Спокойная ночь

      Как добралась до дома — не помнит. Сердце, кажется, готово было сломать её ребра, пока девушка, съехав по стенке, сидела на полу в прихожей, расстегнув сапоги, которые сползали с голени. В квартире пахло утренней кашей, сваренной Верой на завтрак, а ещё чем-то, напоминающим «звездочку». Кажется, вчера старшая сестра жаловалась на боль в кистях, по всей видимости, растерла их.       Про группировки Ветта знала чуть ли не с детства, они были и в Москве, просто лично ей не доводилось встречаться с чем-то подобным. Папа называл их «дети улиц». Свободные от законов, живущие по понятиям и обреченные на неприятный исход. Такие парни сперва конфеты девчонкам таскают, а потом — те самые девчонки — носят конфеты на их могилы.       Будучи дочерью профессора, чем она, несомненно, гордилась, Ветта была далека от «блатной романтики». Большую роль в этом сыграла её школа закрытого типа. Кто-то назвал бы её «интернатом», но она считала это самой большой удачей в жизни. Пять дней в неделю училась и жила в школе, выходные — с семьей, никаких уроков, только отдых. А все будние дни с восьми утра и до семи вечера были расписаны, что привило ей настоящую дисциплину, подобную солдатам. Где-то в возрасте двенадцати лет, когда гормоны начинают бить в голову, Ветта грешила тем, что возмущалась, но мама и папа убеждали, что это только для её блага. Видимо, девушка, настолько в это уверовала, что больше не поддавала сомнению их слова. В отличие от Веры.       Верочка…       Она была той, кто всячески противился подобному обучению сестры. Долго спорила. Успокоилась только тогда, когда забеременела, понимая, что у родителей просчитан каждый шаг дочерей. На каждую проблему — десяток выходов, которые они искали за закрытой дверью кухни в квартире. В той квартире, которую выдала организация отца. После его смерти, музей не заботился о его дочерях, оставшихся без крыши над головой.       В их время нет такой вольности, чтобы приобрести дом на остатки от наследства. Можно, конечно, было встать на очередь, но, когда она дойдет до них, у Маруси, скорее всего, появятся собственные дети.       Отбрасывая воспоминания, Ветта поплелась на кухню, даже не сняв полушубок, притягивая к себе чайник и беря его за ручку. Несколько глотков прямо из металлического носика помогли избавиться от внезапной Сахары в её горле. Сейчас нужно брать себя в руки. В конце концов, у страха глаза велики. Она придумала себе больше ужасающих картин, нежели случилось в реальности.       Повесив на крючок полушубок, Макарова привела себя в порядок. Домашнее задание — лучшая вещь, которая может отвлечь от всего, пока Вера на работе, а сестра в садике. Нужно выстраивать хорошие отношения в коллективе, чтобы не стать изгоем из-за своих навязчивых мыслей, к тому же Смирнова оказалась не такой уж и плохой компанией. Её уважают, с ней хотят дружить, она много чего знает о школе и обучающихся — прекрасная возможность укорениться хотя бы в рядах учеников. Кто знает, может, ей и домой не придется одной ходить.       «Увидимся»       Усмехающийся тон звучал в голове эхом, пресекая возможность решить проклятое уравнение.

***

      — …почему нет? Ты не спрашивала, — Вика облокотилась о заснеженные поручни лестницы около школы, чтобы не мешать ученикам покидать учебное заведение.       — Я уже знаю ответ, — с полуулыбкой отозвалась Иветта, натягивая варежки на руки.       — Это просто кино, скажи, что с классом идешь, — староста говорила убедительно, но смущало Иветту не то, что её не отпустят, а то, что придется просить у сестры деньги на кино, зная, что сейчас с ними туго.       — Хорошо, но, если ничего не выйдет, то иди без меня. Обязательно расскажешь, — хотелось закончить разговор на более оптимистичной ноте.       — Ты же на парке живешь?       — Да, — в груди промелькнула тень надежды.       — Отлично, пойдем. Я сегодня все равно хотела остаться у бабушки, чтобы завтра выспаться, — Смирнова заулыбалась, пряча руки в карманы.       — А почему ты дома не выспишься? — совершенно ненавязчиво поинтересовалась Макарова, спускаясь по ступенькам и замечая толпу мальчишек на углу школы, среди этой толпы она могла разглядеть пару своих одноклассников.       Витя Загидов пинал ногой ледяной кусок, передавая его какому-то другому парню, словно футбольный мяч. При этом толпа очень громко хохотала, а кто-то даже курил, не стесняясь взрослых, идущих по улице. Удивительно, что никто не делал им замечаний. В какой-то момент один из парней ткнул его в плечо, склонившись и что-то проговорив на ухо, тогда парень с последней пары обернулся и, Ветта была готова поклясться, посмотрел в её сторону, поймав взгляд девушки, который она не успела перевести на собеседницу.       — …я люблю его, конечно, но он все время плачет с утра. Мама просто не выдерживает, — рассказ о младшем брате старосты Иветта практически пропустила мимо ушей, стараясь спрятаться за плечом Смирновой.       Понимая, что им придется пройти мимо этой толпы, Вика потянула подругу к пешеходному переходу, предпочитая, обойти по другой стороне дороги. В следующий раз, когда она обернулась в сторону Вити, он уже не смотрел, но что-то рассказывал парню, стоящему рядом. Из-под шапки у него виднелись небольшие завитки кудрявых темных волос.       — Куда ты смотришь? — Вика недовольно перевела взгляд на то место, куда смотрела Иветта, — А… Витька нравится, да?       — Что? Нет, конечно, — показательно выпрямившись, Макарова недовольно фыркнула.       — Он парень, конечно, видный. Раньше был лучше, — судя по лицу старосты, она помрачнела, — Связался с универсамовскими, сразу просел в учебе, забросил кружок ракетостроения, ходит теперь с ними, как собачка на побегушках.       — С универсамовскими? — поспешила уточнить Макарова, хотя это было бы лишним, догадаться оказалось легко.       — Группировка их. Живут по понятиям, — она потерла красный от холода нос, — На самом деле, Витька добродушный, мухи не обидит, но уже на учете стоит. С волками жить — по-волчьи выть, — в излюбленной манере какой-то поговорки, заключила Вика, а потом опустила взгляд, — Мы с ним с одной улицы, с детства вместе, родители дружат. А сейчас он даже не смотрит в мою сторону, словно про меня кто-то гадость сморозил. Даже в кино отказался пойти, хотя я его звала.       — Разве можно про тебя говорить что-то плохое? — улыбнулась Иветта, чуть ткнув старосту в бок, — Просто ему там мозги промыли, только и всего. Пусть ходит с ними. Не думаю, что тебе стоит иметь подобного человека в своём окружении.       Не нужно быть тем, кто читает мысли, чтобы почувствовать незримую тягу подающей надежды комсомолки к этому хулигану. Даже сквозь её обиду чувствовалось теплое отношение. Может, Иветта неправильно истолковала его взгляд около школы, а Загидов смотрел на Вику? Хотелось бы верить.       — Спасибо, но дело далеко не в этом, — покачала головой Смирнова, — Его родители, когда узнали, такое было… Папа работает в милиции, только представь, какой удар он получил, узнав, что сын опг-шник?       — Он его отмазал? — с некой осторожностью спросила Иветта, заметив, как она закивала головой, — Это его жизнь и ответственность нести только ему.       Какое-то время они шли в тишине, староста заговорила первой: поменявшись в лице и натянув улыбку, она говорила о кино, вдаваясь в подробности о том, что это будет американский фильм, на который почти все из школы сходили (подразумевались старшеклассники), поэтому Иветта должна приложить максимум усилий в уговорах сестры.       Подумав о том, что она права, Макарова заранее дала согласие, а потом пошла к своему дому.       Взяв домашний телефон, она принялась звонить в больницу, где работала сестра, но в регистратуре сообщили о том, что Веру Алексеевну забрали на операцию, поэтому она позвонит позже.       Нетерпеливо походив около телефона, Иветта махнула рукой и побежала в спальню, вытаскивая из-под кровати свою копилку в виде собаки. Эта схема была отработана: в разъем для монет и бумажек она вставила ножик, помогая собственным пальцам вытащить оттуда несколько бумажек и монеток. Вышел практически рубль. Этого должно было хватить на кино и автобус.       Как и было обговорено, Вика зашла за ней в половину шестого вечера. Наспех оставив записку сестре, она покинула дом с новоявленной подругой. Последующее их передвижение от парка на автобусе напоминало настоящую экскурсию. Староста называла конкретные улицы, транспорт и исторические факты этих мест, указывая в запотевшее стекло, пока они стояли на дальней площадке автобуса, наполненного людьми. В это время возвращались с работы, поэтому на выход пришлось буквально пробиваться через людей.       Им ещё пришлось отстоять очередь в кинокассу, так как американский фильм привлекал внимание всего города. Купив два билета по сорок копеек, девушки оставили вещи в гардеробе и направились в зал. То, что они приехали раньше, сыграло им на руку, потому что на многих просто не хватило билетов, а до следующего сеанса не менее трех часов.       — Ты ходила раньше в кино? — староста разгладила на себе темную юбку и поправила волосы, собранные в тугой хвост.       — С отцом несколько лет назад ходила, а так… Некогда. Вера, в основном, работает, нужно за Марусей присматривать, — она чуть поджала губы, внезапно поняв, что очень много пропустила. Ведь можно же просто ходить с подругой в кино, когда хочется.       Секундное очарование ситуацией рассеялось из-за громких разговоров на последнем ряду, Ветта хотела привстать, чтобы утихомирить разбушевавшуюся молодежь, но Вика схватила её за руку, не дав дернуться.       — Они же мешают, — возмущенно прошептала она, хмуря вздернутый нос.       — Не лезь, нам ещё домой идти, — попросила её староста, даже бровью не поведя — привыкла к подобному.       Подавив собственное возмущение, школьница выдернула руку из её хватки, сжав собственные колени. Вскоре погас свет, погружая пространство в темноту, обличая улюлюканье невежд с последнего ряда.       На экране появилась короткая рекламная заставка о нарастающей преступности среди молодого поколения, рассказывающая о вреде группировок, занимающихся разбоем. Правда услышать то, о чём там говорилось, не было возможности. Юноши с последнего ряда комментировали каждый кадр с частой периодичностью, возмущались, а кто-то даже бросил ботинок.       В это время Макаровой перестала казаться эта ситуация чем-то приятным, но она сдержанно досидела до конца рекламы, пока не начался фильм. С появлением заставки, в зале повисла тишина, погружая зрителей в процесс просмотра фильма.       История о художнике, влюбившемся в свою ученицу, — предел мечтаний молодой девушки, желающей быть на её месте. В те дни всему советскому союзу были не доступны те блага, коими так изобиловала американская молодежь. Кофе по утрам, которое они носили в стаканчиках прямо на работу, цветная одежда на любой вкус и стиль, а так же огни ночных городов, освещавшие даже переулки. Пока она смотрела кино, то совершенно позабыла о привычной жизни, представляя себя героиней подобного, будто вот она — с холстом наперевес — сидит за мольбертом в просторной комнате с открытыми окнами, а позади неё ходит красавец-учитель, настоящий подмастерья, накрывает её руку с зажатой кистью, проводя тонкую линию тени на изображаемой фигуре. Его нос при этом неустанно скользит по шее молодой красавицы, тихо шепча о градиентах.       Лицо Иветты покрылось ярким румянцем от столь откровенного поцелуя, который редко увидишь по телевизору. Они, советские люди, не терпят этой откровенности на всеобщее обозрение, хотя — на деле — всё это сплошь и рядом. Подобные страсти доступны за закрытыми дверьми и погашенным светом.       Боковым зрением она посматривала на Смирнову, чье лицо было такого же пунцового окраса, хотя в глазах не мелькало каких-либо эмоций.       Ближе к концу фильма, одноклассница чуть тронула руку Макаровой, прошептав:       — Я сейчас приду, — она оставила свой шарфик на сидении, тихонько выходя через дальнюю дверь, коридор которой вел в туалет, но Ветта не вдавалась в подробности — человеческая нужда — естественный процесс, поэтому поспешно включилась в просмотр фильма. Она даже не заметила, как следом за подругой вышел ещё кто-то.       Когда свет включился, Макарова нахмурилась, потирая темные глаза и поправляя свой низкий и свободный пучок из темных кудрей. Красный шарф подруги так и продолжал лежать на сидении. Сложив его и прижав к себе, девушка решила, что лучше дождаться Вику у гардероба, раз она ещё в туалете. К тому же они пропустят толпу вперед, чтобы не расталкивать людей в войне за одеждой.       Опустившись на подоконник и сжимая свой номерок, она пыталась отыскать в толпе знакомую светлую макушку, но Смирновой не было. Гардероб опустел, поэтому она подошла к окошку, протягивая свой номерок. Пока гардеробщица искала её куртку, Иветта осматривала вешалки: женское пальто, пара курток, но это не та одежда, в которой пришла Смирнова.       Надев полушубок и шапку, школьница наспех поправилась и вышла из «Победы», осматриваясь по сторонам. Люди постепенно расходились, направляясь к остановке.       — Макарова! — Иветту окликнул мужской голос. Обернувшись, она заметила Загидова и Смирнову, кутающуюся в своё зимнее пальто.       Практически добежав до неё, Ветта накинула шарф на шею девушки. Она даже не заметила стоящих неподалеку парней.       — Я тебя искала, — с некой обидой произнесла Иветта, — Предупредила бы.       — Да это я… Типа, — Витя потер затылок через шапку, — Виноват.       Переведя взгляд со смущенной старосты на парня, Макарова понимающе кивнула. Это было очередным подтверждением влюбленности отличницы в хулигана. Только в современных реалиях, вряд ли бы она принесла что-то хорошее.       — Мы вышли поговорить, — более лаконично пояснила Вика, — А потом люди стали выходить, и я решила, что в толпе потеряю тебя. Поэтому ждала тут.       Макарова только кивала:       — Поехали домой? — наконец-то произнесла Ветта, пряча руки в карманы. — Тебя бабушка, наверное, ждет.       — Мы хотели немного прогуляться, — это было сказано так, словно Смирнова собрала последнюю волю в кулак, — А ты беги, остановка там. Только поторопись, а то «тринадцатый» скоро перестанет ходить. Он тебя прямо до дома доставит.       Откровенно говоря, Макарову кинули, хоть и с долей заботы, но спорить она не стала. Вика — умная девчонка, глупостей не сделает — хотелось верить.       — Эй, Топь, а что это ты не знакомишь нас? — позади Вити подошли два парня, положив руки своему приятелю на плечи.       «Увидимся»       Прежде серо-зеленые глаза, сейчас казались совершенно темными, а тень падала настолько, что обрисовывала заживающий фингал под его правым глазом.       — Уже задубели ждать тебя, — пожаловался второй с яйцевидной головой, сплевывая в сторону.       — Не видишь что ли, — усмехнулся его друг, — Он с мадмУазелей своей стоит, — с акцентом протянул парень, усмехаясь, — Вика, да? Та самая староста.       — Да, — согласно кивнула Смирнова, чуть потупив взгляд.       — Да, Вика, — согласился Загидов, а потом кивнул в сторону новенькой, — Это Макарова. Иветта Макарова, недавно к нам в школу перевелась.       — Ив… Ив что? — нахмурился один из парней, всматриваясь в Макарову.       — Уши помой, — отозвался второй и вышел вперед, протягивая девушке руку, — Сказал же: «Иветта», так? — костяшки его рук были сбиты и покрылись заживающей корочкой, — Я — Турбо, он, — кивнул на своего приятеля, — Зима.       Нерешительно вынув руку из кармана, она легко сжала его, чувствуя контраст: горячая ладонь и её ледяные пальцы.       — Приятно познакомиться, — трудно сказать, было ли это правдой, но в груди завязалось чувство тревоги. — Мне уже пора, тогда увидимся в школе, — кивнула она Смирновой и отпустила руку юноши с кличкой «Турбо».       Поспешно засеменив в сторону остановки, Макарова с сожалением заметила проезжающий мимо неё «тринадцатый», которые скрылся за поворотом. Сколько сейчас было времени — трудно сказать, возможно, за девять часов вечера. Вера, наверное, с ума сходит уже.       Стоять на месте было холодно, поэтому Ветта начала расхаживать вдоль остановки от мусорной урны до фонаря, всматриваясь в следы от сапог на снегу, вырисовывающиеся в зигзагообразные узоры. В кармане — тридцать копеек и помятый билет из кино, возможности поймать такси, конечно же, нет.       Издалека она смотрела в сторону подсвеченной «Победы», к которой подъезжали люди на машинах, чтобы насладиться ночным сеансом, Вики и Вити уже не было на том месте, да и глупо ждать то, что Смирнова вернется к ней. Смысла обижаться тоже не было, поэтому, опустив подбородок в воротник, она пыталась спрятаться от холодного ветра.       Звук резкого тормоза машины привлек её слух, а свет от фар на мгновение лишил возможности что-то разглядеть. Пассажирская часть серой «девятки» затормозила на бордюре, совсем рядом с девушкой, а из открывающегося окна высунулся мужчина с короткой стрижкой и небольшой щетиной:       — Автобус ждешь? — как-то лилейно-сладко произнес мужчина, пока тот, что был за рулем, прикуривал.       Сделав вид, что обращаются к кому-то другому, Ветта отступила к скамейке остановки, отворачиваясь.       — Да не бойся, — крикнул он ей в спину, а потом вышел, захлопнув дверь, — Мы — неплохие парни. Давай подвезем, мороз такой.       — Нет, спасибо, — вновь отозвалась она, направляясь в сторону кинотеатра, словно это могло её сейчас спасти. В конце концов, вряд ли её кто-то тронет при свидетелях.       Водительская дверь тоже захлопнулась, оповестив школьницу, что за ней теперь идут двое, причем достаточно быстро.       — Стой ты, — вновь крикнули сзади, а Ветта мысленно прокляла Вику за то, что она ушла.       Не успев перейти на бег, она заметила впереди какого-то парня и лишь через какое-то время поняла, что он быстро двигается ей навстречу. Два неизвестных сзади и ещё один спереди. Вот и всё, сходила в кино, почувствовала новую жизнь во всей красе. Стараясь не поднимать взгляда, она приготовилась обойти впереди идущего, но была схвачена за рукав полушубка и остановлена:       — Не узнала, родная? — всё произошло настолько быстро, что Иветта не успела понять и оценить ситуацию, лишь узнала голос Турбо, а потом почувствовала горячие губы на своей щеке, — Опоздал. Дела были.       Показательно обняв девушку и прижав её лицо к своей груди, он усмехнулся.       — Что ищем, м? — это было обращено к двум преследователям. — Ты ли это, Зубыч?       — Думали, помощь ей нужна, — мужчины остановились в паре метров, — Хотели подвезти.       — Подвезти? — как-то наигранно удивился он, чуть отпрянув от девушки, но лишь для того, что приподнять её за подбородок и заглянуть в глаза, — Ты хотела, чтобы тебя подвезли?       — Что? — растеряно шепнула она, не понимая этого вопроса: неужели он думает, что Иветта — в здравом уме — села бы в машину к незнакомым, — Нет, конечно, нет.       Заулыбавшись, Турбо посмотрел на преследователей поверх её макушки.       — Вы что-то напутали, — и вновь заулыбался, только глаза оставались серьезными, — Она ждала меня. Сейчас как раз наши подойдут. Мы на ночной сеанс собирались, — показательно поцеловав девушку в щеку, практически рядом с губами, Турбо посмотрел на парней, — Она у меня неразговорчивая, так что не обижайтесь. Пойдем, а то ребята заждались, — опустив руку вдоль полушубка, парень сжал ладонь девушки.       — А, ну, короч, не поняли её, — послышалась какая-то возня позади, — Немец, что стоишь? Машина стынет, идем.       С неким сарказмом Турбо помахал им рукой и не двигался с места, пока машина не уехала, скрываясь за поворотом. В то же мгновение улыбка спала с лица Турбо и он потянул девушку прямо через дорогу в сторону домов из красного кирпича.       — Мне домой надо, меня сестра ждет, — причитала она, опасливо осматривая те улицы, по которым парень тянул её за собой, — Пожалуйста, можно я пойду домой? Я ничего не расскажу, прошу… Пожалуйста.       — Иди молча, — рыкнул на неё Турбо, проходя мимо подъездов незнакомых домов.       — Тебе нужны деньги, да? Я дам… дам, — к глазам подступили слезы, дважды «спасатель» теперь вел её по тем улицам, где единственным освещением был свет из окон жилых домов.       В один рывок, Турбо прижал её к пятиэтажке, упираясь одной рукой в красный кирпич около её лица, и опалил горячим дыханием.       — Дашь? — практически мурлыкнул он, подцепив пальцем свободной руки выбившуюся волнистую прядь её русых волос, — Сколько?       Сердце билось в груди так, словно дикий чиж в тесной клетке, желая вырваться на свободу. Иветта в своей голове всегда храбрилась, постоянно придумывая такие изречения, от которых умственный диапазон её обидчиков — нервно курил в сторонке, если бы она решилась это озвучить. Только эта храбрость всегда оставалась в голове, а на деле — просто молчала, опуская взгляд.       Быстро достав из кармана копейки, которые остались, после похода в кинотеатр, она подняла ладонь вверх, замечая, как Турбо с прищуром осматривает две монетки в её руке. А потом внезапно и тихо смеётся, наклоняясь к её уху и произнося:       — Оставь себе на мороженое, — его явно забавляла эта ситуация, — Убирай деньги в карман и идем. Я отведу тебя домой.       Нервно сглотнув, школьница послушно убрала тридцать копеек.       — Остановка в другой стороне, — неуверенно призналась она.       — Если ты горишь желанием, чтобы Немцев залез тебе под хвост на заднем сидении машины, то да, остановка там. А если хочешь дойти до дома «чистой», то помалкивай и идем, — он вновь схватил её за руку, направляясь вдоль очередного из домов, постоянно срезая через заснеженные детские площадки.       Двигался Турбо быстро, если бы постоянно не подтягивал её, то Иветта точно бы отстала от него и заблудилась в незнакомой местности. От прохлады она постоянно кашляла, особенно, когда ветер дул в лицо, но не останавливалась.       — Ты точно глупая, — внезапно засмеялся Турбо, когда они вышли на небольшую дорожку, освещенную фонарями и прикурил свободной рукой.       — Почему это? — не поняла Макарова, но спросила спокойно, не показывая характера.       — От таких, как Немец и Зубыч — бежать надо, а не мяться. Видишь, машина подъехала — беги. Поняла? — он выдохнул белое облако табачного дыма.       — А от таких, как ты? — сорвалось с её губ прежде, чем она успела подумать.       — Я по понятиям живу. Сказал — сделал. Сказал, что отведу домой, значит, отведу, — он вновь затянулся сигаретой.       — Будь у тебя машина, кто знает, какой бы был, — пробормотала она себе под нос.       — Таким бы не был. К тому же, ты подружка бабы Топи, а мы своих в обиду не даем, — шмыгнув носом, Турбо посмотрел на девушку, взгляд которой был устремлен на их тени. — Ты ж у парка живешь?       — Да, — Иветта подняла взгляд. Сейчас Турбо смотрел на неё без насмешки, словно знал её много лет, а сейчас просто прогуливался.       — Слушай, Макарова Верка… Не твоя сеструха?       — Да, моя сестра. Откуда ты её знаешь? — по глазам Ветты можно было прочитать всё, особенно плохо скрываемое удивление.       — Да было время… Знал. Не думал, что она вернулась. Вроде ж Москву уехала, столицу покоряет, — пожал он плечами, вновь втягивая дым от сигареты.       — Вернулись вот, — мысль о том, что стоило бы узнать у сестры о её прошлом тут, была сразу же задавлена, — Переехали.       — С родителями?       — Нет, с Верой и её дочкой. Втроем. Родители погибли в прошлом году, — опережая его вопрос, Макарова пояснила, — Авария. Ехали на машине из Казани и в кювет. Неисправность автомобиля и взрыв.       На её слова Турбо только молчал, продолжая идти по дороге вперед. Иветта тоже больше не говорила, в этом не было никакого смысла. Окраина парка стала тем, что заставило девушку улыбнуться — неужели почти дошли. Значит, он не обманул её, что, несомненно, стало определяющим качеством для его личности.       Выбросив сигарету в сторону, Турбо покрепче сжал её руку, перебегая через дорогу к дому и доводя её практически до подъезда. С долей задумчивости, он обвел взглядом дом и усмехнулся собственным мыслям.       — Иди и больше по ночам одна не ходи, — отпустив её руку, Турбо отошел в сторону, переступая с ноги на ногу, словно испытывал неловкость.       — Не буду, — пообещала она, чуть улыбнувшись и отступая назад, — Спасибо тебе и… Доброй ночи.       Парень кивнул, разворачиваясь и собираясь уйти, но девушка вновь окликнула его.       — Турбо, — сорвалось с губ громче, чем хотелось бы.       — Чего? — неловко обернулся он, идя спиной вперед.       — Как тебя зовут? — неизвестно, зачем ей была нужна эта информация, но парня подобное заставило улыбнуться.       — Допустим, — тихо засмеялся он, — Валера, — и продолжал идти спиной, хитро улыбаясь.       — Спасибо тебе, Валера, — кивнула Иветта, поправив капюшон и быстро забегая в подъезд, пропахший дворовыми кошками.       По ступенькам она поднялась в несколько шагов, достав ключ и проходя в квартиру. Свет горел абсолютно везде, а из кухни выбежала заплаканная Вера.       — Ты где была? — голос прозвучал, как метал.       — В кино ходили с Викой из школы, я тебя записку оставила, — Ветта неторопливо сняла сапоги.       — Я хотела звонить в милицию! Ты время видела, Ветта?       — Автобусы перестали ходить, поэтому пришлось пешком добираться. Вер, ну, хватит плакать. Меня проводили, всё хорошо, — девушка погладила сестру по плечу, а потом заметила мужскую обувь в их прихожей.       Послышались шаги на скрипучем полу, а из кухни вышел молодой человек с усами над верхней губой.       — Это Вова, сын крестного… Мы собирались тебя искать, — как-то быстро протараторила старшая Макарова, отступая в сторону.       — Привет, Ветт, — парень пожал ей руку, — Помню тебя совсем маленькой, — а потом обратился к её сестре, — Вер, всё хорошо, я же говорил. Так что успокаивайся, а я пойду.       — Постой, Вов, давай хоть чай налью. У меня гренки сладкие есть.       От подобного гость не стал отказываться, поэтому неторопливо вернулся на кухню.       — Ты голодная? — обратилась Вера к сестре.       — Нет, спасибо. Пойду порисую немного и спать… Ещё раз прости меня, я не думала, что так выйдет, — Ветта чувствовала вину, волновать сестру совершенно не хотелось. — Маруся спит?       — Спит, — кивнула сестра и быстро обняла девушку, — Я просто испугалась.       — Всё хорошо, — школьница похлопала сестру по спине, отстраняясь и направляясь в свою спальню. Там горел свет, выделяя на фоне окна яркую ночную штору, к которой неторопливо подошла Макарова, взяв за край. Одним движением она распахнула её на окне, вглядываясь в подсвеченную фонарями дорогу. Людей на улице не было, как и того человека, который дважды спас её.       «Турбо»       Нет, Валера.       Опустившись за рабочий стол, она подперла щеку рукой и улыбнулась. Пальцы прошлись по коже, на которой он оставил два жгучих поцелуя, когда пытался спасти её от хулиганов, которые, не будь Турбо рядом, точно бы догнали Ветту и посадили в машину. Чувствуя, что улыбка расползлась на лице настолько сильно, что заболели щеки, она тряхнула головой.       «Вот о чём ты думаешь, Макарова?» — возмущенно она шлепнула себя по лбу.       — Тоже мне, фантазерка.       Встав на ноги, она тихонечко вышла к ванной, но у самой двери остановилась, вслушиваясь в голоса Веры и Вовы, которые сидели на кухне.       — …это исключено. Наши родители приложили все усилия, чтобы замять эту историю. Я не собираюсь так рисковать, Вов. Я сделала достаточно глупостей, — голос Веры вновь стал мелодичным и тихим, слышались удары ложки о кружку.       — Прагматизма в тебе больше, чем былой лирики, — молодой мужчина усмехался.       — Забудешь о всякой лирике, когда поймешь, что у тебя есть сестра и дочь, которых нужно ставить на ноги. К тому же, я знаю, что со мной бы было… Ваши законы — смерть для любой честной девушки.       — Не такие мы. Он не знал ничего, а так бы женился, никуда не делся бы.       — Знаешь, Вовка, из нас двоих, лириком стал ты…       Нога Ветты запнулась о комод, стоящий в углу коридора. Маленький флакон старого отцовского одеколона тут же упал.       — Ветта? — позвала из кухни её сестра.       — Я в душ хочу. Ты что-то хотела? — отозвалась она, не выходя из коридора.       — А, нет-нет, иди.       Больше рисковать Ветта не стала, заходя в ванную комнату и открывая кран. Кажется, на сегодня с неё хватит.       Хотя искренне хотелось, чтобы ночь была спокойной.