Растопи моё сердце, Чонгук.

Чонгук любил проводить время в купальне в одиночестве, помогал ему лишь молодой омега, который был, наверное, слишком дружелюбным и наивным для севера, он если что-то и спрашивает, то из интереса, а не из желания потом сплетничать. К Чимину южанин относился как к младшему брату, учил его иногда читать и просил не слушать чужие насмешки. Возможно, видел в этом парне самого себя. Мальчишка помогает собрать волосы лентой, раз уж Тэхен сказал, что ему идут эти отросшие локоны. После чего помогает надеть красивый шелковый халат, растопить камин в комнате, а затем убегает. Чонгук остается наедине с собой и своими мыслями. Он оглаживает свой живот, напевая что-то из мотивов южных колыбелен, любуется тем, что видит. Прошло уже довольно много времени с момента сцепки, холодная долгая зима сменилась потеплением, дошли новости, что юг справился с засухой и снова начал процветать. Мир словно оттаял. И только в этом дворце все останется в стабильности. Чонгук иногда скучает по южному морю, теплому бризу. Он уже не помнит, когда в последний раз выходил на улицу в легких одеждах. Слышит стук и выходит из своих мыслях, не ожидал, что за дверью окажется король, который обычно заходит более смело. Чонгук сразу смекнул, что у Тэхена что-то случилось, потому поторопился его впустить и закрыть за ним дверь, чтобы лишние уши не слышали. Наконец альфа вернулся с запада, принц не мог этому не порадоваться. — Что-то на тебе совсем лица нет, на Западе плохие новости? Тэхен искренне улыбнулся, когда увидел Чонгука с повязанной в волосах ленте. Думал, что к приезду юный принц уж точно с локонами распрощается, но какого было его удивление увидеть длинные волосы на южанине, которые только красили его. Хотя, в глазах кхала Тормунду бы подошло, кажется, вообще все. Он был прекрасен и в мехах, и в дорогих одеждах, и в легком халате из струящегося шелка. Кажется, что бы с собой не решил сделать Чонгук, во что бы не наряжался, все равно прекраснее него никого на всем свете не сыщешь или же так говорит любящее сердце? — Нет, не беспокойся, цветок, просто думал, что ты мог лечь спать, и не хотел тревожить. — Сдержанно отвечает Тэхен, стараясь не позволять себе лишнего, хотя, так и хотелось к себе юношу прижать, пальцами зарываясь в волосы, а после поцеловать в губы, которые манили его, дурманили разум. Но Тэхен имел хорошую выдержку, поэтому сейчас его стойкость сыграет ему на руку. — Как себя чувствуешь? — Позволяет себе коснуться чужой щеки и огладить шрам, который для Тэхена был изюминкой, а после супруга взял под руку, чтобы проводить до кровати, все же живот достаточно подрос с их последней встречи, что была парой недель ранее. — Стал много есть, уверен, королевский повар уже устал от моих прихотей, — Чонгук заметил, что его вкусы сильно изменились с беременностью. Он любил овощи и фрукты, пироги, но мяса ел не очень много, на юге привык питаться иначе. Но сейчас постоянно хотел стейки с кровью, видимо ребенок того требовал, что только укрепляло мысли о рождении крепкого альфы. Однако никто все еще не верил, лекарь даже очередную «проверку» провел, окончательно всех убедив, что у Тормунда будет омега. А вот про Теона говорили, что тот точно родит наследника престола. Что ж, покажет время. Тэхен усмехается на жалобы мужа, считая его невероятно милым сейчас, словно нет между ними того времени, что они провели в разлуке, кажется, в покоях принца оно навсегда замирает. — Не переживай насчет поваров, они здесь затем и есть, чтобы удовлетворять твои прихоти в еде. — Альфа полюбовно живот оглаживает, а после все же подсаживается ближе, чтобы Чонгука касаться. Не мог он себе отказать в этом удовольствии. Приятная ткань халата слегка холодила ладонь, пока Тэхен поглаживал беременного омегу. — Надеюсь, что за время моего отсутствия с тобой хорошо обходились? — Дежурные вопросы, мужчина не хочет говорить об их разговоре с Намджуном ранее, искренне интересуется тем, как жил его омега в его отсутствие, так как ему было важно знать, что он и вправду в порядке. Конечно Тэхен верил своему преданному воину, но все же из уст родных хотелось услышать лишь подтверждение. Все, что позволяет себе Тэхен — это поцелуй тыльной стороны руки своего супруга, а после в глаза тому смотрит. — Кто осмелится меня обижать, ты приставил ко мне сурового воина. Намджун не дает мне даже сплетни подслушивать, — Чонгук не знает, что никто этого мужчину в его охранники не выбирал и тот сам вызвался. Он забирается на кровать с ногами и на подушки ложится, потому что уже невыносимо сидеть или стоять. — Да, Намджун и вправду умеет внушить страх, если ему что-то поистине важно. — Тэхен задумывается, когда конкретно у альфы появились чувства к его избраннику, как давно его воин теплит надежды на счастье южанина, а может даже на его сердце? Но все же фокусируется на голосе мужа, чтобы совсем себя не изводить, как и говорил Хосок ему еще на западе. Всему свое время. — Расскажи мне, как наш сын, не сильные тебе неудобства доставляет? Меня так давно не было и я ужасно по вам соскучился. — Большим пальцем костяшки хрупкой руки оглаживает, чувствуя на пальцах мозоли, видимо, много тренировался стрельбе из лука последнее время, все же довелось королю наблюдать за этим. — Мы тоже по тебе скучали. Наш сын не может мне доставлять неудобства, но если честно, у меня очень болит спина и затекают ноги, — позволяет себе немного пожаловаться, сейчас ему так хотелось, чтобы его немного приласкали. Стал явно сентиментальнее и сейчас более остро на все реагировал, хоть и старался сдерживаться, — лекаря просил массаж сделать. Он поелозил ладонями по ногам и все. Руки у него совсем слабые, у нас на юге всем беременным обязательно делают массаж, чтобы облегчить их состояние. Наверное, Тормунд планировал ещё дольше помолчать, потерпеть, но сейчас сказал все, что думает, умолчал только о том, что все микстуры этого лекаря пахнут отравой, он просто делает вид, что пьет, а на деле все выливает. В замке несложно стать таким мнительным. Чонгук лучше всех знает, что может происходить в стенах дворца среди высших чинов. — Если ты позволишь, то я могу попробовать сделать тебе массаж, только скажи мне, если будет больно, хорошо? — Тэхен опять подальше отсаживается, ноги омеги пока просто оглаживает, видит, что и отек имеется, скорее всего поэтому и ходить дискомфортно. Воинов учат правильно разминать мышцы самим себе и своим товарищам, но неизвестно насколько это поможет именно Чонгуку. — Просто скажи, я остановлюсь. — Тэхен встает с места, берет баночку с маслами и капает себе на руки, после чего возвращается к кровати, натирая икры юноши. Он старается сильно не давить на мышцы, чувствуя в них напряжение. Синяков оставлять не хотелось, но у кхала сил явно побольше, чем у тех же немощных стариков, что в лекарях ходят. Кхал стал поглаживать массирующими движениями вверх и вниз, ощущая бархат кожи под пальцами. Решил сначала заняться оттоком крови, обычно это облегчает спазмы, коли таковые имеются. В комнате было даже немного жарко благодаря камину, комната принца постоянно протапливалась, чтобы он не ходил босиком по холодному полу и не чувствовал холод по ночам. Чонгук не чувствовал свою беременность как нечто обременяющее, да, приходилось привыкать жить с такой вот тяжестью, действовать осторожнее, иногда испытывать перепады настроения. Но разве это большая цена, когда дело касается совершенно новой жизни? Принц поудобнее устроился на мягких подушках, одну из них подложил под спину. От прикосновений мужчины ему становилось так хорошо. Подобная забота выводила на эмоции и хотелось в этот же миг поцеловать Тэхена, но Чонгук свои порывы сдерживает, не отвлекает, в первую очередь массаж нужен именно омеге. — Можешь чуть сильнее надавить, я не сломаюсь, это так приятно, — грубые руки кхала сейчас так трепетно касались, боясь навредить. Чонгук от приятных ощущений глаза прикрывает, кажется боли в ногах его теперь так сильно не будут мучить. — Я обучаюсь стрельбе из лука. На родине у нас многие омеги ей обучены, я не был исключением. Пока тут на севере хорошая погода, надо этим пользоваться. Лето тут обычно короткое, а зима длинная, теплые дни можно по пальцам пересчитать. Но люди привыкают жить даже в таких местах. Тэхену нравилось заботиться об омеге, о своем омеге, который сейчас вынашивает его первенца, кем бы он ни был, все равно будет первенцем, потому что кхал никогда от сына, рожденного из чистой любви, не отречется. Он давит на ноги Чонгука сильнее по его просьбе, но все равно каждый раз поглядывает на выражение лица, чтобы понять, не перебарщивает ли он сам, потому что легко не подрасчитать силу, когда просят ее добавлять. — Да, я знаю. — Честно отвечает кхал, продолжая делать массаж, а взгляд вновь на свои руки опускает, потому что он лично видел, как омега обучается, кто его обучает и на каком близком расстоянии. Возможно, слова альфы так сильно повлияли на кхала, а может, просто судьба в очередной раз с ним играет? Из паутины мыслей вновь вырывает голос супруга. — Когда я рожу, обучишь меня, как владеть мечом? Внезапно понял, что мне нужно уметь защищать то, что мне дорого. Наверное, на севере нет предрассудков о том, что омеге не положено в руках держать оружие. И Чонгук хочет, чтобы обучал его лично супруг. — А? Мечом? — Хотелось, конечно, сказать, что и Намджун с этим бы неплохо справился, но отравлять вечер выяснением отношений не хотелось, Тэхен предпочел просто наслаждаться тем, что он сейчас может быть настолько близко к Чонгуку. — Да, конечно, но сначала начнем с фехтования, все же меч не самое легкое оружие, я попрошу кузнецов потом изготовить для тебя полегче. Ты знаешь, что у нас на севере своим мечам дают имена? — Кхал решает поговорить на отвлеченную тему. — Все знаменитые мечи должны иметь имя, поэтому как ты его наречешь, так он и будет тебе служить. — Тэхен вновь за бутыльком с маслом тянется, чтобы растереть на руках. — Я обучу тебя ловкости и скорости, а не грубому бою, омеги более изворотливые, нежели альфы. И все же мыслями мужчина был явно где-то не здесь, Чонгук не понимал, что тревожит мужчину, но расспрашивать дальше не стал, возможно, это не связано с чем-то конкретным, а просто общая усталость. Омеге приятно чувствовать сейчас внимание, так что он просто насладится их минутами уединения. — И как же зовут твой меч? — было приятно, что альфа не стал препятствовать желанию освоить искусство боя на мечах. Более того, он отнесся видимо к этому довольно серьезно, решив основательно потом заняться этим вопросом. Такая вовлеченность в желания юноши не могла не радовать. — Верный клятве. — На автомате отвечает Тэхен, вспоминая, как его отец вручил ему его первый меч, как хвастался подарком другим альфам, а после уже покойный Тэмин выгравировал на нем имя, данное сыном. Рукоять имела свой секрет, и где была гравировка знал лишь только сам кхал, оттого и был ему этот меч всех других роднее и служил он ему верой и правдой последние восемь лет. — Тэхен, можешь ещё живот погладить? — ему было важно ощутить присутствие именно отца ребенка. Он не знает, как к этому относятся северяне, но на юге верят, что таким образом можно наладить более прочную связь между малышом и родителем. Они в целом очень трепетно относятся к беременности и родам, на юге было бы диким даже словесно оскорбить омегу в положении. Чонгук сам развязывает узел на халате и распахивает его, не стесняясь своей наготы, тела, которое возможно сейчас не столь привлекательно, но южанина это мало волнует. Он более чем уверен, что любит его кхал не за внешность, которая не так близка к идеалу и даже спустя время разительно отличается от нордов. Кхал кивает, понимая, насколько для Чонгука это было важно, да и ему самому хотелось лишь больше касаться омеги, чувствовать рядом его и хотелось, чтобы и ребенок ощущал, что его отец так же рядом. Когда омега перед ним раздевается, Тэхен потирает ладони, чтобы убедиться, что его руки достаточно горячие, ведь дискомфорта доставлять не хотелось. — Здравствуй, сын. — Он улыбается смотря на живот своего супруга, когда кладет поверх свои ладони и мягко поглаживает. — Надеюсь, что ты там сильно не буянишь и не причиняешь вреда своему папе. Ты береги его, он так о тебе заботится, а я обещаю позаботиться о нем и о тебе, когда ты появишься на свет. — На севере голос и разговоры с ребенком были не менее важной частью, кхал лбом прикладывается к теплой коже и прикрывает глаза, словно надеется услышать ответ от своего первенца, и впервые за весь вечер все его негативные мысли отступают, когда он в такой близости не только со своим южным цветком, но и с ребенком. — Я бы хотел, чтобы ты выбрал имя, если будет альфа, — шепчет Тэхен, чувствуя, что в своих руках он точно держит весь свой мир, ради которого готов пойти на что угодно, на любые жертвы или подвиги, лишь бы сберечь своих принцев.