Будни

Сахароза

На самом деле её соседка неплохая. Обе из них, если говорить точнее. И пусть технически проживает их в палате двое, называть Эми и Фишль одним человеком это всё равно что назвать одним человеком близнецов. Верх грубости. К Фишль надо привыкнуть. Со временем начинаешь понимать, что она говорит своими мудреными фразами, привыкаешь к вспышкам внезапной агрессии, учишься различать Принцессу и обычную девушку. К Эми привыкать не нужно. Она тихая, спокойная. Рассказывает интересные сказки, даёт идеи для её рисунков, старается ладить со всем живым. Обо всем этом я думаю, пока иду в столовую. Я не люблю там сидеть подолгу, слишком шумно и много детей… За моим столом сегодня никого, стоит две порции: моя и для Эми. Я окидываю помещение взглядом, замечаю воспитателя. Как же её звали.? Кажется, Джинн. Она следит за младшими группами, там детям до тринадцати лет. Мы с Эми в старшей, за нами присматривают только врачи и дежурная медсестра. Я подхожу к воспитателю, окидываю беглым взглядом светлые чуть волнистые волосы, собранные в хвост, после заглядываю в серо-голубые глаза, но лишь на секунду, после вновь притупляю взгляд. Прошу поднос и блюдечко и Джинн, кивнув, удаляется, попросив перед этим присмотреть за столом младшей группы. Стоило воспитателю отойти, как ко мне подбегает маленькая девочка, волосы её завязаны в хвосты, а красные глаза сверкают весельем. — Ты пришла с нами поиграть? — спрашивает девочка, на что я отрицательно качаю головой. И тогда она начинает что-то рассказывать, а я молчу, но почти не слушаю. Слишком шумно. — Кли! Вернись за стол! — спасает меня от детской болтовни голос Джинн, и ребенок убегает на место, а воспитатель отдает мне поднос, после я возвращаюсь к себе. Завтракаю сама, съев полтарелки не очень вкусной каши и всю вкусную котлету, потом забираю из хлебницы два кусочка хлеба, ломаю вилкой котлету на чужой порции и половинки кладу на ломтики. Выпиваю свой чай, сегодня без лимона, а стакан Эми ставлю на поднос. Немного подумав, кладу на тарелку с бутербродом ещё один кусочек хлеба, просто рядом. Заношу пустую посуду, потом забираю завтрак соседки и ухожу из столовой. В коридоре встречаюсь с Дотторе. Он спрашивает, всё ли нормально, оставляет на подносе тарелку с печеньем и просит поделиться с «его принцессой», чтобы к визиту врачей у неё приподнялось настроение. Я не спорю, молча иду дальше. Раньше, около года назад, я была на лечении у Дотторе, и тогда он называл меня «моя карамелька». Он всех своих пациентов присваивает, обращается спокойно и, как мне кажется, его невозможно вывести из себя, хотя это конечно не так. Я когда-то спрашивала, почему я карамелька, на что он отметил, что если я прихожу к нему в кабинет, то всегда ем конфеты из вазочки на столе, а там в основном карамель. Сам Дотторе, к слову, сладкое не переносит. Я захожу в палату не без помощи дежурной медсестры, которая открывает мне дверь и пропускает внутрь, после спешит ретироваться. Из-за Фишль к нам редко заходят, хотя с Эми сёстры поболтать не против, да и со мной иногда перекидываются парой слов. Окидываю взглядом скудное убранство помещения: пять кроватей, из которых заняты только две у самых окон, в центре стол, за которым можно делать задания от учителей, а Фишль там иногда (очень часто) и ест. И, конечно, зарешеченные окна, за ними серый пейзаж больничного двора, тающий снег. Февраль подходит к концу, и зима тоже уходит. Меня это радует, не люблю зиму. Она угнетает. Ставлю поднос с едой на стол, обращаю взгляд к Фишль. Она сидит на кровати, прижав колени к груди, не реагирует на меня и в целом на происходящее. Подхожу ближе, осторожно касаюсь её плеча, и она вздрагивает, наконец смотрит на меня. Немного раздражённо, а значит всё ещё Фишль. — Какой волей судьба привела тебя к моим ногам, и что за неимоверная сила дала тебе право касаться меня, смертная? — спрашивает она отстраненно. Я подхватываю эту игру, приседаю в реверансе, после отступаю на шаг от кровати. — Я принесла вам завтрак, Ваше величество, — говорю негромко, и Фишль, кивнув, спускается с кровати и проходит к столу, я же удаляюсь на свою кровать. Мои соседки сотканы из острых тонких линий. Острый подбородок, острый нос, прямые тонкие руки и ноги. Фишль-Эми очень худая, потому что часто пропускает завтраки из-за своего состояния, а её движения полны грации. Я не стесняюсь рассматривать её, пока она уплетает бутерброды, хотя и замечаю, что кусочек хлеба, который я оставила дополнительно, не трогает. Значит сегодня у нас гости. Когда выйду отсюда, хочу пойти на врача. Хочу изобрести лекарство, которое вылечит меня и таких как я. А в свободное от великих деяний время я буду рисовать. На моих картинах будет полный зелёных красок мир, а на цветочных полях сотканная из острых линий принцесса в готическом платье, которая никогда не повернется к зрителю правой стороной лица. Да, так и будет. Трапезу принцессы прерывает стук по окну. Фишль вскакивает со стула и, забрав нетронутый хлеб, подлетает к окну. Достает из своей тумбочки ключ от окна, отпирает его и открывает нараспашку. Там, снаружи, решетка, а на решетке сидит ворон. На лапке птицы колечко, которое Фишль когда-то нацепила на него. Ворона зовут Озвальд, или же просто Оз. Хотя вернее сказать, что птицу не зовут вообще никак, ведь она дикая, но Фишль зовёт его Оз, кормит хлебом почти каждое утро, и иногда даже разговаривает с ним, при том так, словно он ей отвечает. Пока она кормит своего необычного питомца, я слушаю шаги в коридоре. Слышу знакомые. Идут быстро, вдоль стен, они почти никогда не останавливаются на разговоры с кем-то. — Лорд Дотторе идёт, принцесса, — говорю я, и Фишль закрывает окно за секунду до того, как заглядывает ожидаемый человек. Дотторе ежится, хмуро смотрит на Фишль, а потом на окно, ворона за ним. — Корми птицу после обхода врачей пожалуйста, — только говорит он коротко, после оставляет стакан с водой и таблетку на столе. Принцесса ему дерзит, что-то я не слушаю. В коридоре новые знакомые шаги: тихие и чуть ли не крадущиеся. В палату входит Тигнари, направляется ко мне и отдает лекарства. Я уже давно не видела никаких галлюцинаций, потому что принимаю регулярно и исправно, и я этому рада. Мой мир красивый, но иногда он начинает рушиться, и тогда мне становится страшно. Спрашиваю Тигнари про Коллеи, он рассказывает что девочка у нас недавно, всего пару недель. Живёт на другом конце коридора. Надо будет зайти к ней, обязательно. Конечно, после того как ко мне вернётся Эми. Я не хочу оставлять её в одиночестве.