***
No masters or kings when the ritual begins, There is no sweeter innocence than our gentle sin, In the madness and soil of that sad earthly scene, Only then I am human, Only then I am clean.
- Боже, сынок, я так рада, это просто отличные новости! - мама Хёнджина чуть ли не плакала от счастья после новостей о решительных действиях директора Пака. - Я верила, что всё образуется, видишь, всё ведь налаживается! - Мам, мы ещё не выиграли суд, рано радоваться... Но да, директор Пак проделал большую работу, я даже не знаю, как его благодарить. - Хёнджин действительно впервые за долгое это время почувствовал некоторое облегчение и надежду на то, что всё действительно будет хорошо. - Может... Может теперь ты вернёшься домой? - нервничая, осторожно спросила мама. Хёнджин уже почти неделю жил в отеле, не желая сталкиваться с отцом. Даже нашёл подходящую съёмную квартиру, но колебался и никак не мог решиться позвонить арендодателю. Конечно, он очень хотел вернуться домой, хотел увидеть маму и Кками, но не представлял, как вести себя с отцом после их ссоры... - Папа примет тебя, Хёнджинни. Да, он вспылил, но он действительно жалеет о том, что так обидел тебя. И он очень сильно тебя любит, просто ему тяжело принять... Что ты... Ты... - Что я гей? - Хёнджин немного нервно рассмеялся. - Мам, это просто смешно. Я никогда не был и не буду геем. - Но... Но как же это... Ты и Ёнбокки... - Мам, вот ты любишь папу, так? - Конечно, сынок, что за вопросы? - А если бы он был женщиной, ты бы так же его любила? Ничего ведь не поменялось бы? Хёнджин ярко представил себе, как опешила его мама от такого вызывающего вопроса. Ей понадобилось некоторое время на раздумия, прежде чем ответить: - Знаешь, я никогда раньше даже не задумывалась о подобном, но теперь, когда ты спросил... Я всем сердцем люблю твоего отца, мы с Киджином вместе уже много лет, ещё с университетских времён. Если бы мы встретились тогда и оба были девочками... Думаю, ничего не поменялось бы, я бы точно так же потеряла от него голову. Да, думаю, я бы любила его в любом теле, ведь... - Ведь любят прежде всего душу, а не тело, правильно? - закончил вместо мамы Хёнджин. - Да, сынок. Так и есть. - И ты бы считала себя лесбиянкой? Если бы вы с папой оба были женщинами? - Нет, конечно! Мы с твоим папой, как две половинки одного целого, как вода и земля, мы действительно родственные души. Я никогда в жизни не смотрела по сторонам, мне не нужен никто, кроме Киджина. - Тогда ты должна понимать, почему я не гей. - Хёнджин немного помолчал, давая матери время действительно вдуматься в его слова. - Я люблю только Феликса, как ты любишь только папу. Мне никто больше не нужен. - Да, сынок... Да, я понимаю тебя. - прошептала госпожа Сон. Теперь она и вправду всё поняла. Но сможет ли так же понять Киджин? Любил ли бы он её точно так же, если бы она была мужчиной? Сможет ли поставить себя на место сына и принять его таким, какой он есть? Этого Сон Мунбёль не знала. - Думаю, тебе всё же стоит вернуться, Хёнджинни. Папа остынет, вот увидишь, просто дай ему время... Пожалуйста, сынок, вернись домой.***
Господин Хван действительно очень сильно жалел о том, что натворил, ему было так стыдно и больно, как никогда в жизни, но он слишком долго копил в себе разочарование и гнев, поэтому всё вышло так, как вышло - вырвалось наружу самым отвратительным образом. Он чувствовал себя виноватым перед Хёнджином, но гордость не позволяла ему позвонить сыну и извиниться. Они подолгу беседовали с женой об этой ситуации, и это позволило ему прийти к выводу, что он действительно был чертовски неправ, что ему нужно было принять и поддержать сына, пожелав ему счастья, а не давить на него, решая, как ему жить, и оскорбляя последними словами. Он всем сердцем любил единственного сына и глубоко сожалел, что в момент, когда Хёнджин был особенно раним и нуждался в любви и заботе близких, оказался предателем. И теперь, глядя на Хёнджина, который молча раздевался в прихожей, пряча от него глаза, он не мог просто взять себя в руки, наступить себе на горло и сказать ему, как он искренне сожалеет. Находясь под одной крышей, они всё время старательно избегали друг друга, почти не разговаривали и никак не касались темы, заставившей Хёнджина сбежать из дома. Мама всеми силами сглаживала острые углы и пыталась заставить этих двух упрямцев хоть как-то взаимодействовать, но получалось плохо. Хван Киджин боялся, что сын не сможет простить его, а Хёнджин сомневался, что отец примет его таким, какой он есть - вместе с его безусловной любовью к Феликсу. Так они и топтались вокруг да около, не решаясь на ещё один серьёзный разговор. А в один прекрасный день позвонил директор Пак и сообщил о назначенном на следующее утро закрытом судебном заседании. Хёнджин просто безумно нервничал, пока ехал в машине - отец сам вызвался отвезти его, и мама, конечно же, тоже присоединилась к ним. Хёнджин раз за разом перечитывал заранее написанную и согласованную с адвокатом речь, руки тряслись, а во рту пересыхало от волнения. Он прекрасно понимал, что сегодняшним заседанием дело не ограничится, однако в этот день действительно могла решиться его судьба. В зале суда, помимо одноклассников и учителя Кима, к удивлению Хёнджина, собралась ещё и вся группа во главе с директором Паком - Феликс в ту же секунду, как Хёнджин вошёл в зал, первым бросился в его объятия со счастливым смехом, а уже через мгновение Хёнджина облепили и остальные Stray kids, наперебой выкрикивая слова поддержки. Обнимающий Хёнджина за шею Феликс случайно столкнулся взглядами с господином Хваном и замер - в глазах мужчины не было и тени брезгливости или отвращения, только тихая грусть и будто бы... Сожаление о чём-то? Феликс поспешил отвести взгляд и прошептал в ухо Хёнджина: - Держись, любимый. Мы все с тобой. Всё будет хорошо. Удачи! Все заняли свои места, и первое закрытое судебное заседание, наконец, началось. Первой говорила сторона обвинения - адвокат, представляющий компанию JYP, обвинял Чин Соён в клевете, распространении ложных слухов в интернете, нанесении тяжёлого морального ущерба Хёнджину и фанбазе, а также огромных убытках компании в связи с творческим перерывом Хёнджина. Сторона защиты же обвиняла Хёнджина в насилии над Чин Соён, причинении тяжкого морального и физического вреда и издевательствах над другими школьниками. Когда начали выступать приглашённые свидетели, Хёнджин просто не мог поверить своим ушам, слушая о себе такие небылицы со стороны свидетелей защиты, что глаза на лоб лезли. - Хорош пиздеть! - воскликнул в сердцах Бён Намджин, вскакивая с места и тыча пальцем в сторону Чхве Сымина - парня на год младше, того самого очевидца туалетного признания Соён, который утверждал, что Хёнджин в тот день оскорблял Соён и издевался над ней, а после толкнул так сильно, что она упала и разбила голову об раковину. - Чушь собачья, всё это! В тот день эта стерва после большой перемены пошла на уроки, как ни в чём не бывало, мы все видели её постоянно, никогда ни одной царапины на ней не было! Хёнджин, может, и дрался пару раз с пацанами в школе, даже со мной, но девчонок никогда не трогал! Все начали что-то выкрикивать, поднялся шум, судья беспрерывно бил молотком, пытаясь призвать всех к тишине. Громче всех орала Чин Соён, Хёнджин же сидел с низко опущенной головой, закрывая уши руками. Наконец охрана оттащила готового полезть в драку Бён Намджина, и был объявлен получасовой перерыв. - Эй... Ты как? - Феликс бережно приобнял его за плечи у автомата с напитками. - Эти придурки такую чушь несут, у них даже доказательств твоей вины нет, мы обязательно выиграем это дело, слышишь? - Феликс, я действительно её толкнул, понимаешь? Конечно, голову она не разбивала, но я это сделал и есть свидетель. Пусть он и привирает, но он всё видел... - Хёнджин меланхолично попивал американо со льдом через трубочку, устало прислонившись головой к виску Феликса. - Хёнджин, пойдём обсудим наши дальнейшие действия. - адвокат не дал им нормально поговорить, и Хёнджину пришлось удалиться, с грустью оборачиваясь на обеспокоенного Феликса. Выслушав всех "свидетелей", коих Соён наняла немало, Хёнджин снова начал терять веру в лучшее - за эти полтора часа на него вылилась целая тонна говна и грязи в виде рассказов о поступках, которых он никогда в жизни не совершал. Что бы ни говорили его свидетели, доказательств ни у кого не было, поэтому козырь Соён в лице младшеклассника, который застал их тогда в туалете, мог стать решающим. Адвокат Соён даже предоставил на всеобщее обозрение скриншоты переписок, которые были явной подделкой - Хёнджин никогда никому не писал подобных гадостей. Наконец, дали возможность высказаться самим виновникам всей этой заварухи - Соён и Хёнджину. Соён битых полчаса распиналась о том, как она травмирована, каким Хёнджин был ублюдком по отношению к ней и другим ученикам, как она всю жизнь не сможет оправиться от нанесённых ей ран и так далее и тому подобное. Хёнджин заметил, как напрягся сидевший неподалёку Феликс, как он сверлит Соён полным ярости взглядом, сжимая кулаки, а вся группа будто копировала его поведение - было видно, что они не верят ни единому слову этой лживой твари. Когда подошла его очередь, Хёнджин сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, поднялся и медленно пошёл к трибуне рядом с судьёй. Все взгляды в зале были прикованы к его худой высокой фигуре с опущенными плечами - усевшись, Хёнджин сделал над собой усилие и расправил их, внимательно оглядывая всех присутствующих. - Всем добрый день. Меня зовут Хван Хёнджин, и я клянусь, что буду говорить правду и только правду. - дрожащий от волнения Хёнджин остановил свой взгляд на Феликсе, который ободряюще улыбнулся ему, подняв большие пальцы вверх и одними губами произнося "Файтин!". Ощутив душевный подъём, Хёнджин выровнял голос, до самого конца речи глядя только Феликса. - Во время учёбы в школе я всегда старался быть добрым по отношению к окружающим меня людям, защищать их и служить им примером для подражания. Я усердно учился и также уделял много времени танцам и спорту. С моей стороны здесь собрались люди, которые могут подтвердить, что я действительно не был хулиганом и никогда не обижал ни своих одноклассников, ни других учеников. Я мог обидеть кого-то, только если вступался за тех, кто мне близок. И прошу прощения за это. Что касается Чин Соён... Мне пришлось столкнуться с её неадекватным поведением и преследованием, я изо всех сил пытался не причинить ей боли, но и ответить на её чувства не мог. Является ли это преступлением? Думаю, я скорее был бы преступником, если бы посмел ввести её в заблуждение и обманывать, встречаться с ней, не любя в ответ. Кроме того, в силу выбранной мной профессии я не мог позволить себе отношения, даже если бы хотел их завести. Поэтому в день, когда Чин Соён проникла в мужской туалет и призналась мне в любви, я был сильно напуган тем, как отразится на нашей репутации, если кто-то нас увидит. Когда Чин Соён попыталась насильно меня поцеловать, мне пришлось инстинктивно оттолкнуть её, я немного не рассчитал силы и она упала на пол. Но я не ранил её, она просто осела на пол и всё. Чхве Сымин всё видел, он уже рассказал вам, правда, немного приукрасил историю... Ничего из ряда вон не случилось в тот день, я не был жесток к Чин Соён, но всё равно сожалею, что тогда мне пришлось её оттолкнуть. Я склонен думать об этом случае, как о самозащите, и в том числе таким образом я спас и её репутацию. Мне жаль, что так вышло, я глубоко раскаиваюсь в том, что причинил Чин Соён боль, не приняв её чувства, но поступить иначе просто не мог. Что касается обвинений по поводу издевательств над другими учениками - вы уже слышали моих свидетелей. Я никогда не совершал того, в чём меня обвиняют, никогда не был агрессором и тираном. Я совершенно другой человек. Прошу судью справедливо судить меня. Спасибо, что выслушали. - Хёнджин вежливо поклонился судье и вернулся на своё место под громкие аплодисменты. - Молодец, Хёнджин! - с гордостью произнёс отец и похлопал его по спине. Хёнджин удивился, но всё же благодарно улыбнулся в ответ. Первое заседание подошло к концу, следующее было назначено через неделю в то же время. Хёнджин подавленно наблюдал, как охранники, окружающие Stray kids, по очереди выводят их из зала в сторону чёрного хода, где ждали микроавтобусы. Поймав взгляд Феликса, он с грустью помахал ему. Сейчас их будто разделяла высокая стена - Хёнджин не мог поехать с ним, не мог даже подойти и обнять на прощание, не мог сладко поцеловать любимые, мягкие, сочные, как персик, губы... Феликс тоскливо шмыгнул носом, но заставил себя тепло улыбнуться Хёнджину, сделал сердечко пальцами и смотрел на него до последней секунды, пока не скрылся за дверью. Хёнджин крепко сжал кулаки и закусил губу, сделал шаг назад, собираясь развернуться, и столкнулся со стоящим к нему почти вплотную отцом. Хёнджин горько усмехнулся - наверняка он тоже видел прощание Феликса, и вряд ли оно пришлось ему по душе. Но, к удивлению Хёнджина, папа только со вздохом приобнял и ободряюще потрепал его плечо. - Не грусти, сынок. Поехали домой.***
I cannot breathe without you being right by my side, I'll die. So can you please come over closer, Hold me tight, right now... 벗어나기 위해 몸부림쳐 봐야 there's no answer, 해와 잠들 때까지 더 deeper, I really wanna know yeah, 난 이미 lost control oh...
В течение следующего месяца Хёнджин посетил несколько судебных заседаний, чаша весов справедливости склонялась то в одну, то в другую сторону, и суд никак не мог принять решение. Чем дольше это затягивалось, тем больше волновался Хёнджин - всё, что ему оставалось, это полагаться на защищавших его людей и не терять надежды на лучшее. Но до сих пор было непонятно, чем же всё закончится, и у Хёнджина снова начали опускаться руки. В один из тёплых майских дней Хёнджин спокойно рисовал и одновременно слушал музыку, когда дверь в его комнату приоткрылась с тихим щелчком. - О, мам, как раз хотел попросить... - Хёнджин снял наушники, отвернулся от мольберта и чуть не задохнулся, не веря своим глазам. - Господи, Ликси!!!! Феликс подпрыгнул, обвивая Хёнджина руками и ногами, а тот с удовольствием поймал его и сразу же жадно впился в его губы, без конца терзая и посасывая их, не в состоянии утолить свою жажду - они больше месяца могли только созваниваться и изредка видеться на судебных заседаниях, и сердце Хёнджина бешено колотилось от восторга - наконец-то Ликси пришёл к нему! - Любимый, тише, тише, я дышать не могу... - Феликс рассмеялся в мягкие губы и заёрзал, пытаясь ослабить крепкую хватку Хёнджина. - Я тоже очень, очень сильно соскучился! Так рад тебя видеть! - Как ты тут оказался? Почему не предупредил, я бы подготовился к твоему приходу! - Хёнджин наконец опустил Феликса на пол, но не разомкнул объятий, неотрывно глядя в счастливые глаза напротив. - На самом деле я не думал, что получится приехать, но Бан Чан... Короче, я опять начал хандрить, потому что мы уже очень долго не виделись, и не мог сосредоточиться на работе. Ему это надоело и он буквально мне приказал ехать к тебе. Я созвонился с твоей мамой, она сказала, господин Хван как раз на работе, так что я спокойно могу прийти в гости. Ты же так и не помирился с ним? - Пока нет... Мы даже почти не разговариваем, но и не ругаемся. Как-то так... - Хёнджин пожал плечами и со вздохом помотал головой. - Не хочу говорить о нём, лучше расскажи о себе, как твои дела? Может, ты голоден? Или хочешь, я тебе попить принесу, у меня как раз есть твоё любимое банановое молоко... - Да, я бы попил что-нибудь, спасибо, милый. - Феликс нежно чмокнул пухлые губы Хёнджина и радостно усмехнулся, когда Хёнджин чуть ли не бегом помчался исполнять его просьбу. Феликс снял пиджак и уселся на кровать, разглядывая небольшую комнату. Всё в ней буквально было пропитано Хёнджином - спокойные белые и светло-голубые тона, новое большое зеркало во всю стену, чтобы можно было практиковаться в танцах, пара гирь для спорта, приоткрытый шкаф с аккуратно развешенными брендовыми вещами, мольберт в углу с неоконченной картиной, заваленный скетчами и исписанными листами с текстами песен рабочий стол, фигурки мемберов Stray kids и распустившиеся цветы в горшках на подоконнике, ещё один стол с компьютером и звукозаписывающей аппаратурой, ломящиеся от книг об искусстве и поэзии настенные полки, лежанка Кками... Вдруг его взгляд выхватил из кипы листов на столе один необычный. На одной его половине было нарисовано его собственное лицо, а вторая была исписана текстом. Заинтересовавшись, Феликс приблизился и начал читать. Хёнджин как раз вернулся с двумя большими стаканами бананового молока и застал Феликса сующим свой носик туда, куда не следовало. - Вау, Хёнджин, почему ты не рассказывал, что у тебя получается такая крутая песня?! - Феликс восхищённо смотрел на него, нисколечки не чувствуя себя виноватым. Хёнджин смутился так сильно, что уши покраснели. Не найдя, что сказать, он протянул Феликсу его стакан и молча присел рядом на кровати, поджав под себя одну ногу. - Показать тебе демку? - наконец пробормотал он, неуверенно глядя на Феликса. - У тебя и демка есть?! Конечно, показывай!!! - Феликс чуть ли не подпрыгивал от нетерпения, хлопая в ладоши, пока Хёнджин включал компьютер и запускал программу для написания музыки. Конечно, Хёнджин не был так же, как Бан Чан, Чанбин и Джисон, силён в создании, сведении, аранжировке и мастеринге треков, но всё же немного в этом разбирался и что-то вразумительное набросать мог. Он дал Феликсу послушать сырую дорожку вместе с записью своего голоса, чтобы тот высказал своё мнение. - Немного слишком сексуально, но мне очень нравится, это просто бомба! Погоди, ты даже танцевал под эту песню, помнишь? Да, точно, ты же мне видео присылал! Какая там хореография, oh my god, это был бы такой хит... Хёнджин ещё больше засмущался и неловко прокашлялся. - Если эта песня когда-нибудь и увидит свет, я бы хотел, чтобы ты тоже принял в ней участие. - Если нужна помощь, конечно, я помогу! - воодушевился Феликс, с горящими глазами вцепившись в предплечье Хёнджина и покачиваясь из стороны в сторону. - Что надо делать? - Во-первых, нужно перевести некоторые строчки с корейского на английский. Я думаю, что английский будет намного сильнее звучать... Нужно ещё выбрать, какие именно слова заменить. - Не вопрос, давай посмотрим. Ммм... Думаю, начало бы круто звучало на английском... И вот тут ещё можно добавить... Они вдвоём склонились над текстом, водя по нему карандашом и прикидывая, какие места можно поменять. Чёрные и пшеничные волосы перемешались там, где соприкасались их виски, рука Хёнджина покоилась на плечах Феликса, а ноги Феликса - на коленях Хёнджина, и в такой позе их застала госпожа Сон, которая заглянула в приоткрытую дверь и неловко постучала по косяку. - Мальчики, я тут печенья напекла, хотите? - Феликс хотел было отстраниться, но Хёнджин не позволил, удерживая на месте и всем своим видом выражая спокойствие. - Спасибо, мам, поставь сюда, пожалуйста. Госпожа Сон чувствовала себя немного стеснённо - всё же до этого мальчики не позволяли себе ничего больше объятий на глазах у старших, и она никогда не видела их так тесно прижавшимися друг к другу - будто два птенца в холод на тонкой ветке дерева. Сердце её наполнилось теплом и радостью за них двоих, и она, поставив печенье рядом с ними на столе, от души потрепала их по макушкам, заставляя их волосы ещё больше перепутаться между собой, а самих парней звонко рассмеяться. - Ладно, вы тут отдыхайте, а я, пожалуй, зайду с Кками к соседке на чай, угощу её тоже печеньем. Не скучайте! - госпожа Сон прикрыла за собой дверь, и Хёнджин с Феликсом заговорщески переглянулись. - Так, на чём мы остановились? Ага, I really wanna know, yeah, 난 이미 lost control o-o-oh... - пропел Феликс своим глубоким сексуальным голосом. - Ещё я бы хотел, чтобы ты спел со мной дуэтом. - улыбнулся Хёнджин, заглядывая в округлившиеся глаза. - Твой голос подошёл бы идеально, я изначально так и задумывал... - Песня, которую мы споём вдвоём? Такого еще не было... - Феликс хитро улыбнулся в ответ и пересел к Хёнджину на колени, обвивая его шею руками и соблазнительно облизываясь в опасной близости от его волнующе приоткрытых губ. - Может, ты и танец тоже хочешь сделать парным? - Срываешь с языка, мой сладкий. Хочешь попрактиковаться прямо сейчас? - Хёнджин с удовольствием сжал в ладонях мягкую попку и игриво провёл кончиком языка по сладким губам Феликса. - Ммм... Да, я не против... - Феликс прикрыл глаза и запрокинул голову с тихим стоном, позволив острым зубам немного несдержанно вонзиться в его шею. - Тогда приступим. - Хёнджин, откровенно дразня Феликса, поднялся вместе с ним со стула и поставил его на пол, включил трек на непрерывное повторение и занял позу у зеркала, элегантным жестом приглашая партнёра встать рядом. У Феликса сладко заныло внизу живота от пробирающего до костей взгляда Хёнджина исподлобья, в глубине которого плескалось море огня. Как же давно они не танцевали вместе... И не только это, много чего ещё, по чему Феликс уже изголодался, они давно не делали. Феликс немного сдвинул набок выпирающий стояк, заставив Хёнджина усмехнуться, и послушно встал рядом, приготовившись к изучению новой хореографии. Танец Хёнджина был по-настоящему горячим, дерзким и вызывающе откровенным - с тех пор, как он записывал видео для Феликса, прошло уже много времени, и он успел существенно улучшить хорео - Феликс не видел ни одного слабого места, Хёнджин продумал всё до мелочей - причём не только свою партию, но и своего партнёра. Когда Феликс более-менее запомнил свою часть, начался настоящий танец в паре, где они подстраивались друг под друга, то приближаясь, то отдаляясь, губы сами собой шептали текст, и им даже не нужно было погружаться в роль - будто этот танец был создан специально для них двоих. Феликс сразу догадался, что песня посвящена ему - ведь только для него Хёнджин мог написать настолько глубокий и сексуальный текст, придумать такой возбуждающий и чувственный танец. И кто, если не Феликс, мог стать его партнёром во всём этом? Спустя время Хёнджину стало жарко, и он снял футболку, продолжив танцевать в одних брюках. Феликс с неподдельным, даже эстетическим удовольствием наблюдал, как мышцы Хёнджина красиво перекатываются под разгорячённой кожей, как выступают рёбра и лопатки при определённых движениях, как подтянутый торс блестел от пота, приковывая к себе увлажнившийся от возбуждения взгляд... - Stop torturing me, Hyunjin... - взмолился Феликс, когда во время танца Хёнджин опустился на колени спиной к нему и запрокинул голову, позволив тонким пальчикам сжаться на своём горле. - Я вовсе не мучаю тебя, это же часть танца. - Хёнджин облизнулся с хитрой улыбкой и прикусил сочную нижнюю губу, окинув Феликса томным взглядом из-под длинных ресниц. - Тебе некомфортно, любимый? - Разве что совсем чуть-чуть. - съязвил Феликс, упираясь внушительным бугром на штанах в затылок Хёнджина. - Тогда, с твоего позволения, я это исправлю... - Хёнджин, оставшись на коленях, развернулся лицом к Феликсу, быстро раздел его и подтолкнул к кровати - его голова оказалась меж раздвинутых стройных ног, прямо напротив подёргивающегося и покрасневшего от напряжения стояка Феликса. - Хёнджинни, сладкий... Аааах!!! - Феликс прогнулся в спине, сминая пальчиками одеяло - умопомрачительные пухлые губы сомкнулись вокруг его изнывающего члена и сразу же скользнули вниз до основания, головка проникла глубоко в сжимающееся горло и запульсировала - Феликс чуть не кончил от такой резкой, грубой ласки. Хёнджин не стал размениваться на нежности и сразу же принялся отсасывать в быстром темпе с непристойными влажными звуками, неотрывно глядя на дуреющего от такого напора Феликса, крепко сжимая его член у основания и сминая в свободной ладони гладкое тёплое бедро. Тот громко стонал, судорожно вцепившись в длинные чёрные локоны, сходя с ума от обволакивающей теплоты ласкающего его рта и тугости пухлых губ, которые плотным кольцом обхватили его напряжённый член, заставляя закатывать глаза и кричать от наслаждения этой безжалостной любовной пыткой. Феликс захныкал от захлёстывающего возбуждения - он вовсе не хотел просто кончить от минета, он желал гораздо, гораздо большего... Хёнджин словно прочитал его мысли и отстранился буквально на две секунды, чтобы достать из ящика стола смазку и презервативы. Феликс помотал головой и отбросил яркий квадратик в сторону - перед приходом он всё промыл и подготовился к сексу, как и всегда. Хёнджин всё понял и похотливо улыбнулся ему, сверкнув глазами, прежде чем склонить голову и возобновить свои ласки. Хёнджин просто обожал одновременно отсасывать Феликсу, ласкать набухшие, молящие о внимании соски и растягивать его - тот так возбуждающе сжимался всем нутром вокруг его влажных длинных пальцев, так нетерпеливо насаживался на них, раздвигая свои ягодицы ладошками, так сладко стонал и хныкал, забываясь в экстазе - несколько раз в прошлом всё это заканчивалось оргазмом Феликса, поэтому Хёнджин, который всё же хотел продолжения, научился быть терпеливым и не терзать своего возлюбленного слишком сильно, уделяя повышенное внимание растяжке нежного входа. Вот и сейчас Хёнджин уже почти лениво посасывал красную головку, чтобы не провоцировать преждевременный оргазм, в то время как его пальцы плавно скользили внутри сладкой попки, растирая нежные стенки и стимулируя постепенно набухающую простату. У Феликса уже звёзды плясали перед глазами - так сильно он хотел быть не просто залюбленным, а выебанным до потери пульса. Поэтому он самостоятельно перевернулся и встал на колени, уперевшись грудью в постель, выгнул спинку и призывно повилял попкой с покрасневшей растянутой дырочкой, из которой сочилась смазка, глядя на Хёнджина поверх плеча влажными от вожделения глазами. - Please, love, I can't wait any longer... Just take me, fuck me, I beg you... Он снова намеренно будил в Хёнджине зверя, и тот не заставил себя долго ждать. Горячая плоть заполнила Феликса, заставляя его вскрикнуть от смеси боли и удовольствия, длинные пальцы властно сомкнулись на его талии ближе к ягодицам. С каждым движением, с каждым вздохом Хёнджина Феликс стонал всё громче, обмякая в сильных руках, кусал губы, толкался навстречу, принимая в себе толстый и пульсирующий член, теряя голову от яркой, упоительной, прожигающей насквозь страсти и любви. Хёнджин проявлял чудеса выдержки, стараясь, чтобы это не закончилось слишком быстро - из-за долгого отсутствия секса он так перевозбудился, что готов был кончить уже через несколько минут, но это совсем не входило в его планы. Он перевернул Феликса на спину и навис над ним, закинул стройную ножку себе на плечо и впился губами в выпирающую косточку на лодыжке, жадно ловя глазами реакции Феликса на каждый его глубокий размашистый толчок, каждый вздох и прикосновение. Феликс метался под Хёнджином, не находя себе места от его неторопливости - он хотел быстрее, сильнее, яростнее - поэтому с жалобным стоном притянул Хёнджина к себе и впился несдержанным поцелуем в его маняще приоткрытые губы, будто созданные для упоительного греха, пил его вздохи, обвивая руками и ногами, пытаясь вжаться в него как можно сильнее, не позволяя отстраниться ни на миллиметр. Глубокие стоны потонули в схватке влажных языков и губ, изнывающая плоть Феликса ныла, зажатая между животами, его ладошки дотянулись до шикарной задницы Хёнджина и начали надавливать на ягодицы, контролируя силу и быстроту проникновений - Хёнджин утробно зарычал в поцелуй, когда Феликс задал бешеную скорость, из-за чего Хёнджину пришлось изрядно напрячься, чтобы не сорваться и не излиться в упругую попку в ту же секунду. - Так сладко стонешь подо мной... Так хочешь меня... Такой похотливый, такой открытый для меня... Ты просто сводишь меня с ума, Ликси... - горячо шептал Хёнджин в красное ушко, не прекращая трахать почти кричащего от экстаза Феликса, чувствуя, как конвульсивно пульсирует его пылающее и влажное нутро, видя, как закатываются его глаза, как липнут волосы к мокрому от пота личику, как раскрасневшиеся от их яростных поцелуев губы жадно хватают воздух. Хёнджин брал его всего без остатка, не оставляя и шанса на сопротивление, буквально вбивая его в сбитые простыни, безжалостно, властно сжимая в крепких объятиях. Феликс весь выгнулся и задрожал, обезумевший от подступающего оргазма, поймал губы Хёнджина, и громкий вскрик потонул в диком и страстном поцелуе - Феликс бурно кончал, пачкая их животы и изо всех сил хватаясь за широкие плечи. Хёнджин ещё пару раз несдержанно толкнулся в него и кончил внутрь, заставляя Феликса кричать в поцелуй ещё громче от обжигающе горячей спермы в его судорожно сжимающейся попке. Их рты наполнил металлический привкус крови, ещё больше усиливший эйфорию от оглушительного оргазма - так сильно и нетерпеливо они целовались, сливаясь и сплетаясь в единое целое в этом сумасшедшем наслаждении. Ещё долго они не могли прийти в себя, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Феликс мог только лежать неподвижно, любуясь Хёнджином и положив ладонь на его мерно вздымающуюся грудь, чувствуя биение сильного сердца под горячей кожей. - Я хочу записать твой голос прямо сейчас. - прошептал Хёнджин, не открывая глаз и покрывая лёгкими перистыми поцелуями всё ещё разгорячённое после их близости лицо возлюбленного. - Я просто обожаю, как звучит твой голос сразу после секса... Это была one-take запись. Сексуальный, глубокий, слегка охрипший голос Феликса звучал настолько идеально, настолько гармонично подходил к созданной им музыке - у Хёнджина просто не было слов, чтобы описать нахлынувшие эмоции. Он обнял обнажённого Феликса со спины, приспустил наушники и горячо прошептал в аккуратное ушко: - Ты моё божество, Феликс... Я так бесконечно тобой восхищаюсь, так безумно тебя люблю... Феликс обернулся и посмотрел на него сытыми довольными глазами с обезоруживающей улыбкой, заставлявшей Хёнджина трепетать, прежде чем притянуть его к себе за шею и упоительно, сладко поцеловать: - Ты же знаешь, что это взаимно?알잖아 널 가만히 둘 수 없는 걸 알잖아 널 가만히 둘 수 없는 걸 도저히 널 가만히 둘 수 없는 I'm going crazy now 걷잡을 수 없이 난 다시 또 이 밤을 지새운다 The moment when I close my eyes All I see is red lights, red lights, red lights. 도저히 널 가만히 둘 수 없는 Make you feel my love oh 어둠이 뒤덮인 밤 Make you feel my love oh 알잖아 널 가만히 둘 수 없는 걸