Круг замкнулся. По новой?

Тем же вечером. Малфой и Нотт стояли у крыльев огромного феникса не решаясь постучать. Только первый поднял руку, как дверь в кабинет директора распахнулась. — Входите, юноши. — строгий голос директрисы заставил их вздрогнуть и повиноваться. Как только Слизеринцы вошли - комнату, словно по сценарию, накрыла тишина. Ни звука, лишь непроницаемые стены. Будто ты читаешь книгу, и увидел в ней картинку, на которой навсегда будет тишина. Обстановка в помещении наколялась, и все трое это понимали. Но ради чего парни здесь? Этого предугадать не могли. — Присаживайтесь. Сели. — Мистер Малфой, мистер Нотт, то, что я скажу, должно остаться в этой комнате. — серьезным тоном. Будто сейчас она отчитывала первокурсников, что снова бродили после отбоя. — В зависимости от сказанного. — усмехнулся Тео. — Теодор Нотт, я понимаю ваше желание разбавить напряжение, но шутки сейчас не к чему. Шутки и правда были неуместны, ведь серьезный тон и напряжение вводили в больший страх юношей. — Мы вас слушаем. — уверенно сказал Драко, смотря прямо в глаза директору. Озадаченно посмотрев на мальчиков, Макгонагалл перевела взгляд на две картины, что висели позади них — Дамболдора и Снейпа. Великие люди, великие директора. Те незамедлительно кивнули, тем самым давая согласие. Их лица совершенно ничего не выражали, что очень напрягло Драко. Желваки заработали, а взгляд похолодел. Желание узнать становилось все больше. Что же прячет старуха Макгонагалл? — Ваши отцы.. — Парни словно повзрослели за секунду. Их лица стали серьезными, когда сами смотрели на директора в ожидании чего-то. Чего? — В Азкабане произошел взрыв. Спланированный. Бывшие пожиратели смерти сбежали. Все. Никого не осталось. — Минерва опустила лицо, глядя в документы. Это надо было видеть. Лица Тео и Драко вытянулись, а глаза расширились. Опасность. Бегут забирать сынков пожирателей? — Что-то надвигается. — прервала раздумья Макгонагалл. — Страшное, опасное. Я хочу попросить вас. Сейчас они слушали так, как никогда. Даже на любимых предметах они не обращали внимания на лепет учителей столь внимательно, как это происходило сейчас. — Вероятность того, что пожиратели свяжутся с Вами слишком высока. Мне необходимо, чтобы вы сразу сообщили мне. Вот оно. Бум. Предстоял выбор - родная семья, родители, родной дом или школьная семья, друзья, любимый замок. Это было сложно, невыполнимо, но что они будут делать, когда пожиратели доберутся до них? Бежать? Убьют. Где-то сзади послышался звук. Кто-то пришел. Малфой и Нотт обернулись, пытаясь понять, кто находится в тени. — Директор! Ученица Гриффиндора.. — Остановился, переводя взгляд с парней на директора. — Ой, простите, я не вовремя. — Все нормально, Хагрид. — Вновь сфокусировала взгляд на юношах. — Я надеюсь на ваше благоразумие, ступайте. — и с неким доверием отпустила слизеринцев. Опасность за них была. Минерва уверена, что в первую очередь бить будут по школе, по ее студентам. *** — Как думаешь, что происходит, Драко? Всегда позитивный Теодор Нотт сейчас был мрачнее тучи. Что-ж, неудивительно. Нотт старший был просто жестоким. И даже это слово не выражало всей его деятельности. Убийца, тиран? Если Драко думал, что его отец мерзавец, то, по сравнению с отцом Теодор — он был святошей. И всегда пытался помочь другу: обнять, утешить и попытаться выведать все. Но Нотт был непреклонен — даже с миллионами ссадин, сломаны конечностей и помутнениями в памяти после многочисленных круцио, убегал. Не хотел говорить. Это ранило еще больше. — Я знаю не больше тебя, Тео. Надо смотреть правде в глаза. — тихо. — Хоть это действительно пугает. Уже находясь у картины, ведущей к хоромы старост, Малфой предложил: — Не хочешь выпить, Тео? — с полуулыбкой, как бы заманивая. Нотт замешкался. Сейчас у него было совсем не то состояние, в котором стоит пить. — Пить не буду, но по душам поговорю с тобой, любимый. — ухмыльнулся, кивая головой на портрет. — Мерзавец. Пробубнив пароль, быстро поднялись. Драко устремил свой путь к креслу у камина, по пути снимая пиджак. — Проходи, тебя не съедят. — Весьма сомнительно, учитывая, с кем ты делишь башню. Вот оно. Напоминание. — Гермионы нет. — Нет? Ты даже не прове.. Нет? — приподнял бровь брюнет, обводя взглядом гостиную. — Она не появляется 2 сутки. Я не знаю, Тео. — даже с чувством досады вымолвил блондин. — Эй, да ладно, один раз трахнул и все? Неужели она так хороша в постели, что ты не можешь ее отпустить? — Ублюдок, — смешок. — Я не буду обсуждать свою сексуальную жизнь с тобой. — закатил глаза, усаживаясь на кресло, которое уже успел забронировать, — Но я действительно не понимаю, куда пропала Грейнджер. Еще и лесник что-то про Гриффиндорку сказал. Странно это все. Теодор лишь хмыкнул. Подошел к столу, где стояло несколько прозрачных стаканов. — Драко? Игнор. — Малфой. — Я уже сказал, что не буду обсуждать ничего. — Тут на столе письмо. Тео взял письмо и направился к дивану. — ГДГ. — Гермионе. — тихо, как будто мысленно себе, пробубнил Драко. Тео в ту же секунду открыл. Ха. Слизеринец. Нет, чувство вины его преследовать не будет. — Гермиона, я не понимаю, что-то происходит. Мне опять хреново, как тогда, до битвы. Куда ты пропала? Джинни тоже нет. Весь Гриффиндор обеспокоен. Надеюсь, что ты просто приболела. Будь осторожнее, в этой мути все чаще начала мигать ты, Герм. Жду ответ. Твд ГП. — Где чертова Грейнджер? — помассировал виски Драко, смотря на бумажку. В голове у блондина сейчас было слишком много вопросов. Что происходило с Поттером до битвы и что происходит сейчас? Куда пропали Уизлетта и Грейнджер? — Лицо попроще, пупсик, — приподнял уголки губ, — Представь, что Люциус сдох. И ежесекундно выпивая всю жидкость со стакана. А Драко и представил. Каждый раз представлял, как умирает его отец. Всегда по-разному, но жестоко. И наслаждался этим. Что была за тьма в самом Драко, что не давала ему жить спокойно, зная, что его родной отец жив? ******* Надев спортивный костюм белого цвета, Гермиона попрощалась с Джинни, отправляя ту прогуляться по магазинам, мол, той все равно нечего делать дома. Сама же Гермиона отправилась к родителям. Волновалась. Как они отреагируют? Что им сказать? Гермиона и Джинни снимали небольшую квартирку в центре города, так, что только выйдя из дома - можно было поймать такси. Что и сделала Гермиона. Тот самый коттедж, который приобрела Гермиона для своих родителей, когда началась война. Именно этот адрес девушка вложила отцу в его любимую куртку. Кудрявая подошла к двери. Руки дрожали. А может они ее вспомнят? Тук-тук. Через мгновенье дверь распахнулась, и на пороге показались такие родные глаза. Глаза ее матери. Сама Грейнджер наложила на себя заклинание, чтобы определенное время ее было невозможно узнать, как Гермиону. — Добрый день, могу чем-то помочь? — с улыбкой произнесла мама. Мерлин, мама, как я скучала. В тот момент Гермионе хотелось броситься в объятия к такому родному человеку. Ком в горле становился все больше, а дышать все сложнее. — Здравствуйте.., — проморгалась, — Извините, вы мне напомнили одного прекрасного человека.. Я Ваша новая соседка, купила коттедж через два дома. — пальцем показала в сторону неизвестного ей дома. Но Гермиона была бы не Гермионой, если бы не продумала все. В доме, что показала девушка, уже 3 год никто не живет. — Гермиона. — протянула руку. — О, Гермиона, добро пожаловать! Заходите к нам на чай! У нас так давно не было гостей. — все также улыбаясь, Джин протянула руку. Заходя на кухню, Гермиона поразилась. Самый лучший мужчина, самый лучший отец. Даже не изменился! Собрав себя по частям, чтобы не заплакать и не броситься в объятия родителей, девушка лишь хмыкнула. Больно. В этой семье она родилась, ее растили. Ее любили, но боялись. Когда у Гермионы случился первый всплеск магии - сгорела вся ее комната. Вся, кроме кровати, на которой плакала 11-ти летняя Гермиона. Юная волшебница хоть и не знала о волшебном мире, но понимала, что комната - ее рук дело. Она была на эмоциях, зла. В тот вечер ей было больно. Родители хотели отдать ее на танцы, когда сама девчонка была против. .. Мам, ну я не хочу туда ... Ты должна, Гермиона. Тебе нужно заводить знакомства и выходить в свет, а не сидеть за книгами. Со временем всплески магии стали чаще, а ее итак небольшой круг общения сошел на нет. В школе на девушку все тыкали пальцами, мол, она странная. Она не была странной, просто не такая, как все. Родители старались поддержать единственного ребенка, но боялись сказать что-то не то. Одно неправильно подобранное слово, и, не дай Бог что-то произойдет. Девушка помнила, как подслушивала разговоры родителей, слышала, как плакала ее мама. Родители любили ее, просто по-другому. Когда Макгонагалл сообщила юной волшебнице и ее родителям о том, кто она, родители облегченно вздохнули. Контроль.