Столкновение

      С самого утра я на нервах. Мы даже не целуемся: Курт погружен в себя и почти не замечает меня. Он продолжает отговаривать ехать с ним, но я непреклонна. Ни за что не стану торчать дома. Тревога бьется во мне, как мотылек в банке. Через считанные часы все решится: либо меня выпустят на свежий воздух, либо лишат кислорода совсем.       — Бо! — кричит Курт, и я подпрыгиваю на сиденье авто.       — А? Что?       — Я зовут тебя уже десятый раз, — выдыхает он и прикрывает глаза, — Мы приехали.       Я оглядываюсь и вижу знакомое здание. Отсюда началась наша история. И я ведь себя накрутила, верно? Она не закончится здесь же.       — Что ж… — я прочищаю горло, — Пошли?       — Это я и предлагал последние две минуты, — он поджимает губы, — Хреновая затея. Давай, отвезу тебя домой.       Он вставляет ключи зажигания, и я панически хватаюсь за мужскую руку. Железный предмет остается неподвижен.       — Все в порядке, — оправдываюсь, — Задумалась. Ничего такого.       Я быстро отстегиваю свой ремень и выхожу из машины. Дверь Курта хлопает вслед за моей. Солнце садится и отражается от кирпичной стены в граффити. Бойцы приезжают заранее, до начала поединка еще три часа, но мы вынуждены провести это время вне дома. Курту нужно размяться, встретиться с организаторами и подписать какие-то бумаги. Когда я услышала про последнее, то была в шоке. Документы? Официальные, заверенные документы на боях без правил? Что за бред?       — Опять? — вздыхает он, окольцовывая меня предплечьем.       Я поднимаю голову, хлопая ресницами. Его строгое лицо смягчается от моей абсолютно безвредной физиономии.       — Опять? — переспрашиваю.       Парень склоняется, щекоча носом мою щеку.       — Опять витаешь в облаках, милая, — хрипит он, — Я не смогу успокаивать тебя весь вечер. Вернее, нет, я буду успокаивать, но ничем хорошим это кончится. Мне нужно думать о другом, Бо.       — Конечно, я понимаю, — молниеносно отвечаю, сжимая краешек джинсовки, — Прости меня, пожалуйста. Больше никаких облаков.       — Я куплю тебе сладкую вату завтра — она похожа на облака. Хочешь? — шепчет, и слова разлетаются по ветру.       Я заправляю локоны за уши. Мои волосы не уложены гелем, как волосы Курта, а потому барахтаются на прохладных потоках.       — Это подкуп? — шучу.       Парень прикусывает губу, усмехаясь. Вокруг нас никого. Есть несколько машин, но людей нет.       — Подкупать сладкой ватой — слишком дешево. Не считаешь?       — Ну, не то чтобы я профессионал в подобных вопросах, — пожимаю плечами, — Мне хватит и ее. Хотя…нет, с тебя еще хот-дог!       — Ставки растут, — красиво смеется Курт, — Больше ничего?       — Ммм, — я прикладываю палец к подбородку, строя забавное лицо, — Два хот-дога, вату, вишневый сок, мороженое…       Пухлые губы неожиданно соединяются с моим. Широкие ладони придерживают за копчик, и я сдвигаюсь ближе, обвивая шею. Это нежный поцелуй, который забирает весь негатив, дарует умиротворение и счастье. Язык ненадолго проникает в рот, играясь с моим, и, отстраняясь, Курт проводит подушечкой пальца, собирая малую влагу.       — А говорила, что не профессионал, — воркует он, — Составляй список дальше, ладно? Думай об этом, а не о плохом.       Я сглатываю и туплюсь в асфальт. Курт придерживает меня за талию, и мы движемся к той самой железной двери, из которой он вышел в нашу первую встречу, чтобы попасть в тот самый коридор, в котором я боролась с Чейзом. Почти три месяца — столько мы с Куртом знакомы. Кажется, словно прошла вечность и, в то же время, пара дней. Произошло много вещей, мы перебрались от вражды к любви. Хотя сейчас, анализируя прошлое, я не могу назвать те чувства ненавистью. Мы влюбились сразу же, мы не ненавидели друг друга по-настоящему. Наша история про другое. Про сложные судьбы, тяжелые обстоятельства и борьбу за светлое. Мы победили. Миновали преграды, пусть и ломаясь в пути. Я бы ни за что не отказалась пройти это вновь. Это стоит того, что мы имеем теперь.       — Курт, — приветствует Чейз, а затем обращается ко мне, — Кусака.       Парню не до мелочей, поэтому он пропускает прозвище мимо ушей. Мы стоим в темном коридоре, где были множество раз. Спортзал находится справа, в развилке, которую я когда-то оббегала, чтобы не попасться на глаза охране.       — Аффлек приехал? — спрашивает Курт, пока я тактично не вмешиваюсь.       — Да, он у себя. Спрашивал про тебя двадцать минут назад.       Чейз поправляет свой бейдж на черной футболке. Я прилегаю щекой к боку парня, уже не обращая внимания на мигающий свет.       — Что спрашивал?       — Боится, что не придешь, — прыскает Чейз, — Идиот, будто ты делал так хоть раз.       — Подождет, — недовольно чеканит Курт, — Не пускай к нам никого.       Рука парня направляет меня влево, к раздевалке.       — А Мэта?       Курт не отвечает, захлопывая дверь. Он до сих пор злится на друга за то, что тот рассказал мне о Джоше. Не так, чтобы разорвать дружбу и не общаться. Но так, чтобы общаться по-минимуму. Полагаю, он надеялся на то, что Мэт сдержит обещание и не заговорит. Курт воспринимает такой поступок мини-предательством, сколько бы я не убеждала его в обратном. Это моя вина. Я выпытала у Мэта информацию — буквально не отставала несколько дней подряд, пока Курт был занят тренировками. Да, Мэт не славится сдержанностью. И что с того? Это просто его черта характера — слабость конкретно к моим щенячьим глазкам. Кстати о щенке…Стич скулил, когда мы выходили из дома. Он не делал так прежде. Странное поведение встряхнуло банку с мотыльком, заставив меня удариться крыльями о стекло.       — Кто такой Аффлек? — аккуратно произношу, по-хозяйски залезая задом на железный стол посередине комнаты.       — У него подписывают документы, — говорит Курт, скидывая спортивную сумку с плеча.       — Какие?       — Отказ от претензий.       — Типа…все травмы — твои проблемы, а не их? — я изгибаю бровь.       Курт снимает джинсовку и помещает ее в шкафчик, качая головой.       — Это твое «типа» меня убьет.       Хорошо, возможно, это мое первое слово-паразит, прилипшее на длительный период. Я зацепила его, пока ходила в спортзал. Пытаюсь избавиться, но иногда забываюсь.       — Ты не ответил, — тыкаю пальцем и тоже снимаю короткую куртку, кладя ее позади себя.       — Да. Сказал же — отказ от претензий.       — Ну прости, великий юрист, мне была нужна расшифровка! — артистично цокаю, получая смех.       — Не во всем ты такая умная, не так ли, Беатрис? — дразнит Курт, доставая паспорт из сумки.       — Почти во всем, — бурчу, болтая ногами, — Изучу право назло тебе. Посмотрим, кто смеется последним.       — Начни прямо сейчас, — издевается, — Мне нужно подписать бумаги. Никуда не выходи. Ясно?       Курт приближается, целуя меня в щеку.       — Я не самоубийца, вроде бы, — ворчу, — Тут все страшные для того, чтобы гулять.       — Недавно ты назвала меня красавчиком после секса, так что не все.       — Ты не позволишь мне пережить это, верно? — стону со смущением, — Я была не в себе и сморозила ересь!       По правде, все действительно вышло неловко. Я выпалила что-то вроде:       — Ты такой красавчик, чудесный и лучший.       Да не знаю я, зачем так сказала! Боже, виной всему неработающий мозг!       — Я люблю тебя, красавица, — дразнит парень, чмокая в губы, — Жди меня. Вернусь через пятнадцать минут.       Я вздыхаю, и Курт покидает раздевалку, чеканя тяжелыми ботинками. Одиночество длится долго. Потом за дверьми раздается малая ругань, скорее спор. Знакомые голоса. Чейз и Мэт. В конечном итоге друг заходит, оборачиваясь и матеря охранника напоследок. На нем синие джинсы и светло-серое худи.       — Привет, сюрпризик, — вздыхает он, — К тебе не пробьешься.       — Ты же его знаешь, — сочувственно отвечаю, — Мне жаль.       Мэт наливает воду из кулера и плюхается на скамейку, вытягивая ноги по полу. Я все же решаю снять свои осенние ботинки. Вежливо прошу парня достать розовые кроссовки из сумки Курта, на что он тут же подает их, после чего садится обратно. Наши отношения достигли такого уровня. Мы бы обнимались при встрече, но это как-то неправильно.       — Он тренируется?       — Нет, у Аффлека. А…Джош уже здесь? — задаю волнующий вопрос.       Я ни разу не видела его. Он не ходил в спортзал, что было огромным минусом для Курта. У него нет ни малейшего представления о технике противника. Вернее, конечно, Курт смотрел несколько боев ММА с его участием, записанных для телека. Но у Джожа был перерыв, насколько мне известно. Последний его бой не состоялся из-за дисквалификации перед началом. Как он дерется сейчас — никто не в курсе. Это такое слепое пятно. Остается придерживаться того, что ничего не поменялось за полгода.       — Не уверен, что хочу отвечать, Бо, — виновато произносит.       — О, точно, я понимаю, — извиняюсь, — Прости, не подумала.       — Как он? Мы не общались неделю. Ну, пара фраз, разве что.       — Сосредоточен, — прикрываю глаза, — Я говорила с ним о тебе. Часто, поверь. Я чувствую себя ужасно. Подставила тебя. Извини…       — Бо, облажался я, — обрывает, — Мне 27 лет, стоило быть мудрее.       Я заканчиваю шнуровку кроссовок и наконец могу поставить ступни на скамейку рядом со столом. Слегка топчусь, проверяя удобность, и поджимаю губы, перевязывая обувь послабее.       — Мы оба неправы, — настаиваю, — Курт уже отошел. Вот увидишь: сейчас помиритесь.       — Я его заставлю помириться. А то еще уйдет в нокаут, а я без прощения. Не стану ему помогать, знаешь ли. Раз такой обидчивый, то пускай выбирается сам, — шутит, а я дергаюсь.       Ком в горле, который усердно давится, растет в геометрической прогрессии. Картинки, как Курт лежит без сознания, постоянно просачивались в мысли, но я отгоняла их как могла. Прерывала молниеносно, не желая даже так видеть подобное.       — Мне нужно в уборную, — бормочу, спрыгивая на пол.       Слава богу Мэт не знает, что Курт приказал мне сидеть здесь. Главное — убедить Чейза. Пускай пойдут за мной все оравой. Помимо невероятного желания посетить туалет, я хочу умыться, чтобы не свалиться в обморок. Курт не скажет мне спасибо, если я отключусь.       — Дорогу подсказать?       — Нет, я была там, — отмахиваюсь, — Если меня не будет дольше десяти минут, то труби в горн паники.       — Давай-ка я лучше пойду с тобой, — опоминается он.       — Давай-ка ты не будешь меня смущать, — бурчу, — Там Чейз. Мне и без того стыда хватит.       Мэт ерзает, а затем кивает.       — Десять минут. Потом поднимаю поисковой отряд.       Я усмехаюсь и выхожу. Прошло уже полчаса с момента, как Курт отлучился на подписание. Все, как и в тот случай в машине. Оставил меня на черти знает сколько. Я что, должна ходить с мокрыми штанами? Простите за откровенность.       Чейза нет. Какое-то чудо воплоти! Никто не станет свидетелем. Я прохожу десять шагов и шмыгаю в белую дверь. Туалет общий, разумеется, на гребаных боях не предусмотрено чувство такта. Захожу в кабинку и занимаюсь положенным, когда слышу, как кто-то заходит в помещение. Я уже натянула свои свободные черные штаны и завязала веревочки в узелок, хотя обычно их не трогаю. Человек не уходит. Да что за дебилизм! От кого я прячусь и зачем?       Открываю кабинку и встречаюсь с парнем. Шоколадные волосы, карие глаза, высокий рост — такой же, как и у Курта. Он накачен, отлично сложен. Облегающая коричневая футболка подчеркивает мышцы спины и рук.       — Что здесь забыла такая детка? — усмехается он, пока я включаю кран и раздражаюсь на неработающий дозатор, — Вот, подойди к моему, он в порядке.       Я неловко поворачиваю голову и замечаю…баночку таблеток, стоящих у раковины.       — Любопытные глазки?       Я ежусь и молчу. С бойцами лучше не беседовать.       — Господи, вымой уже ручки, детка. Нехорошо ходить грязнулей.       Тут мне приходится открыть рот.       — Отойди, чтобы я могла им воспользоваться.       Парень цокает и делает шаг назад. От него веет холодом и чем-то небезопасным. Впрочем, от каждого здесь исходит отталкивающая энергетика, он не исключение. Быстро нажимаю на кнопку дозатора и, получив порцию мыла, подставляю ладони под холодную воду. А потом из меня лезет шокированный вздох. Я ощущаю давление позади. Он…притерся ко мне, слегка шевеля пахом. Я бегло выныриваю, панически следуя к двери, но парень хватает меня за плечо, поворачивая к себе.       — Обычно девчонки вешаются на меня, — сообщает он самодовольно, — Недостаточно хорош для тебя, малышка?       — Отпусти меня, — говорю грубо, — Сейчас же.       Он опускает руку на талию, когда я стараюсь вырваться, и прижимает меня к себе крепкой хваткой. Я дышу чаще и упираюсь в него руками, начинаю толкать его и бить, но это мало помогает.       — Какие мы нежные, — фыркает, — Если бы узнала кто я, то сразу бы прыгнула на мой член. Тебе рассказать, крошка?       — Иди к черту, — выплевываю и продолжаю бороться с ним, — Тебе рассказать, кто мой парень?       Он прищуривается, охватывает мои запястья беспредельно каменно и впечатывает мой зад в стойку перед раковиной. Я абсолютно скована, а оттого почти впадаю в истерику.       — И кто же? — улыбается.       — Я буду кричать! — вырывается из меня действительно криком, хотя это всего лишь предупреждение.       В схожих ситуациях меня всегда одолевало оцепенение. Эта фраза стоила невероятных усилий, и мой язык отнимается. Все тело начинает безудержно дрожать.       — Кажется, ты уже не можешь, да?       Я дышу вперебой и вдруг понимаю, что это предпосылка к панической атаке. В этот момент в туалет заходит Курт. Он делает это рывком, видимо, готовый орать на меня за то, что я отлучилась. Но, видя происходящее, он тут же впадает в беспредельную агрессию и берет парня за горло, ударяя его туда так, что тот скрючивается и не может вдохнуть. Курт бьет его в лицо, и подонок с грохотом врезается в кабинку, тараня дверь. Я испугано выпучиваю глаза, будучи не в состоянии соображать. В туалет врывается Чейз и Мэт — все, как в тумане. Они силой оттаскивают Курта, который что-то орет им и тому, кто встает со смехом. Я кое как стою на ногах. Паническая атака не утихает, я задыхаюсь и жмурюсь. До меня доносится малое.       — Курт, оставь это до боя! Оставь! Накажешь его на ринге! Оставь!       — Я убью тебя, я из тебя сделаю мясо, ублюдок… — бас, который сокрушает меня окончательно.       Я уже сижу на полу и закрываю уши руками. Конечности онемели.       — Вот, кто ее трахает, да? А я хотел отыметь ее здесь. Знал бы — не стал. Не после тебя — куска дерьма, дерущегося в помойке…       Я ощущаю руки, которые подхватывают меня. Чужие руки. Это Мэт. Потом раздевалка, вода, которая силой заливается в мой организм. Тишина дает придти в себя.       — Бо, пожалуйста, пожалуйста, возвращайся, прошу, прошу, Бо, вернись, — уговаривает друг, держа меня за щеки.       Я вроде как следую просьбе. Но тут заходит Курт, и к этому моменту я, к сожалению, способна разбирать все детально. Он дергает меня и чуть ли не приколачивает к стене. Черные, как смоль, глаза. Ноздри раздуваются. Я пищу, пытаясь вырваться и отсюда, так как чрезмерно напугана, но он не пускает.       — Курт, она еще не отошла…       — Сейчас отойдет, — рычит он и весь трясется, ожидая, когда я буду полностью в реальности.       — Старик, она не виновата, она просто пошла в туалет, угомонись, не срывайся на нее…       — Я тебя, сука, не спрашивал что мне делать! — орет, даже не поворачиваясь к Мэту, поэтому весь жар дыхания прилетает мне в лицо.       — Курт, ее не было семь минут. Всего семь минут. Она хотела в туалет, ты ушел надолго, что ей было делать?       — Ждать, нахрен, меня и потерпеть! Гребаная дура, которая ни черта не слушает, — выпаливает, и я закусываю губу, разражаясь слезами, — Что, уже в себе?! Вот теперь, твою мать, внимай каждое слово.       — Курт… — хнычу я, дергаясь в сторону, он он придавливает меня телом.       — Ты садишься в машину и валишь отсюда, — командует он беспредельно агрессивно, — Я видеть тебя не хочу, знать тебя не желаю.       — Курт, прошу, я, я, я лишь…       — Закрой свой чертов рот! — прерывает, и я горько давлюсь слезами, — Вот, посмотри, до чего тебя довели твои тупые мозги!       Парень поднимает мои запястья. За мокрой пеленой я вижу красные отпечатки пальцев того урода. Они станут синяками.       — Курт, я люблю тебя, я очень, очень хотела в туалет, умоляю прости, прости меня, — заикаюсь в истерике.       Меня вот-вот вырвет.       — Я кружусь вокруг тебя каждый день! 24/7! Ты не способна продержаться без меня полчаса?! Мне вечно с тобой возиться?! Как с долбаным ребенком?! — рычит, и дверь сбоку открывается, появляется Чейз, — Он бы тебя изнасиловал, если бы я освободился позже! Ты это, дура, понимаешь?! Ты хоть что-то, твою драную мать, понимаешь?!       Я вновь вырываюсь, и парень бьет кулаком в стену, рядом со мной. Истошные всхлипы заполняют всю раздевалку.       — Курт! — кричит Чейз, — Очнись! Что ты творишь?! Отпусти ее! Сейчас же отпусти!       Курт отстраняется и запускает руки в волосы, отходя в сторону. Он пинает скамейку, достает ключи от машины из джинсовки, хлопает шкафчиком и кидает предмет Чейзу.       — Увози ее отсюда ко мне домой. Справься хотя бы с этой, сука, задачей!       Я подхожу к нему и берусь за локоть, но он вырывает его, больше не смотря на меня.       — Я не уеду. Ты будешь драться, я нужна тебе, поддержка, поддержка, мы вместе, я нужна…       — Я изначально говорил тебе, что ты здесь нахрен мне не сдалась! Убирайся. Иди с Чейзом и жди меня дома. А нет, постой, ты ведь и здесь накосячишь, да?! — зло смеется, — Я все делаю! Я для тебя все делаю, Бо! — он поворачивается, выглядя разочарованным, — Что ты устраиваешь?! Зачем?! Ты могла взять Мэта с собой! Ты могла взять Чейза! Почему ты так поступаешь?!       — Туалет в десяти шагах, через дверь отсюда, — я стону от внутренней боли, — Я же не собачка, не твоя собачка, чтобы сидеть там, где прикажут, Курт. Я не знала, что так выйдет, когда я зашла туда, то там никого не было. Он появился, когда я была в кабинке, я просто вышла из нее и случилось вот это. Пожалуйста, ответь, как мне надо было поступить? Мне нужно было в туалет, я не могла тебя ждать, это просто туалет…       Мэт подходит ко мне, чтобы обнять. Я утыкаюсь ему в грудь, а он начинает гладить меня по спине. Я хочу, чтобы меня обнял Курт. Не Мэт, а родной человек. Я поругалась с матерью окончательно, у меня нет родного человека, кроме Курта, он обещал, что будет всегда рядом. Но его нет. И, похоже, не будет. «Знать тебя не желаю». За что он так? Зачем?       — Увози ее отсюда. Мне не до этой хрени, — выплевывает Курт.       Чейз подходит, а Мэт меня отпускает.       — Курт, ты облажался, — сообщает Чейз, — Она ведь правда пошла в туалет — ничего большего. Ты наговорил ей дерьма. Как потом будешь жалеть сильно…       — Нет, нихрена, — снова срывается парень, — Я только и делал что извинялся — все наши отношения. Я ходил за ней, я не только ходил, я ахренеть что делал — и все ради нас. Чем она отвечает? Плюет на простую просьбу. Ей все равно на то, что я говорю, на то малое, о чем я прошу. Посидеть и подождать меня — что может быть проще? Разве я, сука, не заслужил, хорошего отношения? Бо, я не заслужил?       Он звучит отчаянно. Я утираю слезы, кашляя.       — Я тоже много чего делаю. Я отношусь к тебе не какое-то там «хорошо». Я все тебе отдаю. Всю себя. Ты приводишь в пример то, что извинялся? То, что вытерпел ради меня? Ты не поставил меня в известность тогда, ты сам подставил себя, выдал за предателя, ходил и молчал потом, — я мотаю головой, и Чейз придерживает меня, тяжело выдыхая, — Я всегда была тебе предана, Курт. Ты напугал меня в тот раз — я проглотила это и приняла тебя, хотя так не должно быть. Последние три недели все, что я зарабатываю, я трачу на нас. Только отложенное и еще чуть-чуть потратила на Стича. Я ничего себе не купила, я думаю о тебе. Это не упрек, это ответ на твои грубости. Я каждый день готовлю, выбираю рецепты, чтобы тебя порадовать. Я была с тобой на всех тренировках, в этом потном зале, я поддерживала тебя, подбадривала, а потом еще и прибиралась дома, ведь ты устал. Это мелочи, я знаю, но из этих мелочей и состоит отношение к человеку, — всхлипываю, и он прикрывает глаза, — А ты оскорбляешь меня. Бьешь в стену рядом с лицом, Курт, — я знаю, ты бы меня не ударил, ни за что не ударил бы, но так поступать тоже отвратительно. Упрекаешь. Я не могу так. Я ничего плохого тебе не сделала. Если в ответ на твою заботу я должна слушаться по команде, то это не для меня. Хочешь, чтобы я ушла? Я уйду. Ты кричал, что не желаешь меня знать… — я прикрываю лицо руками, дрожа, и обращаюсь к Чейзу, — Пожалуйста, отвези меня к нему домой — я заберу собаку. Если не трудно, то потом увези нас в мой прошлый дом. Ты сможешь?       Охранник тяжело выдыхает и кивает.       — Конечно. Я успею. Пойдем.       Я больше не обращаюсь к Курту: ни взглядом, ни словами. Забираю осеннюю обувь, надеясь надеть ее в авто, и куртку.       — Бо, напиши мне адрес, я заеду к тебе ночью, — говорит Мэт вдогонку.       Мы с Чейзом выходим из раздевалки и шагаем по коридору в молчании. Очень быстро попадаем на улицу, где ветер высушивает остатки слез. Я знаю, их будет сегодня много. У меня есть Стич. Он приютится под боком и все станет чуточку легче.       Я сажусь на передние сиденье и ставлю ботинки на коврик под ногами. Чейз вставляет ключи зажигания. Мотор тихо рычит. Мы ждем, когда машина прогреется. Я туплюсь вниз, боясь открыть рот, чтобы не зарыдать снова.       Неожиданно дверь с моей стороны распахивается. Курт сжимает челюсть, беря меня за предплечье. Я поворачиваюсь, соединяя наши глаза. Он сглатывает, нервно моргая, а затем произносит хрипло и ломко:       — Прости меня. Не уезжай. Пожалуйста.       Я хнычу: слезы катятся из глаз. Чейз не вынимает ключи, так как не слышит ответа. Длинные пальцы аккуратно смахивают влагу. Каждая мышца Курта напряжена, но уже не от злости.       Он крепко обнимает меня, когда я выхожу из авто. Чейз отдает ключи и уходит в здание. Черная футболка Курта промокает в районе груди. Он гладит меня по голове, склонившись к виску.       — Я люблю тебя, — шепчет на ухо, — Пожалуйста, прости.       Я киваю. Наши губы встречаются в хрупком поцелуе. Мы стоим так еще несколько минут, а потом идем в раздевалку, скрепив руки.

***

      До начала боя мы не расставались. Курт держал меня рядом с собой. Гладил, когда говорил с другими. Целовал в щеки, пока никто не видел. Мы никогда не были идеальными. Но мы умеем прощать и просить прощения. Я извинилась тоже — за то, что постеснялась взять Мэта с собой. Курт раскаивался за то, что наговорил грубостей и ушел надолго, не сдержав обещание. Я понимала, что его агрессия была связана с Джошем — он не отошел, и я попала под «горячую руку». Но это его не оправдывает. Ни капли. Мы договорились обсудить случившееся позже: разобрать инцидент детально и поделиться всеми чувствами. Так будет правильно. Мы пытаемся строить здоровые отношения, а в таковых важны разговоры, как бы муторно это порой не было.       На ринге уже прошел один бой. Сейчас идет второй. Следующий — между Куртом и Джошем. Мэт помогает другу перевязать руки белой лентой. Я топчусь у стены, сжимая пластмассовый стаканчик. Мне страшно от того, как все пройдет. Курт крайне зол, я не уверена, что он вовремя остановится. С другой стороны…так у него больше шансов на победу? Джош распалил его заранее, что очень зря. Или наоборот? Ярость помешает Курту? Не даст мыслить холодно и собьет в моменте? Я не знаю. Все свершится через считанные минуты, поэтому молитвы неустанно повторяются в моей голове. Господи, я знаю, ты не был бы рад таким мероприятиям, но сохрани ему жизнь, прошу. Это все, чего я прошу.       — Иди ко мне, — зовет парень и протягивает руку.       Мэт только что вышел — по-видимому, проверить обстановку на ринге. Я шагаю, закусив губу, и оказываюсь между расставленных ног. На Курте свободные черные шорты с широкой резинкой. Под ними защита, чего я не видела раньше. Признаюсь, она забавит.       — Все еще смешно, девочка? — улыбается он, заправляя мои волосы за уши.       — Чуть-чуть, — пожимаю плечами, — Тебе в ней удобно? Как в ней ходить? И что за название? Ракушка?       Он усмехается, поглаживая большим пальцем мою щеку. Лента шершавая и неприятная. Я кладу ладони на плечи, выводя на горячей коже узоры.       — На какой вопрос мне ответить?       — Хм…Ты откажешься от боя? Желаю услышать: «да». Ты можешь так сказать?       Курт тянет меня к себе за зад, и я целую его. Естественно, это будет: «нет». Никогда еще я так не ненавидела три буквы. Наши губы ласково обращаются друг с другом, и у меня захватывает дух. Не хочу выпускать его отсюда, не хочу от него отрываться.       — Я уложу его за пятнадцать минут, — тихо проговаривает, — А потом Бридж. Начнем собираться уже завтра.       Мы подыскали квартиру. Она рядом с центром, на пятом этаже из пяти. Красивый вид на парк, где удобно гулять со Стичем. Переезд уже через неделю.       — Пообещай, что не разойдешься. Не убивай его. Контролируй себя, пожалуйста.       Он придерживает за затылок и целует в уголок губ. Дыхание Курта ровное, в отличие от моего.       — Если я попрошу тебя не выходить из раздевалки, то ты ведь не послушаешь? — увиливает.       — Ни за что.       Курт прикрывает глаза, склоняясь в к моей груди. В раздевалку заходит Мэт и сразу торопит:       — Пора. Они закончили. Сейчас вытрут кровь с матов, и твой выход.       Я сжимаю челюсть и кулаки, когда парень встает со скамьи. Он целует меня в щеку еще раз и говорит другу серьезно и тревожно одновременно:       — Я могу доверить тебе ее?       Мэт кивает.       — Конечно, старик. Никаких проблем, клянусь.       За мной не нужно следить, как бы некоторые происшествия не доказывали обратного. Но я молчу, так как не время для споров. Курт отдает Мэту пластинку таблеток, хотя они лишние. Мое сердце в порядке, последние ссоры я переживала достаточно хорошо, препараты больше не нужны. И все равно, когда Курт наставляет, я соглашаюсь:       — Выпей, если потребуется. Не доводи себя и меня до инфаркта.       Я усмехаюсь каламбуру.       — Хорошо. Обязательно.       Мы выходим из комнаты, и я морщусь от гама. Люди в нетерпении. Они все пришли сюда из-за Курта и Джоша. Большие ставки на главный бой сезона.       Меня ослепляют бегающие софиты — их вмонтировали буквально на днях. Громкая музыка и возгласы толпы. На ринг выходит ведущий в вельветовом пиджаке, и я, не сдержавшись, закатываю глаза от предстоящих речей.       — Дамы и господа!       Боже, я словно переместилась в пространстве, на несколько месяцев назад.       — Мы собрались здесь, чтобы увидеть вершение судеб! У Джоша Малека есть два варианта: стать нашим бойцом или вылететь отсюда, как он вылетел из ММА. Это решит наш постоянный, не всеми любимый, но всеми признанный Курт Уилсон! Сегодня у нас не будет отсчета! Вы ждали слишком долго! Давайте поприветствуем бойцов!       Парень разминается, и я панически сглатываю. Я не сказала ему, что люблю. Не пожелала удачи. Делать это поздно, я отвлеку его и выбью из настроя. Он уже не смотрит на меня, подпрыгивая пару раз и приближаясь к канатам. Публика замечает силуэт и ликует.       — Джооош Малееек! — завывает ведущий в микрофон.       Урод появляется на ринге. На его скуле припухлость от недавнего удара. Он держит кулак в воздухе, обращаясь к зрителям, будто уже победил. На нем красные облегающие шорты. Ведущий похлопывает его по спине, а затем кричит:       — Кууурт Уилсооон!       Я неосознанно делают резвый шаг в сторону парня, но Мэт крепко прижимает меня к себе. Оборачиваюсь, и он мотает головой.       — Не надо. Помешаешь.       Я закусываю внутреннюю сторону щеки и вжимаюсь в грудь Мэта спиной. Он окольцовывает меня, стараясь сбавить стресс.       Курт перелазит через канаты, снова игнорируя людей. Они скандируют:       — Курт, Курт, Курт! — отчего Джош скалится.       Противники встречаются взглядами, выражая противоречивые эмоции. У Джоша — нахальство и самодовольство. У Курта — ненависть.       — Ты пахнешь вишней, — шепчет Мэт на ухо, чтобы отвлечь.       — А ты пивом, — пытаюсь дразнить, — Я в порядке. Не беспокойся.       — Жестоко, — ворчит, — Когда пойдем отмечать победу, то ты тоже будешь пахнуть пивом — вот тогда-то я и отыграюсь в комплиментах.       — Пожмите друг другу руки! — призывает ведущий.       Джош подходит к Курту с вытянутой ладонью, но парень не отвечает взаимностью. От этого толпа издает гул, и я набираю спертый воздух в легкие. Конечно, он бы не стал. Естественно.       — Вот оно как! — хохочет мужчина, — Кажется, поединок будет горячим, да? Тогда на будем затягивать! — он слазит с ринга и не менее громко объявляет, — Бой!       Как только слово проникает в зал, Курт налетает на Джоша. Это происходит беспредельно неожиданно, и я ахаю, видя первый удар. Джош практически не отшатывается, хотя травма пришлась на лицо, и нападает сам. Я читала про допинги каждую статью. Это не превращает тебя в супермена, но дает обилие выносливости.       Джош бьет Курта в челюсть, и мой боец валит его на маты, пытаясь занять положение сверху. Это более, чем агрессивно. Остервенело. Я прикрываю рот ладонью, вытаращив глаза, когда у Курта не получается. Джош выбирается из захвата и бьет так, что парень смещается к канатам. Он подлетает к Курту, который блокирует хук и наносит ответный — безрезультатный. Они сцепляются друг с другом, рыча и пыхтя, в то время как пришедшие встают с мест от зрелища. Люди визжат от восторга, а я задыхаюсь.       — Боже, они прикончат друг друга! — испугано кричу я Мэту, не смея повернуться.       — Твою мать, — вылетает из него также шокировано.       Кулак Курта летит в торс противника, Джош задействует ноги, что вообще уничтожает меня. Я не видела, чтобы другие бойцы так делали. Да, это можно, тут можно все, но никто не работал таким образом. Курт теряет дыхание от удара в ребра. Я всхлипываю без слез. Они же недавно зажили. Джош толкает парня, и Курт падает, с грохотом приземляясь на спину. Урод собирается залезть сверху, но Курт выныривает и приколачивает Джоша за шею к матам. Они оба дышат с перебоями, через ноздри. Я жмурюсь, когда Курт принимается искалечивать бойца — он безжалостно превращает лицо в мясо. Любой другой уже отключился бы, но допинг делает свое дело, и Джош вырывает руку из захвата, ударяя парня в челюсть. Курт ослабевает, и это дает ублюдку выбраться. Мой боец старается оправиться со скоростью света, когда тоже встает и отходит на несколько шагов, давая себе время. Все его кулаки в крови, обе брови рассечены, как и нижняя губа. Нос цел — я успокаиваю себя малым.       — Мэт, их нужно остановить, — судорожно отстукиваю, — Посмотри, они не в себе.       Оба парня кишат агонией от злобы. Джош сплевывает кровь, она бежит и из ноздрей. Он едва успевает протереть глаза, как Курт бьет его под челюсть самым мощным ударом. Противник падает замертво, и Курт садится на него, принимаясь за былое. Джош не отвечает, и Мэт срывается с места, поднимаясь на ринг. Выбегает охранники, чтобы оттащить Курта. Ведущий орет:       — Курт Уилсон победил! Он наш победитель!       Сколько длился их бой? Пять минут? Люди верещат, Курт толкает мужчин, которые пытаются его сдержать, а Джош не встает. Ведущий напрягается, тревожно оглядывая лежачего. Кровь покрывает тела парней. Курт матерится на всех, кто мешает ему ударить противника снова. Мэт трясет друга, поворачивает ко мне, и Курт прикрывает лицо рукой, тяжело и часто глотая воздух.       — Он умер?! — кричат из зала, — Он мертв?!       — Убийца!       Я трясусь без слез. Мои глаза мечутся от Курта к бездыханному окровавленному телу. Несколько мужчин поднимают Джоша, и я оседаю по стене, когда он дергается, оклемавшись. Ведущий старается угомонить толпу, хочет поднять кулак Курта, но он не дает: выдергивает руку и спускается с ринга. Мэт и Чейз — единственные, кто более менее не боятся находиться с парнем рядом в такой момент; успокаивают его. Зал громкий, я ничего не слышу. Все во мне зациклилось на черных гневных глазах, дрожащих мышцах и крови, сочащейся с бровей. Нельзя создавать проблемы, поэтому я работаю с дыханием. Спустя минуту, после выпитой бутылки воды и нескольких умываний лица, Курт идет ко мне. Его гравийный голос не имеет нежности, несмотря на вопрос:       — Ты в порядке?       Как, черт возьми, можно спрашивать о таком?       — А ты в порядке, Курт? — я хлопаю ресницами, — Давай позаботимся о тебе. Пойдем.       Я беру его за руку и тяну за собой, чтобы мы наконец покинули зал. Мои ноги дрожат, я никогда не переделаю себя, у меня не получится относится к подобному нормально. Курт следует за мной, кажется, усмехнувшись. Этот придурок еще и усмехается!       Чейз не идет за нами, а вот Мэт следует хвостиком. Мы попадаем в раздевалку, где парень тут же валится на скамейку. Я принимаюсь осматривать его раны при свете, близко, и поджимаю губы от ужаса.       — Как твои ребра? — льется из меня, — Голова кружится? Как себя чувствуешь?       — Бо, — выдыхает он, вяло останавливая мои блуждающие ладони, — Все нормально. Угомонись.       — Ваш типа-врач опять пьян? — полу-рычу, обращаясь к Мэту.       — Эм, — слегка неловко проговаривает, — Да, думаю да. Бо, я злой тебя еще не видел.       — О, поверь, тебе повезло, — снова усмехается Курт, прикрывая глаза, — Сейчас поднимет гребаный ад. Но в целом это даже мило.       — Мило? — хорошо, я действительно ругаюсь, — С ума сошел? Он чуть не умер! Ты совсем сдурел?! В тюрьму захотел, а?       Эмоции бушуют — накопившееся выходит разом. Курт слаб, секундами я переживаю, что он свалится в обморок.       — Ты водить умеешь? — поворачиваюсь к Мэту.       Он виновато сглатывает.       — Меня недавно лишили прав…       — Отлично! И кто повезет его в больницу? Или мы тут застряли?       — Мне не надо в больницу, — парирует Курт, — Мне надо в душ.       — Тебе надо промыть мозги, — выпаливаю, — Ты почти его убил, Курт! Ты хотел его убить.       — Он заслужил, — парень опирается локтями на стол позади и откидывает голову.       — Он, может, и да! Но ты не заслужил мотать долбаный срок за какой-то кусок дерьма!       Я хочу толкнуть его, но не могу, поэтому лишь держусь за липкие плечи.       — Он приставал к тебе и сделал больно, — хрипит размеренным тоном.       — О боже, ты невыносим! Ты серьезно? Что бы мы делали? Как бы тебя вытаскивали? Ты…       — Бо, я выиграл, — он возвращает голову ко мне, открывая глаза и…улыбаясь, — У нас много денег и через неделю мы уедем в Бридж. Так что поцелуй меня в щеку, я, вообще-то, заслужил.       Я туплюсь в пол, жуя губу. Хорошо, ладно, отругаю его позже. Тише, тише, тише, Бо. Все живы, Курт победил, драк больше не будет.       — Нечестно радоваться Бриджу, когда я здесь, — ворчит Мэт позади.       — Ты должен поздравить нас, придурок, — безвредно кидает Курт.       — Я поздравлю, если вы будете звать в гости. Мы дружим год, а с Бо всего два месяца. Неужели конец?       — От тебя не отделаешься так просто, — произносит Курт, потихоньку вставая со скамьи.       Я с волнением наблюдаю, как ему больно.       — Мэт, мои друзья тоже расстроены переездом, но они будут нас навещать. Навещай и ты тоже, конечно. В любое время, — говорю мягко, поворачиваясь к другу.       Лие правда немного грустно, но в большей мере она испытывает счастье.       — Бо, ты всегда заслуживала быть любимой и любить, поэтому моя душа наконец-то спокойна. Ты обрела своего человека. Это важно, — так она сказала по телефону.       Мы договорились созвониться, как только я обоснуюсь. Она знает, что поначалу будет много запары для полноценного разговора, так что пообещала не разрывать телефон.       — Ладно, — отмахивается, — Надеюсь, в Бридже вкусное пиво.       — Оно там такое же, как и везде, — ворчит Курт, доставая полотенце из сумки.       — Я имею ввиду городское! В каждом городе есть свое пиво, — прыскает Мэт, — Если бы не был сраным трезвенником, то знал.       — Уверен, я не многое теряю, — отвечает парень, и я усмехаюсь, — Все, вали, давай. Увидимся на неделе.       — На неделе? То есть...       — Да прощаю я тебя, идиот, — смеется Курт, — Посидим перед нашим переездом. Я, ты и Чейз.       Я улыбаюсь, переполненная довольством. Наконец-то!       Мэт расплывается, подходя к Курту, чтобы обнять. Глаза парня расширяются, что я нахожу крайне забавным.       — Отцепись, твою мать, что за хрень, — ругается он под нос, но не отталкивает.       Мэт сжимает его крепче, на лице выражается все счастье.       — Я потный, ты, идиот, сейчас передумаю, — продолжает гневаться Курт.       — Мне плевать, — Мэт зависает так еще на пару секунд, а затем отстраняется, — Мы никогда не обнимались. Вот, какой ты стал. Неженка.       — Вали, все, иди к черту, — рычит парень, и я хохочу.       — Пока, Бо, — посмеивается друг, подходя к двери, — И, да, если надумаете трахаться в душе, то…       — Я тебя прикончу, — выпаливает парень, и Мэт шмыгает в коридор.       Мои щеки красные. Курт нежно берет меня за руку и ведет в соседнюю комнату.       — Стоп! Что ты…       — Бо, при всем желании вылюбить тебя, я не в форме, — говорит он, заталкивая меня в душевую на несколько человек, — Побудь со мной. Без подтекста. Ты нужна мне.       Янтарные глаза выглядят измотано. Я без раздумий начинаю раздеваться, и мы оба встаем под теплые струи. Я помогаю ему отмыться, аккуратно оттирая мочалкой кровь на торсе. Курт целует меня в лоб, шепча:       — Вот и все. Другая жизнь. Хорошая. Только наша.       — Да, но…       — У меня было два варианта на победу, — понимает, что я не отпустила тему, — Вымотать его долгим боем, либо напасть сразу же и взять неожиданностью.       — Ты хотел убить его…       — Нет, — бормочет в область виска, ласкаясь носом, — Я отправил его в нокаут и хотел сломать пару костей напоследок. Мне помешали, поэтому злился. Я бы не убил его, Бо. Клянусь.       Розовая вода стекает по нашим телам, прямиком к белой потертой плитке. Курт поднимает мои запястья, на которых «красуются» синие отпечатки. Он прикасается к ним губами, что заставляет дрожать.       — Вот этого быть не должно, — хрипит он, — Прости, что не досмотрел.       Парень целует синеву, и я отвечаю:       — Оставим это в нашей прошлой жизни. В Бридже все будет иначе.       — Спокойно, — подтверждает он, отпуская руки, — Безопасно. Так будет всегда.       Я хихикаю, вновь не сумев скрыться.       — Что на этот раз, красивая? — воркует Курт, щурясь.       — Не думаю, что Стич и спокойно — совместимые понятия, — пожимаю плечами, — Он погрыз твой кроссовок.       — Он что сделал? — хмурится парень, отстраняясь.       — Я не хотела говорить, — смеюсь, — Увидела утром. Видимо, у мальчика чешутся зубки.       Курт стонет и морщится.       — Мы едем за намордником. Он будет ходить в нем до конца своих собачьих дней.       И в этот момент банка открывается. Мотылек вылетает на волю. Все обошлось. А впереди — только хорошее и светлое.