Цитируя Гёте

Бросив недокуренную сигарету на землю, девушка помчалась на шестой этаж, обратно. Кто знает, какие силы несли ее, но через десять секунд она уже стояла перед любимой дверью. Думать, в принципе, не было в ее духе, поэтому, как и полчаса назад, она снова появилась в дверях так же неожиданно. Казалось, Антонов даже не сошел с места: он стоял, облокотившись о стену, и, видимо, его мучили тяжелые мысли. При виде девушки мрачный взгляд как будто озарился ярким светом, и мужчина невольно подался вперед. - Я забыла сказать. Прости… - Лиза запнулась и осеклась. – Простите меня. Мне давно надо было извиниться, но всё это время я была на стадии принятия ситуации. Слишком откровенно? Плевать. Мужчина покачал головой, не отрывая от нее взгляда. - За что мне тебя прощать? Тебя. Девушка сглотнула. - За затруднительное положение, в которое случайно Вас когда-то поставила там, в клубе. Тогда мне показалось это единственным выходом. Я надеюсь, Вы на меня не злы. - Почему я должен злиться? Лиза неуверенно шагнула ближе. - Потому что это неправильно. Вы преподаватель - я студентка. Этим поступком я нарушила всё, что можно было, но главное - субординацию… - К черту субординацию! Возглас оглушил обоих, в следующее мгновение Лиза почти потеряла сознание, потому что мужчина схватил ее за плечи и, развернув, прислонил спиной к стене. Испуг, моментально вырвавшееся наружу взаимное влечение испытали сейчас два человека: она широко раскрытыми глазами внимала каждому движению его лица, он будто навис над ней, бегая взглядом с губ на глаза и обратно. Тяжелая, но в то же время мягкая мужская рука поднялась к ее лицу, его пальцы коснулись линии ее подбородка. - Мы больше не преподаватель и студентка, понимаешь? Та ситуация действительно была неправильной, но, черт возьми, я ни разу не пожалел о ней. Его дыхание щекотало шею, внизу живота нестерпимо заныло. Губы почти коснулись щеки. - Но если сейчас ты скажешь мне остановиться, я остановлюсь. Да даже под дулом пистолета, зная, что это последние моменты ее жизни, девушка никогда бы не сумела этого сделать: каждая клеточка ее обмякшего тела жаждала снова почувствовать на себе любимые прикосновения, прижать его сильное тело еще ближе. Антонов поднял помутневший от желания взгляд и задержал его на подрагивающих губах девушки. - Не смей… те останавливаться. Мужчина нежно улыбнулся и, обдав жарким дыханием левое ухо Лизы, осторожно коснулся губами ее шеи. - Значит, ты жалеешь о том, что сделала тогда в баре? Пытаясь отойти от новых ощущений, чтобы членораздельно ответить на его каверзный вопрос и не взорваться от переизбытка чувств, девушка сделала глубокий вдох и прошептала: - Немного. Совсем чуть-чуть жалею. Ответ удивил Антонова: он прекратил мучительную пытку, чтобы взглянуть на девушку, но та так и стояла, не открывая глаз. Мужчина вернулся к объекту своего внимания, как бы невзначай спросив: - Уверена? А сейчас? Он все еще продолжал исследовать ее шею, от уха до ключицы, мягкими губами бережно касаясь молодой разгоряченной кожи. С левой стороны так же плавно перешел на правую, горячие губы нечаянно задели мочку уха. Лиза вросла в стену, не шевелясь, не дыша. Антонов провел краем губ по ее щеке и замер прям напротив чуть-чуть приоткрытого рта. Находившаяся в предобморочном состоянии девушка медленно подняла веки. Прямо перед ней стоял человек, пробудивший в ее душе новую ветвь жизни, стоял, и в глазах его читалась по-взрослому сдерживаемая страсть. Если это не было счастьем, то она не была с ним знакома. - Почему ты жалеешь? Если бы нас перенесло временем, ты бы сделала то же самое? - Даниил Александрович, я… Напряженная пауза, проникающий в подсознание взгляд и взрыв. Оба подались навстречу друг к другу и соединили губы. Антонов практически не давал ей возможности вдохнуть, всей своей массой беспощадно прижав ее крепкое, но в то же время миниатюрное тело к стене. Ее пальцы вновь оказались в излюбленном месте: в его волосах. Слегка отросшая щетина настойчиво колола щеки Лизе, но в ее мыслях был лишь образ любимого мужчины, сжимающего ее в своих убийственно крепких объятиях. Поглаживая спины друг друга, нарочно или случайно прикусывая губы, два когда-то бывших по-отдельности человека слились в единое целое. Чередуя губы и шею, Антонов доводил девушку до высшей степени потери сознания, поэтому, осознав в какой-то момент по невольным стонам ее ослабленность, он не раздумывая обнял ее крепко и приподнял, давая ей возможность обвить ногами его талию. Благо платье это позволяло. Придерживая ее за спину, мужчина пронес девушку по кабинету и посадил на свой стол. Из-за высокого разреза Лизиного платья показалась покрытая мурашками ножка, на которую тут же легла теплая мужская ладонь. В этом жесте не было ни грамма пошлости или какой-то неуместности, наоборот, они чувствовали себя максимально комфортно и раскрепощенно рядом друг с другом, ходя по тонкой грани, но так и не переходя ее. Лиза не вела себя вульгарно или развязно, а Антонов балансировал между удовольствием и соблазнением. Тот факт, что в любой момент может кто-то зайти и застать их в таком положении, только разжигал их и так накаленную до предела страсть. Это можно было легко сравнить с ребенком, долгие годы мечтавшем о радиоуправляемой машинке и наконец получившим ее. Их губы продолжали исследовать друг друга, дыхание смешалось, обдавая жаром оба лица. Лиза ногами зацепилась за спину Антонова и подтянула себя ближе к нему, ненароком врезавшись в его бедра. Движение вызвало два стона, но все же спустило обоих на землю, и они, открыв как будто сонные глаза, посмотрели друг на друга. Мужчина многозначительно взглянул на сцепленные за его спиной ноги девушки и такое ничтожное расстояние между их телами, та резко прикрыла оголенную кожу подолом платья и пробормотала еле шевелившимися губами: - Извините, простите, пожалуйста. Раздался легкий смешок, едва уловимое дыхание пощекотало Лизино ухо: - Мне кажется, нам уже глупо быть на «Вы». Лиза, не извиняйся. Ты же понимаешь, не только ты этого хотела. Она неуверенно подняла глаза. Он смотрел на нее серьезным немигающим взглядом, как будто хотел донести всю значимость, которую имело для него только что произошедшее. «Что нам мир без любви! То же, что волшебный фонарь без света. Едва ты вставишь лампочку, как яркие картины запестреют на белой стене!» И. В. Гёте Любовь так внезапно разгорелась в двух сердцах, несмотря на то, что мысли о ней вынашивались в их душе месяцами. Но какое это было прекрасное чувство – любить и быть любимыми! Без всякой недосказанности, со всей смелостью и упорством, просто взять человека и любить всем сердцем. Нам кажется, ничего проще в этой жизни быть не может, но и ничего труднее тоже нет. Прядь слегка растрепанных волос упала на лоб Лизы, но заботливой рукой Антонова тут же вернулась на место. Каждое касание мужской руки пробуждало в девушке новую волну наслаждения, какого-то неземного волнения, а мужчина и вовсе зарылся в ее волосах, глубоко вдыхая их запах. Его руки бережно поддерживали ее спину, пальцы изредка поглаживали где-то в районе позвоночника. Никто не посмел бы нарушить эту идиллию наконец соединившихся людей, поэтому не запертая на ключ дверь продолжала оставаться закрытой. - Даниил Александрович… - теперь это действительно звучало неуместно, поэтому Лиза, раскрасневшись, поправила. – Даня? Это не было вопросом, но прозвучало как вопрос, заданный с целью определить их текущий статус: возлюбленные, пара, все еще просто знакомые? Даня. Эхом отдалось в голове мужчины, и, не дав ей сказать ни слова, он жадно впился в ее губы, снова. А она снова, как Снегурочка, таяла в его руках и не могла остановить этот процесс. Кончик его языка аккуратно, словно спрашивая разрешения, прошелся по верхней губе Лизы, отчего та нахмурилась, не от недовольства, наоборот, - от избытка ощущений, которые выплескивались наружу через этот поцелуй. Лиза нежно поглаживала слегка отросшую щетину и улыбалась в рот Антонову. Тот, видимо, почувствовал и медленно, очень медленно оторвавшись, поинтересовался: - Чему ты улыбаешься? - Тому, какой ты изверг и жестокий человек, - девушки в ответ на смех по-детски насупилась, но не сдержалась и тоже расплылась в улыбке. Поглаживая ее плечи, мужчина вглядывался в каждую черточку ее лица и не мог насмотреться. - Я изверг? Разве это не ты издевалась надо мной всё это время? Я уставал от того, что ежеминутно, ежесекундно ты в моей голове, внутри каждой моей мысли. Овладела моим мозгом, моей жизнью. Но сейчас понимаю, что ничего лучше в моей жизни не было, потому что ты – это самое правильное, что случилось со мной. Лиза жадно ловила прекрасные слова из любимых уст, питая ими свою измученную бывшими любовными трудностями душу. Всё, через что пришлось пройти двум людям ради этого момента, сплело прочный канат, стягивающий их разум и жизни воедино. Антонов шумно выдохнул после эмоционального всплеска чувств, окутал талию девушки своими руками и, легонько приподняв, поставил Лизу на ноги. Та внезапно засмущалась, одернула подол платья и исподтишка взглянула на мужчину, мол, и что будем делать дальше? Теперь его лицо оказалось немного выше, но дальше из-за этого не стало, продолжая своей близостью поражать оставшиеся у девушки клетки мозга. - Пойдем. – Взял ее за руку. - Куда? – Лиза расстроилась, предчувствуя их скорую разлуку, а так хотелось, чтобы этот вечер длился вечно. Но она не знала, что и для Антонова сейчас уйти от нее домой было равноценно смерти. Пусть моральной, но все-таки смерти. - Я проголодался, и мы идем ужинать. Это свидание. Боже, - отвечая на ее светящееся лицо глубоким вздохом, мужчина покачал головой и, как пятилетний ребенок, со всей искренностью признался: - Как давно я мечтал сказать эти слова. Тебе. Загадочно улыбнувшись, Лиза состроила кокетливую мордашку: - Надеюсь, я как раз одета по случаю? - Даже лучше, - он без единой пошлой мысли прикусил губу, окинув спутницу быстрым взглядом, и повел Лизу к выходу.