Назад нельзя

      Вова шмыгнул, потер нос и, не стучась, открыл дверь, глядя исподлобья.       — Стучаться не учили? — пробасил мент. Как всегда в этой кепке дурацкой, Вова ее уже видеть не мог, как и рожу его небритую. Гром никогда форму не носил — Вова точно не видел — и был похож в целом на своего, а еще, слышал, пиздил он не хуже самых борзых, и этим бесил еще больше. — Петр Юрич, оставьте на минутку.       — Бля, Гром, заебал, — прохрипел Петр Юрич с сигаретой меж зубов и, с хватив папку подмышку, ушел, пихнув плечом Вову. Гром проводил его таким странным взглядом, от которого ему захотелось проблеваться. Менты эти…       Дверь захлопнулась.       — Ну, че надо? — спросил, как выплюнул Вова. И правда плюнуть хотелось на пол, но в прошлый раз Гром его за этого пизданул. Вова хотел в ответ, но он же знал гнилую ментовскую натуру. Гром потом громче всех завизжит о нападении на уполномоченного… Истеричка короче этот Гром, истеричнее его только напарник у него этот — Петр Юрич, тот еще орет так противно, и морда у него пидорская…       — Ты нормально разговаривай, не на районе со своими, — пробасил Игорь, глядя из-под кепки. — Ты поближе подойди. Че ты, а?       — Сказал же: ниче писать не буду.       — Ага, помню: слово пацана.       У Вовы заиграли желваки. Гнида ж, а? Смешно ему. А сам он что? Вова-то все знает про этот гадюшник. Тут никто никого никогда не защитит и не поможет. И Гром с этого же и смеется: что люди, которых он вязать должен, человечнее их оказались. Они и на эту тему говорили. Игорь тогда только сказал: может. Только мы друг друга на остановках ногами до смерти не забиваем. Вова хотел объяснить, что это не по-пацански, так дела не делают, но вдруг понял: Игорь все и без него понимает. С Питера ж, у них там, наверное, вообще все по-другому и, вместе с тем, одинаковое. Вова подошел ближе, глядя на Игоря волком.       Игорь зашелестел бумагами:       — Ваши переборщили вчера.       — Сдох что ли кто-то?       — Сдох не сдох, а инвалидами сделали.       — И че, прям дело разбирать будешь? Вызовешь всех, сядешь в круг и начнешь в угадайку играть?       — Вов, скажи, вот нахер оно мне надо? Я маньячеллу вашего ловлю уже третью неделю, мне вы и ваши разборки на хер не сдались. Хотите друг другу головы пробивать? Пожалуйста. Вы б только другим башку не ебали.       — А ты че думаешь, я тут мамка всем? Я и не считаю, что нормально упавшего ногами по почкам бить. И че? Слушают меня тут шибко? Говори, че надо.       — А хули ты дерзкий такой, а? Я с тобой по-нормальному, три дела ваших сжег, а ты все морду свою усатую кривишь.       — Я тебе девка что ли заправская, благодарить?       — Да ты заебешь, — зарычал Игорь и рывком схватил его за грудки.       Вова на автомате врезал по челюсти, оттолкнулася и подался назад. Игорь подвигал челюстью. Сказал:       — Да, видно, что на улице не балету учишься.       И вмазал в ответ. Они сцепились, как дикие псины, рыча и ругаясь, со стола полетел стакан и подставка для ручек, Вова разбил Игорю губу, и тот, зарычав, заломил его руки и вжал в стол.       — Пацан, блять. Тьфу. Ты ж говорил: и врагов уважать надо. А я тебе че, хуже врага?       Вова зарычал, лягнулся, подался назад, но не помогло — Гром только казался тощим, так-то и ростом выше, и весил на порядок больше. Воевать не воевал, но служил, и это тоже в нем читалось.       — Щас, блять, реально всех соберу и мордой в пол, и с каждым допрос проведу. С тебя и начну, а? Охуенная идея? Знаешь, как обыски у нас проводятся?       — Гром, заебал, — выплюнул Вова. На щеку упала капля крови с лица Игоря. Вова поморщился, снова дернулся, пытаясь выпутаться.       — Да тише ты, — он сильнее заломил его руки, ногой втиснулся и оба замерли. Игорь хмыкнул и пошарил коленом меж бедер. Вова забрыкался, ругаясь на весь кабинет, пинаясь, а после замер и сжал зубы, когда Громовская ручища плюхнулась на его пах. — Ничего себе находочка. Пацаны твои знают? Или ты поэтому такой авторитет себе и заработал, чтобы уж точно не?.. А в Афгане ты с этим как? — и пощупал для верности. Вова зарычал и со всей злости вмазал ногой и локтем.       Вышла заминка, но воспользоваться ей Гром ему не дал, тут же убрал руку, снова заломил, навалился всем телом, собой к столу прижал, и Вова только тяжело дышал сквозь зубы, почти рычал.       — Отпусти, сука.       — А то что? — усмехнулся Гром на ухо. — Пожалуешься, что тебя мент облапал? Ты только уточни, что за киску облапал, ты там сам сразу возле себя круг соберешь. А ну не рыпайся.       Вова даже дышал с трудом — Игорь навалился на него всем телом, прижал к столу, зажав его грудь меж столом и собой, так что вдыхал Вова ртом и громко, думая, что иначе задохнется.       Игорь ловко перехватил его запястья одной рукой — в его лапищах и жопа уместится целиком, не то что руки, и что-то звякнуло. Вова снова дернулся, вдарил ногой и вдруг…       — Ты че, охуел? Сними их нахуй!       Холодный металл обжог запястья, дышать стало легче — Игорь встал с него и пошел к двери. Вова вскочил, выпрямился и глядел темнющими злыми глазами, как Игорь на ключ дверь закрывал. Деваться некуда. С Громом раз на раз у него были бы неплохие шансы выстоять, но не тогда, когда руки в наручниках. Он попятился, но только врезался задницей в стол. Игорь подошел к нему ближе, недобро усмехаясь и засунув ключи в карман.       — Ну ты че, Вован, не кипятись, — пропел Игорь, подойдя вплотную, заглядывая в его глаза своими — светлыми, голубыми, обманчивыми. — Я пацан ровный, даму не трону.       — На хуй пошел. Сам ты баба, понял?       Игорь улыбнулся. Они ведь никогда откровенно друг на друга не шли, да и Вова в самом деле нормальный мужик. У них вера не совпадала, да и жизни тоже, но методы зато очень даже. А теперь вон, сидит, как собачонка эта мелкая, едва не трясется, пасть скалит, рычит, но ничего сделать не может. От вида такого Вовы в Игоре что-то от груди скользнуло ниже, в пах, что-то очень тяжелое и горячее.       — «Баба» — некрасиво так называть девушек. Так а че ты, а? Тут плоско, да? — и схватился рукой за грудь, но и вправду оказалось плоско, совсем по-мужски плоско и твердо, не как у девушек. Вова зарычал, подался лбом вперед, но Игорь ушел от удара. — Ты не злись. Только тут, да? — и положил ладонь меж ног. Вова больно вдарил ногой по колену. Игорь айкнул. — Да че ты, а? Мне ж интересно просто. Я про таких только читал. Так а на фронте ты как? Там же душевая, все всё видят…       — Руки мне отстегни, ссыкло.       — А то?.. — Игорь приподнял бровь. — Напишешь на меня заяву? Ты только смотри, Вов, тут есть разница. Если я тебя в жопу — это не изнасилование, а «иные действия сексуального характера», а вот если в киску, — он хрипло выдохнул, — это изнасилование, да. Да не рычи, дай договорить. Так вот. Но если сзади — ты, получается, опущенным будешь, а если спереди… ну как-то ж не по-пацански, да? — он подался к нему еще ближе, опалил дыханием губы, внимательно посмотрел в его глаза. — Но никаких заяв не будет, да? Потому что и изнасилований не будет.       — Ты ебанутый? Отъебись от меня.       — Ясно, намёков не понимаем… Щас сильно выебываться будешь — и у тебя завтра вся твоя братва узнает, че у тебя в штанах.       — Да кто тебе поверит? — зашипел он сквозь зубы.       — Может и никто… — уклончиво ответил Игорь, чуть склонив голову в бок. — А вот интересно станет всем. Кто-то как-то и найдет способ проверить. Сечешь?       Вова зашипел, как дикий кот.       — И че тебе надо от меня? — напрягся, конечно, мало ли, что этот ебанат потребует. Сдать каждого? Ну нет, на это он не согласится. Пусть хоть на весь город расскажет, что у него между ног, хрен он расскажет. Но он ведь и не думал, что Игорь мог быть такой мразью.       Игорь усмехнулся и, внезапно, вполне себе нежно — так, что Вове снова плюнуть на пол захотелось от брезгливости — погладил его пах. Вова сглотнул. Внизу стало горячо от подобных перспектив, а ещё — мерзко.       — Ты больной?       — Че больной-то? — фыркнул Игорь. — У меня с такими не было.       — На хуй пошёл. Ублюдок больной. Напарника своего подрочить тебе попроси.       Игорь только хмыкнул и толкнул его в грудь. Вова не успел словить равновесие и с шумом упал. Грохоча, на пол повалилось все то, что смогло устоять на столе.       — Блять, да Игорь, хватит, — забрыкался он, но тот только втиснулся меж его бёдер и вжал его спиной в стол. Металл наручников неприятно натирал кожу, двигаться было неудобно, Гром вжимался стояком меж его бёдер. В общем, унизительно и крайне беспомощно. И совсем чуть-чуть приятно.       Игорь снова крайне резко облапал его меж ног. Было плоско и мягко, как у девушки, очень заманчиво. Игорь посмотрел на его искривленное злобой лицо и, усмехнувшись, вжикнул молнией на его штанах. Вова завозился, снова попытался ударить, но Игорь, сжав его шею, зарычал:       — Ещё раз. Будешь выебываться — сфоткаю тебя с ногами в разные стороны и развешу по району. Понял?       Вова едва заметно побледнел. А вот это уже совсем не смешно. Если свои узнают — хрен с ним, не тронут, он знал, но если с других районов… Пиздец ему, даже переезд не спасёт. Вова сглотнул и подуспокоился.       Гром похлопал его по бедру:       — Умничка.       И быстрым, рваным движением стянул с него штаны. Вова вздрогнул, сжал зубы и уставился в потолок. Лежать и думать об Англии. Хрен с ним, стерпит. Девушкам на войне в два раза хуже приходилось, а ему тут че? Потерпит. Может Гром ещё и не конченный мудак, больно сильно не сделает.       Игорь глянул на успокоившегося в миг Вову и даже пожалел. Когда брыкался — веселее было. Надо его что ли раздразнить немного… Горячая ладонь легла меж ног, на ткань вполне себе мужских трусов. Под ладонью было мягко, чуть шероховато от волос — Игорь и не ждал, что тот брился, да и сам Игорь не любил, когда гладко. Скользнул чуть ниже и надавил легонько пальцами меж губ. Вова вздрогнул. Игорь удивлённо приподнял брови — мокро, аж белье влажное. Охуеть. Игоря это завело нереально. Он провел подушечками пальцев ещё раз и прохрипел:       — Что, нравится, когда силой берут? Или фетиш на ментов?       Вова не ответил, только сильнее сжал зубы и поерзал. Игорь похабно улыбнулся и залез рукой за резинку белья. Прошёлся по жёстким волосам и скользнул пальцами меж губ — было мокро, очень мокро. Игорь посмотрел Вове в глаза, оперевшись локтем о стол.       — А строил-то из себя, а? Я не такая, я жду трамвая, а сам потёк, как давалка заправская. Что, часто в тебя заправляли твои сослуживцы, м? Оттуда и пошёл фетиш на людей в форме? Ты б попросил, я бы для тебя переоделся, — хрипел Игорь, лаская пальцами меж губ. — А лицо-то состроил, но глазки выдают. А вот так? — он поднялся пальцами чуть выше, немного поискал и приласкал мягкими круговыми движениями бусинку клитора. Поднял взгляд — Вова только чуть брови заломил и издал шумный выдох носом. — Что, нравится? — криво усмехнулся Игорь и, чуть сильнее надавив, снова покружил пальцами. Вова выругался — громко, смачно, а сам уже заинтересованно бёдрами повёл. Игорь довольно хмыкнул.       Движения стали увереннее — к Вове он быстро приноровился, тот даже от самых простых ласк ерзал, мычал что-то, брови надломил. Ругался там че-то — но явно для вида, а сам же немного сильнее ноги раздвинул. Игорь громко втянул воздух — запах его возбуждения — оперся рукой о стол и заглянул в его потемневшие глаза. Вова смотрел дико, зло, едва не зарычал. Игорь скользнул мокрыми пальцами ниже, приласкал малые губы и погладил нежные складочки. Вова тихо захныкал, бедра чуть приподнял к нему на встречу, вильнул ими заманчиво, а после снова выругался, вжался в стол, уже уходя от движений. Игорь криво улыбнулся.       — Нравится блядь из себя недоступную строить? Ладно, мне тоже, — и легонько похлопал его меж ног — он знал, это приятно. Вот и Вова вздохнул рвано, голову откинул, бедрами снова повел, живот втянул. Игорь задрал свитер, открывая подятнутый живот с полоской жестких волос внизу. Игорь мягко приласкал его снова — пальцами погладил мокрые складочки, провел вокруг клитора и снова нажал, лаская. Вова судорожно втянул живот, поджал, заерзал, выругался и со свистом выдохнул:       — Уебок ты, Гром.       Игорь хрипло рассмеялся и с силой ударил его по крепкому бедру. Ладный был, крепкий, кровь с молоком, приятно было его трогать.       — Так а ты от уебка течешь, как подросток, — и, хмыкнув, скользнул пальцами внутрь. Вова странно промычал, а внутри было узко, что пиздец — тот сразу сжался весь, напрягся. До Игоря дошло. — Ты че… целка, что ли? Ты че мне не сказал? — и боязливо скользнул пальцами назад.       Вова сплюнул через плечо на пол.       — Все, блять, наигрался, насмотрелся? Отъебешься теперь?       — Ты нормально говори. Ебался?       Вова выплюнул:       — Нет.       Игорь дернул щекой, хмыкнул и снова навалился на него. Вова запыхтел от его тяжести, ноги пришлось сильнее развести, когда Игорь бедрами своими втиснулся еще сильнее. Горячая ладонь накрыла пах и нежно погладила. Вова тихо замычал, а после, заметив близость чужой шеи, больно впился в нее зубами. Игорь смачно выругался, глянул на него темными глазами и снова вставил два пальца. Вова сжался, губы поджал, замешкался. Нихрена приятного не было, вообще нихрена — как вообще может быть приятно, когда в тебя суют что-то?       — Блять, вынь нахуй.       — Больно? — учтиво спросил Игорь и большим пальцем прижался к клитору. Вова тихо вздохнул — а вот так даже приятно стало. Игорь мягко помассировал внутри, расслабляя, внимательно смотря за его лицом. Раскраснелся весь до самой шеи, зрачки широченные, жилка на шее билась бешено, волосы в разные стороны. Видок, что надо, а внутри еще лучше — нежное, горячее, тесное.       Игорь лизнул его щеку и Вова брезгливо отвернулся. Гром выпрямился, приласкал напряженное бедро и опустил взгляд вниз. Киска у Вовы была почти молочной, нежно-розовой — едва выглядывала сквозь жесткие светлые волосы. Игорь облизнулся. Захотелось опуститься на колени, ткнуться губами, попробовать на вкус, но что-то ему подсказывало, что Вова за это ему прям зубами трахею вырвет и наручники не спасут.       — Блять, не пялься хоть, извращен ебаный, — захрипел Вова и смачно пнул его ногой в бедро, открыв себя на секунду еще больше. Член за тканью белья заинтересованно дернулся. Возбуждение башку затуманило полностью, ругаться не хотелось. Он склонился, лизнул напряженную красную шею, подбородок и раскрытые по-порношному губы. Вова отвернулся. Игорь решил, что плохо старается, раз у него еще есть силы чтобы брыкаться.       Он хмыкнул и медленно добавил третий палец — сам Игорь ничем обделен не был, так что масштабы осознавал четко. Вошли легко, а Вова шумно выдохнул и раскрыл рот в беззвучном стоне. Игорь закусил губу, задвигав ими под нужным углом — как Вове особенно-хорошо было. Что ж, зато понятно было, чего его так вело даже от самых простых ласк — его вообще никто до Игоря не трогал вот так.       Смазка хлюпала, стекала по промежности меж ягодиц, а Вова весь заерзал, бедра развел шире, ткнувшись пяткой в стол, взмок весь, челка ко лбу липла. Игорь, не убирая пальцев, снова накрыв большим пальцем лаковую бусинку, аккуратно массируя, свободной рукой вжикнул молнией на дефицитных джинсах (где брал-то?!) и приспустил их вместе с бельем. На член Вова уставился бешеными глазами. Не то чтобы он слишком много членов видел — случайно у своих краем глаза разве что, когда те на ближайший столб мочились да в порно том про Екатерину и ее коней — но догадывался, что перед ним не член, а скалка какая-то, что ли, что угодно, но не член. В порно и половину такого не было. Вова испугался, что пиздец, но, облизав пересохшие губы, понял, что и уходить уже не хочет. Меж ног все было мокрым и тянуло приятной пульсацией, хотелось больше и подольше.       Игорь, смотря на его лицо, провел пару раз рукой по члену, открывая влажную от смазки головку — Вова томно вздохнул, даже за собой уже не замечая. Возбужден был и уже на все согласен. Не прекращая смотреть в глаза, Игорь мягко вынул пальцы и провел головкой меж складочек. Вова закусил губу, поерзал, внимательно следя.       — Нравится? Попроси.       Вова глянул на него удивленными глазами.       — Ты че, больной? На хуй могу тебя только попросить сходить.       — Не, на хуй у нас ты пойдешь. Еще и с большим удовольствием, — он пошлепал его членом меж губ и Вова сжал зубы. Видно было — нравится. Очень нравится. Все уже мокрое, почти капает, а строит-то из себя. — Давай. Будь хорошей девочкой.       — Ты охуел? — зарычал Вова и снова больно ударил пяткой — на этот раз прям ощутимо. Игорь зашипел и выругался. Хотел было назло сразу на всю вогнать, но остановил себя — не хватало его еще и порвать, тем более в первый раз, да и Игорь знал, что его елда далеко не всем подходит, ее только если в жопы пихать без последствий, но жоп судьба не предоставляла, только узкие и мокрые киски.       — Ладно, оставим воспитание до следующего раза, — и, взяв его под бедра, подкинул чуть выше, ноги за колени еще шире развел, притерся членом по мокрому и, глядя в глаза, взяв себя за член, толкнулся. Вошло легко по обильной смазке, и Игорь тихо застонал — пиздец, узко-то как…       Вова в ответ только сжался еще сильнее, брови свел к переносице, желваки заиграли.       — Больно? — сквозь сбитое дыхание спросил Игорь, и Вова только башкой мотнул — уже и выебываться не хотелось. — Хорошо. Расслабься. Не бойся, приятно будет, — он погладил его по внутренней стороне бедра и большим пальцем прошелся к клитору, нажав и легонько начиная массировать. Вова тихо замычал, заерзал — плечи ныли, руки ломило, но внизу так хорошо было — пиздец, непонятное давление из-за члена сменилось очень приятным давлением. Игорь трогал его почему-то так правильно, почти так же, как Вова трогал сам себя, а с членом внутри это было еще охуеннее. Игорь зашептал: — Хорошая девочка, давай, расслабься, вот так, — и плавно двинул бедрами вперед, толкаясь глубже. — Да-да, вот так, молодец, — и сам откинул голову назад, открывая шею. Дышал он тяжело, рвано и хрипло, толкался едва-едва, очень аккуратно, продолжая ласкать.       Смазка громко захлюпала, начали раздаваться шлепки кожу о кожу, никто уже ни о чем не думал. Вообще похуй резко на все стало, важно было лишь то, как охуенно ему было здесь, сейчас, не больно и не страшно, только очень хорошо. Член у Грома, конечно, огроменный, но Вове в самый раз — кайфово было. Легкий дискомфорт, конечно, был, но Вова к боли привык и без нее ему не так, так что с ним сейчас было только очень хорошо и жарко.       Игорь запыхтел и, внезапно, вышел, схватив Вову за бедра и поставив его раком, наклонив к столу. Вова брыкаться не стал, наконец плечи болеть перестали. Игорь прижался членом меж его ягодиц, потерся. пошарил на столе и расстегнул наручники. По ебалу бы ему прописать, но Вова только рукой вниз опустился и сам накрыл клитор, лаская увереннее. Игорь запыхтел сверху, ткнулся подбородком в его плечо и, примерившись, вошел слитным движением. Вова застонал в голос, закатив от удовольствия глаза. Пыхтя сверху, обняв крепко за живот, прижав к себе теснее, Игорь задвигался. Входил глубокими толчками, трахая с оттяжкой. Вова вцепился руками за стол, царапая ногтями и стонал сквозь зубы, жмуря глаза.       А потом…       Игорь замер, когда почувствовал, как Вова задрожал всем телом и как запульсировали вокруг члена стенки. Вова кончил без единого звука, только вздохнул шумно и совсем обмяк. Игорь плавно вышел и принялся додрачивать себе, кончив на бледные ягодицы. Вова и слова не сказал, казалось, прям так на столе и вырубился.       Игорь перевел дух, держа его за бедра, поглаживая и сжимая. Не, ну добротные-то бедра… Худощавые, конечно, но крепкие. С все еще гудящей головой он нашел салфетки и аккуратно вытер Вову. Тот вздрогнул и как в себя пришел. Оперся на руки, вскочил, глянул на Игоря горящим взглядом, потом проморгался и поспешил натянуть на себя обратно штаны. Игорь так же молча застегнул джинсы и откашлялся. Глянул неловко из-под кепки и спросил:       — Ну… нормально, да?       — Плохого мента ты из себя строишь лучше, чем хорошего.       — Я ниче не строю, — буркнул Игорь. — Че ты мне не сказал, что ни с кем ни разу? Блин, я как-то готов не был.       — А ты, бля, думал, что меня реально там вся рота по койкам возила? Я ж сказал: ты первый узнал. Ну, кроме родаков, конечно. Все.       Игорь что-то пробубнил. Узнал он случайно — еще недели две назад. Они пиво пили, Вова свою трижды разбитую рожу от крови вытирал, Игорь думал, что даже он таким побитым ни разу не ходил. Вова рассказывал, чем и как пиздят, когда стеной идут — Игорь слушал и не понимал нахрена. Даже он не понимал. Сказал тогда:       — Ну я тоже попиздиться люблю, поэтому и в ментовку пошел.       — Ага. А я на войну. Помогло пиздец, ни разу хуже не стало. Есть еще?       — В холодосе.       Вова встал за пивом. Игорь всю минуту, что тот искал пиво, смотрел на красный след, оставшийся на стуле. Когда Вова вернулся, он только сказал:       — Туалет по коридору справа. Там прокладки есть, в тумбочке над раковиной.       Вова ничего не сказал. Побледнел и убежал в туалет, хлопнув дверью. Не выходил оттуда часа пол. Игорь думал, что он пытается сбежать через вытяжку. Других причин не было.       Когда тот вышел, лицо у него было, как на похоронах. Уставился на Игоря, как на врага народа, и спросил:       — Ты че, с бабой живешь?       — Неважно, — спокойно ответил Игорь. — Все ок, Вов. Ниче страшного не произошло. Я не твой пацан с района, чтобы ржать над этим.       — Ладно… Бля, а где ты… ну, где ты взял их?.. Не найти ж у нас… — и смолк, краснея. — Все, нет, ладно, забей. Неважно. Хорошее пиво. Пакеда.       — Стой. Иди сюда.       Вова постоял немного в желтом свете лампы, но все-таки послушался.       Так Игорь все и узнал. И так случайно они стали еще ближе. Вова этого явно не хотел, ему это все было противно — он и сам себе противен был, да и авторитет себе набил в том числе из-за этого. Чтобы полноценным себя чувствовать. Да, хрена нет, зато отпиздить может кого хочешь и сам может быть отпизженным, даже звука не издав! Мужик!       Потом они целовались в старой ментовской тачке.       А потом было это. Вовино предложение сценку разыграть.       Разыграли — пиздец, Игорь сам был в ахуе, думал, что дальше пальцев дело не зайдет, но ему казалось, что если он его не трахнет, то они оба сдохнут.       Теперь оба стояли, неловко друг на друга пялились, не зная, что сказать. А что говорить-то? Ну, хуй.       Молча Игорь взял ключ и открыл дверь. Прибирая все с пола, Игорь спросил:       — Тебе хоть понравилось?       Вова тупо уставился на него. Кивнул.       — Нормально.       — Ну, лучше чем «хуево», — вздохнул Игорь. — Мне понравилось все. Очень.       Вова едва покраснел кончиками ушей, нахмурился, руки засунул в телогрейку.       — Ну да. Мне тоже.       — Уже лучше.       Дверь открылась, влетел Петр Юрьич с волосами в разные стороны, будто сам где-то жопу подставлял.       — Пиздец, там такая драка была! Кто-то из этих, ну, местных го… — он посмотрел на Вову и прервался, — короче, местных пацанов щас мента отпиздил. Человека четыре оттаскивали. Че творят-то, а? Совсем охуели, в Москве такого не было, — и, открыв окно, закурил прям так. После посмотрел на Вову и сказал: — А ты че встал? Заходи сегодня к нам на квартирку на чай, в часов шесть. По запаху слышу, что ебались.       Вова замер. Моргнул. Перевел взгляд на Игоря. Снова моргнул.       Паззл сложился.       — Вы че… ебанутые?       И, едва сдержав себя, чтобы не сплюнуть, быстро ушел. Петя вскинул бровь и спросил Игоря:       — Тебя всегда на таких истеричек тянет?       — Ты — моя главная истеричка.       Петя закатил глаза.       — Ну да, а то я ж не вижу, как ты на него пялишься. Ты смотри, я ж могу подумать, что у нас не любовь, а у тебя фетиш просто на мужиков с пиздой.       — Блин, Петь, ты ж сам ска…       Петя прервал его, рассмеявшись.       — Да не ссы ты, шучу я. Он мне тоже нравится. А не нравился — ты бы сам знаешь что. Ну так что, — он подошел к нему ближе, выдохнув дым ему в лицо. — Ебались?       — Ты дал разрешение.       — Знаю, — улыбнулся Петя. — Партия сказала: надо! Комсомол ответил: есть! Да? Ладно, надеюсь он притащит свою рожу побитую. Иначе я буду обижаться на тебя, Игорек.       — Придет.       — Уверен прям? Он с таким отвращением посмотрел… Блин, то есть пизда между ног — это норм, а втроем поебаться все, пиздец? Че за пацаны пошли? Реально чушпаны.       Игорь только улыбнулся и склонился к нему, чмокнув в губы. Петя посмотрел на него смеющимися глазами и вернулся к окну.       Вова пришел на пять минут раньше.