***
— Я вам сейчас такое расскажу! — только зайдя в гриффиндорскую гостиную, с порога начала Гермиона, посмотрев на ребят. Все гриффиндорцы, что в это время были в гостиной, посмотрели на девочку. Рон с Гарри даже оторвались от шахмат, что для них было высшей степенью проявления внимания, а близнецы Уизли как бы ненавязчиво обсели только что севшую на диван Гермиону. — Фред, что же я вижу! Румянец на щеках, — начал один из близнецов, и его тут же перехватил второй: — Джордж, а ты заметил блеск в глазах? Да тут во всём точно виноват профессор…. Рон нагло перебивает своих братьев: — Локхарт! Что он опять натворил? — подавшись вперёд из-за интереса, спрашивает мальчик. Близнецы смотря на брата, недовольно хором тянут: — Ну, Рон, это была наша фраза! Гарри лишь прячет улыбку за ладонью и смотрит на Гермиону. — Рассказывай, не томи, что случилось? Отношение к профессору Локхарту у всех было неоднозначным и изменчивым… Гарри прекрасно помнил, как, ещё будучи в Норе, все братья Уизли подшучивали над смазливым писателем и называли его книги полным вымыслом. Профессор стоял на той же ступени, что и ненавистные для семьи Уизли Малфои. Женская половина обитателей Норы с упоением рассматривала фотокарточки самого лучшего писателя всех времён, а вторая мужская половина просто тихо высмеивала и завидовала успеху. В первую же встречу писатель изменил отношение к себе, подарив дорогие подарки и показав себя с лучшей стороны. А всеобщее обожание от Гарри и Рона Локхарт получил той самой ночью, когда Снейп отчитывал их за полёты на машине. Из-за веселья в глазах и этой несдерживаемой улыбки мистер Локхарт на контрастах с профессором Снейпом смотрелся больше как крёстная фея, не иначе как абсолютно добрый волшебник. И вот первый оборот на качелях выполнен, и профессора Локхарта уже не ненавидят, а обожают… А затем новая встреча и… профессора хочется бояться. Впервые проглянувшаяся за очаровательной маской жестокость во время первого урока с пикси не на шутку испугала ребят… Но бояться вечно не вышло, и вот уже профессор Локхарт является самым любимым профессором. Конечно же, кто ещё разрешит во время урока придумывать свои заклинания, использовать шуточные проклятья, разговаривать и даже смеяться с друзьями во время совместных работ? Качели отношения к самому странному преподавателю Хогвартса качались туда-сюда, но определённо все ученики знали, что веселее, чем там, где есть профессор Локхарт, не будет нигде. И очередные рассказы о выходках любимца всех студентов становились глотком свежего воздуха в этих скучных школьных буднях. — В общем, я была в библиотеке и услышала, как профессор Локхарт разговаривает с мадам Пинс… — начинает Гермиона, пытаясь сохранить интригу, но не выдерживает и с восторгом выдаёт: — Он собирается открыть свой клуб! Вздох, полный восторга, прокатывается по всей гостиной, все львята, кто до этого делал вид, что не подслушивает, подбираются ближе, чтобы узнать подробности. — Что за клуб? — Что мы там будем делать? — Фред, не знаю, что уж там за клуб…. — Да, Джордж, мы точно будем там! Близнецы переглядываются, а все шепотки вокруг затихают, ведь Гермиона, наслаждаясь своей минутой славы, продолжает рассказывать: — Так вот, он пришёл и попросил принести ему свод правил Хогвартса, чтобы изучить все нормы подачи заявления для создания клуба. Тогда же он и рассказал, какой хочет клуб… Итак, нас ожидает клуб по борьбе с монстрами! Невилл удивлённо склоняет голову: — Но как? Вспомните, какая шумиха поднялась, когда профессор Локхарт принёс на урок пикси. Моя бабушка и весь родительский комитет так ругались, что я слышал, профессору Локхарту запретили приносить на уроки магических тварей с уровнем опасности выше двух! Вспоминая недавний скандал, гриффиндорцы невольно смеются, в голове всплывает образ, как профессор весь урок возмущался, а затем… достал клубок ядовитых змей… магловских. «Будьте осторожны, укус этой змеи способен убить семерых взрослых людей!» — рассказывал Гилдерой об опасных животных, как о своих игрушках, а на следующий урок принес магические силки, чей уровень опасности был выше трёх, но при этом растение не причислялось к монстрам… Профессор мастерски находил лазейки, когда ему это было надо… Вплоть до того, что он вывернул приказ «не приносить» до абсурда, и очередная тварь сама пришла к нему в кабинет, подгоняемая Жалящим заклинанием… И сейчас все львята смотрели на Грейнджер, уже зная, что та знает ответ, как профессор вывернулся в этот раз. Гермиона не подвела: — Портключи! Он хочет выписать портключи и вместе с нами отправляться в самые разные заповедники и учить нас сражаться с магическими тварями в их естественной среде. Если король Артур не идёт к Мерлину, то Мерлин идёт к королю Артуру! Уже второй вздох восхищения пронёсся по гостиной Гриффиндора. Гарри выдохнул: — Вот это я понимаю профессор ЗоТИ, с ним мы и правда научимся сражаться и сможем победить Его, когда Он вернётся… В глазах ребят не было ничего, кроме восхищения. Никто не боялся и никому подобная идея с клубом не казалась сумасшедшей. Ведь несмотря на то, что уроки профессора были самыми опасными, за всё это время не произошло ни одной травмы опаснее царапины или щепки. С тех же мётел падали и ломали конечности, неправильно варили зелья и обжигались… Профессор Локхарт же беспощадно избавлялся от любой твари в тот момент, когда она становилась опасной и могла нанести вред. — Жаль одно… — протянул Рон, смотря на Невилла, — скорее всего, родители будут против подобного клуба и его точно запретят… Особенно родители змеёнышей, это же они тогда подняли шум! Гермиона согласно кивает: — Мадам Пинс сказала так же, что такой клуб не пропустит ни директор, ни попечительский совет… — тем не менее Гермиона улыбается как никогда широко, и все львята замирают в ожидании продолжения. — Но наш любимый профессор сказал, что тогда откроет туристический клуб, целью которого будет посещение заповедных мест и изучение местной фауны! Гриффиндорцы не сдерживают громкий хохот, а студенты постарше уже шепчутся и думают о том, как помочь их обожаемому профессору.***
Гилдерой в рекордные сроки готовит пакет документов. Он горит этим делом, пылает неуправляемым энтузиазмом, но происходит то, чего никто не мог ожидать, — директор уезжает из Хогвартса. Ситуация в принципе самая обычная, Дамблдор со всеми его регалиями раз в триместр да куда-нибудь уезжал, но в этот раз он уехал невовремя — так думали абсолютно все преподаватели. У Гилдероя всегда были проблемы, чтобы самого себя одёрнуть и остановиться. Сейчас же, когда он буквально горел от предвкушения, что наконец-таки сможет избавиться от скуки… он был бомбой с нарушенным таймером, никто не знал, когда он взорвётся. И больше всех это понимал Северус, который предпочёл молча удалиться в свои подвалы, сообщив, что, пока нет директора, у него слишком много дел и их надо срочно решить. Первой жертвой Гилдероя стала Трелони, которая сама привлекла внимание Локхарта к себе, предрекая ему во время очередного ужина смерть… — А позвольте уточнить, какая именно меня ждёт смерть? — громко спросил професор ЗоТИ, не замечая, как ученики замолчали, желая погреть свои ушки и послушать столь интересный разговор. — О! — воскликнула женщина, устрашающе выпучивая глаза. — Я вижу, вижу, вижу… Она будет просто ужасна! — И всё же, если мы берем десятибалльную шкалу, где единицей будет смерть от того, что я удавлюсь…. хм-м-м… — Локхарт обводит взглядом стол, ища, что бы привести как пример, а затем останавливается на любимой Трелони закуске, которую она и сейчас тянет к своим губам, — допустим, этой оливкой. Съем, и её кость застрянет в горле, хоп — и всё, моя душа отправится за грань к праотцам, — Трелони сама чуть не давится любимым лакомством и отодвигает тарелку с оливками. — А десятью будет… Гилдерой снова задумывается, а Снейп в это время спешит проглотить то, что он ел до этого, потому что с чудища станется придумать что-то настолько противное, а главное, описать это так реалистично, что станет плохо и ему — зельевару с опытом. — Так вот, если десятью будет смерть от того, что меня заживо сожрут черви? Только представьте: всё тело в дырочках, как от сот, а куда я не пойду, так из них начинают сыпаться черви! А некоторые успевают окуклиться в моем теле, и я становлюсь мамочкой для новых насекомых, что летают бабочками смерти вокруг меня и откладывают новые яйца! Северус только тяжело вздыхает и с неким злорадством подмечает, как бледнеют лица тех учеников, что всё это время подслушивали. Даже по меркам зельевара описываемая ситуация довольно мерзкая, слишком уж Гилдерой красочно всё описывает… — Так вот, насколько моя смерть будет ужасна по этой десятибальной шкале? Хотя нет, постойте! Ведь смерть от оливки будет просто ужасна в своей нелепости! Умереть подобным образом было бы слишком неинтересно для меня. Может, лучше распределить баллы по её болезненности? Я умру очень болезненно? Буду слышать, как хрустят мои кости? — Мистер Локхарт! — не выдерживает Минерва. — Будьте добры не поднимать такие темы во время еды! — Что вы! Я и не поднимал! Я понимаю, что с возрастом память ослабевает, но, миссис Макгонагалл, вас же это не должно было коснуться, вы достаточно молодая женщина. Так неужели вы забыли, что это мисс Трелони предсказала мне столь мучительную смерть? Северус прячет улыбку за бокалом, наблюдая за тем, как начинает краснеть Минерва. Сама виновата, что не дала Гилдерою игрушку, когда он так просил подписать вместо директора разрешение о создании клуба. Снейп не вмешивается в разговор, всё же не только ему общаться с болтливым чудищем, пусть и другие немного поговорят с ним… Но злорадный план Северуса обрывает просьба кошки. — Мистер Снейп! — Макгонагалл смотрит на Северуса столь выразительно, что тот прекрасно понимает, что она хочет его попросить сделать, но тем не менее зельевар предпочитает делать вид, что ничего не понимает. Минерве приходится вслух озвучить свою просьбу: — Не могли бы вы начать другую тему, чтобы переключить внимание вашего друга со столь ужасных размышлений? Северус не спешит отвечать, прекрасно понимая, что в их с чудищем дуэте за семерых болтает не он. — Позвольте уточнить, вас совершенно не смущает тот момент, что вы просите Северуса найти тему, чтобы заставить меня замолчать, при мне же? — с солнечной улыбкой спрашивает Локхарт, а Северус просто отпивает чай: он слишком умён, чтобы просто так сунуться в этот разговор. — Конечно. Кто же ещё, кроме как ваш лучший друг, сможет начать ту тему, что вам будет интересна? — и на миг не теряется Макгонагалл, отвечая Гилдерою. В этот момент Северус даже поворачивает голову, чтобы увидеть лицо Гилдероя. Солнечная улыбка, слегка прикрытые глаза — что же… судя по всему, самое интересное только начинается… — О, вы хотите другую интересную тему для обсуждения? Так, можем, обсудим, что вы не хотите утвердить мой клуб? А может, обсудим кошку Филча? А то я что-то не понял, почему все сделали вид, что ничего не произошло! А меня так и не пустили изучить животное. Мы с мистером Филчем искренне возмущены! Кошка попала под доселе не виданное проклятие, а никто так и не думает действовать хоть как-то! Минерва испуганно замирает, озирается на учеников и злобно шипит: — Не поднимайте панику, мистер Локхарт! Гилдерой от этого только шире улыбается и с надеждой спрашивает: — А есть из-за чего паниковать? Поняв, что общаться с Локхартом бесполезно, Макгонагалл обращается к Снейпу: — Северус, весь этот месяц, — шёпотом тянет Миневра, чтобы дети не слышали, — я буду дежурить вместо вас, только прекратите это. И Северус успевает только удивлённо поднять брови от такой взятки, как Гилдерой громко на весь зал вскрикивает: — Что? Нет! Я не буду дежурить с вами, Минерва! Я же с ума от скуки сойду! Северус, неужели ты готов променять наши совместные ночи? Отдать меня этой кошке? Глаза Макгонагалл округляются, Северус даже не понимает, что его удивляет больше: то, что вездесущая Минерва не знала, что директор только по одному ему ведомой логике поставил Северусу и Гилдерою совместные дежурства, так сказать, чтобы мальчики не скучали, то ли то, как, будучи известным писателем, иногда Локхарт просто ужасно подбирает слова. — Всё, я замолкаю, только никаких смен дежурств! Без обид, коллеги, но лучшего собеседника, чем Северус, я тут не нашёл. Все профессора смотрят на Северуса, который с самым спокойным видом отрезает себе кусок мяса, и просто пытаются вспомнить, когда зельевар говорил что-то не по работе.***
— Северус, вы не могли бы мне помочь? — с мягкой улыбкой спрашивает самая лучшая женщина всего Хогвартса — мадам Помфри. Медсестра редко выходит из своего кабинета, почти всегда она там или лечит детей, или же вяжет носочки своим внукам. То, что она вышла, говорит о многом. Даже когда в лазарете не хватало зелий, она всегда отправляла весточку, но лично… Это заставило Северуса насторожиться. Ещё больше вызывало опасений то, что мадам Помфри была не первой, кто обратился к нему за помощью. Чуть ранее приходила встревоженная мадам Спраут, что просила вытащить, а лучше изгнать раз и навсегда из её теплицы Локхарта, который сходил с ума от скуки и искал себе развлечения. Как же сложно, когда директора нет… Понадобилось же Дамблдору уехать куда-то до того, как он разобрался бы с проектом Гилдероя. Не найдя свободных ушей в лице Альбуса, теперь чудище доносило свои великие мысли окружающим. — Гилдерой? — спрашивает Снейп, уже зная ответ. — О, он просто замечательный человек! — аккуратно начинает женщина, тем не менее согласно кивая. — Просто его стало удивительно много в лазарете… Не могли бы вы посодействовать и… перенаправить активную деятельность вашего друга в какую либо другую сторону? Северус лишь уточняет: — И что ему могло понадобиться в лазарете? — Сущая мелочь! Сначала он пришёл за своими лекарствами для лучшего восстановления, а потом он заметил миссис Норрис в корзинке и… Северус, мы с ним совместно уже определили, что бедняжка попала под заклятие окаменения и ей нужен свежий сок мандрагоры. Картинка в голове зельевара начала проясняться: теперь он понял, зачем Гилдерой совершил набег на теплицу и мадам Спраут. Вот только это было позавчера, а значит, в лазарете он уже минимум три дня… — И что произошло потом? — спросил Снейп и, увидев, как замялась мадам Помпфи понял: — Экспериментальные методы лечения? — Именно так… Я, конечно, кое в чём с ним согласна, например, что мандроидная горланка является дальним потомком мандрагоры, но всё же есть у меня сомнения, что её сок сможет вылечить бедную кошку, а не добить… Северус понятливо кивает: — Я заберу его из лазарета. — О, Мерлин! Северус, спасибо тебе! Снейп заходит в лазарет, видит чудище, склонившееся над окаменелой кошкой, и уточняет: — У тебя же остались мохнатки? Чудище, белозубо улыбаясь, оборачивается. — Обижаешь! Их всегда держу с запасом, а что? — У меня был сок мандроидной горланки… — Тогда я в Запретную секцию, выучу проклятие окаменения — и к тебе в лабораторию!***
Северус не знает, какие именно слова подбирает Альбус, но клуб, созданный не иначе как истребить всё молодое поколение магов, превращается во вполне безобидный дуэльный клуб. — Итак, дорогие мои студенты! Как мы уже изучали на лекциях, самое страшное существо — это такой же маг, как и вы. Причём, поверьте мне, я серьёзен, страшнее детей с этими вашими стихийными выбросами нет ничего! — Гилдерой весело шутит, и студенты вокруг него посмеиваются, особенно слышны смешки девушек. Здесь же находится часть преподавателей, что не смогли сдержать собственного интереса и пришли сюда. Да что уж тут говорить, если сам Северус пришел сюда из чистого любопытства… да отчасти беспокойства за Драко… Всё же мальчик не виноват в том, что его жизнь столкнула со столь ненормальным профессором. Он прекрасно помнил, как гудел весь факультет после первого знакомства с чудовищем и его пикси. Хотя сейчас слизеринцы относились к нему иначе, намного спокойнее. Смотря на сына Люциуса, Северус не видел на его лице ничего, кроме предвкушения. У Снейпа, как и у других преподавателей, не было возможности посмотреть на профессора Локхарта в действии, увидеть, как он выполняет свою работу, да и как-то все пропустили, что дети изменили отношение к профессору ЗоТИ. — И хоть дуэли в наше время не используются, и они достаточно далеки от реального боя, — продолжил свою лекцию Гилдерой, — всё же это единственный шанс для вас отработать некоторые заклинания на практике… Но до этой самой практики будут допущены только те, кто выучит дуэльный кодекс и этикет. Видите ли, эти правила нам очень сильно облегчат такие спорные вопросы, как попытка доказать, кто же выиграл, даст нам понятие, когда стоит закончить бой, и расскажет о том, какие подлянки во время учебного или дуэльного боя делать не стоит, но можно приберечь для реального… Гилдерой рассказывает правила и этикет довольно живо и интересно, преподавательский состав даже замирает, с интересом прислушиваясь к речи Локхарта. Тот скачет по импровизированной арене, активно жестикулирует, а затем резко просит: — Мистер Снейп, будьте добры подняться и показать пример дуэли! Сейчас весь акцент на этикете, но если захотите, то можем и парой заклятий обменяться, чтобы ещё показать окончание боя. Северус лишь на миг замирает, раздумывая, стоит ли ввязываться в авантюру, а затем замечает этот щенячий взгляд, тяжело вздыхая, поднимается на арену, достаёт палочку и смотрит, как Гилдерой, чуть ли не светясь от счастья, просит: — Профессор Флитвик, будьте добры стать секундантом и дать отсчёт! Декан Равенкло начинает считать, Снейп делает ритуальные взмахи палочкой, думая над тем, какое заклинание стоит отправить в Гилдероя… Резко понимает, что может впервые за всё время, пока чудище промывало болтовней ему мозги, отыграться, и совершает мгновенный, почти незаметный для глаза взмах палочкой, колдуя любимое отработанное до совершенства заклинание и говоря больше для детей его название: — Экспеллиармус! Не ожидавший такой прыти Локхарт теряет свою палочку, она вылетает из его руки. Северус ядовито усмехается: всё же он был прав, никакая физическая сила не поможет против отработанного до идеала заклинания. И всё же Локхарт не сдаётся. Дети ещё не успевают понять, что в руке мага больше нет палочки, как Гилдерой отталкивается от земли с прытью дикого зверя, бросается в сторону палочки, перехватывает её рукой, в воздухе изворачивается так, что приземляется на вторую руку, доводит до конца сальто, и… вскакивает на ногу, стараясь вторую не нагружать. «Видно, именно она больная», — думает Северус и запоздало понимает, что без практики уже потерял сноровку и пока Гилдерой изворачивался, он мог бы его добить, хотя попасть по такой прыткой цели было бы сложно. Снейп использует любимое заклинание повторно, но в этот раз чудище готово. Гилдерой поворачивается, пропуская мимо себя заклинание, и вытворяет то, к чему обычный маг не был бы готов. Бытовое заклинание для шитья превращается в веер игл, что летят, словно пули, в Снейпа, который легко закрывается от них щитом. От обычного боевого заклинания, которое бьёт по прямой, спас бы односторонний щит, и Северус по привычке использует его и понимает, что проиграл, когда иглы облетают и укалывают его в руку. Всё же бытовые чары более гибкие и послушные, а цель дуэли не убить, а… — Первое повреждение! Дуэль окончена победой Гилдероя Локхарта, — сообщает Флитвик замерзшему в полной тишине залу, который очень скоро погружается в хлопки и восторженные крики. Снейп делает поклон, убирает палочку и чуть не спотыкается, увидев восторженный взгляд Гилдероя. Зельевар запоздало понимает, что теперь это болтливое чудище от него точно не отстанет. Обречённо Северус смотрит, как Гилдерой то и дело бросает на него взгляды, пока сражаются другие ученики. Его лишь слегка отвлекает появившаяся змея, но, смотря на это, Гилдерой лишь хмыкает и делится со Снейпом: — Неудачное заклинание для подобного противника. Знаешь, я как-то принёс на урок черных мамб… Северус давится воздухом и переспрашивает: — Кого ты притащил к детям?! Да у тебя мозги-то на месте? — Ой, не разводи панику, родители детей на немагических животных запретов не давали. Так вот, принёс на урок и заметил, что у Рона сломана палочка, одно из заклинаний вывернулось так, что он вместо того, чтобы посадить змее на пасть магический намордник, нацепил его на самого себя. Вот я и попросил его остаться, чтобы заказать новую палочку. А где один из этой троицы, там и остальные. Вот мы и выпили чая, немного поболтали сами… со змеями… Северус не успевает переспросить, так как всё его внимание привлекает странное шипение со стороны Гарри Поттера. — Ты знал, что он змееуст? — спокойно спрашивает Гилдерой, перехватывая с арены успокоившуюся после шипения Гарри змеюку. — Ух, какая красотка, редкий экземпляр, таких гремык громовых я ещё не видел, посмотри только на её размеры! — радуется, как ребенок, Локхарт, рукой подзывая к себе дуэлянтов и всех остальных учеников, переводя всё внимание от боя к лекции по змее. — Итак, прошу обратить внимание, что это магическая тварь с третьим уровнем опасности, и я её на урок не приносил. А теперь, когда вы эту информацию усвоили, давайте мы вспомним, что знаем об этом виде змей и чем они опасны. Всё внимание от недавней выходки Поттера переключается на змею. Северус и сам смотрит на неё и… тяжело вздыхает. Даже получив отказ в создании убийственного клуба, Локхарт всё равно добился своей цели. И в этот момент Снейп ещё не знал, что сам стал следующей целью Гилдероя.***
Проснувшись от стука в дверь в пятом часу утра, Северус открывает её, видит до невозможности довольное и бодрое болтливое чудовище и тяжело вздыхает: — Гилдерой… Чудище в ответ радостно восклицает: — Северус! Эти слишком довольные для столь раннего времени интонации болезненно бьют по слуху ещё сонного зельевара. — Чего тебе тут надо? — спрашивает зельевар, понимая, что Гилдерой явно не поймёт его взгляда, в котором читается дикое желание спать и испепелить Локхарта одновременно. — Как что? Пошли на зарядку, а затем на спарринг в дуэльном клубе! Я и не знал, что ты так хорошо сражаешься. Теперь сможем тренироваться каждый день. Хотя бы какое-то развлечение в этом вашем Хогвартсе! Северус нечитаемым взглядом смотрит на Локхарта, что продолжает болтать, рассказывая и о плюсах здорового образа жизни, и о скуке на должности преподавателя ЗоТИ… Медленно, пока Гилдерой отвлечен собственным монологом, Северус закрывает дверь. И всё же это движение не уходит от внимательного голубого взгляда, Локхарт ставит ногу, не давая её закрыть полностью, его лицо влезает в щель, с интересом смотрит на зельвара. — Северус, ты что делаешь? — Пытаюсь закрыть дверь. — Зачем? — Не «зачем», а «почему». — И почему же? — Да потому что, Моргана тебя задери, Гилдерой, я хочу спать! Гилдерой задумчиво замирает, а затем весело улыбается. — О, значит, будем заниматься не по утрам, а вечерами? Хочется послать, сказать, что никаких зарядок и спаррингов не будет, но Северус вспоминает клуб, то, что это не только болтливое, но и до жути упёртое чудище, и решает из двух зол выбрать меньшее: — Хорошо, вечером зарядка и спарринг, — и, смотря, как уходит Гилдерой, Северус закрывает дверь, тяжело вздыхая. — Моргана меня задери, и во что я только что ввязался?..