Столкновение

      Вдыхая осенний воздух, мне становится на порядок легче. Голова уже не кружится, но внутреннее чувство тяжести никак не перестает меня преследовать. Ждать Эрика на улице — все же лучше, чем находиться в здании. Несмотря на холод, я ни за что не вернусь к трибунам. Слишком многое мне пришлось сегодня увидеть; слишком многое я бы предпочла стереть из памяти раз и навсегда.       Это место находится в паре километров от города, поэтому отправиться домой в одиночку — плохая затея. Машина Эрика припаркована за поворотом, но я так быстро убегала, что забыла попросить у него ключи. У меня есть единственный разумный вариант — просто ждать, когда Эрик насладится представлением и наконец соизволит увезти меня подальше от психов, избивающих друг друга, и таких же безумцев, ставящих на сие шоу деньги. Обида возрастает с новой силой. Он не идёт за мной, даже не пишет СМС о том, в порядке ли я. Неужели эти бои настолько важны? Я понимаю, что попасть на них было его мечтой. Но разве можно из-за мечты забывать близкого тебе человека?       Наверное, прошло уже двадцать минут моего одиночества. Я облокачиваюсь о холодные перила, слишком уставшая для того, чтобы уверенно стоять на двух ногах.       Раздается звук открывающейся двери, который дарит надежду сесть в теплый автомобиль, а затем оказаться в своей родной постели. Но, поворачиваясь к «центральному» входу, я не вижу никого, кто бы выходил из него.       Я вздрагиваю, когда слышу новый шорох, исходящий из-за угла сзади. Мне становится не по себе, и я закутываюсь в воротник коричневого свитера, который чуть вылезает из под куртки. Я делаю пару неуверенных шагов и вижу парня в темных джинсах. Капюшон кофты закрывает большую часть его лица, поэтому я не могу рассмотреть облик полностью. Клубы дыма от сигареты окутывают его шею, пока он опирается о кирпичную стену. Света на улице мало, но даже так заметна легкая дрожь в его теле. Я решаю, что лучше оставаться незамеченной, и собираюсь отойти из его поля видимости. Но, шагая назад, я задеваю ногой какой-то камень и сильно спотыкаюсь. Не бывает ни единого дня, в котором моя неуклюжесть не проявит себя. Этот день не исключение. Зажмуриваюсь от испуга и понимаю, что он смотрит на меня. Капюшон слегка поднимается, предоставляя возможность увидеть внешность. Именно тогда мое сердце совершает несколько громких и испуганных ударов. Господи, Бо, ты конкретно попала!       — Что ты тут делаешь? — голос Курта басистый и хриплый. Это заставляет меня сжаться.       Вопрос загоняет в тупик. Да нет, дело не в вопросе! Ко мне обращается один из психов, и я бегло выбираю меньшее из зол. Промолчать? Сбежать? Ответить?       — Я… Просто жду своего парня, - лепечу и прирастаю к мокрому асфальту.       Курт выкидывает недокуренную сигарету куда-то в угол, сердито качая головой. Прохладный ветер обдувает краешек моего уха, и я поправляю шапку, натягивая ее как можно ниже. После этого тело парня начало стремительно двигаться ко мне. Курт перемещается слишком быстро: я не успеваю сложить дважды два. Он протягивает мне что-то, пока я пытаюсь восстановить дыхание от неожиданности.       — Держи, замерзнешь совсем.       Я опускаю голову вниз и вижу ту самую кофту, которая ранее была на нем. Только сейчас, придя в себя, я понимаю, что Курт снял ее, пока шел ко мне. Сам он остается стоять в серой футболке, которая идеально облегает сильное тело. Костяшки его пальцев бордово-фиолетового цвета, что мгновенно напоминает о всех ударах, нанесенных Джейку. Я отрицательно покачиваю головой и, сама того не ожидая, произношу:       — Нет.       Это мое «нет» звучит предельно дрожащим то ли от холода, то ли от волнения. Точно я не знаю. Курт усмехается от ответа, а затем делает то, что совсем обескураживает: расправляет черную кофту и уверенно придвигает меня к себе одной рукой. Я пошатываюсь и случайно утыкаюсь носом в его твердую и напряженную грудь. Через секунду плотная и широкая ткань уже оказывается перекинутой через мои плечи. Это смущает меня до невозможности. Я отталкиваю Курта, выставляя руки перед собой. Выглядит комично, не отрицаю. Он не щадит меня, когда хрипло смеется в издевке, но все же отходит на два шага назад.       — Мне не нужна твоя кофта, забери ее.       — Я не задавал вопроса: нужна она тебе или нет. Стой смирно и успокойся.       Я не решаюсь перечить ему. Мне попросту страшно вступать в спор с тем, кто только что избил человека, хоть и в формате ринга. Курт будто читает мои мысли: об этом мне говорит его слабо заметная улыбка.       — Тебе нечего бояться, по крайней мере теперь, когда я стою здесь, с тобой.       Он вытаскивает пачку красных «Marlboro» и снова закуривает, поджигая сигарету металлической бензиновой зажигалкой. Я удивлена тем, что парень не обращает никакого внимания на холод. Конец октября в Стелтоне протекает в плюсовой температуре, и все равно, близится к полуночи, а потому на улице зябко.       Темные локоны, уже не уложенные в прическу, спадают ему на лицо, прикрывая царапины и ссадины от прошедшего боя. Кожа не блестит от пота, парень явно вышел из душа некоторое время назад. Я задумываюсь о том, сколько же всего боев он перенес. Самое главное: для чего все это делается? Ради удовольствия? Нет, не похоже. По крайней мере, так мне показалось, пока Курт был на площадке. Усталость в его глазах говорит не только о физическом состоянии. Все то время, которое я вижу его, он находится в постоянном напряжении. Каждый мускул тела зажат, словно парень постоянно ждёт, что опасность может настигнуть в любой момент. Курт выглядит так, будто почти не спит. Вся эта картина заставляет мое сердце содрогнуться. Я не могу представить себя в той жизни, которой он живёт.       — Что ты тут делаешь? — он неожиданно прерывает тишину, повисшую между нами.       — Жду своего парня, я уже говорила…       — Нет, я не про это, — говорит слегка раздраженно от того, что я туго соображаю, — Ты не выглядишь, как человек, который хоть на секунду желает тут находиться. Да и ты явно еще слишком юна для ночных мероприятий.       Последние слова смущают меня. Только сейчас я замечаю нашу разницу в возрасте. Курт старше, я бы сказала намного старше меня. Прикусывая нижнюю губу, я отвожу глаза в сторону. Мне непросто поддерживать с ним зрительный контакт. Я ощущаю давление от каждого слова и действия.       — Я пришла сюда, потому что Эрик того захотел, — правда кажется мне действительно лучшим ответом.       — Эрик… Да, я видел того придурка рядом с тобой, — Курт отрезает эти слова, делая новую затяжку.       Его брови опущены вниз, недовольство легко читается на лице. Простите? Придурка? С чего он взял, что имеет право так выражаться?       — Ты не можешь говорить такие грубые слова про него.       Да, да, мысленно я соглашаюсь с высказыванием парня, но чувствую, что просто обязана отстоять своего молодого человека. Было бы неправильно поступать иначе. Курт усмехается так, словно я говорю абсолютно глупые вещи.       — Пока ты защищаешь его, он даже не думает о том, где ты. Позволить тебе остаться одной в таком районе, ещё и ночью — не мужское решение.       Он звучит одновременно наплевательски и злостно — сплошное противоречие.       — Я…       Я совсем теряюсь от этого заявления. Курт обводит меня незаинтересованным взглядом и решает добить:       — Тебе следует больше заботиться о своей безопасности, если рядом нет того человека, который был бы в состоянии проследить за этим.       Он выкидывает окурок, вновь рассматривая мое лицо. Сказать, что я начала злиться от его наглости — не сказать ровным счетом ничего. Я краснею, сжимая кулаки в карманах и заставляя себя не вступать с ним в полемику. У меня точно нет желания сказать что-то, что послужит причиной его злости. Оглядываясь вокруг, я с грохотом признаю, что здесь нет ни единой души, кроме нас с ним. Это пугает меня. Я хочу домой и потому начинаю хныкать про себя от нахлынувших эмоций.       — Дай мне свой телефон.       Мои глаза расширяются, а брови вскидываются вверх. Он что, проходил курсы: «Как обескураживать людей?». Курт не меняется в непоколебимости, и от этой уверенности у меня кружится голова.       — Зачем?       — Я запишу тебе свой номер телефона. Ты можешь мне набрать в случае экстренной ситуации, которая, надеюсь, никогда не произойдет.       Я даю себе секунду, чтобы переварить всю эту информацию. Он не просит дать номер в ответ. И это, кажется, смахивает на обычную обеспокоенность. Обеспокоенность? Бо, ты о чем? А о чем он? Что вообще происходит? Курт смотрит на меня и выражение его лица смягчается, пытаясь объяснить, что он не желает мне зла. Ладно, хорошо, моя контактная книжка не лопнет от нового абонента. Хватая сумку руками, я начинаю искать в ней то, что парень меня попросил. Быстро нахожу нужный мне предмет и нерешительно подхожу к нему. Мозолистые длинные пальцы ловко выхватывают заранее разблокированный мною мобильник. Курт быстро печатает цифры и сохраняет новый контакт. Теперь, когда мы вновь оказываемся так близко друг к другу, под светом единственного здесь фонаря, я решаю осмотреть парня лучше. Нижняя губа порвана, но это не делает его менее привлекательным. Курт хорошо сложен, имеет выточенную и предельно притягательную мужскую внешность. Длинные ресницы красиво обрамляют глубокий пигмент карих глаз. Локоны немного вьются от влаги, а строгие углы челюсти норовят порезать. Наверное, многие девушки сходят по нему с ума. Если бы я не боялась его, то, вероятно, пополнила бы список поклонниц. Их сложно не пополнить, серьезно! В него не влюбится только девочка, которая без ума от смазливых лиц. Уверена, боец умело пользуется тем, чем наградила природа. И, когда он ухмыляется, мои щеки горят. Черт, как надолго я зависла?       Звуки двигательной машины спасают ситуацию. Бои наконец-то закончились, люди уходят домой. Курт отдает мобильный и неожиданно нежно соединяет наши глаза, вмиг стирая довольство от уделенного к своей персоне внимания.       — Не бойся набрать мне, если что-то произойдёт, хорошо?       Голова кивает сама по себе, в знак согласия. Мимолетный разряд тока проходится по моей щеке, когда шершавые пальцы парня дотрагиваются ее. Я нервно прикусываю нижнюю губу, опуская взгляд вниз, слишком переполненная от контакта. По необъяснимой причине, я не против касания. Оно…чужое и родное разом. Странное, застающее врасплох чувство, охватывающее конечности, внутренние органы и вообще все, что в тебе имеется.       — Бо?       Голос Эрика заставляет меня резко отпрянуть от Курта. Парень передо мной вновь принимает напряженное выражение лица, стирая даже намек на тот трепет, с которым он смотрел на меня секундами ранее. Его челюсть снова сжимается. От этой стремительной смены эмоций у меня покалывает в груди.       — Береги себя, Бо, — низко хрипит он, оглядывая Эрика сверху вниз и неприятно морщась.       Тот же, в свою очередь, пребывает в замешательстве для того, чтобы вымолвить хоть букву. Курт пренебрежительно изучает моего парня еще секунду, а затем быстро скрывается за дверьми в темном закутке. Я хлопаю ресницами, не в силах обработать произошедшее. То, как мое имя слетело с его красивых уст…мурашки до сих пор не отпускают кожу. Невзрачные губы Эрика сердито поджимаются, когда он начинает идти в мою сторону.       — Садись в машину, поехали домой, — ядовито говорит он, больно хватая меня за локоть и таща за собой.       Я послушно следую указанию, пытаясь успеть за быстрыми и злыми шагами. Уже через две минуты мое тело небрежно запихивают на передние сиденье авто.