Сядь за руль моей машины

Нил сидел рядом, шариковой ручкой выписывая незамысловатые буквы. Он не доходил до конца строки, перескакивая на следующую, будто избегал переноса, ставил уйму ненужных знаков препинания, брал вопрос в скобочки у каждого тринадцатого слова. Внимательно рассматривал меня, но — исподтишка. Хэммик, обратившись ко всем и, в частности, ко мне, сказал: — Ваймак организовал пресс-конференцию во главе с «Nemzeti». Герцег неожиданно оказался в Нью-Йорке, знаешь?.. Невероятное совпадение. Джостен оторвал взгляд от переполненных страниц и распрямил правую ногу. Из блокнота выпал блочный самоклеящийся стикер некогда жёлтого цвета. Я молча поднял его с пола и передал Нилу, тайком от посторонних глаз проведя подушечкой пальца по его костяшке. Он не изменился в лице, моргнул, но не отвёл взгляда от Ники. Он практически не дышал. Я, кажется, улыбнулся и, докурив очередную сигарету, потушил бычок о толстый край хрустальной пепельницы. Мне нечего было ему сказать. — И? — спросил я и влил в себя остатки крепкого алкоголя. По горлу и грудной клетке расплылось приятное тепло. Мне пришлось развести ноги в стороны, чтобы не выдать себя. — Не приглашаю принять в ней участие, но предупреждаю. Если не хочешь появиться на первой полосе, советую некоторое время не вылезать из дома. Никто ведь не знает, где ты живёшь, Эндрю? Я и сам не знал, где живу. Арендную плату за наши квартиры (за всех, кроме Рейнольдс: у неё была двухэтажная, но не очень-то большая квартирка, подаренная бабушкой со стороны матери, на Манхэттене) вносила Бетси, чтобы мы не числились в кадастровых реестрах, как арендодатели. Я вспомнил, как Аарон порывался сепарироваться, существовать «отдельно», но Би сумела убедить его, поставив на кон частную жизнь. Эта мысль вновь меня позабавила, хоть я и не изменился в лице. То, как они заботились о нас, вызывало улыбку у каждого. Ни я, ни Лисы не понимали искусственно созданного ажиотажа: мы не были достаточно популярны ни в светских, ни в обывательских кругах. Даже после двух обложек, даже после суда, даже после того, что Рене написала на крыле моей основной машины, но Би продолжала настаивать, а затем, выбившись из сил, подключила Ваймака, и нам пришлось согласиться, пусть и нехотя. Тренер, я помню, сказал: — Не надо делать мне одолжение, Эндрю. Хоть раз в своей карликовой жизни поступи так, как я тебя прошу. — Одолжение ли? — переспросил я, хоть и понял его с первого раза. Дэвид закатил глаза. — Ты даже не представляешь, сколько раз на дню я жалею, что ни в одном из пунктов нашего с тобой контракта не указано твоё беспрекословное подчинение. Выводить тренера из себя — одно из моих любимейших занятий, я бы даже сказал, что это, как однажды выразилась Эбби, «хобби-родео». — Ты решил, чем хочешь заняться сегодня, м, Эндрю? — отвлекла меня Рене, перебив раздражённого Ники. Пейджер, который лежал у него в кармане, хоть и был поставлен на беззвучный режим, присылал громкие уведомления о сообщениях одно за другим. — Нет, — ответил я. — Даже не пытался. Бойд, выключившийся компьютер, развернулся к нам лицом и посмотрел на стрелки на наручных часах, негромко сообщив, что Аарон подойдёт с минуты на минуту. Я чуть было не фыркнул, но удержался, потянувшись к пачке. — Ники? — подал голос Нил. Я посмотрел на него, выпустив дым в его сторону. Искажённый туманом силуэт Джостена стал походить если не на мираж, то на галлюцинацию. Я вдруг вспомнил, каким твёрдым оказался его пресс, и отвернулся к окну. Хэммик отвлёкся от экрана мобильного телефона и поднял глаза на Джостена. — Да? Точно, я же забыл ответить. Момент, сейчас уточню, — он положил телефон рядом с собой и достал пейджер, тугой кнопкой пролистав несколько сообщений. — Ваймак говорит, Скай Трэк не будет принимать участие в брифинге. Дэй отказалась. — Умно, — прокомментировала Эллисон. — На её месте я бы тоже предпочла следить за эффектом разорвавшейся бомбы со стороны. Нил безразлично пожал плечами. По крайней мере, он хотел сделать вид, что ему безразлично. Дважды щёлкнув ручкой, он продолжил писать. Рене, я видел, внимательно наблюдала за его нестандартным поведением, но первым не выдержал Бойд: — Нил, — позвал Мэтт его, но он не пришёл в себя. — Эй, Джостен! — А? Что?.. Наклонившись, я вырвал блокнот у него из рук. — Могу я его забрать? — спросил он у меня. — Не знаю. Можешь? — ленивым голосом уточнил я, стараясь понять, что скрывалось за перечёркнутой фразой. Он успел исписать одну страницу с обеих сторон. Необычный почерк, подумал я, шустрый и неразборчивый. Я решил зачитать написанное им вслух, чтобы минимизировать уровень возникшей вокруг Джостена интриги. Театрально прокашлявшись, я откинулся на спинку стула и прочитал наиболее понятный отрывок. На втором предложении щёки Нила покрылись румянцем. Он писал: «Карикатура на карикатуру — очередной маниакальный шедевр. Учебник по машиностроению, как влитой лежащий в наманикюренных пальцах; шотландский 'The Glenlivet' восемнадцатилетней выдержки — пустышка для взрослых; до десятых точное количество лошадиных сил, отскакивающие от зубов. Смех, много смеха. Это аллюзия на реальный мир? Я был уверен, что останусь в восторге, но не думал, что окажусь на границе перформанса и амбиций. Они — но в первую очередь 'мы' — упростили путь к самооправданию, существуя не для того, чтобы плодить себе подобных, но чтобы выглядеть лучше в сравнении. Любом, к ним применяемом». Я не без удивления посмотрел на Нила. Эллисон, Рене, Ники и Мэтт не отрывали от него взгляда. Я вспомнил, что зарёкся не разговаривать с журналистами, но вдруг понял, что он им не был. Он был Джостеном, или очередным Микки Маусом; я пока не успел его раскусить. — Это дружеская встреча, а не репортаж, — нервно усмехнувшись, выпалил Ники на одном дыхании. Рейнольдс, сощурившись, задержала взгляд на ширинке ниловых джинсов. У меня напряглась спина. — Я работаю в Трэк, а не в «The Sun», — ответил Нил. — Мы не печатаем статьи без разрешения. К тому же, я написал это для себя. Если я вас смутил, приношу извинения, — он пожал плечами. — Привычка. Не хочу об этом забыть. — Хороший текст — это общество, говорящее само с собой, — видоизменив изначальный смысл, процитировал я вслух, хоть и не хотел ничего говорить. — Артур Миллер? — удивился Джостен, посмотрев мне прямо в глаза. Я подумал, что ему стоит избегать столь опрометчивых действий. — У Эндрю эйдетическая память, — объяснила Рене за меня. Я кинул на неё быстрый, но очевидный взгляд, на что она улыбнулась одной из сотен обезоруживающих улыбок из своего арсенала. Я выдохнул и отвернулся. — О, — удивился Нил, хоть и не выглядел удивлённым. — Буду иметь в виду. Входная дверь открылась и закрылась. Аарон появился в проходе через мгновение, на его шее красовался свежий засос. Эллисон присвистнула, Ники пожал ему руку и хлопнул по плечу. Мэтт, не скрывая иронии, поздравил Аарона с Днём рождения, взглядом указав на помятую футболку, в которую он был одет. Рене, некрепко обняв моего брата, что-то шепнула ему на ухо и вышла из комнаты. — Что? — спросил Нил. Мне понравилось, как долго он пребывал в размышлениях, переводя взгляд с Аарона на меня. — Точно, сегодня же четвёртое! С Днём рождения! В этом году, правда, обойдёмся без подарков, но всё же — поздравляю! Я вопросительно поднял брови, Аарон отблагодарил его коротким кивком. Ники поджал губы, чтобы скрыть улыбку, и переглянулся с Эллисон. Рейнольдс жестом изобразила пересчёт стопки денежных купюр, но тоже ничего не сказала. — Я не… — замялся Нил. — Знаю, это странно. По крайней мере, Дэй считает, что это странно — моё увлечение ралли и… — Увлечение? — хмыкнул Бойд. — …то, что я знаю много, казалось бы, ненужной, но сопутствующей информации, но… В общем! — Расслабься, Джостен, — перебил его Аарон. — В ТГК ты уже извинялся. Мы не против. Ты объяснил, и мы поняли. Даже пришли к соглашению. Не помнишь, что ли? — Ээ… Да? — Да, — ответил я. Не знаю, о чём он рассказывал остальным, но мне казалось, что я — точно не против. Это было странным, если не новым для меня чувством. Обычно же я не чувствовал ничего или <…>. Или притворялся. Притворяться для меня было не в новинку: отчасти, я презирал новое и другое, если дело, конечно же, не касалось знаний, неважно к чему относящихся. А Нил?.. Он был и другим, и новым, и чертовски меня интригующим. Я не мог сказать, чего мне хотелось сильнее: отсосать ему или по-настоящему с ним поговорить. Я чертыхнулся про себя. «Хватит!», — сказал я себе. Он попросил остановиться, и я остановился. Далеко не факт, что он разделяет мои желания. Не факт, что он гей. «Тогда почему?.. — подумал я и сам себе ответил: — Прекрати». Рене вернулась в комнату, держа в руках небольшую коробку. Она посмотрела на меня, широко улыбнувшись, и ещё раз поздравила нас с Днём рождения. Мой брат, неаккуратный, если дело не касалось тонкой работы с механизмами, вскрыл упаковку и вытаращился на Рене. — Мы, надеюсь, попали в яблочко? — спросила она. Аарон вытянул связку ключей с брелоком, логотип на котором вызвал череду мурашек и у меня. Краем глаза я увидел, как у Нила загорелись глаза. Я подумал: «Мне казалось, ничто человеческое тебе не чуждо», и усмехнулся, отведя взгляд. — Она — музейный экспонат, Аарон, — предупредил Хэммик. — Тебе придётся потратить на неё уйму времени, чтобы привести машину в божеский вид, но я знаю, что именно этого ты и хочешь. — Чёрт, ребята… — промямлил Аарон. — Спасибо. Правда, огромное спасибо. — Будет тебе, — Мэтт встал со стула и взъерошил ему волосы. — Ты заслужил. Вы оба её заслужили. Я наклонился к Нилу и шепнул ему на ухо: — Хочешь что-то сказать? Или, может быть, написать? Он не отрывал взгляда от брелока. Мне всегда казалось, что это мы больные до машин, но Джостен бил все рекорды. — Что? Нет. Просто… Я никогда не видел её не на экране телевизора. — Когда Аарон закончит, я, быть может, дам тебе возможность насладиться Quattro. Если Ваймак позволит, сможем даже объездить её. — Ты не шутишь? — он повернулся ко мне лицом. Я мысленно упрашивал Б-га, в которого никогда не верил, чтобы никто из Лисов не посмотрел в нашу сторону. Чёрт. «Чёрт, чёрт, ЧЁРТ! Блять, — только и крутилось у меня в голове. — Ёбаный Джостен. Завязывай». — Тебе кажется, что я смеюсь? — спросил я у него шёпотом. Он мельком посмотрел на мои губы. Мне же не показалось?.. — Н-нет. Я придвинулся ближе, скользнув ножками стула по полу. Если бы они не были прорезиненными, Лисы бы заподозрили неладное, но они были так увлечены нашим с Аароном подарком, что, казалось, ничего другого в их мире не существует. Я бы хотел, чтобы и в моём мире не существовало ничего — или никого — другого. Но Нил был слишком близко, и мне с трудом удавалось держать себя в руках. — Думаю, тебе пора домой, — сказал я, размышляя совсем о другом. — Я подвезу. — Что?.. Да. Хорошо, — ответил он. У него тоже сбилось дыхание. «Далеко не факт, Миньярд!», — повторил я про себя. — Мы уходим, — сказал я. — Мы? — Эллисон посмотрела сначала на меня, а затем перевела взгляд на Нила, который нахмурился, с резким звуком расправляя трость. Я, ничуть не смутившись, кивнул головой в его сторону, а затем посчитал количество доступных глазу шрамов на его руках. Впервые, наверное, в жизни, я был благодарен, что у нас не принято вытаскивать чужие скелеты из шкафа. Впрочем, как и свои собственные. — Я и Нил, — сказал я. — Отвезу его домой и вернусь. Напишите, куда решите отправиться. Скоро буду. Я первым вышел в коридор и начал судорожно собираться. Аарон, выйдя следом, спросил, сколько я выпил. Я сказал: — Немного. На вождении не скажется. Он кивнул головой и, взглянув на связку ключей, которую так до сих пор не выпустил из рук, вынужденно мне подмигнул. Я улыбнулся в ответ. Никто из нас не старался делать вид, что мы поступаем искренне. Никто из нас не делал вид, что мы — братья. Нил задержался, натягивая ботинок на правую ногу. Рене и Эллисон сжали его в объятиях, Мэтт, Ники и Аарон пожали вытянутую руку. Ники, широко улыбнувшись, сказал: — Мы подумаем, давать ли тебе перманентное согласие на печать. Джостен зарделся. Я открыл дверь и кинул короткий взгляд в сторону Ники. Судя по его выражению лица, он понял, что я имел в виду. Мы ждали лифт в тишине. Нил водил мыском левого ботинка по полу, вырисовывая разных размеров круги. Он так крепко держал дипломат за ручку, что у него побелели пальцы, длинные и ухоженные. Я совсем не обращал на них внимания. Когда двери лифта открылись, Нил первым вошёл внутрь. Я зашёл следом, совсем позабыв, насколько он, лифт, крохотный. Никто из нас не нажал на кнопку с цифрой «1». Он вытаращился на меня глупым взглядом и переложил дипломат из одной руки в другую. — Что? — спросил я. Он покачал головой. — Говори, если хочешь что-то сказать. — Ты выпил, — наконец произнёс Нил. Его голос был хриплым, даже немного томным. Я чуть было не поцеловал его в этот самый момент, но удержался. Для этого мне пришлось стиснуть зубы. Я надеялся, что он ничего не заметил. — Не боишься лишиться прав, если нас остановят? — Я, насколько мне помнится, профессиональный водитель. Никому и в голову не придёт остановить нас, если только они не захотят взять автограф. «Нас». — Ага, — согласился со мной Джостен и нажал на кнопку. Лифт тронулся. Раньше я не задумывался над тем, как медленно он спускается. В нём всегда было так мало места? Я сделал шаг в сторону. Нил поправил вихры волос свободной рукой, а затем начал с выдуманным упоением рассматривать объявления, напечатанные и написанные от руки; дочитав, он перешёл на сделанные маркером надписи. Одна из них гласила: «Поэзия должна не звучать, а хуярить». Он медленно улыбнулся. Я, в свою очередь, совсем на него не смотрел. Да и зачем мне было смотреть на него? Смотреть на Нила Джостена. Ещё чего! Мы вышли на улицу по очереди. Он с интересом оглядел ряд припаркованных на ближайшей к дому — не входящей в планы градоустройства — стоянке машин. Я вытянул переполненную связку ключей из кармана. Моя тачка стояла вдалеке от остальных. Он молча последовал за мной, когда я резко, ничего не сказав, тронулся с места. Я чувствовал, как у меня горят уши. Слышал, как открылось окно нашей общей квартиры, и Мэтт очень громко пожелал нам удачи. Сев на пассажирское сидение *BMW M3 Evolution II глубокого синего, почти чёрного цвета Нил окончательно сошёл с ума. Если бы он мог, то начал б перебирать ногами. — В восторге? — спросил я, зная ответ наперёд. Он кивнул головой, проведя рукой по торпедо. Я не заводил двигатель. Нил крутил головой, рассматривая салон изнутри. Он провёл рукой по ручкам, стукнул ногтем по приборной панели, коснулся пальцами коробки передач. Я сглотнул, наблюдая за его действиями, на секунду представляя, что вместо рукояти коробки в его руках оказывается мой… — Я думал, тебе нравятся японцы, — перебил меня Джостен. «Я думал, мне нравишься ты». — Я выучил немецкий ради того, чтобы ездить на BMW. Какие бы эмоции у меня ни вызывали японские автомобили, в первую очередь я поклонник немецкого автопрома. — Ты знаешь немецкий? — переспросил Нил, уловив суть. — Ich kann Deutsch recht gut, aber ich könnte es besser beherrschen, — ответил я с несущественным американским акцентом. Он нелепо кивнул головой. Нил отвёл взгляд в сторону, зная, что я заметил его заминку. Я завёл двигатель, чтобы разрядить обстановку, и он оживился, судорожно начав рассказывать мне об автомобиле, о котором я и без Джостена знал абсолютно всё. — На чей рынок она рассчитана — Европа или Штаты? — Европа, — ответил я. — Двести с чем-то лошадиных сил, да? — спросил Нил. Я вывел машину из дворовых сочленений, огибая поребрики и мусорные баки. — Да. — Вау! — Заинтригованный, как ребёнок, — ответил я, бросив в него той же фразой, которой он защитился, чтобы не рассказывать правду. Нил то ли не вспомнил, то ли не осознал моего выпада, продолжая занимать свой рот не моим языком, но техническими характеристиками. «Эй!, — сказал я себе, —остановись». Чтобы наконец заткнуть Джостена, я вдруг сказал то, чего сам от себя не ожидал: — Хочешь, заедем на раллийную трассу? Мой знакомый сейчас на смене. Думаю, он разрешит сделать пару кругов. — Да? — спросил он то ли у меня, то ли у себя самого, а затем сам же ответил: — Да! Я улыбнулся и, развернув автомобиль не по правилам, расчерченным на асфальте, поддал газу. Машина слушалась меня беспрекословно. Нил, в свою очередь, отказывался от моего контроля. По крайней мере, так мне казалось. Думалось, что он — исключение. Я затормозил возле ворот. Из-за пересечённой местности мне пришлось выворачивать руль, удерживая управление, балансировать между колеями, ловить моменты, чтобы не съехать кювет. Я подумал: «Завтра придётся отвезти BMW на мойку». Нил выдохнул так, будто задерживал дыхание. Я громко хмыкнул, взглянув на него, сам не зная, почему именно. — Эльф! Альфи, которого все звали Эльфом в связи с его невообразимой увлечённостью, которой уступала даже Уокер, творчеством Толкина, сонно махнул мне рукой. — Представляешь, мой… — я покосился на Нила и продолжил: — приятель поставил на то, что в конце поездки его не стошнит. Мечтаю убедиться в этом. Альфред понимающе усмехнулся — зычно из-за простуды, — пробил свой талон и вручную поднял шлагбаум. Нил, я видел, вжался в сидение, будто не верил в происходящее. Будто спал, и я был частью его дурацкого сна. Я спросил: — Всё в порядке? Он ничего не ответил и вышел из машины вместе со мной, выпрямив трость с щёлкающим звуком. Я зажёг сигарету и протянул ему, а после поджёг следующую, с удовольствием вытолкнув из себя дым. Он замер, разглядывая выключенное табло. Я замер, рассматривая Нила Джостена. Войдя в первый неудобный поворот, я слишком сильно вдавил педаль газа в пол, из-за чего неподготовленную машину повело, и заметил, как Нил, прислушиваясь к инстинкту самосохранения, схватил ремень безопасности. У меня самого этот инстинкт отсутствовал, иначе, как говорил Ваймак, я бы не стал пилотировать любую из Лис. Заглушая ревущий двигатель, я спросил у него: — И как? — Нет слов, — глухо ответил Нил, не сводя широко открытых глаз с едва различимой трассы. Я сделал десять кругов, мысленно не засекая время. Давил на газ, когда нужно было нажимать на тормоз, не сбавлял обороты, несколько раз шаркнул тяжёлыми шинами по живой траве. — Охуеть, — выдавил Нил из себя. — Просто невероятно! Вы правда так себя чувствуете? — спросил он, открывая дипломат и доставая блокнот. Писать он не начинал. — Не знаю. Как — так? По-моему это даже не лучший заезд. — А по-моему — лучший, — сказал он и черкнул пару аббревиатур, убрав блокнот обратно в дипломат, который впоследствии сунул себе между ног. Дипломат. Не меня. Я вновь (и заново) чертыхнулся, но про себя. И — для себя, лично себе. Нил нервно перебирал пальцами, тёр костяшки, смотрел себе под ноги. Я выехал на федеральную трассу, а затем, обогнув несколько десятков однотипных домов, завернул в Нью-Йорк. — Тот же адрес? — спросил я, чтобы хоть как-то растормошить гнетущую тишину. — Э-э. Нет. — Нил назвал адрес Кевина Дэя. Сказал: «Пожалуй, сегодня я останусь у него». Я не стал уточнять, почему. Мне не были интересны внешние факторы, связанные с Джостеном. Мне не был интересен он сам. Почти — не был. Если только чуть-чуть. «Заканчивай!» — Нил? — зачем-то спросил я, остановившись между двумя припаркованными машинами. Мне не нравилось произносить его имя вслух, казалось, что оно привнесёт в Джостена больше значений, чем я в него вкладывал. — Я хочу… — замялся он. Я с упоением ждал продолжение его фразы, и оно меня позабавило: — Покурим? Я кивнул и вышел из машины, по пути растирая левое запястье, которое щёлкнуло громче, чем мне хотелось. Он стоял неподалёку от входной двери, опираясь на тонкую, словно струна, трость. — Может быть всё же валиум? — зачем-то повторился я. — Нет, — ответил Джостен через несколько мучительно долгих секунд. — Пожалуйста, больше не предлагай, хорошо? — Договорились, — сказал я, задумавшись. А затем спросил: — Проблемы с таблетками? — Нет. Только с тобой, — ответил он и тут же, опомнившись, добавил: — Я не... На его лице так и было написано: «Я не…». — Что? — Ничего. — Ты не умеешь врать, Джостен. — Ну… Я ведь в первую очередь журналист и только потом Нил Джостен. — Идиот, — очень тихо, так, чтобы он не услышал, сказал я, обращаясь скорее к себе, чем к нему. Затягиваясь предательски короткой сигаретой, обветренной нью-йоркской погодой, я пожалел, что вызвался его подвести. Мне вдруг показалось, что он сломает меня. И он сломал. Нил шагнул в мою сторону, стукнув тростью об твёрдый асфальт. Он молчал, я тоже не решался заговорить. Его голубые глаза смотрели если не сквозь, то прямо в меня. Кажется, у меня встал член. А если не встал, то зашевелился. «Чёрт побери». Я подумал о лице Рене, тянущимся ко мне. Вынужденная мысль, однако, никак мне не помогла. Я прочистил горло, а затем затянулся. — Прекрати так смотреть на меня. — Как — «так»? — спросил Нил, и я ответил: — Ты знаешь. Он хмыкнул. Я остановился, чтобы не стереть ухмылку с его лица. Практически замер, оказался в точке бифуркации из теории самоорганизации, а не из равновесной термодинамики. У меня, казалось мне, подкосились коленки. Мне думалось, что я стал ещё ниже. Нил и без того был выше меня, но сейчас он виделся мне гигантом. Настоящим монстром из детских сказок. Если я не перестану думать, сказал я про себя, то трахну его прямо сейчас. — Заткнись, — буркнул я менее агрессивным голосом, чем изначально хотел, и он улыбнулся. Он, блять, улыбнулся. Я не был уверен, что он ведёт себя, согласно закону. — А сейчас, — спросил он, и я неосознанно прислонил ладонь к его рту, не желая слышать ни слова из того, что он мог мне сказать, но Нил продолжил, специально не заметив моего сопротивления, — ты флиртуешь со мной? Я сглотнул слюну. Мне казалось, что разумно будет сделать вид, что я не разобрал ни единого слова, когда он скользил губами по моей ладони. Я убрал руку и докурил сигарету, а затем зажёг следующую, не предложив ему. — Ты гомик? — специально уточнил я. Это слово всегда ударяло по нам, унижало лично меня, и мне казалось, что если я произнесу его вслух, то он отстранится. Я надеялся, что он исчезнет. После Арпада Герцега я зарёкся не связываться с журналистами. Но, как я выяснил, Джостен никогда им и не был. Его щёки, к моему удивлению, не залились краской. Он даже не дрогнул. — Тебя это смущает? — спросил Нил, будто хотел уточнить. Узнать, выяснить, понять. Я был в шаге от того, чтобы ударить его. Или поцеловать. Значит, подумал я, инстинкт меня не подвёл, но в этот раз я не был ему благодарен. Что-то в нём смущало меня, и я не мог понять, что именно в Ниле Джостене было не так. Наверное, это «я был не так». Дело было во мне, не в нём. Не в его губах, торсе, плечах, ключицах. Не в его напряжённом животе. Я вспомнил: «Не… Не надо». — Да, — сказал я, полностью отдавая отчёт собственному слову. — Врёшь, — с улыбкой ответил он, ничуть не смущаясь и, подойдя ближе, наклонился ко мне. Ближе, чем я разрешал кому-либо. Чуть дальше, чем мне хотелось бы. — Ты врёшь. — Заткнись, — сказал я, прежде чем успел осмыслить происходящее. Джостен вновь улыбнулся. Наклонившись ещё ближе, он вдруг спросил: — Можно? Я сказал: — Нет. И он услышал. Он, мать твою, правда услышал мои слова. Неуверенно отшагнул, предварительно поморщившись, — то ли расстроился, то ли растерялся. Я испытал желание переспать с ним ещё сильнее; он, подумал я, распылял во мне азарт. Я захотел узнать его. Мне хотелось понять его сильнее, как будто увереннее. Я хотел распознать его суть. Я хотел убедиться, что не просчитался, но в то же время мне казалось, что я облажался. В этот раз по-настоящему. Мне думалось, что я подпустил его слишком близко, казалось, что рассказал про себя (и про Аарона) то, что никто не должен был знать. Но я не обронил ни одного настоящего слова. Нил понял меня сам по себе. Без вмешательства со стороны. Что-то во мне подсказывало, что мне хочется заполучить Нила Джостена сильнее, чем дышать, чем продолжать жить. Я сказал «нет», и он услышал меня. Он либо понял, либо догадывался, будто знал, что когда тебе сжимают глотку, чтобы загнать член в семилетнее тело, слово «нет» обозначает именно то, что ты подразумеваешь. Нет = «Нет!!!». Арпад был другим. Нил — тоже, но иначе. Я предложил ему вернуться в машину, и он зачем-то согласился. Я отвёз его в свою квартиру. Нил не проронил ни слова, даже не сгруппировался, когда я зашёл в поворот. Мы проскользнули мимо двух постов с полицейскими, одетых в ненавистную мне форму — грубую, с лацканами, набитыми неизвестными обозначениями. Я припарковался между двух однотипных седанов. Он тоже не вышел из машины. — Где мы? — спросил Нил. «Мы». Он так и сказал. Он, мать твою, выразился именно так. Зачем я его привёз? Зачем мы оказались здесь вместе? Рядом или поблизости. Уведомление, которое пришло на мой пейджер, я так и не прочитал. — Тебе нужно выспаться, — расплывчатым и голосом, и смыслом заключил я. — Водка сойдёт? Он пожал плечами. Неуверенно, практически незначительно. Он вышел следом за мной, а я — следом за ним. Мы повторяли движения друг друга, словно работали на одном и том же топливе. Он мне претил. Мне казалось, что и я — претил ему. Когда мы зашли ко мне, мой кот обласкал его ногу. Мой чёртов британский кот, который не подходил ни к кому, кого я приводил домой, тёрся об неработающую ногу Нила Джостена. — Как его зовут? — спросил он, почёсывая животное за ухом. — Не знаю, — сказал я и спросил: — Кот? — Отличное имя, — улыбнулся он, вешая пальто на единственный незанятый крючок. — Он очень красивый. А я думал, что это Нил — очень красивый. Я налил ему холодной водки, но не в стопку, а в стакан, затем выставил на стол апельсиновый сок, и он смешал разной плотности напитки, попросив чайную ложку, чтобы привести их в порядок. Мы молча чокнулись. Нил осушил «отвёртку», а я — чистый алкоголь. Двести миллилитров, которые должны были вывести меня из себя. Я повторил. Он не оказывал сопротивления. Мы молчали. Я не проронил ни звука, он — тоже. Кот ошивался поблизости, будто не решался запрыгнуть к нему на колени. Я думал, он сдастся первым, но он даже не потянулся к блокноту, спрятанному в дипломате, который Нил притащил с собой на кухню. Я не выдерживал давления, чувствовал, будто падаю в пропасть. Я вдруг понял, что никогда в жизни не хотел затащить кого-либо в постель так сильно. Мне казалось, будто я схожу с ума. И я правда с него сходил. Улетал, убегал, устранялся. Взаимоисключал себя, лишь бы не рассказывать правду. Только чтоб не показаться слабым. Интересно, он меня понимал? Я думал, что «да». Он понимал меня, а я — его, и мы оба этого опасались. Я вдруг вспомнил, как Бойд пожелал нам удачи, хоть её и не существовало. Ни рядом со мной, ни, судя по всему, рядом с Джостеном. «Грёбаные неудачники», — подумал я. Чёртовы умалишённые. Выпив третью порцию, он, положив моего кота себе на колени и поглаживал его по напряжённой спине, вдруг спросил: — Тебе нравятся мужчины? Я имею в виду… — Нет, — на автомате ответил я. Что ещё я мог ему рассказать? Сверх того, что уже рассказал. Я повторил, что ему необходимо выспаться перед началом рабочей недели. Он спросил, где ему лечь. Я чуть было не сказал, что самое удобное место в доме — моя постель, хоть это и было правдой. Он забрал нераскрытый комплект у меня из рук, скользнув пальцами по внешней стороне моей ладони. Взбивая подушку, одетую в свежую наволочку, он вдруг сказал: — Выйдешь, чтобы я переоделся? Я ответил: — Нет. Нил улыбнулся, а я приглушил свет, вывернул регулятор на минимум. Я прислонился к стене, наблюдая за тем, как он снимает с себя рубашку, футболку, джинсы. Мой грёбаный кот, я догадался, решил спать в одной с ним комнате. Нил повернулся ко мне, стоя посреди гостиной в одних трусах. — Он классный. — Кто? — Твой кот. — Кажется, он теперь твой, — сказал я. — Эндрю? — Заткнись, — повторил я. Нил широко зевнул, прикрыв рот рукой. — Спокойной ночи? — то ли спросил, то ли пожелал мне Джостен. Я старался держать себя в руках чуть ли не из последних сил. — Ага, — выдавил я из себя и выключил свет. Диван под незначительным весом Джостена скрипнул. Прикрывая дверь я слышал, как сильно мурлычет пушистый предатель. Я зашёл в свою комнату и сел за компьютер, написав Дэю: Дата: воскресенье, 5 ноября, 1995 г. 00:02:03 От: Э. Миньярд andrwmnrd03@eworld.com Кому: mayday@yahoo.com Тема: … Твой Джостен — это какой-то пиздец. Через некоторое время Кевин переслал мне сообщение с текстом «ХАХАХАХ». Я не знал, кому оно предназначалось, хоть и догадывался. А затем ответил: Дата: воскресенье, 5 ноября, 1995 г. 00:12:10 От: Кевин Дэй mayday@yahoo.com Кому: andrwmnrd03@eworld.com Тема: Re: … Я знал. Я правда знал. Меня по обыкновению передёрнуло. Мне не нравилось, что Кевин в курсе моих сексуальных предпочтений, хоть я и сам рассказал ему, когда он неожиданно предложил познакомить меня с очередной фанаткой. Дата: воскресенье, 5 ноября, 1995 г. 00:18:03 От: Э. Миньярд andrwmnrd03@eworld.com Кому: mayday@yahoo.com Тема: Re: … Он у меня, — написал я. — Спит. Ничего такого. Кевин сразу же посерьёзнел: Дата: воскресенье, 5 ноября, 1995 г. 00:19:10 От: Кевин Дэй mayday@yahoo.com Кому: andrwmnrd03@eworld.com Тема: Re: … Веди себя хорошо, Эндрю. Всё ОК? Дата: воскресенье, 5 ноября, 1995 г. 00:20:03 От: Э. Миньярд andrwmnrd03@eworld.com Кому: mayday@yahoo.com Тема: Re: … Да. Дата: воскресенье, 5 ноября, 1995 г. 00:25:10 От: Кевин Дэй mayday@yahoo.com Кому: andrwmnrd03@eworld.com Тема: Re: … Не вздумай его обидеть, Миньярд. Я тебя из под земли достану, если с Нилом что-то случится. Я спросил: «А если он обидит меня, то что?», но не отправил. Я выключил компьютер и, зачем-то задумавшись, открыл дверь в комнату Джостена. Я не хотел к нему прикасаться, но сделал это. Он, вдруг очнувшись, спросил: — Эй? — Его сонный голос свёл меня с ума. Наверное, свёл; я продолжал сохранять рассудок. — Побудь со мной, пока я не усну. — Что? — Не уходи. Ляг рядом, — сказал он, и я беспрекословно подчинился. Пододвинул его и лёг рядом, позади Нила. Он подтянул мою руку, обняв самого себя. Я чувствовал запах испарений от водки. Кот недовольно фыркнул, спрыгнув с дивана, и удалился. Нил крепко сжал мою руку, я, в свою очередь, сомкнул пальцы вокруг его ладони. Он упёрся копчиком в мой пах. Я пододвинулся ближе. — Просто спим? — сонным голосом спросил Нил. — Да, — ответил я, уткнувшись носом в его затылок. — Только сегодня? Я улыбнулся и сказал: — Только сегодня. Он ответил, зевая: — Так и запишу. Ответил и специально подвинулся ближе ко мне. Ко мне и моему члену. Я чуть было не взвыл. Я не знал, что я смогу захотеть кого-то так. Так сильно. Нил вдруг спросил: — Это рука? — Не будь идиотом, — ответил я. — Мне нравится, — сказал Нил. — Правда. Мне очень нравится. Я повторил: — Не будь идиотом. — Ты хочешь меня? — А ты — меня? — по-детски переспросил я, чтобы не отвечать. — Возможно. — И я — возможно. — Он улыбнулся в мою ладонь, которой я накрыл его губы, и скользнул по ней языком. Я не ожидал, что он отодвинет мою руку, и возьмёт указательный и безымянный пальцы в рот. Я бы предпочёл, чтобы в его рту оказался мой член. Я замялся и, кажется, перестал дышать. Практически перестал. Точь-в-точь как Джостен. — Прекрати, — сказал я, и он высунул мои пальцы из своего рта, спросив: — Тебе не нравится? Я ничего не ответил. Нил, выбравшись из моих рук, перевернул меня на спину и сел сверху — своей задницей на мой чересчур напряжённый пах. — Смазка? — спросил он, ничуть не смутившись. — Джостен, — ответил я, — проспись. — Я очень сильно хочу поцеловать тебя, Эндрю. — Я очень сильно рад за тебя. — Можно? Я ответил (я правда это сказал): — Да. И он поцеловал меня. Поцеловал, ёрзая на мне, словно блядь. Его язык оказался ловчее, чем я мог предположить. Мне пришлось вцепиться в простынь, чтобы не оставить на нём отметин. Мой член вырывался из штанов. Я чувствовал, как из него выступает предэякулят. Я не сумел вспомнить, когда в последний раз возбуждался. Возбуждался — так сильно. Джостен продолжал засовывать свой язык мне в рот, а затем скользнул к шее и укусил меня. Я вдруг вцепился в него, словно в спасательный круг. — У тебя есть смазка? — обрывисто повторил он, не прекращая целовать меня. — Да, — вновь ответил я, но решил за него, перебарывая собственное желание: — Тебе нужно отоспаться. — Ты не уйдёшь? — Не уйду. Он слез с меня и лёг, повернувшись лицом ко мне, уткнувшись подбородком в мои губы. Он дрожал, я чувствовал это, обнимая его мокрое, голое тело. «Блять, охуеть», — думал я, и это было единственным, о чём я мог думать. — Нил? — зачем-то позвал я его. — Спокойной ночи, Эндрю, — ответил он и обнял меня в ответ. Его взволнованный член упирался в мой собственный стояк. — Спокойной ночи, — сказал я и крепче прижал его к себе. Пейджер, лежащий в кармане моей куртки, сначала завибрировал, а затем издал неприятный звук. Я вновь — почему-то — поцеловал Нила в сонные губы. Он сразу же мне ответил, расстегнув ширинку на моих брюках. Я не знал, как этому воспротивиться. Не знал и вдруг понял, что не собираюсь ему препятствовать. — Я пиздец как хочу тебя, — прошептал он, уткнувшись лбом в мою грудь. Я бы соврал, если бы сказал, что не хочу его так же сильно. — Ты топ или боттом? — спросил я с придыханием, пока Нил продолжал массировать мой член, ногтями царапая яйца. — Топ или боттом? — удивился он, подняв на меня глаза. Они светились даже в темноте, а я… А я был почти на грани. — Я буду тем, кем ты попросишь. — Блять, Джостен, заткни пасть, — только и сумел выдавить я из себя, отдёрнув его руку и схватив его за шею. Я лёг сверху, не позволяя ему шевелиться, и поцеловал его. Я поцеловал его. Я-его-поцеловал. Его. Кто-нибудь, быть может, хочет выдать мне причитающуюся медаль? — Боже, Эндрю… — Замолчи, — сказал я, скользя языком по его груди, прикусывая сосок, опускаясь ниже по рельефу напряжённого пресса. — Куда ты? — перебил он меня. — Не надо. Останься со мной. И я остался. Я, выходит, остался. На самом деле. На самом, блять, деле. Он кончил дважды, я — один раз. Я и не думал, что он может так хорошо меня оттрахать, но он смог. Мы уснули. Вместе. Я не выпускал его из рук, а он не выпускал меня. Кот пришёл под утро, кое-как развалившись на боку Джостена. Я открыл глаза и хмыкнул в губы Нила, зачем-то их облизав. Он очнулся и прошептал: — М? Я поцеловал его, и он не был против. Теперь пришла моя очередь дважды кончать. Если бы Ники знал, как хорошо Джостен сосёт, он бы никогда не выпустил его из ваймаковской квартиры. Я очень старался держать себя в руках, чтобы не издавать ни звука, но когда мой член упёрся в его глотку, я не смог себя контролировать. Нил широко улыбнулся, стирая остатки моей спермы со своих губ. — Моя очередь, — чуть ли не шёпотом сказал я. Он подчинился. Я чувствовал, как мои ноги скользят по полу гостиной комнаты. Я сходил с ума, но — вместе с ним. Никто, кроме Нила, так не стонал. Я понимал, что если он не замолчит, я не выдержу. Он не замолкал, и я кончил. Не в презерватив, а в него. «Какого хуя я творю?» — спросил я у себя, наблюдая за тем, как моя сперма вытекает из Джостена. — Ложись, — сказал он, и я лёг. Он обнял меня, зарывшись носом в мои волосы. Я закрыл глаза. Мне ничего, кажется, не снилось. Ничего и никто. «Никто», — повторил я в полудрёме. Никто, подумал я, кроме тебя.