evil prevails

— Чон Тэхен! Тэхен стоит у окна в кабинете, держа в руке горячий кофе и задумчиво разглядывая зеленеющую листву на территории больницы. Длинные тонкие пальцы по привычке перебирают жетон, висящий на шее. Омега делает короткий глоток кофе и устало прикрывает глаза. Двухдневное отсутствие сна уже невозможно скрыть за очередной кружкой бодрящего напитка. — Тэхен! — слышится уже прямо за дверью, и сразу же следом кто-то шумно распахивает ее, влетая в кабинет. — Ты нужен в процедурной! Тэхен от внезапности чуть не роняет кружку. Он резко разворачивается, спешно ставя ее на стол, заваленный больничными делами, и быстро прячет жетон под воротом своего серого свитера. — Джин! — возмущается Чон, недовольно косясь на бесцеремонно ворвавшегося в кабинет красивого омегу со светло-каштановыми волосами. — Почему ты всегда делаешь это? Я чуть халат не испачкал, — хмыкает Тэхен, поправляя свой белоснежный и идеально выглаженный медицинский халат. — Что случилось? Джин присаживается на краю стола, поправив подол своего халата и сложив руки на груди. — Там капитан Ю. Требует тебя, — омега поднимает одну бровь, хитро улыбаясь и чуть щурясь. — К тому же, Хенджэ только что отправили к раненым на севере. Тэхен устало вздыхает, прикладывая ко лбу прохладную ладонь. День обещает быть не менее тяжелым, как и все предыдущие. В центральной больнице столицы очередная волна раненых разной степени, всем нужна немедленная помощь. Чон подходит к зеркалу, отмечая свой дикий от недосыпа взгляд, темные круги и растрепанные светло-русые волосы, торчащие в разные стороны. Повесив на шею стетоскоп, Тэхен молча выходит из кабинета, не заботясь о том, что подумает о его внешнем виде ждущий капитан. — Ты нравишься ему, Тэхен, — Джин подскакивает и спешно выходит следом, догоняя младшего. — А он мне — нет, — незаинтересованно бросает Чон, сунув руки в карманы халата и быстро обходя врачей и раненых, находящихся в коридоре. К атмосфере страха за человеческую жизнь, боли физической и душевной, что никогда не прекращает витать в больнице, Тэхен давно уже привык. Он не оборачивается, не смотрит на тех, кому уже помогают врачи, чтобы сердце снова не обливалось кровью, и добавляет, обращаясь к позади идущему Джину: — Он такой же пациент, как и все остальные. Ничего большего. — Хорошо, — Джин согласно кивает, задумчиво хмуря брови. — Действительно, зачем ходить далеко, когда рядом полковник Пак? Тэхен резко останавливается, отчего Джин едва не влетает в его спину, растерянно уставившись на Чона, который всем своим видом изображает недовольство поднятой темой, и где-то в самых глубинах выразительных глаз — доля смущения. — Встретимся на обеде, Джин, — бросает Тэхен бесцветным голосом, чтобы не выдать каких-либо эмоций. — Обсудим твою личную жизнь, хорошо? — улыбается уголком губ омега, замечая смущенный и слегка испуганный взгляд Джина, на которого неожиданно перевелись стрелки. — Ну и славно. До встречи. Получив в ответ кивок, Тэхен двигается дальше, оставляя друга позади. Идти к вечно пытающемуся заигрывать военному нет совершенно никакого желания. Плюс ко всему, из-за усталости нет сил даже на банальную дежурную улыбку. Ощущение, что губы треснут, если омега попытается ему улыбнуться. В процедурной на удивление тихо, что резко контрастирует с ситуацией в коридорах больницы. Врачи за ширмами возятся с пациентами и тихонько переговариваются. Все стали друг другу ближе. Вечная война объединила людей, создав тесную связь между врачами и ранеными, что поступают во все госпитали столицы непрерывно. Тэхен мечтает, чтобы больница пустовала, чтобы никто не нуждался в помощи врачей и был здоров, но реальная картина с каждым днем становится только хуже, страшнее. Часто происходит нехватка ресурсов, врачей и мест для больных. Множество потерянных жизней, которые не удалось спасти. Люди превращаются в калек, инвалидов, на сердцах которых отныне черный след, оставленный нескончаемой войной правительства и аспида, из-за которой страдают мирные люди, мечтающие просто жить спокойно и забыть о боли. На койке у окна уже сидит капитан Ю и смотрит телевизор, висящий на стене, чтобы видно было каждому в помещении. Его левая рука безжизненно лежит на колене, походя на искусственную. Тэхен тяжело вздыхает и взъерошивает свои волосы, собираясь с силами, чтобы вытерпеть очередные слишком заинтересованные взгляды альфы, что каждый раз безуспешно пытается сблизиться. — Капитан, — зовет Тэхен, подходя к мужчине и привлекая к себе внимание. Альфа, услышав голос долгожданного доктора, тут же разворачивается, расплываясь в улыбке. — Здравствуйте, доктор, — он выпрямляется, садясь удобнее. — Я вас ждал. — Как себя чувствуете? — спрашивает Тэхен, игнорируя пристальный взгляд мужчины на себе. — Уже лучше, вот только вечерами кости ломит и голова болеть начинает, — говорит альфа, слегка хмурясь и не сводя взгляда с серьезного и сосредоточенного на работе Тэхена. Чон подходит ближе, нависая над альфой, и тянется пальцами к пуговицам на его рубашке, осторожно расстегивая одну за другой. Капитан втягивает носом природный аромат омеги, жадно скользя взглядом по идеальным длинным пальцам. — Вы принимаете препараты, которые я прописал? — интересуется Тэхен, расстегнув последние пуговицы на рубашке капитана и шагнув назад. Взгляд альфы напрягает и раздражает. Чон чувствует его почти физически. Он обжигает кожу, оставляет после себя неприятный осадок. Но выбора у Тэхена нет, всем больным нужно помогать. — Да, но если быть честным, иногда я пропускаю приемы, доктор Чон, — признается мужчина, виновато улыбнувшись и стянув правой рукой рубашку с левого плеча. — Надеюсь, вы мне это простите? — Это прежде всего в ваших интересах, капитан Ю, — непроницаемо отвечает Тэхен, аккуратно отлепляя пластырную повязку с плеча альфы. — Вы ведь хотите скорее вернуться на службу? — спрашивает он, кидая короткий взгляд на мужчину. — Я вас понял, док, — улыбается Ю, чуть заметно морщась от боли в плече. Тэхен кидает использованный пластырь в урну и отходит к ящику с медикаментами. Пока врач достает необходимое, альфа снова отворачивается к телевизору. Большой экран темнеет, а через две секунды на нем расцветает символика аспида. Все присутствующие в процедурной сразу же оставляют свои дела и поднимают головы к телевизору с замиранием сердца. У каждого в мыслях только один вопрос: кто на этот раз? — Проклятый демон, — шипит сквозь стиснутые зубы капитан Ю, когда на экране, как и обычно, появляются два человека — палач и пленник на сером фоне. Из разных углов процедурной слышатся удивленные вздохи и разговоры. Все глядят с животным страхом, с сожалением и злостью. Тэхен, ни разу не взглянув на экран, раскладывает необходимое для обработки ранения на небольшой выступ у койки. Он поджимает едва заметно дрогнувшие губы, сосредотачиваясь на процедуре. На экране, возвышаясь за спиной пленника, стоит высокий, с крепким телосложением альфа с катаной, перекинутой через плечо и с привычно скрытым черной маской лицом. Пленником оказывается всем известный омега — супруг министра здравоохранения. Он всхлипывает и дрожит всем телом, сминая подол хлопчатой рубашки маленькими пальчиками и заливая ее горячими слезами, скатывающимися по впалым щекам. — Мираи. Террорист, посланный самим Сатаной, — зло рычит Ю, прожигая экран телевизора ненавидящим взглядом. От услышанного имени у Тэхена по спине пробегает мерзкий липкий холодок. Пальцы судорожно сжимают бутылочку с перекисью. Чон пытается сдержать дрожь, но рука все равно дрожит, из-за чего жидкость небольшой прозрачной лужицей проливается на бежевый больничный кафель. — Освобождайтесь и возноситесь, — приветствует Мираи хрипловатым голосом, который явно ему не принадлежит, вытянув острие катаны в сторону камеры. Он расплывается в хищном оскале и неожиданно присаживается перед омегой, схватив крепкими пальцами его подбородок и грубо развернув лицом к себе. — И, конечно же, трахайтесь, — он ухмыляется и проводит большим пальцем по влажным губам пленника, заставляя того замереть в страхе. — Уж если и после этого Глава ничего не предпримет… — хмыкает Ю, сжимая кулак и отворачиваясь к Тэхену, который молча обрабатывает ранение альфы. — Этого ублюдка надо уничтожить. Тот, кого называют Мираи — один из более известных миру лидеров группировки «Аспид». Также известно, что он довольно молод и начал проявлять себя около двух лет назад. С его появлением стало больше войн, массовых убийств и терактов. Больше публичных казней значимых людей правительства. — Они пропагандируют наркотики, убийства, проституцию и кражи, хотят привести страну к развалу и перестройке по собственным правилам, — негромко говорит капитан, наблюдая за перевязкой. — Сколько беспорядков и организованных дебошей среди граждан мы подавили, но за всем не уследишь. У этой змеи много голов. Они настраивают народ против Главы, связывают нас по рукам и ногам. Мираи, признаться, хорош, многого добился за два года, — он вновь глядит на экран, где террорист озвучивает свои условия, держа лезвие катаны у горла омеги. Тэхен осторожно наклеивает на ранение новый пластырь, поправляя подушечками пальцев края. Слушать капитана все тяжелее. Все и без него ясно, как день. Он только хуже делает, в очередной раз поднимая эту ненавистную тему. Все делается только на словах. Они обещают уничтожить Мираи и тех, кто стоит в его тени, но на следующий день аспид вновь устраивает массовое убийство, в очередной раз показывая правительству, что их не остановить, не подавить и не уничтожить. — Прости, Тэхен, — вдруг говорит Ю, кладя правую руку на плечо омеги. Тот замирает, непонимающе уставившись на капитана. — Знаю, как неприятна эта тема, я зря это… Аспид у всех нас забрал что-то важное. Тэхен отстраняется, высвобождаясь от руки капитана, и поднимает взгляд на экран, заглядывая в черные бездонные глаза ухмыляющегося Мираи. Тот стоит над убитым омегой с опущенной катаной и смотрит словно в самую душу, наслаждается страхом в глазах тех, кто обязательно увидит это. А увидит вся страна. Каждый. И ребенок, и пожилой. Все увидят зверства, которые допускает превеликий Глава, а Мираи будет упиваться хаосом, что следует после каждой публичной казни, совершенной им. С его рук стекают густые алые капли, а за спиной — кровью на серой стене: «Шлюха министра ждала отродье». Кто-то кричит. У Тэхена внутри вспыхивает синее пламя ненависти и боли. Той боли, которую уже два года держит в самых глубинах своего сердца, позабывшего тепло. Он бы голыми руками разорвал Мираи, добрался бы до его души, если она там вообще есть, и изрезал этой самой катаной. Эту боль уже ничем не вытравить, не рассеять. Она впиталась в каждую клетку. Родители погибли зря. Чонгук погиб зря. Мираи не остановить. Тэхен инстинктивно прикладывает ладонь к груди, где под слоем ткани теплится металлический жетон — частичка родной души. Затем отворачивается от экрана, не вынося бездонного темного взгляда убийцы, оставившего Тэхена одного. — А вы не вернете, — тихо говорит омега слегка дрогнувшим голосом, заглянув в глаза капитана. Тот смотрит с печалью и ненужным сожалением, приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, но Тэхену оно не нужно. Ни сожаление, ни слова. — Вы свободны, капитан Ю. Не пропускайте приемы препаратов. До встречи, — с этими словами Тэхен разворачивается и идет к выходу из процедурной, слыша за спиной голос Мираи. — Да здравствует наше прекрасное будущее.

***

Негромкая классическая музыка сладкой негой растекается по просторному белоснежному залу, лаская уши присутствующих. Гости попивают игристое из высоких бокалов, переговариваясь между собой и наслаждаясь вечером. Тэхен стоит у высокого окна, отпивая шампанское и наблюдая за происходящим в зале. Среди присутствующих оказывается много шишек разного уровня. Никто из них наверняка быть здесь не хотел — лишь показуха для прессы, которая на следующее утро будет сверкать заголовками о том, как всем им важна человеческая жизнь, тогда как на деле все эти бесполезные политики вытирают об нее свои дорогие туфли. Небольшое мероприятие, устроенное в честь открытия новой больницы, тянется уже второй мучительно долгий час. Джин ушел полчаса назад, ссылаясь на плохое самочувствие из-за выпитого. Все-таки алкоголь ему совсем не идет. Тэхен решил, что уйдет чуть позже, побудет еще немного ради приличия и побеседует с будущими коллегами. Усталость и тяжесть в голове от выпитого постепенно дают о себе знать, окутывая собою расслабленное тело. Тэхен ставит бокал с недопитым игристым на ближайший столик с закусками и слегка вздрагивает, когда кто-то касается плеча. — Простите, не хотел вас пугать, — извиняется высокий и чуть полноватый альфа, тепло улыбнувшись, когда Тэхен резко оборачивается, уставившись на мужчину. Потревожившим оказывается господин Шин, баллотировавшийся в этом году на пост мэра столицы. По новостям практически каждый день показывают его заслуги, в которые входят открытия благотворительных фондов для лишившихся крова, открытия детских домов для сирот и новой больницы, в честь которой и устроено данное мероприятие. — Все в порядке, — Тэхен приподнимает уголки губ в подобии улыбки. — Сегодня замечательный вечер, — Шин поднимает со столика бокал и делает глоток, облизнув губы и разглядывая присутствующих. — Я рад, что мы закончили со стройкой так скоро, ведь нуждающихся в медицинской помощи становится все больше, к сожалению, — он поджимает губы, задумчиво кивая головой, затем поворачивает ее к рядом стоящему Тэхену, вновь улыбаясь. — Надо же, вам всего шестнадцать, но на ваших руках уже сотни спасенных жизней. Нам определенно повезло с таким человеком, как вы, доктор Чон. — Благодарю, господин Шин, — омега с легким смущением кивает. — Каждый, кто может хоть как-то помочь людям, крайне важен в наше время. — Согласен с вами, каждый вносит свою лепту в общее дело. Только общими силами мы сможем выстоять, — Шин улыбается, разглядывая лицо Тэхена и медленно спускаясь взглядом к смуглой шее, к ключицам, чуть виднеющимся из-под расстегнутой на две верхние пуговицы черной атласной рубашки. В глазах альфы мелькает искра, которую успевает заметить омега. Шин неосознанно облизывает нижнюю губу кончиком языка, вновь поднимая взгляд на Тэхена. — Как вы относитесь к тому, чтобы встретиться на выходных? — спрашивает он, не переставая улыбаться и потирая опущенные ладони. — Исключительно по делу, — добавляет альфа, уловив в глазах Чона растерянность. Тэхен жалеет, что не ушел вместе с Джином. От плотоядного взгляда альфы становится тошно. Хочется испариться, убежать. «Дела» у альф всегда одни, и они читаются в их голодных глазах. Чон мечтает просто развернуться и уйти, но нельзя. Перед ним — мэр, во власти которого оставить Тэхена без работы. Омега натянуто улыбается и вдыхает побольше воздуха, наконец выдавая совсем тихо: — Я бы с радостью, но… Тэхена прерывает звон разбившегося бокала. Омега застывает с немым криком, застрявшим в горле, уставившись на отверстие во лбу господина Шина. Альфа пустым взглядом смотрит куда-то перед собой с ужасом, посмертно запечатленным в карих глазах. Кто-то кричит, разрушая на миг повисшую в зале тишину, а кто-то начинает пятиться назад, указывая в сторону небольшой сцены и бормоча дрожащим голосом «Мираи». За кафедрой в центре стоит мужчина в маске и с автоматом в руке, направленным дулом вверх. Он одет в белоснежную, расстегнутую сверху рубашку, из-под которой виднеются татуировки, и в черные классические брюки. — Ну и где овации? — с притворным удивлением спрашивает Мираи, вытягивая автомат и направляя дуло в сторону остолбеневших людей. С первыми криками начали разноситься выстрелы. Словно из ниоткуда, появляются люди в таких же масках и с красными повязками на левой руке, на которых изображена символика аспида. Они начинают отстреливать каждого, кто попадается на пути. Мираи смеется, выходя из-за кафедры и неторопливо спускаясь по лестнице в зал, наполнившийся хаосом, которым упивается. — Так-то лучше, — ухмыляется он, вытягивая руку с автоматом и выстреливая в случайно попавшегося на глаза несчастного гостя неудавшегося вечера. Тэхен чувствует, как по спине пробегают ледяные мурашки, когда Мираи обжигает его взглядом своих черных как ночь глаз, с которыми никогда не хотел бы сталкиваться. Все вокруг превращается в ад. Лужи крови заливают пол. Повсюду убитые и еще живые люди, ищущие спасения. Кто-то кричит о помощи, но отчаянно и безнадежно ищущего ее добивают выстрелом. Кто-то пытается прятаться, но тщетно. Выхода отсюда нет. Точно не живым. Пригнувшись, Тэхен бросается к столикам, скрываясь за одним более или менее уцелевшим. Он тяжело дышит, пытается выровнять участившееся сердцебиение и сглатывает вязкую слюну. Вокруг лежат еще не остывшие трупы, к которым Тэхену суждено сегодня присоединиться. Внезапно рядом лежащий омега с пропитанной кровью рубашкой распахивает глаза, стеклянным взглядом уставившись в потолок. Влажные от слез ресницы мелко подрагивают. Чон на коленях подползает к парню, стягивая с себя пиджак. Он торопливо разрывает его рубашку, осматривая простреленную грудь. Из отверстия толчками выливается густая горячая кровь. Омега едва заметно дышит, что явно дается ему с трудом, и все смотрит вверх не моргающим взглядом. Тэхен комкает свой пиджак и прижимает к отверстию от пули, пытаясь остановить кровотечение. Стрельба вокруг оглушает, не прекращаясь ни на секунду. Чон судорожно ищет взглядом хоть что-нибудь, что могло бы помочь спасти едва живого человека. Сжимающие ткань пиджака руки мелко подрагивают. Раненый распахивает глаза шире и издает булькающий звук. Из приоткрытого рта струйками с обоих уголков губ течет кровь. Тэхен хватает парня за голову, приподняв ее и судорожно шепча: «не умирай», четко осознавая, что парню не выжить из-за простреленного правого легкого. Никто ему не поможет. Тэхен злится и ничего не понимает, паника стремительно захватывает сознание. В ушах гул от криков и выстрелов, а в голове каша. Пытаться кого-то спасти — глупая идея. Никому не выжить. Аспиды сумели бесшумно прорваться через множественную охрану по всему зданию и на территорию больницы, которая теперь полностью под их контролем. Закрыв умершему омеге веки, Тэхен ползет к выходу в коридор, каждую секунду ожидая выстрела в затылок, но не собираясь так просто сдаваться. Наконец вырвавшись из эпицентра, омега поднимается на дрожащих ногах и бежит по коридору, судорожно оглядываясь. Тело прошибает электрическим разрядом. Позади, закинув автомат на плечо, стоит Мираи, за спиной которого солдаты аспида добивают оставшихся в зале людей. Ноги Чона едва не подкашиваются от пристального взгляда террориста. Он отворачивается и бежит дальше, резко сворачивая направо и чуть не поскользнувшись на кафельном полу. Если и суждено умереть, то сопротивляясь. Играть со смертью в догонялки страшно и опасно. Исход ясен в любом случае. Тело постепенно парализует страх, заставляя остановиться, но сознание отчаянно борется до конца. Тэхен сшибает плечом груду пластиковых стульев у стены и мысленно ругает себя за поднятый шум. Отдаленно слышны выстрелы, но вокруг тишина. Пугающая тишина, пробуждающая дикий страх. Тэхен судорожно дергает ручку каждой двери, громко дыша и бегая по коридору от одного кабинета к другому, пока наконец одна из дверей не поддается. Омега распахивает ее и влетает в темный кабинет, освещаемый лишь уличным фонарем из окна. Он тут же закрывает дверь, пытаясь запереть изнутри дрожащими пальцами, перепачканными в крови. Кто-то с другой стороны резко дергает дверь, отчего Тэхен падает на пол, ударяясь затылком. В глазах заблестели искры, а голова закружилась каруселью. Омега тут же отползает назад, пытаясь подняться и выиграть для себя хоть секунду. В дверях стоит Мираи в пропитанной чужой кровью рубашке. Он склоняет голову вбок и медленно шагает в кабинет, опуская автомат. — Давай, стреляй! — рычит Тэхен, быстро поднимаясь на ноги. — Добей меня и уходи с чистой совестью. Не оставляй после себя ничего, — шипит омега, прожигая мужчину горящим чистой ненавистью взглядом. Страх перед смертью вдруг будто исчез. Мираи, который устраивает жестокие публичные казни, который массово уничтожает людей и объявляет войны правительству, который оставил Тэхена и тысячи других людей без семей, сейчас стоит напротив. Он не пытается убить, не пытается что-то сказать. Наступает медленно, словно дикий зверь. Подкрадывается, загоняя свою жертву в угол и не оставляя ни единого шанса на спасение. У Тэхена сердце рвется наружу, а в крови закипает чистая ярость. Он сжимает пальцы в кулаки — единственная защита — и все пятится назад по мере приближения альфы. Страх и ненависть тесно сплетаются, создавая что-то неконтролируемое и дикое, в чем омега сам себе не отдает отчет. — Я ненавижу тебя, — цедит Тэхен сквозь стиснутые зубы, нервно дрожа от прошибающей его злости. — Убийца, монстр, лишивший меня всего! Всех нас! Давай, уничтожь и меня, чего же стоишь? — срывается на крик бесстрашный брат героя, чью жизнь отнял напротив стоящий убийца. Из глаз непроизвольно текут жгучие слезы. — Почему ты молчишь? Где твои громкие речи и угрозы, которые мы слышим по телевизору? Мираи ухмыляется и неожиданно, словно вдруг устал слушать бредни жалкого омеги, бросает автомат на пол, от громкого звука которого Чон едва заметно вздрагивает. Заткнул. Альфа бросается к растерявшемуся Тэхену и грубо припечатывает спиной к стене. Омега прикрывает глаза, замирая и почти не дыша. Не кричит, не вырывается. Страх начинает парализовывать, наконец добравшись до сознания. Тэхен готовится к мгновенной смерти, но Мираи поступает совершенно непредсказуемо. Он приближается к омеге и тянет носом, скрытым под тканью черной маски, аромат бронзовой кожи, покрывшейся мелкой испариной. Слишком близко, слишком опасно. Тэхен готов закричать, но помощи ждать неоткуда. Он чувствует, как чужая ладонь скользит по тяжело вздымающейся груди и останавливается у кромки классических брюк. По телу пробегает новая волна колючих мурашек. Рука альфы снова скользит вверх. Тэхену кажется, словно по груди ползет змея, которая вот-вот сожмет собою тонкую шею и сломает с нажимом, дробя кости. Мираи подцепляет пальцем жетон, висящий на шее омеги, и хмыкает. Словно насмехается. В его взгляде так и читается издевательское: «И это твой герой?», вызывающее в омеге новую волну ярости и обиды. Тэхен резко вырывает жетон из пальцев альфы, прожигая уничтожающим взглядом. Тронул запретное, будто самой истины души Тэхена коснулся. — Не прикасайся, не смей трогать его, — рычит он, пытаясь оттолкнуть Мираи, но тот, словно скала, которую ничем не сдвинуть, даже не ощущает толчка. Он выше на голову и сильнее в разы. Наверняка способен голыми руками с легкостью свернуть Тэхену шею, если только захочет. Крепкие руки сильнее вдавливают в стену, не позволяя сдвинуться. Тэхен чувствует на губах обжигающее дыхание и отворачивает голову в сторону. О мгновенной смерти теперь можно только мечтать. Альфа непозволительно близко, он дышит тяжело, жадно вдыхает аромат омеги и стискивает в пальцах атласную ткань рубашки. Тэхен догадывается о намерениях террориста. Нетрудно догадаться, когда чужое напряженное дыхание готово расплавить кожу. Новая волна паники стремительно нарастает, застревая рвущимся криком в горле. — Просто убей, — хрипит Тэхен, не без усилий вырвав из хватки руку и замахнувшись на альфу слабо сжатым кулаком. Мираи, не раздумывая, перехватывает и сжимает ослабшую и дрожащую руку омеги в своей большой ладони. Тэхен почти плачет, мечтая поскорее умереть и ничего не чувствовать. Ненавидя себя за слабость перед врагом. Позорная, унизительная смерть… — Все такие же холодные, — наконец негромко заговаривает Мираи хрипловатым голосом, поглаживая большим пальцем внутреннюю сторону тэхеновой ладони. Тэхен цепенеет, бросив попытки вырваться, превращается в замершую статую, застывшим взглядом смотря на альфу. Мираи отстраняется и тянется рукой к своей маске, незамедлительно стягивая ее с головы. У Тэхена земля из-под ног уходит, а сердце биться перестает. В голове абсолютная пустота, а в глазах — полная растерянность и шок. Он глядит на лицо альфы так, будто увидел призрака, тепло улыбающегося ему из прекрасного прошлого. Едва шевеля губами, Тэхен выдыхает почти неслышно: — Чонгук…