A Tale of Lionhearts and Serpent's Tongue

Сириус все еще смотрел на капитана, совершенно растерянный и неспособный ни ответить, ни взять протянутую руку. — Ты меня не убьешь? — ошеломленно спросил он, и капитан засмеялся, так запрокинув голову, что чуть не потерял шляпу. — Ну, мы могли бы, конечно, кинуть тебя за борт или отвезти на необитаемый остров, но я бы предпочел, чтобы ты был в моей команде, — ответил он с улыбкой, и Сириус несколько раз моргнул. — Но я думал… — Что? Что пираты — безжалостные преступники, которые убивают без жалости, и им нельзя доверять? — Вмешалась блондинка за рулем. На ней был бордовый платок и большее количество серебряных колец, чем было на пальцах Сириуса за всю его жизнь. — Ну, я предполагал… — Не все истории правдивы, — оборвал его Фабиан, и внезапно Сириусу стало плохо, потому что, очевидно, пираты не были теми монстрами, которыми его мать их описывала. — Мы не причиним тебе вреда, я даю свое слово, как капитан. — Рука Сириуса была схвачена и его рывком подняли на ноги. — А теперь нам следует официально представиться. Итак, я Джеймс Поттер, и корабль, на котором мы находимся, — моя гордость, — объяснил Джеймс и сделал щедрый жест, который должен был охватить весь корабль. — Женщина за штурвалом — мой рулевой, Марлен. Никогда не вступай с ней в армрестлинг, она тебя побьет, и ты будешь плакать. — Джеймс подмигнул Сириусу, который только недоуменно кивнул, когда Гидеон внезапно обнял его. — Я Гидеон, а это мой брат Фабиан, мы близнецы, но нас легко отличить друг от друга. Из нас двоих я красивее, — прошептал он громко, и Фабиан закатил глаза, как будто он уже слышал эту шутку тысячу раз. — Не слушай этих двоих, они ведут себя так, будто все их слова что-то значат, но большую часть времени они просто несут чушь, — огрызнулась темнокожая женщина, оттягивая Сириуса от Гидеона. — Я Мэри, это Фрэнк, плотник нашего корабля. Он поддерживает «Львиное сердце» в хорошей форме и ремонтирует его, если у нас происходит очередное столкновение с Королевским флотом, — продолжила она, и Фрэнк дружелюбно склонил голову. — Есть еще Питер, самый талантливый корабельный кок и самый старый друг капитана. — Ах да… приятно познакомиться… — пробормотал Сириус, немного ошеломленный ситуацией и встревоженный, поскольку он только что заметил, что у Питера только четыре пальца на одной руке. — Ой, это еще не все, где остальные? — Джеймс вытянул голову, когда внезапно появились еще две женщины: одна с каштановыми волосами, а другая с огненно-рыжей гривой. — Ах, вот они! Мы бы все сгнили от безысходности без этих двух прекрасных дам! — воскликнул Джеймс, сияя и широко разводя руки, как будто собирался обнять их обеих одновременно. — Это Лили, наш квартирмейстер, и Алиса, добрая душа на борту и та, кто залечивает нас всех, когда мы возвращаемся из стычки, залитые кровью. — Ты преувеличиваешь, самая большая кровь, которую я когда-либо видела, была, когда Пит потерял палец, и это было много лет назад, — ответила Алиса, пожав плечами, и подошла к Фрэнку, который, вполне естественно, откинул назад прядь своих волос. Сириус знал, что ему не нужно спрашивать. Было более чем очевидно, что эти двое были влюблены друг в друга. — Ну… а где моя правая рука? Где мой заместитель? — Джеймс повернулся, слегка сузил глаза, а затем дверь в каюту первого помощника распахнулась. Сириус слегка подпрыгнул и с любопытством заглянул через плечо Джеймса. Первое, что он увидел, была копна медовых кудрей, затем темные, сдвинутые вместе брови, а затем глаза, похожие на два ярких янтаря. Сириус сразу заметил, что первый помощник был выше всех остальных членов команды Джеймса, а его оливковая кожа была покрыта бесчисленными шрамами, которые тянулись, как серебряные паутинные нити, по рукам, шее и даже лицу. Он не улыбался, будто нес какой-то груз на своих плечах. У Сириуса сразу возникло ощущение, что он ему не понравится. — Ремус, пожалуйста, поздоровайся с новым членом нашей команды, наследником английского престола, — объявил Джеймс, и Ремус тихо вздохнул, прежде чем устало взглянуть на друга. — Это ужасно глупая идея, Сохатый, — сказал он, и Джеймс сделал пренебрежительный жест. — Чепуха, что самое худшее может случиться? — Ну, его родители, король и королева Англии могут послать целую армию, чтобы вернуть его, и это может быть весьма опасно для нас. — Объяснил старпом. Его голос был напряженным, и Джеймс слегка склонил голову, как будто эта мысль у него не возникала и раньше ему это не приходило в голову. — Эм… думаю, я могу вас успокоить. Они определенно не попытаются забрать меня домой. На самом деле, я не думаю, что пройдет хотя бы неделя, прежде чем они с радостью объявят меня мертвым и вместо меня сделают моего брата, новым наследником, — сказал Сириус, и Мэри скрестила руки на груди. — Похоже, твои отец и мать довольно противные ублюдки. — Как ты думаешь, почему я сбежал? — вздохнул Сириус, запустив руки в волосы. — Я никогда не хотел быть королем, и любой, кто мне завидует, понятия не имеет, что такое двор. Это как яма со змеями, слабые там не выживают. После этого никто ничего не сказал, вся команда долгое время молчала и был слышен только шум моря, но затем Мэри схватила его за руку и слегка сжала ее. — Ну, тогда это большая удача, что ты нас встретил. Мы тоже все от чего-то убегали, и так мы нашли друг друга. — Так… это значит, что я могу остаться? — с надеждой спросил Сириус, и Джеймс нетерпеливо кивнул. — Конечно, Ваше Высочество. Оставьте свою королевскую жизнь позади и станьте гребаным пиратом, как и все мы! — крикнул он, и Гидеон с Фабианом аплодировали ему буквально сидя перед ним на коленях. Фрэнк похлопал его по плечу, а Марлен, все еще управлявшая кораблем, благосклонно кивнула. Только Ремус, нахмурив брови и все еще не улыбаясь, вопросительно смотрел на него, как будто раздумывал, предаст ли их Сириус прямо сейчас или нет. — Мэри тебе все покажет и объяснит, — приказал Джеймс, и Мэри радостно вскрикнула. Она сжала его руку еще сильнее и, пока все остальные возвращались к своей работе, потянула его за собой. — Ну, я думаю, вы знакомы с общей планировкой корабля, не так ли, Ваше Высочество? — спросила она, и Сириус застенчиво улыбнулся. — Вам не обязательно обращаться ко мне по титулу. — О, хорошо, потому что ты должен знать, что к тебе не будут относиться по-особенному от того, что ты принц. Ты не лучше и не хуже остальных членов команды, и тебе придется многому научиться, так что сделай усилие. — Мэри подняла указательный палец почти с упреком, но блеск в ее глазах полностью противоречил ее суровому поведению. Сириусу она показалась немного нереальной, слишком добродушной для мира, в котором они жили, яркой бабочкой среди ос, пожиравших все, что могли увидеть. — Итак, хм… чем ты обычно занимаешься?», — полюбопытствовал Сириус, пока Мэри вела его под палубу, где повсюду были натянуты гамаки. Ему пришлось несколько раз пригибаться, чтобы случайно не задеть их головой. — О, у меня нет конкретной работы, я помогаю там, где это необходимо. Я либо мою палубу, помогаю Фрэнку, либо нахожусь наверху в гнезде и наблюдаю за горизонтом. Всегда есть чем заняться. — ответила Мэри, повернувшись и положив руки на бедра. — Здесь будешь спать ты, и здесь же спят все остальные. За исключением Ремуса и Джеймса, у каждого из них есть отдельная каюта. — Разве ты только что не сказала, что ко всем относятся одинаково? — Ответил Сириус, нахмурившись, но Мэри и глазом не моргнула. — Ну, Джеймс — наш капитан, а Ремус — его первый помощник, так оно и есть. Но важно то, что они этим не гордятся. — Она резко повернулась, открыла деревянный ящик, перед которым стояла, и вытащила одеяло и подушку, сделанные из чего-то, что определенно не было бархатом или шелком. — Хорошо, давай продолжим. Я настоятельно советую тебе всегда держать свои вещи в убранными, потому что Лилс ненавидит, когда здесь беспорядок, и она обезглавит тебя, если ей придется убирать за тобой, — продолжала Мэри, — проходя мимо Сириуса. — Это будет твой гамак. — Она указала Сириусу на его спальное место и бросила ему подушку и одеяло. — Фрэнк всегда немного храпит, но к этому быстро привыкаешь. — Х-хорошо… — Сириус начал чувствовать, что ему следовало все это записать, чтобы запомнить. — Не волнуйся, со временем ты научишься большей части этого. А сейчас тебе все равно стоит отдохнуть, я уверена, что у тебя был довольно тяжелый день. — Мэри снова улыбнулась так, как Сириусу никогда раньше не улыбались, без всякого скрытого мотива, и ушла. — Да… — пробормотал он и забрался в гамак. Это ощущение сильно отличалось от мягкого шерстяного матраса в его спальне во дворце. Легкое покачивание корабля заставляло покачиваться и сам гамак. Над собой он услышал шаги и приглушенный смех, а затем и пение, похожее на голос Мэри. На самом деле, это не должно было занять много времени, потому что Сириус был измотан и утомлен, но о сне по-прежнему не могло быть и речи. Каждая его мысль была о Регулусе. О Регулусе, которого он сегодня так ужасно разочаровал, просто оставив позади. Даже если бы он когда-нибудь и простил его, Сириус простить себя не смог бы. Он точно знал, каким человеком была его мать. Она выместит весь свой гнев из-за его непослушания на другом сыне. Он был бы дураком, если бы думал, что она проявит хоть какое-то милосердие, и было глупо убеждать себя, что Регулусу будет лучше без него. Потому что теперь Сириуса не было рядом, чтобы защитить его. Как бы Регулус ни старался, в конце концов он совершит ошибку, и Сириус не поможет ему избежать травм. Он оставил своего младшего брата в гнезде, полном гадюк, которые набросятся на него при первой же возможности. Но сейчас было слишком поздно сожалеть, потому что Сириус сделал свой выбор и не мог повернуть назад. Однако чувство вины было сокрушительным, давило на его грудь тяжелым камнем и мешало дышать. Сириус понятия не имел, как долго он лежал и смотрел в никуда. Гамаки вокруг него уже были заполнены людьми, и, как сказала Мэри, почти сразу же начался тихий храп Фрэнка. А потом вдруг стало так невыносимо тихо, что Сириус больше не мог этого терпеть. Он несколько неуклюже выбрался из гамака, прокрался мимо остальных на палубу, где над ним не было ничего, кроме звезд. Светящаяся карта высоко на небосклоне направляла их. Сириус не знал, куда этот корабль доставит его и что принесет завтрашний день. Все, что он знал, это то, что пути назад нет и что Джеймс и его команда приняли его без колебаний. Они видели его впервые в жизни и почти сразу сочли своим. Его мать, которая всегда предупреждала его о пиратах, вероятно, сама никогда с ними не встречалась, и Сириус подумал, что было бы неплохо, возьми она пример с этих ребят в плане милосердия и заботы. За эти несколько часов они проявили к нему больше доброты, чем его мать за девятнадцать лет. Команда «Львиного сердца» казалась ему больше семьей, чем когда-либо была его собственная. Ради власти и богатства Блэки рассматривали возможность убийства любого из близких и действовали так, будто в этом нет ничего страшного. Здесь Сириус почувствовал, что Джеймс и остальные без колебаний пожертвуют собой ради друг друга, поскольку это и есть настоящая преданность. Сириус оперся локтями о перила и посмотрел на черное ночное небо. Звезда, в честь которой он был назван, не станет видимой до рассвета в конце месяца. Но созвездие Лиры было легко узнать благодаря звезде Вега, одной из самых ярких существующих звезд находящихся на севере. Сириус теперь, по крайней мере, знал, что они плывут на запад. Он понятия не имел, что надеялась там найти команда, но был уверен, что скоро все узнает. Подавив зевок, Сириус в последний раз осмотрел небо: оно было ясным, без облаков, а море сверкало. До недавнего времени было видно созвездие Льва, входящее в Весенний треугольник. Ну, на самом деле частью треугольника была только одна звезда. Сердце льва — Регул. Но теперь он исчез, исчез из поля зрения, и Сириус не знал, увидит ли он его снова. Он действовал абсолютно эгоистично, чтобы спасти себя, но оставил позади человека, которого поклялся всегда защищать. Сириус ненадолго закрыл глаза, провел пальцами по гладкому дереву фальшборта, а затем вернулся под палубу. Свернувшись калачиком в гамаке и накрывшись с головой одеялом, он попытался немного отдохнуть. Как только солнце начало ползти за горизонт, он наконец заснул. Хороший толчок заставил Сириуса выпасть из гамака и удариться о землю лицом вперед, что сразу же вызвало болезненную боль в черепе и в коленях. — Давай, вставай, пират! Наступил новый день, и палубу нужно почистить! — Крикнул Гидеон (или Фабиан?), и Сириус со стоном сел. Он еще даже не проснулся полностью, но вокруг него уже кипела жизнь. Пока он шаркал по палубе, моргая ото сна, Мэри подтолкнула к нему ведро с водой, широко ухмыляясь. — Хорошо, тогда давай начнем, — сказала она, и Сириус собрал всю свою силу воли, чтобы не сожалеть о побеге из дома. Конечно, он не был настолько наивен, чтобы думать, что это будет легко, но… Он вырос принцем, и он не мог легко избавиться от этого, как бы сильно не пытался отрицать свое королевское воспитание. Он всегда получал все, что хотел, пока следовал правилам, стоял спокойно и говорил только тогда, когда ему задавали вопрос. Неизбежно он к этому привык. Сириус благоразумно воздержался от слов, что никогда в жизни ничего не чистил и не оттирал. Поэтому он просто сделал, как сказала ему Мэри: вылил воду на деревянные доски и начал мыть палубу. Не прошло и пяти минут, как Сириус начал утомляться: у него болели колени, а спина горела от безжалостно палящего солнца. Кроме того, он был почти уверен, что у него появятся волдыри на ладонях, непривычных к физическому труду. Ему даже не разрешали без помощи залезть на лошадь, когда он отправлялся на прогулку верхом вместе с Регулусом. Сириус практически не мог позаботиться о себе, понятия не имея, как устроен мир вокруг него. Еще одна причина, по которой он мог бы быть совершенно ужасным королем. Как, черт возьми, ты можешь управлять целой страной, если ты даже толком не знаешь эту страну? — Эй, новичок! — Сириуса толкнули носком ботинка, и он моргнул. Лили возвышалась над ним. Ее глаза были темно-зелеными, как изумруды, которые любила носить его мать, и только теперь он понял, что ее розовая кожа была покрыта бесчисленными веснушками. — Э… да? — Ты ведь понимаешь, что тебе предстоит вымыть всю палубу, да? Ты уже десять минут драешь одно и то же место, — заметила Лили, и Сириус почувствовал, как его щеки тут же вспыхнули от стыда. — Ой… прости, я был… погружен в свои мысли, — пробормотал он, и Лили покачала головой. — Все в порядке. Давай, вставай. Может быть, ты будешь немного лучше чистить картошку, — сказала она, идя вперед, в то время как Сириус вскочил на ноги и чуть не поскользнулся из-за воды, которая была вокруг него. — Чистить картошку? — повторил он несколько смущенно, и Лили даже не удосужилась обернуться, когда ответила ему. — Да, поможешь Питеру на кухне. Но не пытайся навести беспорядок, ладно? Кухня — это убежище Питера, и он может очень разозлиться, если ты устроишь бардак. — Сириус сглотнул и кивнул, прежде чем Лили слегка подтолкнула его, и он едва сумел не наткнуться на кучу кастрюль и сковородок. Питер, стоявший у крошечной плиты, служившей одновременно духовкой, поднял голову, и Сириус испуганно вскрикнул, увидев крысу на плече повара. Черные глаза-бусинки невинно смотрели на него. — Ммм, у-у тебя на… — Сириус неловко указал на собственное плечо, и Питер нахмурился, но затем улыбнулся. — О, да, это моя домашняя крыса. Не волнуйся, она тебя не укусит, — пообещал он, и крыса издала мягкий писк согласия, как будто поняла, что только что сказал ее хозяин. — Хорошо… — протянул Сириус, а затем оглядел кухню. Было тесно, но приятно пахло и, несмотря на ограниченность пространства, все было опрятно и аккуратно. — Сядь, возьми ведро и начинай чистить картошку. Только будьте осторожен, чтобы не порезаться, — небрежно сказал Питер, продолжая что-то помешивать в кастрюле, стоявшей на плите. Сириус сделал, как ему сказали, схватив маленький нож лежавший на столе. Как и следовало ожидать, у него не было скрытого таланта в чистке картошки. — Как прошла твоя первая ночь на корабле? — спросил Питер, и Сириус поднял глаза. — О, это было… ну, я мало спал, если честно. Для меня это все в новинку, и я… я много думаю о своем брате, — ответил он, и Питер кивнул с понимающем выражением лица. — У каждого из нас есть кто-то, кого мы оставили на берегу. Друзья, семья… и у каждого есть свои причины. — Можешь рассказать мне немного больше о команде? Я совсем не знаю вас всех… ​​— спросил Сириус, надеясь, что это было не слишком грубо, но Питер отложил лопатку, повернулся и задумчиво потер подбородок. — Ну, дай мне подумать… ты уже знаешь Мэри. Она замечательная, даже восхитительная. У нее приятный певческий голос, и я думаю, ты ей нравишься. Она пришла к нам вместе с Марлен, они знают друг друга с детства. Марлен… может показаться немного грубой, но она добровольно отрубила бы себе ногу или руку, если бы это пошло на благо ее друзей, я в этом уверен. — Питер засмеялся, а крыса держалась маленькими лапками, чтобы не соскользнуть с его плеча. — Кстати, я знаю Джеймса столько, сколько себя помню. Мы всегда мечтали переплыть семь морей, так что в конце концов мы просто сделали это. Лили была первой девушкой в ​​​​нашей команде. Поначалу она может показаться немного строгой, но это не так. Ты должен следить за ней, когда она с Мэри, она становится мягкой, как масло на солнце, — продолжил Питер, и Сириус удивленно поднял брови. — Лили и Мэри… вместе? — Да, а Фрэнк и Алиса помолвлены. В каждом порту, в котором мы пришвартовываемся, у Марлен есть девушка, а что делают Фабиан и Гидеон, когда мы высаживаемся, я предпочитаю не знать, — пошутил Питер, и теперь Сириус тоже позволил себе легкую улыбку. — Мы семья, даже если время от времени доводим друг друга. Этот корабль — наш дом, и мы скорее утонем вместе с ним, чем откажемся от него. — И поэтому вы приняли меня без колебаний? Я имею в виду, я принц. Разве вы не должны меня ненавидеть? — спросил Сириус, рассеянно ковыряя картошку, и Питер тихо хмыкнул. — Мы ничего не имеем против королевской семьи как таковой, мы имеем что-то против того, как они обращаются со своим народом. Твой дед был ожесточенным человеком, который правил бессердечно, и твой отец не поступает иначе. Но ты живое доказательство того, что существуют исключения, не так ли? — Я не так уверен. Я имею в виду… Я только что оставил своего брата, хотя я знаю, как он будет жить теперь, когда меня нет… — пробормотал Сириус, не в силах встретиться взглядом с Питером. — Сириус… ты не можешь позволить этой вине сожрать тебя. Насколько я понимаю, у тебя не было выбора. И кроме того, ты можешь однажды вернуться и вытащить его оттуда, верно? Если ты хочешь, мы тебе тоже поможем, обещаю. — Сириус внезапно почувствовал теплую руку Питера на своем плече и поднял голову. Его взгляд был настолько непоколебим, что Сириусу не хотелось бы ничего больше, чем просто поверить ему… Если бы не крыса, сидевшая на руке Питера и уставившаяся на него. — Э… могу я тебя кое о чем спросить? — Конечно, — ответил Питер и убрал руку назад. — Почему Джеймс назвал тебя Хвостом? Что это значит? — Спросил Сириус, и Питер начал гладить крысу. — Ну, свое прозвище я получил в тот день, когда решил оставить крысу здесь, вместо того, чтобы разбить ее сковородкой. Мы назвали Джеймса Сохатым, потому что он приехал верхом на чертовом олене, чтобы вытащить нас из э-э… одной передряги. У него даже есть татуировка с парой рогов на груди. И мы зовем Ремуса Лунтиком. — Лунатиком? — повторил Сириус, собираясь сказать, что у него такое чувство, что он не нравится Ремусу, когда дверь на кухню открылась и вошел первый помощник. — Вот ты где. Джеймс хочет тебя видеть, — сказал он, и Сириус посмотрел на Питера, молча умоляя о помощи, но он только пожал плечами, мол, «приказам капитана всегда нужно следовать». Поэтому Сириус встал, оставив картофель, который он замучил своими жалкими навыками чистки. Надеясь, что Питер не обидится, Сириус пошел за Ремусом. Тот не посмотрел на него, не сказал и слова. Сириус собирался поговорить с ним, но внезапно врезался в него, потому что тот резко остановился. — П-извини, я не… — Я привел его, капитан. Надеюсь, ты простишь меня, мне нужно еще раз взглянуть на карты, — монотонно сказал Ремус, а затем быстро пошел прочь. Сириус смотрел ему вслед. Ремус не обернулся. — Не волнуйся об этом, он может быть немного э… грубым, если ты его плохо знаешь, но я бы не сделал его своим первым помощником, если бы не доверял ему. — Джеймс, как раз убирая телескоп, жестом указывая ему подойти. — Ну, возможно, это и правда, но я не могу избавиться от ощущения, что во мне есть что-то, что ему не нравится, — ответил Сириус, поднимаясь по лестнице к Джеймсу, который подбадривающе похлопал его по спине. — Дай ему время, Лунатику просто нужно привыкнуть к тебе. Но я хотел поговорить с тобой не об этом. Я хотел рассказать тебе, куда нас приведет это путешествие. — Да? — Сириус с любопытством поднял брови, и Джеймс ухмыльнулся ему. — Остров Кокос, необитаемый участок земли посреди Тихого океана. Ты когда-нибудь слышал о нем? — Кажется, я однажды видел что-то подобное на карте. Что в нем такого особенного? — спросил Сириус, и Джеймс ухмыльнулся, как будто ждал этого вопроса. — Говорят, что некоторые пираты закопали там свои сокровища, но никто еще их не нашёл. Мы будем первыми. — Значит, мы ищем… золото? — спросил Сириус, и Джеймс захихикал, как будто он никогда не слышал шутки смешнее. — Конечно, мы же пираты. Это то, чем мы обычно занимаемся. — Да, верно. Извини, это было глупо с моей стороны. Просто… ну, вы все настолько отличаетесь от тех историй, которые я слышал, — признался Сириус, оглядывая палубу. Фабиан и Гидеон, казалось, спорили из-за веревки, Мэри висела на снастях, а Фрэнк сидел, скрестив ноги, возле фальшборта и, кажется, что-то там чинил. Алисы, Лили и Марлен нигде не было видно, поэтому он предположил, что они где-то под палубой. — Да, я думаю, ты, должно быть, был весьма шокирован, когда узнал, что тайно пробрался на борт пиратского корабля, — Джеймс весело усмехнулся, и Сириус улыбнулся, взглянув на него. Сегодня на нем не было шляпы. — Поначалу да, но… ну, если честно, я всегда хотел быть пиратом, а не принцем. Когда я был маленьким, я слышал истории о легендарных сокровищах, бесстрашных моряках и русалках. Я хотел именно этого потому, что все было бы лучше, чем смириться с тем, что мне придется провести остаток своей жизни за стенами дворца. — Волна с громким грохотом разбилась о карму, и немного брызг попало на борт. Мэри чему-то засмеялась, ее ясный голос донесся до парусов, а Джеймс слегка сжал Сириуса за плечо. — Я понимаю, что ты чувствуешь к своему брату, но дело не всегда в эгоизме, когда ты делаешь то, что полезно только для тебя. Иногда тебе нужно ставить себя на первое место, иначе ты погибнешь, — объяснил он. Сириус просто не мог понять, как вообще может существовать человек с таким большим сердцем, как у Джеймса. Он был настолько самоотверженным, что это казалось почти нереальным, потому что все, что он когда-либо знал о привязанности — это восхищение, которое Регулус выказывал ему в те дни, когда он верил, что Сириус может все. — И я могу сказать, что ты, вероятно, не продержался бы намного дольше, если бы остался там, — добавил Джеймс, отпуская Сириуса, который внезапно почувствовал необходимость обхватить себя руками, чтобы не чувствовать себя таким уязвимым. Было странно, как Джеймс смог просто расставить все по своим местам, только потому, что он сам был честен и откровенен. Он был хорошим человеком, и Сириус постепенно начал понимать, что, вероятно, не нужно ничего большего, чтобы чувствовать хоть какой-то комфорт в присутствии другого человека. — Меня воспитывали кормилицы и няни. Мой отец не видел во мне ценности, за исключением того факта, что я был мальчиком и, следовательно, имел некоторую важность для будущего королевства. Но вот моя мать… ну, она всегда следила за мной. Но я никогда не умел следовать правилам, а она никогда не умела прощать ошибки. — Она причиняла тебе боль? — Спросил Джеймс, не наседая, но и не пренебрегая, и Сириус инстинктивно понял, что ему можно доверять. Он не смог бы ответить, откуда это знание, но глубоко в его груди было странное чувство, которое подсказывало ему, что Джеймс — это тот, кого ему не хватало. Настоящий друг. — Да… Она никогда не доходила до того, чтобы оставлять какие-либо видимые следы на моем теле, потому что я должен был выглядеть идеально, чтобы отражать то представление, которое сложилось у всех обо мне, но… Я часто сжигал рубашки или брюки которые были испачканы кровью, потому что не хотел, чтобы слуги знали, — пробормотал Сириус, потирая пальцами ладонь, которую его мать часто избивала палкой до крови. — Я хорошо умею скрывать боль и хорошо залечиваю маленькие ранки. Но это всë, чем я могу гордиться. — Нет, это не так. Это не твоя вина. — Джеймс мягко толкнул Сириуса своим плечом. — Я так понимаю, ты всегда пытался защитить своего брата, верно? — Сириус слегка прислонился к Джеймсу. Он совсем не сдвинулся с места, словно камень, который всегда будет достаточно стойким, чтобы на него опереться. — Да, я не хотел, чтобы Регулус прошел через то, через что прошел я, и именно поэтому я всегда брал на себя вину за него. Я принимал любое наказание, которое могло причинить ему боль, — объяснили Сириус и Джеймс испустил глубокий вздох. — Ну. По моему это похоже на человека, которому слишком долго приходилось быть сильным. Я уверен, что ты многое вынес и ты определенно не трус. — Сириус удивленно посмотрел на Джеймса. Этот человек, которого он встретил только вчера, который совсем его не знал, и все же он был… настолько невыносимо добр, что Сириус задавался вопросом, заслуживает ли он вообще такого обращения к себе. — Знаешь, у меня тоже есть кто-то, кого я оставил на материке. Мои родители. — начал рассказывать Джеймс, и Сириус оживился. — Они живут в маленьком городке на побережье Англии. Я пишу им письма и навещаю их всякий раз, когда мы оказываемся в тех местах. Я отдаю им некоторые сокровища, которые мы заполучили, чтобы убедиться, что у них хорошая жизнь. Я полагаю, что большинство родителей хотели бы чтобы их дети научились честному ремеслу, но… они отпустили меня, когда я сказал, что хочу выйти в море. Наверное, потому, что мой отец сам был пиратом. — На лице Джеймса появилось нежное выражение, и он казался почти немного меланхоличным. Сначала Сириус не понял почему, но затем до него дошло, что это, вероятно, потому, что Джеймс скучал по своим родителям. В конце концов, не все матери и отцы были так ужасно неспособны воспитать ребенка, как Орион и Вальбурга. — Твой отец был пиратом? — повторил Сириус, и Джеймс кивнул. — Вообще-то, чертовски хорошим пиратом, но когда он встретил мою мать, он решил остепениться и создать семью, — ответил он, рассеянно поигрывая рукоятью кинжала. Лезвие было полностью скрыто ножнами из толстой темной кожи, но рукоять из блестящей стали была украшена рубинами, сияющими на солнце так, будто внутри них горел настоящий огонь. Что-то в этом оружии придавало ему потусторонний вид. Он уже собирался спросить об этом, когда к ним внезапно подошел Ремус. — Джеймс, Марлен хочет поговорить с тобой, это касается нашего курса, — сказал он, и капитан выпрямился. — Понятно, она, вероятно, волнуется, потому что мы собираемся плыть через Бермудский треугольник, — ответил он, похлопывая Сириуса по плечу, а затем направился в штурманскую рубку. Сириус понял, что он теперь один с Ремусом, который прошел мимо него и встал за штурвал. Тот факт, что он даже не смотрел на него, только подтвердил предположение Сириуса, что Ремус по какой-то причине недолюбливает его. Но Джеймс ведь сказал, что ему просто нужно дать ему немного времени… Может, стоит чаще быть с ним рядом? Исходя из этого, Сириус откашлялся, откинул назад растрёпанные ветром волосы и попытался вспомнить, как быть очаровательным. — И, эм… как ты познакомился с Джеймсом? — спросил он, но Ремус даже не моргнул, упрямо глядя на горизонт. Было очевидно, что он пытался игнорировать Сириуса, возможно, это должно было остудить его пыл, но вместо этого Сириус решил не сдаваться, пока не вызовет хоть какую-то реакцию Ремуса. — Пит сказал, что у каждого из вас есть своя история, и я, э-э… был бы не против услышать твою, — продолжил он, но и на этот раз не получил ответа. Лицо Ремуса не выражало никаких эмоций. По крайней мере, это дало Сириусу возможность спокойно рассмотреть его поближе, поскольку Ремус, очевидно, решил притвориться, что его здесь нет. Один из шрамов, пересекавших его лицо, разделял левую бровь посередине, один был поперек носа, а еще был небольшой шрам на нижней губе, которая была немного полнее верхней. И еще было несколько бледных веснушек. Не таких выраженных, как у Лили, но они были. Сириус задавался вопросом, составят ли они какие-нибудь созвездия, если он попытается соединить их. — Что означает «Лунатик»? , — спросил он, и за долю секунды Ремус схватил его за воротник рубашки и оттолкнул назад, пока Сириус сильно не ударился спиной о перила. — Это не твое дело, понял? Перестань меня спрашивать. Мы не стали внезапно друзьями только потому, что Джеймс подобрал тебя, как уличную собаку, ясно? Благодаря его мягкому сердцу ты все еще на этом корабле, но лично я все еще думаю, что это была ошибка. Так что сделай мне одолжение и оставь меня в покое, — зарычал Ремус, и Сириус сглотнул, его горло сжалось, а сердце билось так громко, что стучало в ушах. Ремус был так близко к нему, что он мог чувствовать запах соленого моря, проникший в его волосы и одежду, видеть крошечные коричневые пятна в его янтарных радужках и… о Боже. Нет нет нет… Сириус понял, что его щеки покраснели, и вознес молитву небесам, молча умоляя, чтобы Ремус не заметил этого. Ремус, который все еще смотрел на него, как будто собирался сожрать, как волк, внимательно изучающий свою добычу за несколько секунд до того, как вонзить клыки в уязвимую плоть. — Я прошу прощения, я не хотел… — беспомощно пробормотал Сириус, пораженный тем, что не может оторвать взгляд от губ старшего помощника. Он понятия не имел, что с ним происходит, но это накатило на него и растоптало, как лошадь на полном скаку. — Сгинь. Сейчас же. — сказал Ремус, отпуская его. Сириус, споткнувшись, сделал несколько шагов в сторону и поспешил прочь, склонив голову, чтобы случайно не опозориться еще больше в присутствии Ремуса и не потерять то немногое достоинство, которое у него осталось с тех пор, как ступил на этот корабль.