— Бо, нам не в чем туда идти.
— Перестань! Посещать театры в роскошных платьях и смокингах — прошлый век!
— Нет. Если мы идем, то должны выглядеть подобающе.
А я, на самом деле, вовсе не против обзавестись новым нарядом. Да и желание увидеть Курта в другой одежде заиграло сильнее прежнего. Когда мы держимся за руки, заходя в Way City, я шучу про типичных ромкомовских* пар, на что Курт фыркает и смеется. Оказалось, что проблемы с выбором не у одной меня. Перемерив кучу рубашек, парень лишь недовольно ругался матом и не давал на него посмотреть. — Может, ты меня пустишь? — Нет. — Хоть одним глазком! — Нет. — Да боже, что там тебе не угодило? Я цокаю, и к нам подходит консультантка в милой, бежевой юбке. — Молодой человек, Вам помочь? Принести другие модели? — Нет. И это продолжалось бы до бесконечности, если бы я, уже просто в наглую, не шмыгнула между шторок. Клянусь, на пару секунд дар речи пропал. Черная рубашка, заправленная в такого же цвета брюки, зауженные к низу. Это смотрится строго: восхитительно строго. Ткань идеально подчеркивает его мускулы. А в совокупности с туфлями, на которые я обращаю внимание в последнюю очередь, образ получается идеальным и сбалансированным. — Только не говори, что тебе это нравится, — кривится парень. Он проводит по волосам, неровно вздыхая. — Ты, вероятно, шутишь? — прищуриваюсь я, — Если бы ты всегда такое носил, то я бы с ума сошла! — Я, как придурок из твоих романтичных книжек, — он покачивает головой в искреннем негодовании, — Давай ты пойдешь в театр одна? Я подожду тебя в машине. Я хмыкаю и пожимаю плечами. — Давай. Надеюсь, кто-нибудь составит мне там компанию. Вечернее время. Приглушенный свет. Идеально место для первого знакомства и свида… Курт одним движением прижимает меня к стенке и заставляет замолчать. — Только попробуй закончить это предложение, — предупреждает он, отчего хихикаю. Я легко отталкиваю его, не забывая при этом оставить поцелуй на щеке. — Идем на кассу, — чуть менее раздраженно заявляет парень. Я киваю и выхожу из примерочной. Через минуту выходит и он, переодетый в свою привычную одежду, которая, к слову, ему тоже безумно идет. — Представляю, как ты расстегиваешь сначала пуговицы, затем молнию на брюках, а потом… — я неумело дразню его шепотом, пока мы стоим в очереди. Признаюсь, дается это не легко, но ему, наверное, будет приятнее, если я стану хотя бы чуть-чуть увереннее. — Бо, — он незаметно сжимает мою талию в полуулыбке, — У меня научилась? — Стараюсь. — Не надо, — тихо смеется Курт, — Просто будь собой. — Глупой и ничего не понимающей? — Искренней и чувственной. Это более чем заводит, — произносит парень так, чтобы никто не услышал. Сумма, которая выходит на кассе, смущает меня. Курт тратится только из-за моей «прихоти». После театра он забросит эти вещи в дальний угол. — Я не ожидала, что чек получится таким… — Не начинай, — сразу обрывает он, и я замолкаю. В следующем магазине мы подбираем наряд мне. Я ищу что-то скромное и набираю по меньшей мере десять платьев в примерочную. Комплексы, живущие внутри, разрастаются до необъятных размеров. В моем гардеробе только одно платье и две юбки: единственное, что я подобрала для себя за последние два года. Эти вещи покупались к мероприятиям. Теперь на мне легко застегивается размер S, но этого, будто мало. Вот и сейчас: одно платье полнит руки, другое создает лишний объем в талии, а остальные просто раздражают меня до жути. Я вежливо пользуюсь помощью консультанта и отказываюсь от предложений Курта. Вдруг он принесет что-то, что разочарует меня еще сильнее? — У нас есть новые модели, — инициативно сообщает Ник, — Сшиты по последнему показу недели мод. Хотите попробовать? — Нет, спасибо, это лишнее! — суетливо отвечаю, — Я была бы рада чему-то попроще. Примерка заканчивается на том, что я, наконец, выдыхаю. Я почти отчаялась и не думала, что уйду с покупкой. Но это платье кажется мне «тем самым» и даже лучше. Оно отлично сидит по фигуре: приталенное, но расклешенное к низу. Молочный цвет, на удивление, мне очень идет к лицу и коже. Длинные рукава струятся ровно до невидимой резинки на запястьях. Горло закрыто тоненьким лоскутком, а вырез немного открывает ключицы. Пояс делает изгибы еще тоньше. Я выхожу из примерочной, и Курт отрывается от мобильного. Его реакция очевидно мне льстит. Он встает с диванчика, бегло оглядывается по-сторонам и мягко заталкивает нас в тесную кабинку. — Мы не будем его покупать, — проговаривает парень, проходясь языком по нижней губе. — Что? Курт еще раз оглядывает меня целиком. Я кладу ладони на его сильные плечи, когда мы становимся ближе. — Если ты наденешь его в номере, я не смогу от тебя оторваться, и театр пойдет к черту, — хрипит он. Я заливаюсь краской и отвожу взгляд в сторону. Парень проводит большим пальцем по моей щеке, и его янтарные глаза сверкают. — Ты преувеличиваешь, — отнекиваюсь с улыбкой на лице. — Ничуть, — он заставляет посмотреть на него, притягивая за подбородок, — Ты себе представить не в силах, сколько неприличия сейчас крутится в моих мыслях. — Можно подумать, что обычно ты размышляешь о цветах и мягких игрушках, — цокаю и откидываю голову, на что Курт хрипло смеется. — Узнаешь меня лучше и лучше, девочка? — игриво щелкает языком. — Вроде того, — бурчу, и, выпроводив парня, спешу переодеться. Мы недолго подбираем мне обувь: я беру закругленные туфли белого цвета с черной, массивной подошвой. Хватаю бежевые колготки и шоппинг завершается. На все про все у нас ушло три часа. Вечереет: по всему Дервингу гуляет тусклый свет солнца. Стеклянные небоскребы ловят появление луны. Мы заезжаем в кафе итальянской кухни: укромное, в желтых тонах и всепоглощающим запахом пасты. Я довольно уплетают равиоли с грибами, а Курт лазанью и цыпленка «пармезан». — Расскажи про школу. — А что про нее рассказывать? — Про учителей, одноклассников. Я знаю только, что ты отличница. Я отмахиваюсь и попиваю классический лимонад. — Да там ничего интересного. Нудные 11 лет. Сначала меня отдали в платную школу, но, по окончанию первого класса, мама едва смогла заплатить за год. Отец накануне тайком забрал деньги: вроде бы для помощи какому-то другу. Поэтому, чтобы не рисковать, во втором классе меня отправили в обычную школу. Она находится на Мидл-Таун. Не знаю слышал ли ты о ней. Курт молчит некоторое время. К нам подходит официантка, и я прошу стакан воды, пока она забирает мою грязную посуду. — Как его зовут? — Отца? — переспрашиваю, и парень кивает, — Маршал. Хорошо, что ты спросил, потому что мне гораздо легче называть его по имени, нежели «папой». — Да уж, — Курт поджимает губы. Я решаю перевести тему, чтобы не терять хорошее настроение. — А про одноклассников… в младшей школе были ужасные дети. А вот начиная со средней все изменилось. Они приятные ребята. Мы не были сплоченным, дружным классом, но и не были плохим. Что-то среднее. Даже учителя говорили, что мы какие-то «серые», — я смеюсь, и Курт почти незаметно улыбается, — В параллели учились две девочки — Хлоя и Лия. Мы подружились на дополнительных занятиях. — Лия была с тобой в клубе? — Да. — А Хлоя? — Мы поругались и больше не общаемся. Я знаю, что ему любопытно узнать больше, но, так как я молчу, он не развивает тему. Официантка приносит воду и ставит на поднос тарелки Курта. Парень просит счет и, когда девушка удаляется, расспрашиваю уже я. — Планируешь уходить с боев? Курт прикусывает внутреннюю сторону щеки. — Уже ушел. — Правда? — вырывается из меня. Парень молчит. — Чем теперь планируешь заниматься? — Не знаю. — Ты мог бы устроиться по своей специальности. Юриспруденция очень востребована… — Хорошо, — перебивает он. — Я говорю что-то лишнее? Курт отворачивается в сторону соседних столиков. Кафе забито людьми, но обстановка не такая шумная, как могла бы быть. — Просто лезешь не в свое дело, Бо. Не люблю, когда ты так делаешь, — отрезает в грубой форме. У меня складывается ощущение, что с ним вообще нельзя разговаривать о чем-то, что касается личного. Так или иначе, я благодарна ему за этот день и не желаю, чтобы остаток вечера перешел в ругань. — Ладно. Прости, — сглатываю. — Не извиняйся, — тон смягчается, — Поехали лучше в одно место. — В одно место? — Я присмотрел кое-что. Думаю, тебе понравится. Парень оставляет наличные. Я заинтриговано одеваюсь и следую за ним. Когда покидаем теплое помещение, температура на улице кажется мне в разы холоднее, чем сорок минут назад. — Зима или лето? — загадочно спрашивает, садясь за руль. — Лето конечно! — отвечаю без раздумий, пристегиваясь. — Значит обрадуешься. Поездка долгая из-за пробок в центре. Я рассматриваю город за окном и размышляю о нашем разговоре под тихий голос радиоведущего. Мои переживания по поводу его работы ушли. Теперь не придется наблюдать синяки и гематомы по всему телу. Не нужно вновь встречаться с гудящими трибунами и слышать обратный отсчет. Никаких раздевалок, коридоров с противным светом. Я морально готовилась ко всему этому, а теперь, словно выдохнула. Но ложка дегтя послабляет оптимизм. Я до сих пор теряюсь в догадках: что будет, когда мы вернемся в Стелтон? Как разовьются наши отношения? Разовьются ли они? Сейчас мы «вынуждены» проводить друг с другом каждый день. А там? Как часто у нас получится видеться? И почему мы так резко развернулись и поехали домой? И правда ли, что в мотеле до него докопались какие-то пьяные незнакомцы? Наш приезд не связан с произошедшей дракой? Вопросов гораздо больше, чем ответов. Мне немного не по себе от дурного предчувствия. И я стараюсь списать опасения на свою повышенную тревожность. Понимаю, Курт старается работать над собой, но от него нередко сквозит холод. Надеюсь, что это изменится. Должно измениться. Когда люди вступают в отношения, то стремятся рассказать о себе как можно больше. Он же — закрытая книга. Я знаю так мало...ничтожно мало. С ним нельзя говорить о прошлом, а о будущем уж подавно. Будущее, Курт, будущее, Стелтон, будущее в Стелтоне с Куртом...убейте меня, это невыносимо! — Ты рад, что мы вместе? — нерешительно произношу. Курт паркуется у какого-то красивого здания: оно, вероятно, историческое. Я не спец в таких вопросах, но круглые колонны при входе и старые узоры на фасаде красноречивы. — Да, — он проводит по волосам, — Но это было поспешным решением. Нам стоило повременить. — Для чего? — хмурюсь. И Курт снова молчит, потирая глаза. — Эй, — зову и касаюсь плеча, — Не надо так. Да, разница в возрасте есть. Но все по моему согласию, поэтому тебе нет смысла переживать. Я никогда не поступлю с тобой как-то неправильно, Курт. Он смотрит себе в ноги и прикусывает внутреннюю сторону щеки. — Пойдем. До закрытия всего пару часов. Мне не остается ничего другого, кроме как притупить ком в горле. Деревянные двери массивные. Я толкаю их плечом и ощущаю легкость, когда Курт позади помогает мне рукой. Гардероб длинный: им управляет женщина преклонных лет. Она забирает мое пальто и джинсовку Курта. Мы поднимаемся по размашистой, каменной лестнице с толстыми, деревянными перилами. И, когда взору открывается вывеска, я поворачиваюсь к Курту с широко-распахнутыми глазами. Он нежно улыбается и переплетает наши пальцы. — Господи, я не верю, — шепчу, — Сколько раз мне сказать "спасибо", чтобы ты понял, насколько я рада? — Ноль. По твоему лицу и без того все ясно, — безвредно шутит он, — К слову, прекрасному лицу. Я смущенно вздыхаю, и в груди появляются искорки. Это ботанический сад, который я множество раз видела в интернете. Дорожка, пролегающая между растениями, — протяженный мостик, под которым струится вода. Все яркое, глубокие зеленые оттенки, огромные бабочки, сидящие на цветах. Лето, посреди ледяного города. Народу мало из-за позднего времени. Курт обнимает меня за талию, и мы медленно шагаем вперед. Я торможу нас перед каждой пояснительной табличкой и тихо читаю вслух. — Западная степная орхидея. Считается одним из самых редких растений. Растет преимущественно в выбоинах и отступах, оставленных ледниками с последнего ледникового периода 20 тысяч лет назад, — я киваю в сторону изящного фиолетового цветка, — Ты представляешь? 20 тысяч лет! — В этот же период жили первобытные бизоны и ужасные волки. — Ужасные волки? Это ты их так назвал? — Нет, — он качает головой, будто я сказала что-то глупое, — Это такой вид. Они вымерли из-за перемены климата и охоты первобытных людей на добычу. Отсутствие еды и повышенная температура сделали свое дело. Я внимательно слушаю его, задрав голову. — Откуда ты знаешь? — Взял дополнительный, углубленный курс истории в институте, — он пожимает плечами. — Значит ты можешь рассказать что-то еще? — Конечно. Много всего. Но сейчас пойдем дальше, пока есть время, — приглушенно говорит парень и оставляет невесомый поцелуй на макушке. Мы двигаемся и рассматриваем бабочек. Их крылья широкие и узорчатые. Я и представить не могла, что так залипну на них. Насекомые - мой страх номер один. Бабочек я не боюсь, но, до сегодняшнего дня, никогда и не очаровывалась. Стремление попасть сюда было связано исключительно с растениями. — Смотри, скорее, вон там, изумрудная! — А чуть левее полупрозрачная, — он переставляет меня так, чтобы было видно. И вправду, большая часть крыльев не имеет пигмента. Ее трудно заметить. Через несколько шагов нас поджидают ступени. Поднявшись выше, можно наблюдать сад целиком. Мы останавливаемся там ненадолго и продолжаем прогулку, спускаясь на выкладку из мелких камней. Там появляются растения, похожие на громадные кусты. Листья неровной текстуры свисают в разные стороны, стебли толстые и упругие. Даже есть кактусы, отведенные в отдельный огражденный участок. Из некоторых выходят маленькие, красные цветочки. Мы чуть сдвигаемся, чтобы пропустить последних посетителей на выход. Сад заканчивается и, вроде как, пора идти назад. Я поднимаю взгляд вверх: туда, где стеклянная крыша открывает звездное небо. Курт гладит щеку большим пальцем. Он переводит мое лицо к себе и наклоняется. Пухлые губы накрывают в аккуратном поцелуе. Я коротко выдыхаю, сердце пропускает несколько сильных ударов. — Спасибо, — шепчу, не отстраняясь, — За все, что ты делаешь, Курт. Я никогда не была так счастлива, как сейчас. Он смотрит на меня чистыми, чувственными глазами. — И я, девочка. Щеки алеют от такого признания. Я прячусь в его груди. Запах сада пропитал нашу одежду. — Нужно возвращаться, — проговаривает Курт на ухо, перебирая мои волосы. — Хорошо. И в этот момент я готова отдать все на свете, чтобы остановить время. Наши дыхания, журчание воды и запах цветов...я запомню это на всю жизнь.