Назад нельзя

      Вова так и замер на пороге, пряча руки в карманах. Встретил его Петя — в белой футболке, явно с чужого плеча, и трениках, вероятно, с чужой жопы. Этот Петя был совсем не тем, кого Вова видел раньше. Этот… на человека похож, что ли. Расстрепанный такой, забавный. Вова нахмурился сильнее. Это мент в первую очередь. Игорю простить это еще можно, он доказал, что человек, хоть и псина режима, а этот-то че?       Но этот сказал:       — О, привет, проходи, я тебя и не ждал, честно говоря… Ты че пьешь? Есть вино, виски, водка, коньяк.       — Виски? — нахмурился Вова, проходя вперед. В доме приятно пахло чем-то жаренным — картошка, что ли.       — Ну ты че, слов, чтоль, не слышал таких? Нда, как вы такие живете… Ладно, так че будешь?       — Водку.       — Ну да, как я мог ждать другого ответа, — и, цокнув, крикнул Игорю: — Игорек, достань водку и коньяк!       Игорь отозвался с квартиры:       — Щас.       Вова так и замер, поглядывая то туда, то сюда. Он бы не пришел, но любопытство фраера сгубило. Зачем позвали? Сначала Вова подумал: решили, что блядь себе нашли, щас будут ебать по очереди, ниче, он им щас обоим ебасос за такие мысли разнесет. Потом вспомнил: прокладки, блять. Дефицитные, а еще — иностранные, с надписями на английском, которого Вова почти уже и не помнил. Теперь стоял, искал тут признаки нахождения женщины. И не находил.       И вот это была его вторая мысль.       Он снова посмотрел на Петю. Хмыкнул и пошел в гостиную.       — Э, — позвал его Петя. — Куртку-то сними. Не у себя. Ей-Богу, — и снова закатил глаза.       Вова захотел его на хер послать, но почему-то этого не сделал. Вернулся, снял телогрейку и кинул быстрый взгляд в сторону Пети. Но если и он такой же… зачем позвали?.. Ему че, группа поддержки нужна? Вова усмехнулся. Ему самому группа поддержки бы не помешала. Весь день дергало от того, что с ним Гром сделал — с его, сука, согласия. В себя пришел только после того, как час грушу лупил в тренажерке, а потом еще пару спаррингов взял. Бедного Зиму потом час откачивали.       Он прошел в гостиную. Квартира у них была, конечно, шикарной — похожа на ту, что у родителей его. Когда он увидел ее у Игоря, то даже не удивился — мент же, им всегда все самое сладкое. То, что они, оказываются, вместе живут…       Все понятно стало. И почему Игорь вообще не удивился тому, что у него в штанах. Вова, блять, до сих пор удивлялся, а Игорьку зато нормально! Как будто каждый день на таких смотрит. Вова глянул на Петю. Ну да, каждый день.       Вова хмуро глядел за тем, как Петя налил ему рюмку.       — Да че ты хмуришься, а? У Грома научился?       — Пытаюсь понять, че вам надо.       — Попизди мне тут. Приперся сюда, значит уже на все согласен. Хотел бы просто узнать — у Грома бы завтра и спросил.       Вова дернул плечами и осмотрел Петю с нескрываемой брезгливостью. Петя сел напротив и сказал:       — Не нравится, что я мент?       Вова честно ответил:       — Да.       Петя вздохнул и потер затылок.       — Вова, ты ж не тупой. Ты не можешь на полном серьезе думать, что все те, кто в ментовке — ужасные злые люди. Игорь же норм оказался?       — Игорь делом доказал.       — Ага. То есть мне тоже надо пойти в банду на внедрение, отпиздить кого, потом дать отпиздить себя, а потом три дня не спав прикрывать твою жопу? Ты знаешь, че было бы, если бы я мыслил так же, как и ты? Ты бы сидел. Но Игорь мне сказал: Вова хороший. И я ему поверил.       Вова не ответил. А че отвечать-то? Он сам порой вставал в тупик, когда думал об этом всем. Почему все они плохие? Каждый плохой? И если так, то почему Игорь хороший?       И если все они хорошие, все районы, каждый участник, если только они знают, как правильно…       почему они убили Ералаша?       почему Кащей закрыл на это глаза?       почему жаждой справедливости Вова сделал только хуже?       Он не ответил себе. Не потому, что он не знал ответов. Потому, что ему было страшно.       Игорь сказал ему: нельзя людей убивать, даже самых настоящих тварей.       А потом взял его руки, по локоть в крови, и помог отмыться. Взяв всего ничего: обещание больше не совершать таких ошибок.       Игорь хороший человек. Он даже лучше Вовы и всех других лучших людей, которых он знал.       И Вова знал, что если он рядом с Петей, то он тоже хороший человек. Может быть, даже лучше Игоря.       Раздались шаги: в комнату вошел Гром, поставив перед Петей стакан и налив тому коньяка. Сам себе тоже наполнил рюмку и сел рядом с Петей, похлопав — погладив — его по колену. Он так же трогал за колено Вову перед тем, как они поцеловались. Вова смотрел за этим жестом и вдруг все понял. И с криком ужаса захотел выпрыгнуть в окно, но почему-то не смог даже пошевелиться.       Петя отпил коньяка и сказал:       — Ладно, не буду тянуть кота за яйца. Ты понимаешь, че я тебя позвал?       Вова сглотнул.       — Догадываюсь…       — И че думаешь?       — Блин, вы типа… серьезно?.. Как это вообще?.. Че вам от меня-то надо? Гром, тебе че, одной пизды мало?       — Ну да, Петр Юрьич у нас и вправду та еще пизда, — и получил тут же подзатыльник.       — Блин, Вов, я понимаю, для тебя это все… странно. Но раз уж ты с Игорем поебался и без всяких мук совести… Ладно, скажу прямо. Ты понравился Игорю, он о тебе рассказал. Потом и он тебе понравился. Я к тебе присмотрелся и понял, что и ты мне нравишься. Ты уж извини, но просто вот так ебаться я вам не дам. Втроем — окей, я только за. Короче… как-то так.       Вова нихрена не понимал. Он-то когда понял, что Грома хочет — чуть с ума не сошёл, но тут наличие вагины, которое обычно его угнетало, немного успокоило. Ну, вагина ж, логично, что член хочется?.. Он сначала охренел мощно с того, что Игорь, оказывается, своему этому изменил — но хрен знает этих пидоров, может у них это нормально, но тут-то вообще все вверх ногами перевернулось! Петя такой же и ему нормально, что Игорь… с ним. И тоже хочет с ним.       Вова думал, что у него мозг задымится щас.       — Я нихрена не понимаю, — сказал Вова, глядя на стол. Взял стопку и тут же осушил. Петя подлил ещё. Вова снова осушил. Вздохнул. Закусил. Взял бутылку и глотнул прям с горла. Тут же стало легче. — Так… вы ебетесь? И вы хотите… чтобы я с вами ебался?..       — Мы в отношениях, — сказал Петя. — Любовь, хуе-мое.              Вове стало еще хуже. Ладно, если они там просто ебались — Пете может тоже члена хочется, а Гром единственный такой понимающий. Но любовь! Как можно другого чела ебать, когда у тебя любовь?!       Вова снова отхлебнул водки. Закусил. Почесал щеку.       Ему, конечно, как оказалось, очень члена хотелось и он даже решил, что не пидор — пидор это когда в жопу, а тут все по-людски, по-христиански, но не настолько же члена ему хочется, чтобы вот так… втроем. Три мужика! Один мужик и два… два человека, выходит…       Да нихрена не выходит!       Петя подлил ему еще. Вова выпил. Лицо у него было крайне задумчивое и хмурое. Вова, наконец, спросил:       — Так и че? У вас любовь, а я между вашей любви буду ноги раздвигать? Типа игрища у вас такие?       Не, ну а че. Главное, что не с конем. Коня он понять до сих пор не мог…       Петя откашлялся. Игорь почти не говорил. Видно, ему тоже слова давались не очень.       Петя сказал:       — Мы и тебя будем любить, Вов. Просто секса мы не хотим. Любить можно. Ебаться по приколу — нет.       Вова нихрена не понял. Петя подлил ему. В голове уже было мутно. Он закусил. Легче не стало. Понятнее — тоже.       Минуту они просидели в тишине. Игорь глянул на Петю, мол, я же тебе говорил. Это Петя настоял на диалоге, мол, надо говорить, тогда все будет ок. Игорь же уже понял, что с Вовой надо делать что угодно, но не говорить. Слова для него слишком извращены и ограничены пацанским миром. Действий он боится куда меньше. Петя вздохнул и подсел к Вове ближе.       — Давай просто потрахаемся?       Вова дернулся. Игорь сказал:       — Блин, Петь, у чела сегодня первый раз был, а ты вот так сра...       — Вы че, думаете, я нежная девственница? Ебаться не умею? Да давайте, хуле мне.       Игорь с Петей переглянулись.       Петя сказал:       — Ладно. Сначала в душ.       Вова сделал еще глоток водки и, пошатываясь, встал. Петя сказал ему в спину:       — Ты можешь уйти. Мы не будем тебя держать или уговаривать.       Вова остановился. Посмотрел в сторону коридора. Это легко. Легче, чем кажется. И потом просто жить так, как раньше. Делать вид, что Игоря и этого сраного Петра Юрьича никогда не было в его жизни. Считать, что его тело — это ошибка, это грязь и мерзость. Не думать о том, какое удовольствие его тело может ему дать.       Не думать о том, что его предложили любить.       Таким, какой он есть.       Пацанам не нужна любовь. Пацаны и двор важнее любви.       Пошатываясь, Вова закрыл за собой дверь. Зашумела вода.       Петя глянул на Игоря и пожал плечами.              — Как минимум, мы классно потрахаемся.       Игорь кивнул и встал, чтобы убрать стол. Петя потянулся, надеясь, что посреди процесса Вова не сбежит. Петя догадывался, что их взгляд на отношения мог казаться почти диким. Да, это было странно, но Петя не ревновал Игоря к Вове. Потому что он нравился им обоим. И он знал, что ему всегда будет хватать Игоря, но намного лучше, если он не будет распыляться. Если все будет между ними, если всем будет хорошо. Игорь недавно, моя посуду, рассказывал про Вову. Что пришел с войны, живет по-пацански и все такое. Петя понял, что за такое предложение он может в лицо прописать, так что решил начать издалека, а уж когда дело дошло до секса… Петя понял, что Вова далеко не такой зашоренный, каким хочет казаться. Наверное в принципе тяжело быть зашоренным, когда у тебя вагина между ног. Он встал, идя в спальную.       Вова в душе провел долгие тридцать минут, думая, что, может, все-таки уйти? Как-то это… странно все. Он, Игорь, Петя… Вова вылез из ванной и принялся вытираться. Натянул белье, нахмурился, поджал губы. Он и так чуть с ума не сошел, пока с ментом яшкался, боялся, что спалят, а это… это еще хуже!       В голове все еще было мутно от выпивки и, глубоко вдохнув, он вышел из ванной. Свет горел только в спальной и, сглотнув, он пошел туда. Замер перед дверью. Прислушался: тихие разговоры, скрип кровати…       Вова открыл дверь и в него тут же впились две внимательные пары глаз.       Петя широко улыбнулся и подозвал жестом руки.       — Офигеть ты… Красивущий. Вот это тело, — он присвистнул, разглядывая его.       Игорь сидел на краю кровати, поглаживая Петю по ноге и тоже рассматривал его с интересом. Вове было неловко. Он и два мужика. А член-то у них только один… Сглотнув, потоптавшись, он прошел в спальную, встав перед ними.       Петя приподнял бровь:       — Эт че, мужские трусы? О Господи, вот это у тебя комплексов. Удобно хоть?       — А ты че, женские носишь, что ли? — нахмурился Вова. Стоит перед ними в одних трусах, как придурок, будто на мед осмотр пришел.       Петя улыбнулся и чуть приспустил с себя треники. Выглянула полоска вполне себе однозначно не мужского белья. И явно не отечественного…       — С ними удобнее. И Игорьку нравится, — Петя игриво улыбнулся. — Ты гляди, а глазища-то как потемнели.       — Ну конечно, — хмыкнул Игорь. — Мужик же. А мужикам нравится прикольное женское белье. И им нравится то, что под ним, — и потянул за руку Вову к ним.       Вова сглотнул. Недавно он признался, что ему нравятся члены. А щас он узнал. что ему еще очень хочется снять с Пети это белье, прикоснуться пальцами, губами — он видел в том видосе так делали, ему думалось, это очень приятно.              Может быть, еще можно было бы уйти… — но когда он об этом подумал, уже все три пары ног оторвались от пола. Вова оперся руками о кровать, навис над Петей и понял, как сильно он его хочет. Зная, что он Игорев и зная о небольшом секрете… Он поцеловал его, навалившись на него тяжестью своего тела. Петя довольно промычал, погладил его по спине и прошептал:       — Господи, какая у тебя спина… Пиздец.       Вова довольно хмыкнул. Ну конечно, столько пиздиться и качаться, там не то что спина раскачается. Вова ткнулся губами к его шее и Петя издал тихий, беззащитный стон — и аж мурашки по шее. Игорь рядом повозился и провел ладонью по его спине. Вова вздрогнул, силой заставил себя от касания не уйти. Петя довольно улыбнулся, глянув на Игоря и прошептал:       — Вов, ты охуенный. Пиздец у тебя мышцы, конечно, я че угодно ожидал, но не такой махины под одеждой… Охуенно.       Вова прикусил нежно его за шею — с Петей хотелось нежничать, как с девушкой, он пока плохо понимал, с чем это связано, но старался не думать, что именно с тем, что у него между ног… Он привстал на колени и стянул с Пети футболку, замер на миг, будто ожидал увидеть там женскую грудь. Пришел он в себя, когда его за ухо укусил Игорь, а после провел носом по линии челюсти и поцеловал в шею. Руками наглаживал его всего, все норовил в трусы залезть, но тут же убирал руку, гладя его бока и живот.       Петя поерзал и оперся на локти, целуя шею. Вова тихо охнул — так хорошо. Он даже не ожидал! Сзади прижимался Игорь, спереди Петя, и оба целовали, гладили. Ладонь Пети легла между ног, мягко нажала, и Вова вздрогнул. Судорожно вздохнул и, взяв двумя пальцами его за подбородком, сам поцеловал. Толкнул на кровать, погладил по груди и спустился ниже. Рука скользнула за резинку треников и дальше — и аж замер. Кожа у Пети была идеально гладкой, без единого волоска или колкой щетины. Вова снова нихрена не понял: этими бритвами порой лицо стремно брить, а тут аж… Он снова рвано вдохнул. Ощущения были невероятные — под пальцами нежное, мокрое и гладкое. Он притерся пальцами меж губ, погладил складочки и тут же накрыл клитор. Петя тихо застонал и закрыл глаза. Вова глянул на него жадным взглядом, а после убрал руку — Петя недовольно вздохнул. Рваными движениями Вова стянул с него треники вместе с бельем. Петя поерзал и шире развел ноги, показывая себя всего. Вова сглотнул слюну, разглядывая, а после шумно вдохнул, когда Петя, глядя в глаза, снова положил ладонь меж его ног, поглаживая.       Игорь рядом, испугавшись, что про него вообще тут забыли (он мог понять, но!) завозился. Снова прижался к Вове сзади, лизнул за ухом. Вова что-то тихо промычал и подался ближе к Пете. Поцеловал его, приласкал меж ног и, вдохнув, спустился ниже. Петя заинтересованно поерзал, глядя, как Вова расцеловывал его грудь, живот, поцеловал выпирающие тазовые косточки и, наконец, оказался меж его ног, подняв потемневший взгляд.       Игорь устроился сзади него и стянул белье, открывая бледные ягодицы. Пальцами приласкал меж ног и Вова вздрогнул, посмотрев на Игоря из-за плеча, тяжело дыша. Игорь погладил второй рукой его ягодицы, бедра, легонько шлепнул и прохрипел:       — Продолжай.       Вова облизал губы и отвернулся. Перед глазами была гладко-выбритая киска, мокрая от смазки, нежно-розовая. У Вовы полный рот слюны набрался — пиздец, как хорошо, что Петя таким оказался. Два хрена Вове и даром не сдались, а вот вагина — совсем другой разговор. Вова провел языком меж губ и Петя издал тихий выдох, положив руку на его затылок. Игорь тем временем наглаживал Вову всего сзади — бедра, ягодицы, мягко гладил пальцами розовые мокрые складочки и тяжело, громко дышал, возбужденный. Тут такое шоу, хоть бы вот так, в трусы не спустись. Он мягко накрыл пальцами клитор и потер. Вова тонко всхлипнул и вздрогнул. Петя прошептал:       — Смелее, Вов, там никто не кусается.              И чуть нажал на затылок. Вова снова широко лизнул, приласкал, слизывая смазку — оказалось, почти безвкусную, едва-едва с кислинкой, и поднялся выше, накрыв языком клитор. Снова мягко лизнул его, и Петя тяжело задышал, заерзал, как сам Вова утром на столе. Живот поджал, судорожно дыша. Вова обвел клитор языком, а после обхватил губами, посасывая, пальцами лаская расслабленные щелку, неуверенно скользнув внутрь. Узко, горячо. Петя довольно, откровенно застонал и выгнулся в спине.       Игорь мягко вошел в Вову двумя пальцами, но второй рукой не примостился рядом, а провел ею по спине, сам чуть склонился, уложил ладонь на грудь и потер меж пальцев сосок. Вова вздрогнул и удивленно раскрыв глаза, но от Пети не оторвался, продолжая ласкать языком, уделяя особо много внимания тем местам и способам, на которые Петя отзывался особенно тонко.       Петя тек нереально — у Вовы полный рот слюны и его смазки и, обхватив ладонями его ягодицы, жадно сжимая, языком работать он принялся еще усерднее, будто сожрать его хотел. Игорь ткнулся носом в его волосы, замурлыкал какие-то слова и принялся трахать его пальцами. Вова тихо замычал и раздвинул ноги сильнее. Блять, как хорошо-то вот так: у Пети меж ног, и когда сзади Игорь его пальцами берет, а сам шею его целует, шепчет всякое, грудь ласкает.       Петя на кровати ерзал, стонал и выгибался. Вова чувствовал, как Игорь прижимался к нему стояком, слышал, что дыхание у него сбилось. Трахал пальцами он сначала медленно, плавно, а сейчас глубокими, ритмичными толчками. Смазка хлюпала, меж ног все было мокрое и пульсировало. Петя сжал его волосы и сильнее прижал его лицо к себе. Вова поднял взгляд, снова обхватил губами клитор и Петя по-порнушному застонал, расставив ноги еще шире.       Вове вообще пиздец был. Полный. Даже утром так хорошо не было. Сейчас в голове ни одной мысли, ничего, кроме того, как ему хорошо, внизу возбуждение такое, какого Вова никогда и не знал. Стыдное, приятное, жаркое.       И он уже точно не в себе, когда Игорь зашептал ему на ухо:       — Хочу трахнуть тебя. Трахнуть мою сладкую девочку в ее тугую киску.       Вова согласно замычал и ноги шире развел. Когда Игорь вынул пальцы, Вова отстранился от Пети и стыдливо ткнулся лбом в его бедро.       — Тшш, — зашептал Петя, погладив его по волосам. В себе тоже едва был, но помнил, что у них тут посвящение в рыцари почти. — Все хорошо, Вов. Ты такой классный, мне так охуенно с тобой…       Вова тихо шмыгнул. Игорь снял с себя белье и потерся головкой меж мокрых губ. Захрипел:       — Такая умница… Все хорошо. Нам так хорошо с тобой. Честное слово, всю жизнь тебя ждали.       Он оперся на руки и прижался грудью к его спине, целуя плечи и шею. Опустил руку и обхватил себя у головки, трясь о него.       — Вот так. Все хорошо, — и плавно толкнулся вперед. Вова тихо замычал в бедро Пети. — Умница. Расслабься, — Игорь начал двигаться плавно, осторожно. Вова пиздец тугой, сразу видно было, что он раньше с мужиками ни разу. — Вов… Посмотри на Петю, — попросил он.       Вова поджал губы и поднял темный, поддернутый поволокой взгляд на Петю. Не соображал ничего, только ноги дрожали и внизу живота было тягуче-сладко. Руки Игоря, горячие и большие, ласкали его грудь и живот. Петя улыбнулся Вове, погладил его волосам.       — Ты такой красивый, Вов. С тебя бы картины рисовать.       Вова, красный до шеи, снова смущенно ткнулся в Петю — на этот раз в его живот. Петя тихо вздохнул и опустил руку вниз, погладив себя меж ног, глядя, как Игорь брал сзади Вову. Такой сосредоточенный — сразу было видно, что о себе вообще не думает, боится Вове больно сделать.       Игорь оглаживал его бедра, ягодицы, нежным с ним был, входил плавно, темп подбирал тоже медленно, не хотел ни напугать, ни навредить. Вова тихим был, только едва слышно мычал и, когда Игорь подбирал нужный угол, постанывал. Петя, кусая губу, гладил его по волосам и себя меж ног. Хотелось кончить. Хотелось уткнуть Вову себе меж ног, хотелось, чтобы Игорь трахал его жестко, с оттяжкой, чтобы Вова вообще думать перестал, но — рано. Пока надо нежно, аккуратно, каким бы крутым мужиком там Вова не был, сам Петя помнил чудесно, что такое первый секс, когда у тебя вагина. Сам он не знал, были ли в самом деле те люди, которые в первый свой раз могли просто потрахаться с таким же удовольствием, как это делал Петя после. В начале это всегда… странно.       Петя знал. Помнил.       Немного больно, страшно, как будто унизительно.       И Петя был очень рад, что первым у Вовы был Игорь. Аккуратный, чувственный партнер.       — Вов, тебе хорошо? — прохрипел Игорь, склонившись к нему. — Мы можем остановиться. Хочешь?       Вова мотнул головой и поднял голову, посмотрев мутными глазами на Игоря. Гром снова толкнулся, входя до шлепка, и поцеловал его. Вова ответил, закрыв глаза, и оперся на локти, в спине уже заинтересованно прогнулся. Вспотел весь, волосы липли ко лбу, бедра дрожали — хорошо было, но Петя видел по взгляду — стыдно. Петя тихо вздохнул. В моменте это никак не убрать, он знал, надо дать Вове этот опыт пережить.       — Горь, давайте по-старинке, а? Может так ему лучше будет.       — Бля, нормально мне, — замычал Вова, когда Игорь снова толкнулся под самым правильным углом, именно так, как особенно хорошо.       — Понял.       И без слов схватил Вову за бока и перевернул на спину. Вова уставился на него ошалевшим взглядом — меньше всего он ждал, что в этом мире есть человек, который мог вот так крутить, как захочется. Вове подумалось, что это очень хорошо.       По-старинке — это в миссионерской. Игорь навалился на него всем телом, придавил чуть, закрыл собой потолок. Вова почувствовал, что воздуха не хватает, вздохнул рвано, а после почти задохнулся, когда Игорь снова плавно вошел. Член у него конечно… Пиздец, а не член — охуенно, Вова клянется, охуенно. Он закусил губу, голову откинул и нахмурился. Ногами его за бедра обхватил, вцепился короткими ногтями в спину и вдруг понял — хорошо. Так очень хорошо. Так правильно. Ткнулся лбом в его плечо и тихо, довольно застонал.       Петя рядом поерзал, удобнее устроился и принялся ласкать себя, смотря на них. Возбуждение внизу живота стало ярче, сильнее и Петя понял, что уже вот-вот… Очень не хватало рук Игоря на бедрах, его члена внутри или во рту, но что сделать, Вове сейчас было нужнее.       Петя закусил губу, а после встретился с Вовой взглядами.       И в этот же момент его прошибло. Он застонал, откинул голову назад и сжал бедра, тяжело дыша. Господи… Член даже в руке не подержал, но так хорошо. Пиздец. Всю жизнь Вову в постель ждал…       Игорь тоже уже близко был — двигаться стал аритмично, стонал низко. После резко вышел и обхватил себя рукой. Встал на колени, додрачивая и кончил на подтянутый живот с грудным рыком. Вова, тяжело дышащий, поднял на него взгляд. Меж ног у него было мокро и скользко, но Игорь ждать не заставил. Опустился ниже, схватил за бедра и ткнулся губами. Вова пораженно вскрикнул, но тут же крик сменился на довольный стон. Господи, охуенно, так очень охуенно! Игорь ласкал его языком, Петя навис над ним и поцеловал, гладя его грудь, пощипывая и потирая соски. Вова заерзал, застонал, даже случайно пяткой в плечо Игоря зарядил, и кончил — так же, как и в первый раз, абсолютно тихо, только задрожал всем телом.       Игорь лизнул меж губ, пока тот кончал, и отстранился, вытерев рот от слюны и смазки.       Игорь с Петей переглянулись и снова вернули свое внимание Вове. Тот оперся на локти и тряхнул головой. Глянул загнанным взглядом на них из-под челки и свел колени.       Петя сказал:       — Принесу еще водки…       И встал. Игорь молча достал салфетки и обтер его. Вова следил за этим сложным взглядом. Когда возбуждения отпустило, пришел немой ужас. Он! Где он?! С кем?! Ужасно, грязно!       Водку у Пети он выхватил и сделал глоток, поморщившись. Присел на кровать, потер лицо, тяжело выдохнул. И это должно было что-то решить? Нихрена оно не решило Хотелось убиться.       Встав, он пошел мыться. И смыть с себя всю эту грязь, смыть с себя тот факт, что ему было хорошо, ему было очень хорошо с ними. Игорь с Петей ждали его в тишине, Петя натянул на себя белье и футболку. Спросил:       — Может, мы сделали хуже?       — Не знаю, — отозвался Игорь. — Ты по себе знаешь, что вам это… первые разы тяжело даются. Даже тебе.       — Даже? — Петя приподнял бровь. — Думаешь, что я сразу родился с абсолютным принятием себя? Сразу такой ахуенный?       — Не думаю. Знаю, что это не так. Но еще знаю, что ты себя сам в пацанские рамки не загнал. Бля… а как он хочет? Закрыться снова и дальше себя чмырить, думая при этом, что он крутой? Ну, с виду может быть…       Петя только пожал плечами. Не сказал, что да — в начале это кажется лучшим вариантом. Чмырить себя знакомо и будто бы одобряемо. Другой вопрос сказать себе: я такой вот, я был таким всегда, это не делает меня плохим, я могу любить и быть любимым. С другой стороны… Петя же сразу вписался во вполне себе одобряемые отношения. Ну, хотя бы частично. А тут у них — совсем по-другому. Петя понятия не имеет, что может думать Вова. Что его зовут как третьего? Третьим лишним?       Петя встал и молча пошел к ванной. Прислушался — тихо. Постучался и приоткрыл дверь — была не заперта. Вова сидел на бортике ванны, хмурый, и тут же поднял на его тяжелый взгляд.       — Вов?       — Нормально. Ну, точнее хуйня какая-то. Я понял, что это не мое.       Петя кивнул, закрыв за собой дверь. Вова был мокрый, сидел в одних штанах, и те расстегнуты. Петя глянул — вода выкручена на ледяную. Он подошел к Вове ближе, а после, оглядевшись, присел на крышку унитаза.       — Так значит… тебе не понравилось?       — А что мне должно понравиться? Два мужика? Да пиздец… Как пацанам в глазам теперь смотреть?       Петя поджал губы.       — Перед кем это шоу, Вов? Перед самим собой? Тогда не делай вид, что говоришь со мной. Я пойду, да? А ты тут сам себе докажешь, какой ты крутой.       Когда он встал, Вова сказал:       — Нет, не уходи.       — Тогда говори со мной, а не с тараканами в голове, — он присел обратно. — Я знаю, что ты чувствуешь. Я прошел через ту же борьбу. Я знаю все то же: и стыд, и унижение. Унижение, которого нет. Я не буду тебе говорить: нет, это не так, ты же видишь, что мы к тебе относимся с искренней симпатией. Знаю, что ты не поверишь, знаю, что слова ничего не значат. Знаю, что ты пацан ровный, но, блять, себе-то не ври. Ладно бы я тебе поверил, если бы ты с Игорем не сосался, если бы сам не предложил ему ту ролевуху. Хотелось, значит. И с нами тоже хотелось. Я таких, как ты, знаю. Если вам не нравится, вы вместо слов хуярите сразу в лицо. Но ты тут. И я знаю, что тебе просто страшно. Просто пойми… То, кого и как ты любишь, никак тебе не определяет, если мы все взрослые и хотим этого. Я знаю: улица есть улица. Но улица там. А мы здесь. Я хочу помочь тебе. И я знаю, что ты хочешь быть с Игорем.       — Не хочу, — выплюнул Вова, защищаясь.       — Со мной, а не с тараканами.       Вова выругался и отвел взгляд.       — Можешь не тужиться и не признаваться. Но говорю, чтобы ты знал: Игорь от меня не уйдет. И я от него не уйду. Нам хорошо друг с другом. А еще нам хорошо с тобой. И… просто дай хотя бы нам доказывать тебе, что и тебе хорошо с нами. Можешь не убеждать себя ни в чем, просто дай все сделать нам. Но и держать мы тебя не будем. Нам хорошо с тобой, но не настолько, чтобы держать тебя силой. В общем… делай выбор, а мы постараемся тебя не разочаровать. И помни: улица там. Но мы здесь.       Вова поднял на него тяжелый взгляд и снова отвел его. Петя тяжело выдохнул и вышел, вернувшись к Игорю в постель. Тот поднял голову, но Петя только пожал плечами. Что он мог еще сказать? Убеждать, что то, что у него между ног — нормально? Нет, он знал, что это бессмысленно. Эту часть себя принимаешь не потому, что тебе кто-то что-то сказал. Только потому, что ты сам это примешь, сам для себя найдешь нужные слова.       Игорь похлопал по месту рядом и укрыл Петю одеялом. Прошептал:       — Ну и… как тебе?       — Он как дикий котенок. Шипит, кусается, а на деле… И очень хочется его любить. Но он не дает.       Игорь кивнул, соглашаясь, и откинулся на подушки. Петя поерзал, устраиваясь удобнее на его груди и обняв. Закрыл глаза, думая, что не заснуть бы, пока дверь входная не хлопнет, чтобы вот так открытой не оставалась… Он слушал мерное дыхание Игоря, его стук сердца и думал: как же много любви в этом мужчине, что мне совсем не ревностно, когда он любит кого-то еще?       Хлопка двери он не услышал. Зато сквозь сон почувствовал, как кровать рядом прогнулась и со спины его обняло сильное, крепкое тело. Петя вздохнул сквозь дрему и улыбнулся. Вова ткнулся носом в его волосы и закинул на него ногу.       И стало еще лучше, намного лучше, чем раньше.