Спокойная ночь

      Вечерело. В воздухе пахло влажной землей и свежей травой, показывающей свои маленькие зеленые ростки. С работы шли люди, торопясь, кто за детьми в садик, кто домой, чтобы приготовить ужин для семьи, а кто-то на долгожданное свидание. От последних, как правило, веяло духами «Красная Москва», а от кого-то Ветта улавливала легкий аромат «рижской сирени». Такой запах исходил от взрослой женщины в строгом пальто и туго завязанном бордовом платке. Наличие уверенной походки, осанки и подобного аромата определяло её финансовый статус, ведь достать подобную роскошь — дело не из простых, очень ценная вещь.       Путь парня и девушки лежал через дворы пятиэтажек, обрисовывающие зигзагообразные проходы между домами. Часть дороги Турбо пинал небольшой камушек, который постоянно отлетал в сторону от сильного удара, пока не угодил в клумбу.       — Вера мне рассказала, — внезапно произнесла Иветта, спрятав руки в карманы, ведь Валере не составило труда нести её сумку, — Про вашу юность.       Его нога застыла перед очередным камнем, а взгляд стал более сосредоточенным. Свободная рука потянулась в карман, доставая оттуда пачку сигарет.       — Надо же, — хмыкнул он, прикусывая фильтр и поджигая спичкой сигарету; втянув дым и выпуская его в сторону, чтобы табачное облако летело в противоположную от Макаровой сторону, — Много рассказала?       — Всё рассказала, — поравнялась с ним Иветта, вырисовывая на асфальте ботинком узор, понятный только ей, — Я даже не знала, что вы были настолько близки.       — Она думает так? — выжидающе спросил Валера.       — Мне так показалось . Вера трепетно относится к этим воспоминаниям.       — И не злится? — двинулся вперед, рассеяно смотря в разные стороны.       Вопрос показался Иветте странным, в рассказах своей сестры она не видела явных причин для злости на Валеру, но его слова натолкнули её на небольшой блеф. В конце концов, если Вера претендует на полное доверие, то стоило узнать позицию двух сторон.       — Ну-у, у неё двоякое мнение, — уклончиво сказала Иветта, тщательно подбирая слова и следя за реакцией парня, — По крайней мере, я теперь в курсе, что немаловажно.       Шаг Валеры замедлился, а сбоку Ветте удалось разглядеть нахмуренные брови.       — Ты из-за этого была сегодня… недовольной? — вопрос, скорее, риторического характера.       — Это заставило меня задуматься, — уклончиво произнесла школьница, замечая, как глубоко он затягивается сигаретой, — Жаль, что ты сам мне это не рассказал.       Блефовать — истинное оружие умной девушки с целью знать больше. К сожалению, многую правду лучше оставлять тайной, но Иветта настолько устала от них, что ей просто хотелось услышать целостный рассказ, разобраться во всем и спать спокойно, не мучая себя глупыми догадками и предположениями. Которых, на минуточку, было предостаточно!       — И как бы это выглядело? — выдохнул он, отбрасывая потухающий фильтр в кусты, — Я рассказал тебе правду, просто вдаваться в подробности было… глупо, наверное. Да и кто же будет рассказывать, когда у него ночует девушка. Ведь ты… — он потер кудрявый затылок, — Нравилась мне. Я ж не дурак.       Червячок на сердце болезненно обнажил свои маленькие зубы, покусывая. Теперь Иветта была уверена в том, что дорогая сестричка, в запале своего яркого рассказа, не поведала о чём-то более волнующем. Иветта чуть поджала губы, а линия губ вытянулась, обнажив уголки.       — Это было бы честно, — отозвалась девушка, взяв его за руку и чуть погладив, — Не так ли?        Медленно подняв их руки, Турбо прикоснулся губами к костяшкам её пальцев, не сводя взгляда с лица девушки.       — Наверное, да. Не знаю, как Вера это преподнесла, но вышло случайно, — в глазах Валеры не было намека на ложь, — Я был сопляком и, конечно, не особо понимал, что делаю. Просто она пила, плакала и я не нашел лучшего способа, чтобы переключить её. Вот и поцеловал, — а потом стукнул себя по голове рукой, — Да дурак был, что уж с меня взять. К тому же, тогда не думал о репутации, она ж с Кащеем была. Так то и помазком могли прозвать.       Человек, искренне желающий услышать правду, зачастую, оказывается к ней совершенно не готов. Так вышло и с Иветтой. Может, в глубине души, она и подозревала это, но услышать подобное признание — лезвие, вошедшее в сердце.       Смотря на этого парня, она понимала, что девушек у него было полно, а, возможно, и будут, после неё, но знать то, что он питал чувства к её сестре — не лучший сюжет для начала тесного общения.       — Ты не злись, ладно? Верка мне уже давно не нравится. Нет, чисто по старой памяти, я не позволю пятнать её честь и достоинство, но не больше.       — Я это понимаю, Турбо, — тихо произнесла девушка, переводя взгляд вперед, как бы намекая, что нужно идти, — Вера — красивая девушка, так что соблазн — штука такая.       — Никакого соблазна, — усмехнулся парень, не отпуская её руки, — Пьяные были. С кем по пьяни не бывает, да? — и добродушно заулыбался, следуя за девушкой в сторону её дома.       Лавочка около подъезда опустела: старушки поспешили кормить своих детей и внуков, свернув яростное обсуждение по поводу беспределов молодежи и бездействия органов правопорядка. От вспыхнувшего желтым светом фонаря под дикой грушей залегли тени, скрывая лица юноши и девушки, неторопливо остановившихся на дорожке.       — Чего молчишь, м? — Турбо сжал пальцами её шарфик, проводя по ткани шершавой кожей, — Ревнуешь?       — Я? — усмехнулась Ветта, поправив ткань на своей шее и прикрывая пионерский галстук, — Нет. Было бы глупо ревновать к прошлому.       — Вот и чудно, — он наклонился к ней для поцелуя, но Иветта выразительно подставила щёку, которой коснулись его пухлые губы. Усмехнувшись ей в мягкую кожу, Валера отстранился, делая вид, что так и было запланировано. — Завтра у нас с пацанами делишки есть. А послезавтра встречу тебя, после школы. Отведу в одно крутое место.       — В какое? — с некой опаской осведомилась Иветта, — Это опасно?       — Нет, — хитро улыбнулся он, — Увидишь.       Короткая улыбка всё-таки тронула уголки губ Иветты, когда она уходила домой. Смешанные чувства, конечно, можно было назвать ревностью, но она не допускала этого в мыслях. Хотела узнать — узнала, сама виновата, а что было, то, собственно, давно кануло в прожитых годах. К тому же, когда это было, сама Ветта ещё в куклы играла и точно не думала, что влюбится в группировщика.       «Влюбится?»       Шальная мысль пролетела так быстро, будто смычок скрипки по струнам, исполняя Антонио Вивальди «Времена года. Гроза». Нижняя струна лопалась нервом, вызывая подёргивание кончиков пальцев девушки.       Влюбиться — это не то, что входило в её ближайшие планы, поэтому даже мысль о подобном — заставляла её переживать.       На рабочем столе в комнате лежала давно забытая картина пейзажа, который она так и не закончила, а краски покрылись корочкой от того, что их не ласкала влажная кисть творца. В последние недели было много событий, которые отодвигали излюбленное хобби на второй план.       Покачав головой, Иветта сменила форменное школьное платье на домашний халат, распахивая штору и вглядываясь в вид за окном.       Вечерело. Фонарь подсвечивал мелкий начинающийся дождь, покрывающий высохшие за день тропинки. Кисть сама потянулась к черной краске, вымешивая её на деревянной тонкой дощечке, пытаясь добиться нужного цвета. Она скользила по листу, как и мысли Иветты в подсознании. Когда всё началось? После смерти родителей или раньше? С переезда или первой встречи? Мыслей о Валере становилось больше в её голове, как и сладостных фантазий, ранее неизведанных ей. То, как он касался её кожи, как целовал и смотрел — вряд ли его обыденное поведение. При пацанах он стойкий и даже грубый, а с ней — матерится точно реже, да и не такой уж грубый, как показалось ей в первый раз. Вспыльчивый, конечно, но и отходчивый.       А ещё он целовался с её сестрой. И именно это шло вразрез со всеми предыдущими определениями. Как-то не вписывался рассказ Веры в то, о чем сказал Валера. Спрашивать же Иветта не решилась, да и стоило ли ворошить прошлое, от которого так бежит Вера? Но тут же занудный червячок подкинул следующее: может, в таком случае, причина не только в Кащее? А это заключение было куда логичнее.       — Ветта, — сестра просунула голову внутрь, оценивая настроение младшей, — Занята?       — Нет, — с улыбкой Иветта отложила кисточку в сторону, — Что-то Маруську не слышно.       — Да, — махнула рукой Верочка, присев на кровать, — С тех пор, как крестный привез телевизор, её от него не оторвать. Теперь всё так, как и было в Москве.       — Тебе не кажется, что дорогой подарок? — Иветту телевизор особо не интересовал, только, если там показывали «Москва слезам не верит».       — Это их старый. Можно сказать, дал попользоваться на время, пока мы себе не купим.       — Ты же понимаешь, что мы не купим, — усмехнулась Иветта, поджимая ноги под деревянный стул.       — Ну, всякое может быть, — Вера поднялась с постели и приобняла сестру сзади, поцеловав её в макушку, — Вдруг моя сестричка выучится, будет получать большую зарплату и купит нам новенький телевизор.       — Только, если так, — рассмеялась Иветта, коротко чмокнув сестру в щёку и посмотрев на её профиль.       Вера действительно была красивой. Унаследовала от мамы прекрасный и ровный нос, большие миндалевидные глаза и выразительные скулы. Конечно, взгляд казался замученным, но она всё ещё оставалась молодой и прекрасной девушкой. И её губы, которые девушка всегда смазывала вазелином, оберегая от непредсказуемого ветра, не имели трещин и ранок, естественным розовым цветом привлекая к себе внимание.       — Ты стала какая-то задумчивая, — Верочка отстранилась, заглядывая в её рисунок, — Или мечтательной.       — Не то и не другое, — заулыбалась Иветта, поведя плечами, — Просто отдыхаю.       — Как и всегда, — взгляд сестры прошелся по вырисовывающейся тени фонаря на бумаге, — Прекрасно. Папа хотел бы, чтобы ты связала жизнь именно с живописью.       — Не в этом мире, — вздохнула Иветта, взявшись за кисть и прикусывая кончик, — Я бы хотела помогать тебе, а не быть бедной художницей в вечных муках творческого кризиса.       — Какие эпитеты, — наигранно ахнула Вера, засмеявшись, — Я просто хочу, чтобы ты не жертвовала собой во благо нашей семьи. Меня хотят повысить до старшей медсестры, так что и зарплата прибавится.       — Ненамного.       — Ну, вам с Маруськой на конфеты хватит, — подмигнула Вера, стянув с плеча кухонное полотенце, — Ужин почти готов.       — Я не голодная, — успокоила её сестра.       — А я и не спрашиваю, — показав сестре язык, Верочка выбежала из комнаты.       Улыбка и смех прекратились, а Ветта вновь посмотрела на незаконченный рисунок. Конечно, жизнь с этим она связывать не будет. Бедных художников без работы — полные вокзалы, тут включалась человеческая расчетливость. Любимым делом можно заниматься и без образования, а кушать хочется всегда.       Не обращая внимания на протесты сестры, Вера оставила на краю стола тарелку с макаронами и котлетой. В воздухе сразу появился вкусный запах мяса. Аппетит, против воли Иветты, сразу же появился.       Отложив кисточку и рисунок в сторону, она надломила вилкой кусочек котлеты, накалывая его и поднося ко рту, но так и зависла. Из-за прозрачной занавески в стекле виднелась кудрявая макушка с улыбчивым лицом. С трудом проглотив слюну, она опустила вилку обратно на тарелку и встала, поправляя халат на груди и подбегая к окну, осторожно обходя стол.       Дернув занавеску, она отодвинула книги на окне, открывая оконную раму. Прохладный воздух проник через рукава и вырез на груди, пробегаясь по теплой коже школьницы.       — Скажи мне, Валер, а ты не хочешь научиться заходить через дверь? — приподняла брови девушка, — Снова ящики сломаются.       — Не сломаются. Я на табуретке, — тихо рассмеялся парень, держась за подоконник руками и виднеясь до груди. — Увидеть тебя хотел.       Смущенная улыбка не укрылась от его взгляда, когда девушка облокотилась локтями о подоконник и положила свой подбородок на собственные руки.       — У тебя же дела были, — подавив кокетство, протянула Иветта.       — Дела у прокурора, а у меня — делишки, — подмигнул юноша и, удерживаясь одной рукой за подоконник, другую опустил в карман, достав оттуда пакет с конфетами, — Тебе.       — Надеюсь, не украл? — она взяла шуршащий кулек и посмотрела на молчаливого, но улыбающегося парня, — Валера!       — Не украл, не ссы. Лопай, давай, — и выжидающе кивнул на кулек.       Запустив в него руку и достав конфету в красно-медной упаковке с буквами «РФ». Батончики РотФронт часто попадались ей в подарочных новогодних коробках, которые дарили родители в детстве. Сейчас же, откусив половинку, она довольно прикрыла глаза, чувствуя на языке вкус какао и орешков.       — Спасибо, — она облизнула губы, достав другую половинку из обертки и поднося к губам Турбо. Ему два раза предлагать не нужно было. Приоткрыв рот, он осторожно обхватил конфету зубами, не отводя взгляда от девушки и протолкнул губами внутрь, неторопливо жуя. — Вкусно?       — Из твоих рук — всё вкусно, — подмигнул универсамовский, получая удовольствие от её смущения, — Хотя я сладкое особо не люблю.       — Могу предложить котлету, — засмеялась девушка, кивнув на свой стол.       — Не имею права отказать, — под тихий смех юноши, Иветта взяла тарелку и подошла к нему, — Придется тебе меня кормить. Я же держусь, — он кивнул на свои руки. Разумеется, на табуретке Валера стоял устойчиво, но удовольствие от того, что девушка его может накормить — слишком большой соблазн.       Поломав котлету на кусочки, Иветта протянула ему вилку с ужином, который он, довольно улыбаясь, брал в рот.       — Никогда не думала, что буду кормить парня через окно, — на её щеках выступили ямочки.       — Своего парня, — поправил ей Турбо, деловито прожевывая котлету, — Вот поженимся, будешь меня каждый день ужином кормить.       — Ишь, какой шустрый, — она вновь сунула ему в рот кусок котлеты, — Кто сказал, что я за тебя выйду замуж?       — А куда ты денешься? — довольный парень, вновь вытянул шею за новой порцией, но Ветта отодвинула вилку. — Да ладно тебе. Я же не про сейчас, а так… на будущее.       — Рано ещё о будущем, — отозвалась Макарова, сжалившись, и дав ему последний кусочек. — Будущее всегда непредсказуемо.       — Уж и помечтать нельзя, — наигранно надулся Валера, дожевывая еду.       — Да мечтай ты на здоровье, — отставив тарелку с окна, девушка вновь облокотилась о него, — А лицо-то довольное, как у кота мартовского. Будто пакет сметаны спер и умял.       — Хорошее сравнение. Может, украсть тебя? — бровь парня изогнулась, а взгляд стал хитрым.       Макарова не успела что-то ответить, как через одно окно, из кухни, высунулась голова Веры.       — Слушай, вор ты наш, — крикнула она Турбо, — Только попробуй, я тебе потом ножки от табуретки вместо ног вставлю.       — Привет, Верунчик, — засмеялся парень, стараясь не вспоминать их прошлый конфликт, — Чего красивая такая?       — Тебя, блин, ждала, — с сарказмом протянула она.       — Ну, так вот он — я! — он так вскинул рукой, что чуть не упал. Иветта умудрилась обхватить его за шею и придвинуть обратно к подоконнику.       — Так, слезай, давай, — скомандовала Вера, — И заходи, накормлю хоть.       — Да меня уже ждут… — и хитро посмотрел на девушку, — В следующий раз забегу, уж приготовься. А сейчас, — Валера перевел взгляд на Ветту, — Мне пора. Не скучай, — и быстро чмокнул растерянную школьницу в губы, спрыгнув со своей табуретки, — Ждите с пирогами!       И махнул им рукой, подхватывая табуретку и скрываясь за подвязанным тряпками жасмином, который он, в прошлый раз, умудрился сломать. Иветта смотрела ему в след до тех пор, пока он не скрылся за домом. Из мыслей её выдернул голос сестры, которая всё ещё смотрела на неё из кухонного окна.       — Эй, Джульетта, окно закрывай, а то простынешь. И чай пойдем пить, — с тихим смехом, сестра исчезла в окне, а потом раздался звук прижимаемой рамы к оконному проему. Недолго простояв, девушка последовала примеру старшей сестры.       Взяв тарелку с оставшимися макаронами, школьница поспешила на кухню, замечая в зале уснувшую перед телевизором Марусю, прижимающую к себе маленькую юлу, в которую, видимо, играла.       На столе стояли две одинаковые чашки в оранжевый горошек и сахарница. Вера взяла у неё тарелку и положила котлету, поставив перед сестрой.       — Значит, не в первый раз, наш оконный Ромео посещает квартиру? — опустившись напротив сестры, девушка осторожно разливала чай по кружкам и добавляла сахар.       — Не в первый, но он конфеты принес, — заулыбалась Иветта, достав пакет из кармана и положив на стол.       — Ну, — Вера подняла пакет, рассматривая конфеты, — Настоящий романтик! Значит, у вас всё серьезно?       — В каком смысле «серьезно»? — Иветта чуть не поперхнулась котлетой, быстро запивая её чаем, который — закон подлости — оказался невероятно горячим. Язык тут же заныл.       — А в каком мне лучше думать?       — Ни в каком, — попросила Иветта, — Мы… Как бы да, мы вместе, но всё в пределах дозволенного.       — Руки не распускал?       — Нет.       — А губы?       — Вера! — смущенно вскрикнула её сестра, стараясь быстрее доесть всё, что на её тарелке, даже не разбирая вкуса, — Всё прилично.       Взгляд Веры был многозначительный, но она не спешила это как-то прокомментировать. Она, когда-то, сама так же говорила.       — А ты с Валерой встречалась?       Настала очередь старшей сестры поперхнуться горячим чаем.       — Ты головой не билась? — ахнула Вера, вцепившись в кружку, — Нет, ты, конечно, всякого мнения можешь быть обо мне, но не настолько же.       — При чем тут мнение. Он хороший парень и… Если бы не было Кащея…       — Так, — подняла руки девушка, прерывая этот поток, — Даже, если бы не было Кащея. Валера мне был, как младший брат. Ума не приложу, откуда в твоей голове такая глупость.       Иветта уклончиво промолчала. Не мог же Валера соврать. А Вера? Не так уж он и плохо целуется, чтобы забывать подобное. Точнее, он вообще прекрасно целуется! По личному мнению Ветты, конечно.       — С чего вдруг такие мысли?       — Не знаю, просто… Да я просто спросила! — отмахнулась девушка, стараясь больше не поднимать подобную тему.       Неотрывно смотря в кружку, следя за тем, как на дно оседают чаинки, попавшие через ситечко в напиток, Вера молчала. На лбу виднелась появившаяся морщинка, говорящая о её задумчивости.       — Ветта?       — М? — поставив кружку на стол, девчонка посмотрела на сестру.       — Пообещай мне, что бы не случилось: ты всегда мне расскажешь.       — Хорошо, — в недоумении пообещала она, — А что может случиться?       — Не важно, что может. Просто рассказывай мне, ладно?       Кивнув, Иветта вновь вернулась к чаю. Услышав, что Маруся проснулась, Вера поспешила в зал, чтобы отнести девочку в спальню, пока Ветта убирала кружки и мыла посуду. Вновь скрывшись за дверью своей комнаты, школьница вернулась к ранее начатому занятию.       Рисование всегда успокаивало её, помогало отдохнуть головой. Позиция, что было в прошлом — оставлять в прошлом, казалась ей разумной. Сейчас нужно думать о будущем, об институте и профессии, а не ворошить то, в чём можно погрязнуть с головой.       Фонарь на листе освещал темную мглу, словно свет надежды на лучшее. Отложив рисунок на окно, чтобы он высох, Иветта забралась под одеяло, погасив ночник. За окном вновь начал моросить дождь, постукивая по железному подоконнику и успокаивая своим монотонным звучанием.       В душе царил покой и сладостное предвкушение того дня, когда Турбо встретит её со школы. Она гадала о том месте, куда он хочет отвести её. На самом деле, кроме тренажерки — идей не было.       Решив подумать об этом завтра, девушка отвернулась лицом к стене, закрывая глаза.       Ночь была спокойной.