Сядь за руль моей машины

Кевин громко ухмыльнулся, закончив читать «Бойню номер пять, или…». Ему не понравилось. В последнее время ему мало что нравилось, и он отдавал себе в этом отчёт. Хорошая работа с воскресенья по пятницу, неплохая съёмная квартира, которую он подумывал выкупить у владельца, как только накопит на первоначальный взнос, добрые друзья, красный диплом из Колумбийского университета по специальности «Финансы», несколько корочек по повышению квалификации. Сотни книг, одолженных, подаренных, найденных на «домашних» распродажах на окраинах Нью-Йорка, купленных в книжных магазинах и даже на Amazon. Подшивка речей Юджина Дебса, визитка с надписью «Зольцман, Кляйн & Циммерман. Адвокатское агентство. Кевин Дэй. Младший юрист», кипа неразобранных документов, бойлер с водой, семнадцатый этаж, американское окно. Робин Кросс. Почему HR не предупредила его, что ему придётся так много сидеть на одном месте? Это физически некомфортно, вредно для здоровья — так подолгу сидеть. И вредно в социальном плане — так долго быть одному. В маленьком кабинете, но в огромном городе. Он ждал вечера пятницы, казалось, сильнее, чем в детстве ждал Рождества. Грезил, как напьётся и придёт к выводу, что жизнь, в общем-то, не такое уж и дерьмо. В «Бойне» Воннегут писал: «Как это приятно — ничего не чувствовать и всё же считаться живым».

~

Вплоть до негласного выходного Джостен жил в блаженном неведении. Он не ответил Эндрю, но отметил его письмо, как «Непрочитанное». Нил просыпался, умывался, завтракал, шёл на работу, возвращался домой, садился за компьютер, а затем снова вставал… «Зачем тебе трость?», — в перерывах на обед спрашивал у себя Нил голосом, тембр которого помнил. «Затем, что тебя это не касается», — отвечал он себе же. Просыпался, умывался, завтракал, шёл на работу. Текстовый документ на домашнем ПК, созданный в среду ночью и названный «Волчок», за исключением единственного записанного в нём вопроса: «Зачем мне трость?», пустовал уже два дня. До сдачи интервью оставалось чуть меньше сорока восьми часов. Под конец рабочего дня он вежливо улыбнулся очередной шутке Шейлы по вопросу индексации заработной платы и пожал руку Руфусу на прощения. За столом напротив Робин яростно печатала, вдавливая клавиши в основание клавиатуры. Кейли покинула офис в четыре вечера, отправившись на «особенно важную», как подчеркнула она, встречу. Нил посмотрел на часы. — Ты успеешь закончить к семи? — спросил Нил у Робин, проехав на стуле ближе к проходу. Она выглянула из-за монитора, удивившись, что в офисе, кроме неё, был кто-то ещё. — Осталось понять, какие факты требуют проверки, и, считай, рыба отправится в сети к Руфусу. Если бы Интернет работал чуть-чуть быстрее, быть может, я б уже закидывалась водкой с клюквой в каком-нибудь баре. — Я подожду. — Будешь ждать, и мы точно опоздаем. Дэй придёт в ярость, а проставляться нам не на что. — Так уж и быть, угощу его самым дешёвым алкоголем, — улыбнулся Нил. — Возвращайся к работе и не торопись. Оттолкнувшись левой ногой, Джостен вернулся к рабочему компьютеру и щёлкнул на иконку с почтой, закреплённую на приборной панели. Во входящих числилось одно непрочитанное сообщение. Покрутив колесом мышки вверх-вниз, он открыл письмо и тут же нажал на кнопку «Ответить». Дата: пятница, 20 октября, 1995 г. 18:12:38 От: Нил Джостен nj10@foxhole.eworld.com Кому: andrwmnrd03@eworld.com Тема: Re: ? Если согласишься на интервью, скажем, завтра, я расскажу. Нил разобрал канцелярию в органайзере, сложил разбросанные у монитора скрепки обратно в упаковку, поправил документы в первом ящике стола, трижды обновил страницу браузера. Дата: пятница, 20 октября, 1995 г. 18:30:16 От: Э. Миньярд andrwmnrd03@eworld.com Кому: nj10@foxhole.eworld.com Тема: Re: ? Сыграем в правду. Пять вопросов с тебя, пять — с меня. Он поперхнулся водой, когда следом за первым письмом Эндрю тут же пришло второе: Дата: пятница, 20 октября, 1995 г. 18:31:03 От: Э. Миньярд andrwmnrd03@eworld.com Кому: nj10@foxhole.eworld.com Тема: Re: ? Напиши адрес. Заеду за тобой в два. — Чего? — шёпотом спросил у себя Нил, растерявшись. Написать адрес? Кому? Эндрю Миньярду?! Какой адрес? Домашний? Адрес нью-йоркского музея современного искусства? Рабочий адрес? Прикусив кончик языка, он написал район, улицу и дом Робин; если бы Нил знал почтовый индекс, то указал бы и его тоже. — Какого хера?.. — нахмурился он. — Всё! Закончила! — Робин хлопнула в ладоши, щёлкнула кнопкой мыши и встала из-за стола. — Собирай манатки, Джостен, мы уходим! — Я… Кажется, Миньярд согласился дать мне интервью. — Что? — Она вопросительно подняла брови. — Миньярд, который пилотирует Лису? Мы продолжаем говорить об одном и том же человеке, верно? Не об Аароне или о каком-либо ещё носителе фамилии «Миньярд»? Ты, верно, шутишь… Нил пожал плечами, Кросс расплылась в улыбке. — Я лично пропью твою премию, Джостен, клянусь. В бар они опоздали, но на этот раз не из-за Нила: Робин всю дорогу распылялась на разнообразные темы, под конец монолога отметив, что она крайне недовольно написанным материалом и очень надеятся, что Руфус заставит её переделывать текст с нуля. Она нервничала, то и дело поправляла причёску и горло бадлона, пока не опомнилась и не поняла, что они проехали необходимую им станцию метро. Выйдя на перрон, они перешли на противоположную сторону и втиснулись в вагон, доверху забитый молодыми людьми, направляющимися в центр города. — Он будет в ярости, — шепнула ему на ухо Робин, когда они зашли в бар и заметили Кевина, сидящего в углу стойки, за два свободных места от несущей стены. Нил предусмотрительно занял стул между Кросс и Кевином. — Барная стойка. Серьёзно? С моей ногой — самое то. — Вы опоздали, — ответил Кевин. — Поэтому я и решил, что барная стойка — самое, как ты выразился, то. — Привет, Дэй, — Робин облокотилась на столешницу, а затем отвлеклась и жестом подозвала бармена. — Повторите ему, что бы он там ни пил, пожалуйста, а мне и моему другу — текилы. Да, точно, начнём с текилы. — Ты сказал, она не придёт, — наклонившись ближе к Нилу, чтобы Робин его не услышала, шёпотом сказал ему Кевин. Джостен отрицательно покачал головой. — Неправда. Я сказал, что у неё может не получиться прийти, но, как видишь, звёзды сошлись, и мы здесь, все вместе, как в старые добрые времена. — Да уж, в старые добрые… — Тебя опять что-то не устраивает, Дэй? Бармен поставил перед ними незамысловатые стопки с толстым основанием, и Кевин залпом, не раздумывая, осушил свою, а затем сказал: — Да. Ты. Нил закатил глаза. — Не прошло и пяти минут. Нахмурившись, он посмотрел сначала на Кевина, а потом обернулся к Робин и жестом велел ей замолчать. Он не знал, что между ними произошло. У Нила, несмотря на выбранную им профессию, не было привычки лезть в чужие отношения. Он хорошо помнил, как много времени они проводили втроём, как вместе летали в Детройт, когда немецкий концерт «Volkswagen» выставлял коллекционные машины в Штатах, как напивались, ходили в кино, на открытые лекции, смеялись, подтрунивали друг над другом, но в начале девяносто пятого года, сразу после праздников, Робин и Дэй резко перестали общаться и впервые заговорили друг с другом только в августе, чуть ли не сразу перейдя на повышенный тон. Он догадывался о причине ссоры, но это его не касалось. «Захотят — сами расскажут», — твёрдо решил Нил, но они молчали. Джостен тоже молчал. — Слушай, если я так сильно тебя бешу, может, мне уйти? — Буду признателен, — съязвил Кевин. — Боже, пожалуйста, заткнитесь, — не выдержал Джостен. — Впервые за долгий промежуток у нас выпала возможность провести время так, как мы хотим, провести его, мать вашу, вместе, но вместо этого, конечно же, лучшей идей будет разосраться, а затем, в качестве извинений друг перед другом, уйти трахаться в грязный туалет бара. — Бармен, услышавший его комментарий, вопросительно изогнул бровь. — Прошу прощения, я не имел в виду конкретно ваш туалет. Это метафора. Он не сводил глаз с лица Кевина и, если бы был достаточно пьян, не заметил бы, что Дэй переглянулся с Робин. — Ты идиот, — сказал ему Нил, а затем повернулся лицом к Кросс. — А ты, пожалуйста, не веди себя, как стерва. Потому что я знаю, что ты не такая, Кевин знает, да ты и сама, думаю, в курсе. — Я не… Мы не… — Мне без разницы, Робс. Я не хочу грязных подробностей, но хочу провести время с друзьями. Можно? — Мы не трахаемся в туалетах баров. Так, к слову, — натянуто улыбнулся Дэй. — Как я и сказал: мне без разницы. Меня это не касается. — Столик освободился. Можете пересесть, — перебил их разговор бармен, явно не желая принимать косвенное участие в развернувшейся драме. — Напитки повторить? — Да, — сказала Робин и первой слезла с барного стула. Она заняла диван, рядом с собой сложив сумку и нейлоновую ветровку. — Ты правда ничего не знаешь? — спросил у него Кевин, наблюдая, как Нил опирается на трость, чтобы встать с невысокого стула. — И не хочу знать. Кевин не двинулся с места, а затем забрал у Нила верхнюю одежду, дипломат и отнёс его к Робин. По пути достав из кармана брюк пачку сигарет, он кивнул головой на входную дверь. Джостен, повернувшись к Робин, одними губами сказал: «Мы скоро». Кевин курил, прислонившись спиной к холодной стене. — Сколько ты выпил? — спросил у него Нил, встав рядом. — Много, — ответил он. Джостен кинул на него беглый взгляд. Кевин был из той породы людей, которые сохраняли здравый рассудок даже после литра тёплой водки. Раньше его это восхищало, сейчас же, дожив до двадцати пяти лет, он находил его особенность пугающей. — Мы переспали, — сказал Кевин, выкинув бычок себе под ноги, и закурил следующую сигарету. Нил подумал: «И зачем ты мне об этом рассказываешь?» — Она нравилась мне. Об этом-то ты знал? Нил кивнул. — В какой-то момент я даже задумывался: «А не влюбился ли я в Робин Кросс?» — Когда? Мгм, когда это случилось? — По-моему, ответ очевиден. На новогодних праздниках. Нил не решил, стоит ли отвечать. — На следующее утро, — усмехнулся Кевин, опустил голову и выдохнул дым, — она сказала, что думала, что я — это ты. — Но… — Она не знает, что она не в твоём вкусе, Нил. Не из-за внешности, а потому что она девушка. У Нила спёрло дыхание. Он обернулся по сторонам, а затем вопросительно посмотрел на Кевина. — Расслабься. Я не сам догадался — ты мне сказал. — Я? — Сразу после того, как я тебя напоил. «Никому не полагается быть, как Нил», помнишь? В том числе поэтому я так и написал. Ты ведь тогда сказал, что хотел со мной переспать. Из-за меня и понял, что тебе нравятся не девушки, а парни. — Кевин, это не… Я не то имел в виду. То есть, то, но… — Меня это не смущает, если ты об этом. Когда ты познакомил меня с Робин, я даже обрадовался, что ты гей, а потом выяснилось, что она об этом не знает и влюблена в тебя с первого курса. — Что? — Её слова, — пожал плечами Кевин. — Забавно. Выходит, я влюбился в подругу лучшего друга, которая влюблена в него, а он, в свою очередь, когда-то хотел переспать со мной. Жизнь — такое дерьмо, Нил. — Она до сих пор тебе нравится? — Я стараюсь об этом не думать, но, наверное, да. До сих пор. — Я не знаю, что сказать. — Нечего говорить, — ответил Кевин. — Я злился на тебя когда-то за то, что ты ей ничего не рассказал, а потом понял, что твоей вины в её чувствах нет и быть не может. Дело не в тебе, не в Робин, а во мне самом. Знаешь, Нил, это ведь был потрясающий секс. Очень хороший, очень, если так можно выразиться, «качественный». Но он был не для меня, не мне предназначавшийся. Пиздец, да? — Да. — Я хочу повторить его каждый день, — добавил Кевин. — Хочу ещё раз трахнуть её, пусть даже в туалете бара. «Садо-мазо или любовь» — так ты писал? Я только потом понял: садо-мазо. Всегда — садо-мазо. — Мне чертовски жаль, Дэй. — Мне нет. Теперь уже нет. Я смирился и привык, — он докурил вторую сигарету и выбросил окурок, попав точно в рядом стоящую урну. — Пойдём. Следующие три круга за мой счёт. Нил не запомнил, как быстро они сумели напиться. Робин и Кевин сдержанно общались, перебрасывались короткими репликами, будто отбивали мяч на теннисном корте, а потом он уговорил её станцевать с ним медленный танец. Джостен про себя отметил, что они хорошо смотрятся вместе, но если Дэй говорил правду, значит, шансов у него было немного. Он чувствовал себя паршиво, как будто подставил старого друга. Он перестал думать о Кевине Дэе только в конце второго курса университета, Кевин, в свою очередь, до сих пор, то есть вот уже несколько лет, симпатизировал Кросс. Со своей стороны, убеждал себя Нил, он не сделал ничего дурного: не проявлял к ней внимания, ни на что не намекал, не позволял Робин целовать его, когда она напивалась и лезла рукой ему в трусы. Он говорил ей прямо, что как девушка она его не интересует, но, видимо, стоило сообщить ей и то, что его не интересуют девушки в принципе. Об этом, однако, Нил не рассказывал — и потому что боялся, и потому что не хотел: геям жилось несладко даже в левой Америке, и он держал свою ориентацию втайне от остальных. Впрочем, мысль о том, что Кевин знает о его предпочтениях, почему-то не вызывала у него мандраж. Наверное, всё дело было в выпитом алкоголе, и завтра, вспомнив об этом, он соберёт вещи и первым же рейсом вернётся в Англию. Джостен увидел, как Кевин опустил свою руку чуть ниже, мягко проведя пальцами по спине Робин. Он улыбнулся. Нил помнил, что такое безответная любовь, и, однажды обжёгшись, старался впредь ни в кого не влюбляться. У него, конечно, были подобия отношений и был секс, но дольше двух месяцев он ни с кем не встречался. Иной раз ему казалось, что отношения ему не нужны: ему хватало мастурбации, а от количества часов, проведённых на работе, он валился с ног сразу же, как переступал порог дома. Да, ему продолжали нравиться мужчины. Некоторые из них привлекали его внимание больше остальных, интриговали, заставляли фантазировать, упираться одной рукой о холодный кафель ванной, а второй сжимать напряжённый член, но это, в общем-то, ничего не меняло. Никто из них не вызывал у него желания, как минимум, сказать правду. Он не любил их, ничего к ним не испытывал, а чтобы заняться сексом Нилу необязательно было предлагать выпить кофе, прогуляться по парку, называть свой домашний адрес, достаточно было прийти в один из двух облюбованных гей-клубов и выбрать того, на кого у него вставал. В этом плане Нилу жилось чуть проще, чем остальным. Чем Кевину или Робс. Значит, он и вправду их предал. — Это так? — спросил Нил, когда Кевин сел рядом с ним на заднее сидение такси. — Единственный, кого ты сегодня предал, Джостен, — это твоя печень, — сказал он. Робин, подложив под голову куртку, заснула за минуту до того, как машина выехала на мост Куинсборо. — Я видел, что вы цело… — он икнул, — вались. — Тебе показалось, — улыбнулся Дэй. Кевин помог им подняться в квартиру и переодеться. Подождав, пока Кросс перестанет тошнить, он укрыл улёгшегося на диван Нила пледом, а Робин проводил в спальную комнату. Нил заснул и проснулся в час дня. Резко поднявшись на ноги, он выругался себе под нос. Радио из комнаты Робин слышно не было, и он на мгновение удивился. Его не тошнило, хоть он и чувствовал себя неважно. Наскоро приняв душ, он дважды почистил зубы, намазал лицо увлажняющим кремом Кросс, оделся и выскочил из квартиры, по пути захватив трость и дипломат. Лифт не работал, и ему пришлось спускаться по лестнице боком, поскольку в противном случае, неправильно наступив на правую ногу, он мог бы слететь кубарем вниз и сломать себе шею. Возможно, в нынешней ситуации это было бы отличным решением всех его проблем, однако он не мог упустить шанса проинтервьюировать Миньярда, если, конечно, его согласие ему не приснилось. Он вышел на улицу. Туман рассеялся, а в промозглом октябрьском воздухе, помимо запаха переполненной мусорки, стоящей слева от входа, и выхлопных газов, чувствовалось приближение зимы. Нил сощурился от дневного света, а затем огляделся по сторонам. Ни одна из припаркованных машин не походила на очередную лисицу из коллекции Дэвида Ваймака. Спайдер *Mazda MX-5, белая с оранжевыми дисками, стоящая напротив входной двери, но через дорогу, вдруг посигналила. Водительское стекло опустилось, и Эндрю Миньярд сказал: — Я и без того стою здесь уже десять минут. Садись. Джостен открыл и закрыл рот. Он обошёл машину справа, сложил трость, кинул дипломат назад и сел внутрь. Миньярд завёл двигатель. Нил не ожидал, что ему будет комфортно внутри, однако, несмотря на компактность, в перешитом салоне оказалось удобнее, чем на диване в их с Робин квартирке. — Miata! Я слышал, что ты предпочитаешь японцов, но чтобы родстер?.. Честно, не ожидал. — Моя основная тачка сейчас на техобслуживании, а это так — блажь. Взял её в Чикаго за двадцать кусков. — Разве не за четырнадцать? — За четырнадцать она стала продаваться только в мае, а я не хотел ждать так долго. Заднеприводная Miata была рождена для дрифта, и Эндрю, будучи профессиональным водителем, разогнался и вошёл в поворот, скользнув шинами по влажному асфальту. Звук двигателя напоминал рёв реактивного самолёта или же пулю калибром 45-70. У Нила перехватило дыхание. Краем глаза он заметил, как Миньярд ухмыльнулся и переключил передачу, чуть ли не боком войдя в следующий поворот. Перед светофором он резко затормозил. Колодки чуть скрипнули, а стрелка на приборной панели резко зависла на цифре «0». — Лягается? — Я её не жалею. Сказал же: блажь. — Остановимся где-нибудь, чтобы поговорить? — Ты хочешь, чтобы я остановился? К своему удивлению Нил сказал: — Нет. Он отвернулся к окну, чувствуя, что у него покраснели щёки. Эндрю ездил по окраинам значимых районов Нью-Йорка около получаса. Ни он, ни Нил не проронили ни слова. Джостену казалось, что у него напрягается член, из-за чего он стал думать о том, что привлекало его меньше всего — о мягких женских телах и мокрых вагинах. Миньярд затормозил напротив одной из миллиона забегаловок с неоригинальным названием «У Джоунси». — Голодный? — Не сказал бы, — хриплым от долгого молчания голосом ответил Нил. — Думаю, тебе бы не помешало что-нибудь съесть, — без какого-либо намёка на заботу решил за него Эндрю, указав на запотевшие изнутри стёкла. — Я просто часто дышу. Миньярд смерил его скучающим взглядом, приподняв бровь, а затем прокрутил чёрное кольцо в левом ухе. — Второй раз предлагать не буду. Нил выдохнул, забрал дипломат, вышел на улицу и выученным жестом распрямил трость. Эндрю закрыл водительскую дверь автомобиля на ключ и закурил сигарету. Он молча затягивался и выдыхал дым, смотря Нилу прямо в глаза. Джостен надеялся, что выглядит отстранённо, что он, Эндрю, настоящая суперзвезда, ничуть его не волнует. Рукой, в которой была зажата наполовину выкуренная сигарета, Эндрю указал на трость Нила. — Для чего? — Заинтригованный, как ребёнок, — ответил он. — Сначала мой вопрос, затем твой. Эндрю пожал плечами, выкинул окурок и первым зашёл внутрь. Нил занял ближайший к выходу столик, который официантка сразу же протёрла влажной тряпкой, не убрав, однако, ни крошек, ни следов жира, въевшихся в пластмассу. Эндрю заказал английский завтрак и чай. — А для Вас? — обратилась к Джостену официантка, занеся ручку над блокнотом на кольцах. — Я же только что сказал: английский завтрак и чай, — ответил за него Миньярд. Она сделала вид, что улыбнулась, и молча отправилась передавать заказ сотрудникам кухни. — Английский завтрак? — Ты из Англии. Предугадывая следующий вопрос, — он положил локти на стол и скрестил руки в замок, — отвечаю: акцент. — Вдруг мне не понравится? — Я похож на человека, которого это волнует? Эндрю не улыбался. Нилу казалось, что Миньярд не способен проявлять эмоции, а ещё ему казалось… Впрочем, это неважно. — Спрашивай. Доставай диктофон, блокнот, другую аппаратуру для пыток и спрашивай, пока я не передумал. — Не пользуюсь ни тем, ни другим. Мне интереснее воспроизводить диалог по памяти, так он становится живее. Пока Нил собирался с мыслями, официантка выставила перед ним тарелку, кружку с кипятком и запечатанный чайный пакетик. Джостен поджал губы, покопавшись вилкой в консервированной фасоли. Если бы Елизавета II увидела, что здесь называют «английским завтраком», она бы объявила Америке войну. Он отодвинул тарелку в сторону, вскрыл пакетик и опустил его в кипяток. — Что-нибудь ещё, кроме ралли, имеет для тебя значение? — вспомнил свой первый придуманный вопрос Джостен. — Не думаю. Наверное, нет. Мне всегда нравилось водить, — он опустил одну руку под стол, а вторую вытянул перед собой. — Ралли… Когда я понял, что для ралли дорожный знак — это часть декора, мне показалось, что это не такой скучный спорт, как я считал изначально. Какой смысл покупать тачку, чтобы разъезжать по асфальту? Ничего интересного. А где интересно, там нет асфальта. — Я думал, ничто человеческое тебе не чуждо, а у тебя глаза загораются, как у Аарона. — Как ты оказался в Нью-Йорке? — Переехал, — ответил Нил. — Я тоже могу отвечать односложно, — сказал ему Эндрю. Нил приложил усилие, чтобы не закатить глаза. — Поступил в университет, поэтому и переехал. После понял, что связи с общественностью — не для меня, и на втором курсе перевёлся на журфак. Точнее, не перевёлся: журналистов Южная Каролина не выпускает, а сократил расписание основных предметов и набрал дополнительные. Закончил обучение я, естественно, не как журналист, но Дэй дала мне шанс. Расскажешь про суд? — То, чего ты ещё не знаешь? Все «сенсации», — он сделал ленивые кавычки пальцами руки, лежащей на столе, — обмусолили по нескольку раз несколько разных газет. Что ещё рассказать? Причину ты знаешь? — Говорили, драка, — ответил Нил. — С особо тяжкими последствиями. Слышал, один из этих мудаков даже впал в кому, жаль, правда, выбрался из неё через пару дней. — И?.. Эндрю посмотрел ему в глаза, будто решал, что ещё он может рассказать Нилу. — Обыкновенное дело: местная шпана из Гарлема, четыре человека от девятнадцати до двадцати трёх лет. Они кое-что узнали про Ники, выследили его и решили избить. Я был рядом и оказался сильнее. Плохо помню, чем закончилось дело. Мэтт говорил, они пытались оттащить меня вчетвером. На следующий день я узнал, что мать одного из них — забавно, что не того, который впал в кому, — написала на меня заявление. Адвокат утверждал, что она хотела заработать бабок на громком деле, на этом-то мы и съехали. У них при себе были наркотики, а я оказался чист; одиннадцать месяцев общественных работ и свободен. Впрочем… — он замолчал, склонил голову на бок, задумавшись, но всё же продолжил монолог: — Они хотели посадить меня на таблетки. Ваймак заступился, помахав контрактом перед носами судьи и присяжных. Когда он закончится, меня, вроде как, собираются принудить к лечению. «Немотивированная агрессия», «социопатия»… Не вдавался в подробности. — Я не буду упоминать об этом, — пообещал ему Нил. — Машины. — Что — «машины»? — Это мой вопрос. — В двух словах не объяснить. Я уже писал тебе на этот счёт. Не знаю, что сказать. Хобби? Вряд ли. Как сказал мой знакомый автомеханик из Ньюпорта: «Будь я нормальным, я бы не чинил машины, а трахал их в выхлопные трубы». Сойдёт за ответ? Эндрю хмыкнул. — Пожалуй. — Ты намеренно проигрываешь? — С чего ты взял? — Это — мой вопрос. — Без комментариев. — Мы договаривались. — Допустим, намеренно. Мы лишились половины контрактов, когда меня закрыли. — И поэтому ты решил сильнее урезать финансирование из вне, не забирая призовой фонд за победу? — Ты видел, что написано на крыле Лисы? — Да. «Ралли для настоящих мужчин, а не для пидаров», если мне не изменяет память. Рене постаралась? Эндрю кивнул головой. — Это из-за Ники? — Отчасти, но в первую очередь потому, что я захотел показать консервативному большинству, что такие люди, как Ники, ничем не хуже, что они, знаешь ли, могут выиграть любые скачки, если захотят, а могут и проиграть их — опять же, если захотят. — Ты собираешься забрать первое место в Чемпионате, — Нил улыбнулся. — Рискованный ход. — Так зачем тебе понадобилась трость? Нил повёл плечами. Обычно, чтобы объяснить причину своей хромоты, он придумывал нейтральные версии: падение с велосипеда, неудачное хирургическое вмешательство, даже авария, но Эндрю рассказал про таблетки, и он решил, что должен отплатить ему той же монетой. — Папашино наследство. Мать рано забеременела и, с подачи бабушки со стороны отца, вышла замуж. Её брат, мой дядя, настаивал на разводе: наверное, догадывался, хоть никто и не знал, что происходит на самом деле. Он нечасто поднимал на неё руку, только когда пил, меня же, в свою очередь, отец ненавидел, думал, что я — не от него, хоть мы и похожи как две капли воды. Когда он огрел меня утюгом за очередной «проступок» (он так и говорил: «Твой сын совершил проступок»), она решилась сбежать. Не знала, что он успел снюхать дорожку и, соответственно, не спал. Вырвал меня у неё из рук, достал нож и распорол сухожилия под коленкой. С тех пор нога у меня почти не сгибается. Такая вот история… — Сколько лет тебе было? — Точно не помню. Это случилось до переезда в Лондон, в среднюю школу я тогда не ходил. — Он жив? Твой отец. — Да. Закрыли тему. Я рассказал то, что ты хотел узнать. Моя очередь. Твои повязки. Знаешь, кстати, как их называют? «Знаменитая черта характера Эндрю Миньярда». Они ведь не для того, чтобы различать вас с Аароном. Тогда… зачем? — Считай, за тем же, зачем тебе трость: вечное напоминанием о прошлом. Джостен нахмурился. Эндрю не подавал виду, что ему дискомфортно, но Нил по себе знал, чего стоит выкладывать карты на стол. — Без комментариев? — Да, — сказал Эндрю. — Выходит, моя очередь? Ваймак показал нам твою статью о последнем ралли. «Очередной Микки Маус». Местами забавно, — он достал вторую руку из-под стола, коснулся кружки и отодвинул её ближе к окну. Нил проследил за его движением, совсем позабыв и про чай, и про завтрак. — Её ещё не выпустили в печать. — Ваймак и Дэй давние друзья, ты не знал? Он помог ей открыть журнал. — Что тебе понравилось в статье? — Это твой последний вопрос? — Ты ещё не задал свой. — Оставлю его на потом, — сказал Эндрю и ухмыльнулся. — Меня уверяли, что никакого «потом» не будет, — как бы между прочим заметил Нил. — Хэммик, как и Уокер утверждали, что ты не разговариваешь с журналистами. — С тобой-то я поговорил. Выходит, они ошиблись. — Последний вопрос. — Нил втянул носом воздух. Вполне возможно, что ему и вправду всего лишь «казалось», но любопытство взяло верх. — Ты сейчас флиртуешь со мной? — спросил Джостен. Эндрю откинулся на спинку дивана. Нил почувствовал, как мысок кроссовка Миньярда коснулся его ботинка. Замерев на мгновение, он убрал ногу и внимательно посмотрел Нилу в глаза. — Не знаю. По-моему, рассказ про таблетки или ебанутого папашу с трудом вяжется с флиртом, не находишь? — Как и правда, тобой рассказанная. — Думай, как тебе удобнее, — Эндрю поднялся с дивана, достал из кармана смятые долларовые купюры, бросил их на стол и молча вышел из кафетерия. Нил проводил его взглядом до машины, а затем встал на ноги и решил отправиться следом. — Я могу говорить о том, что ты намерен выиграть Чемпионат? — громко спросил у него Нил, прежде чем Эндрю закрыл водительскую дверь. — Мне без разницы, — безразличным голосом сказал он и поправил ширинку джинсов. Нил бессознательно прикусил губу. Он не увидел, как улыбнулся Эндрю.