Кардиограмма твоего сердца

Прошёл ещё месяц. Неумолимо приближалась зима и рождественские каникулы. Кенши не любил это время года. Все постоянно падают, что-то ломают, разбивают. А потом праздники, куча пьяных и тупых людей, которые выходят на улицу, запускают салюты и лишаются пальцев, а то и всей руки. Работы всегда слишком много. Но хотя бы в этом году ему не придется не перед кем просить прощения, что на рождественскую ночь опять дежурит он. — Неужели больше никого нет? — Остин, я - лучший травматолог у нас в больнице. Плюс, это мой долг. Да и у других врачей дети. — Я понимаю, и это прекрасно, но я хочу провести это праздник со своим парнем. — Не переживай, у нас после будет три совместных дня на новый год, — Кенши тогда улыбнулся, целуя недовольного в губы. Если бы он знал, что его бывший на все каникулы свалит к родителям, не предупредив его: сразу же расстался. Но теперь он и сомневался, что это были родственники, а не любовница. Такахаши мотает головой, приходя в себя. Перед ним пищал автомат с кофе, оповещая о готовности напитка. Уже больше двух месяцев прошло, а он всё вспоминает своего бывшего. Конечно, два года просто так не выкинешь из своей жизни. Но хотелось уже скорее забыть. Травматолог берёт стаканчик с кофе и делает пару глотков, слегка обжигая язык. Но это помогает ему лучше проснуться и прийти в себя. — Доктор Такахаши, — японец поднимает взгляд на своё имя и натыкается на улыбающегося хирурга. И как он может быть вечно таким весёлым? Ведь у него тоже были проблемы, в семье как минимум. Откуда столько позитивной энергии, которой Джонатан ещё и делился со всеми вокруг? Пациенты чуть ли не боготворили его. Кенши, к своему удивлению, тоже не мог не чувствовать эту радостную ауру. И она ему даже нравилась. — Доктор Карлтон, — делает ещё один глоток не особо вкусного, но хотя бы бодрящего кофе. — Бессоная ночка? — усмехается кардиолог. Кенши внимательно его осматривает. Чисто выбритое лицо, идеальная укладка, красная рубашка, чёрные брюки, кожаные туфли и неизменно белый халат. Джонатан был типичным представителем верхушки среднего класса. Всегда с иголочки, всегда идеальный. Лучший колледж, есть докторская. Даже бывшая жена супер красотка. И несмотря на свою наглость и сарказм, был добрым и отзывчивым. Его любили пациенты, пришли за ним из другой больницы, хотя здесь услуги были дороже. Это уже о многом говорило. И после всего этого, Кенши слышит нотки ревности в его голосе? Да, они не были эксклюзивными друг для друга, Такахаши и слова не скажет, если хирург ещё с кем-то спит, если второй человек согласен на открытые отношения. Но ревновать его? Травматолог не был особо выдающимся человеком, с большими проблемами в прошлом. Его машина требовала срочного и дорогостоящего ремонта, который он не мог себе позволить. О покупке новой он молчал. Да, он был лучшим студентом в своём выпуске, но и что с того? Он даже не мог построить нормальные отношения, натыкаясь каждый раз на каких-то мудаков. По сравнению с Джонатаном он был никем. Из всей общей массы его выделяло лишь то, что он иностранец. Экзотическая внешность часто привлекала к нему много внимания. Но не более. Так к чему его ревновать? — Бессоница, — подтверждает Такахаши, устало потирая глаза. Он мог бы съязвить, сказать, что это не касается Карлтона. Но на это сегодня и правда не было сил. — Уснул только под утро. Лучше бы вообще не засыпал. Эти пару часов сделали только хуже, — тяжело вздыхает. — Я могу… Могу как-то помочь? — травматолог смотрит в обеспокоенные глаза и не понимает, почему это всё направлено на него? Почему пульс стал биться быстрее? Просто кофеин начинает действовать, не более. — Что, пропишешь мне успокоительные? — усмехается японец, но не злобно, как обычно, — Такое иногда бывает. Попью седативные и всё пройдет. — Если ты в этом уверен, — Кенши не может больше смотреть в эти большие и тёплые шоколадные глаза, полные переживаний за него. Он не стоит этого. — Мне надо к пациентам, — отворачивается и проходит мимо кардиолога. Их плечи на долю секунды касаются друг друга. Такахаши до конца коридора чувствует пристальный взгляд на своей спине. *** — Рейден, я должен его увидеть! — медбрат закатывает глаза, складывает руки на груди и хмурится. — Остин, ты правда думаешь, что после всего, что произошло, я пущу тебя к нему? — удивлённо выгибает бровь. — Рейден, прошу тебя! — складывает руки в молитве, чуть ли не вставая на колени, — Я виноват, признаю. Я хочу извиниться. Это была ошибка. — Ты называешь… Это ошибкой? — Рейден еле держался, чтобы не сболтнуть лишнего. Вокруг них было куча коллег и пациентов. — Я всё для него сделаю! Умоляю! — Всё в порядке? — к стойке подходит Джонатан, переводя взгляд с одного на другого. — Да. Мистер Миллер уже уходит, — фыркает Рейден. — Нет! Я не уйду, пока не поговорю с Кенши, — хмурится и сжимает кулаки. — Ох. У вас назначено к доктору Такахаши? — на лице хирурга улыбка, но глаза готовы были прожечь насквозь незванного гостя. — А ты кто вообще такой? — зыркает на него Остин. — Во-первых, мы с вами не пили на брудершафт, чтобы говорить на «ты». Во-вторых, я глава отделения хирургии, — голос Джонни спокойный и размеренный. Не первый раз он решает конфликты. — Начальник, значит? Отлично. Мне нужно поговорить с Кенши. Здесь и сейчас, — хмурится. — Мистер Миллер, вам лучше покинуть больницу. Вы беспокоите других пациентов. — По-моему, я никого не беспокою, — усмехается и чуть приближается, шепча, чтобы никто не услышал, кроме Карлтона, — Или я просто беспокою твои попытки подкатить яйца к моему Кенши? Джонни сжимает кулаки и скалится. — «Твоему» Кенши? — это был уже почти рык. Рейден в шоке смотрит на этих двоих. Они же сейчас не подерутся? *** Кенши шёл к ресепшену, чтобы забрать необходимые карточки. Сегодня у него был просто завал, пациент за пациентом. Даже чаю не успел выпить. А с утра ещё и Остин звонил. С другого номера. Ведь основной давно был в чёрном списке. Только услышав голос бывшего, Такахаши тут же сбросил вызов и заблокировал номер. Какого хрена? Уже два месяца прошло. К чему эти бесполезные попытки? Доверие уже никогда не вернуть. Подойдя ближе к регистратуре, Кенши замирает в шоке. — Твою мать… — там был Остин. И Джонни. И они о чем-то разговаривали. Его бывший и начальник, с которым он спит периодически. Как мило. День становился всё лучше и лучше. Резко разворачивается, надеясь избежать этих ненужных сцен. Он и так слишком устал за сегодня. Но удача была явно не на его стороне. — Кенши! — Остин замечает его и обходит Карлтона, который не успевает его остановить. Встаёт напротив и хватает за плечи. Такахаши дёргается, вырываясь. — Что ты здесь делаешь? — хмурится. — Кенши, прошу. Я… Я виноват. Я ошибся. Я очень виноват. Просто… — Просто что? — сжимает кулаки, еле сдерживая себя. — Прости, пожалуйста. Но ты всё время на работе, дежурства… Когда у нас последний раз были совместные выходные? — Ты обвиняешь меня в… Этом? — ему с трудом удавалось сдерживать голос и эмоции. Почему сейчас? Почему здесь? В уголках глаз собираются предательские слёзы. Почему ему всегда попадаются такие мудаки? Но тут его обнимают за плечи одной рукой и прижимают к тёплой груди. Кенши удивлённо смотрит на Джонни. Тот лишь мягко ему улыбается и подмигивает. — Доктор Такахаши, нас ждут пациенты. И вам не стоит растрачивать свои нервы на всяких невежд. — Что ты сказал? — Остин скалится, собираясь замахнуться. — О, мистер Миллер! — кричит Рейден с регистратуры, — Мы нашли вашу карточку! Вы же записаны к нам на операцию по увеличению пениса? Не волнуйтесь, вы в надёжных руках! 10 сантиметров — это не приговор! — Что?! — Остин тут же заливается краской. — Верно! Я лично займусь вами, — ухмыляется Карлтон, положив свободную руку себе на грудь, — Поверьте, вы останетесь крайне довольны, — Кенши закрывает рот рукой, еле сдерживая смех. — Да пошли вы все! — кричит и быстро убегает. — Приходите ещё! — кричит Рейден ему в след и хихикает. Кенши потирает лицо, убирая слезы, и тяжело вздыхает. — Тут не на что смотреть. Расходимся. Работы нет? Сейчас обеспечу, — хмуро на всех смотрит кардиолог. Персонал приходит в себя и разбегается. Джонни проводит ладонью по плечу Кенши и прижимает ближе. — Идём, — шепчет на ухо и ведёт в свой кабинет. Там усаживает в кресло притихшего Такахаши. Заваривает для него чай и протягивает чашку. — Спасибо, — японец кивает и греет пальцы о чашку. Джонни облокачивается поясницей на стол напротив. — Ты как? — Не особо… — тяжело вздыхает, — Прости за эту сцену… — кусает нижнюю губу. Он надеялся больше никогда не увидеть своего бывшего. Этот визит всколыхнул старые эмоции. Обиды, недомолвки. — Неужели… Неужели меня настолько недостаточно? — сжимает сильнее пальцы на кружке, на глазах снова наворачиваются слёзы. — Эй, эй, нет, Кенши, — он садится рядом и гладит его по дрожащей спине. — Я же работал… Для нас двоих… Думал, мы квартиру купим. Он был таким… Внимательным. Добрым. Делал подарки. Пока я не застукал его в НАШЕЙ кровати с другой, — фыркает и резко вытирает рукавом предательстве слезы, — И почему мне попадаются одни уроды… — Кенши, в измене виноват лишь тот, кто изменил, — сжимает его плечо, — Если его настолько не устраивала твоя работа, мог бы поговорить сначала. Или уж, на худой конец, расстаться, а потом уже трахаться с кем попало, — фыркает, — Ты достоин гораздо большего, — Такахаши поднимает лицо и заглядывает в красивые карие глаза, смотрящие только на него. — Это ты про себя что ли? — усмехается. У хирурга краснеют скулы, и он отстраняется. — Ну ты… Испортил такой момент, — фыркает и отворачивается. Кенши смеётся, и Джонни не может сдержать улыбки. Как на него можно обижаться. — Спасибо, Карлтон. Мне, правда, стало легче, — улыбается и сжимает его руку. — Всегда пожалуйста, — кивает. Кенши нехотя убирает руку и снова берет кружку, отпивая чай и довольно выдыхая. — Вау… Очень вкусно. Не пакетированный? — удивлённо смотрит на хирурга. — За кого ты меня принимаешь? — усмехается Карлтон. — За слишком болтливого и навязчивого засранца. — Эй! Вообще-то, я твой начальник, — дует губки. — Ещё и ребёнок 5-ти летний, — Такахаши закатывает глаза и прячет улыбку за чашкой. — Ты такой жестокий, — Джонни многострадальчески стонет. Кенши не понимал, почему в очередной раз так легко открылся кардиологу. Доверился. Рассказал о своих переживаниях. О своём не самом приятном опыте, о чём не каждому другу скажешь. А Джонатан ещё и поддержал его, успокоил. У травматолога ещё никогда не было так легко на душе. «Ты слишком добр ко мне, Карлтон. Это хорошо не кончится,» — думает про себя Такахаши. Ему не хотелось сейчас анализировать, куда всё это приведёт. И стоит ли оно того. Пусть всё идёт своим чередом. Они ещё пару минут сидят в комфортной тишине, пока Кенши допивает чай. Он грел не только его тело, но и сердце. И с новыми силами идёт к пациентам. *** — И что я пропустил? — Кунг Лао подходит ближе к стойке регистрации, облокачиваясь на неё и обращая взгляд заинтересованных глаз на Рейдена. Он успел заметить разъярённого молодого человека, буквально пронёсшегося в сторону выхода мимо него. В руках у анестезиолога дымился стаканчик с кофе из автомата. — Айщ, бывший доктора Такахаши решил заявиться и слёзно умолял его простить, но наш бравый рыцарь, в лице доктора Карлтона, быстренько дал ему отпор, — Рейден быстро вводит в курс дела любопытного анестезиолога, попутно перебирая карточки, разложенные на столе. — Мммм… — задумчиво мычит Кунг Лао, отпивая из своего стаканчика. — Ну, и я немного добил непутёвого, приписав ему запись на увеличение члена. Кунг Лао давится своим кофе, пытаясь сдержать внезапную волну смеха. Рейден улыбается, смотря, как врач пытается прийти в себя. — Боги, Рейден, я и не знал, что ты такой жестокий, — откашлявшись и подавляя новый приступ смеха, произносит Кунг Лао, — Вас, оказывается, очень опасно злить, медбрат. — Вы только это поняли, доктор? — Рейден усмехается и наклоняется немного ближе к врачу. Его свободная хирургичка оголяет красивые ключицы медбрата, оставляя место фантазии анестезиолога, так невовремя посмотревшего именно туда. Кунг Лао на пару секунд зависает, рассматривая эту аппетитную для него часть тела. — Доктор… — Рейден щёлкает пальцами перед лицом анестезиолога. С его собственного лица не сползает коварная ухмылка, — Мои глаза находятся выше. Кунг Лао пару раз моргает, чтобы согнать внезапное наваждение и переводит взгляд на лицо Рейдена, натыкаясь на, обычно щенячий, но сейчас по-лисьи коварный, взгляд карих глаз. Анестезиолог обречённо выдыхает, понимая, что попался в ловушку. — Вы сводите меня с ума, медбрат. — Стараюсь, доктор, стараюсь. Кунг Лао закатывает глаза. Этот медбрат скоро в могилу его сведёт, если не перестанет быть таким милым, таким игривым, таким сексуальным, таким… Аппетитным. — Так что на счёт моего предложения? — врач быстро переводит тему, отводя взгляд от вожделенного Рейдена. — На счёт чего именно? — медбрат в раздумии закусывает губу и скрещивает руки на груди, — Насчёт нового оборудования, я подал заявку главврачу и в бухгалтерию. На счёт мигающей лампочки в кабинете, я позвонил инженерам из хозотдела, они должны прийти и заменить. На счёт Вашего предложения быстрого перепихона в ординаторской… — Тссссс!!! — Кунг Лао быстрыми движениями ставит стаканчик с кофе на стойку регистрации и закрывает рот Рейдена своей рукой. Смущение лавиной накрывает врача, сначала локализировавшись на ушах, а после и переползая на шею. Анестезиолог оглядывается по сторонам, пытаясь понять, слышал ли кто-нибудь эту прекрасную, но через чур говорливую птичку. Убедившись, что в холле сейчас кроме них никого нет, расслабленно выдыхает и, прищурив глаза, переводит взгляд на Рейдена. — Не было у нас такого разговора, — тихо шипит анестезиолог в лицо медбрата. А тому хоть бы хны. Кунг Лао собственной рукой чувствует широкую улыбку Рейдена. Мученически вздыхая, анестезиолог убирает ладонь с лица медбрата. Угораздило же влюбиться, так ещё и жениться, на язве. — Конечно не было, — как ни в чём не бывало, хмыкает Рейден, и возвращает свой взгляд на карточки пациентов, что так и остались неразложенными по своим местам, — Да и нас уже давно опередили. — Кто?! — глаза Кунг Лао расширяются. Вообще-то, в этой больнице они с Рейденом были первооткрывателями в плане быстрых перепихонов на всевозможных поверхностях. Естественно, пару раз их даже палили, но, уважение к таланту врача и его слёзные заверения так больше не делать, не раз спасали их слишком возбуждённые пятые точки от увольнения. Но, конечно, слухи по больнице распространяются слишком быстро, посему об этом знали все и за спиной окрестили «кроликами». И тут нате вам здрасте приехали, такая новость. Гордость чемпиона этого звания была задета. — Кое-кто, кто сейчас ушёл уютно успокаивать нервишки после неприятной встречи, — Рейден хмыкает, наблюдая за мыслительным процессом Кунг Лао, и гаденько хихикает, когда лицо анестезиолога вытягивается в удивлении. — Они??? — врач показывает пальцем в сторону кабинета главного хирурга, — Они, что, вместе??? — Доброе утро, доктор Лао, — Рейден хлопает врача по плечу, — Их взгляды друг на друга и двусмысленные касания не замечает только слепой. Ну и, видимо, ты, милый. — Но откуда ты знаешь, что они переспали в ординаторской? — голова бедного доктора кипит. Он хватает стаканчик с кофе со стойки и выпивает всё, что осталось, одним глотком. Кунг Лао кривится. Кофе из автомата безнадёжно остыл, превратившись в противное нечто. Кое-как проглотив, врач выкидывает ёмкость в мусорку, недалеко стоявшую от регистратуры. — Во-первых, — Рейден поднимает указательный палец вверх и задирает немного нос, — У меня по всему отделению есть глаза и уши. Негоже старшему медбрату хоть где-то быть неосведомлённым о делах в отделении. А, во-вторых, — медбрат наклоняется ближе к уху Кунг Лао, заставляя того вслушиваться во вкрадчивый шёпот. Но хитрый лис не спешил говорить. Тёплое дыхание Рейдена опаляло ушную раковину, вызывая приятные мурашки по всему телу анестезиолога. В голову закрадывались не особо приличные мысли. — А, во-вторых, — всё так же тихо повторил Рейден, опять выдерживая паузу, наслаждаясь реакцией доктора на него. И тут, как гром среди ясного неба. — Я ДРУГ ДОКТОРА ТАКАХАШИ, ДУБИНА! Кунг Лао от неожиданности отпрыгивает в сторону, потирая «ушибленное» ухо, в котором слышен непривычный звон. Рейден громко смеётся, наслаждаясь своей выходкой, но уже через пару секунд возвращает себе спокойное выражение лица. — За что… — страдальчески стонет Кунг Лао, всё ещё пытаясь прийти в себя. — За всё хорошее, милый, — к стойке регистрации подходит посетитель, отвлекая внимание замещающего сегодня регистраторшу, медбрата. — Было бы за что, вообще бы не щадил. — Как же ты жесток, любовь моя, — анестезиолог выдыхает, облакачиваясь на стойку, — И как я только за тебя вышел. — Это я вышел за тебя, дорогой, не зазнавайся, — отвлекаясь от поиска карты пациента, быстро произносит медбрат, — И вообще, давай, уходи, не видишь, я занят. Кун Лао переводит взгляд на пациентку, ожидающую свою карту, и обращается уже напрямую к ней. — Вот скажите, девушка, чем я заслужил такое счастье: быть в браке с этим извергом. Вокруг меня крутилось столько классных и красивых девчонок, прямо как вы, а я повёлся на этого демона с щенячьими глазами. — Айщщ, — Рейден легонько ударяет ладонью по голове анестезиолога, давая мягкий подзатыльник. Девушка тихо хихикает, прикрывая рот ладошкой. — Не обращайте на него внимания, у него крыша едет. — У меня крыша едет от любви к тебе, — Лао поигрывает бровями и посылает воздушный поцелуй возлюбленному, на что получает закатанные глаза и лёгкий румянец на щеках Рейдена. — Всё-всё, герой-любовник, — смущённый Рейден машет в его сторону рукой, намекая уходить, и отдаёт ожидающей девушке её карту, — Ты видишь, у меня здесь работа. Иди, потом поговорим. Лао улыбается и быстро ретируется, посылая еще один воздушный поцелуй Рейдену, на что тот снова закатывает глаза, но с лица не сходит глупая улыбка, а щёки горят как маков цвет. — Ах да, медбрат, — на полпути анестезиолог резко разворачивается и хитро улыбается. Сердце Рейдена пропускает удар. Сейчас что-то будет. — На счёт вашего предложения про ординаторскую и перепи… — Уйди!!! — раздаётся крик на весь коридор, а, в сторону громко смеющегося и быстро убегающего к открывшемуся лифту Лао, уже летит что-то из письменной канцелярии. — Я, надеюсь, всё останется в силе! — через весь холл кричит анестезиолог прямо перед тем, когда двери лифта захлопнутся, надёжно спрятав Кунг Лао от очередного брошенного в его сторону карандаша. Рейден мученически вздыхает. И кто ещё большая язва в их отношениях? *** Кенши сидит в ванной, вода с волос каплями течёт по лицу и шее. После очередной тяжелой недели он решил побаловать себя и расслабиться. Мышцы приятно ныли. Сейчас, оставшись наедине с собой, когда не нужно было думать о пациентах, куда-то постоянно бежать, что-то делать, непрошеные мысли роем кружили в голове. Такахаши тяжело вздыхает и кладёт подбородок на согнутые колени. Глаза смотрят на единственную свечку, деревянный фитиль приятно потрескивал. Но на душе было совсем не спокойно. Мозг любезно подкидывает сцену, которая произошла перед тем, как он отправился домой. Травматолог шёл по коридору в сторону раздевалок, как его вдруг хватают за руку и затаскивают в кабинет. — Какого.?! — но не успевает толком возмутиться, потому что его прижимают к закрытой двери и целуют. Кенши упирается руками в широкие плечи, пытаясь отстранить. Но Джонатан лишь зажимает его сильнее и уверенней целует. Такахаши тяжело вздыхает, но расслабляется, уже обнимая хирурга за плечи. Чувствует на своих губах довольную улыбку и ждёт язык, но… Карлтон не собирался углублять поцелуй. Он нежно касался кожи японца, гладил ладонями бока, бёдра. Глаза Кенши невольно закрываются, и он сам проводит языком по губам кардиолога. Тот сразу же открывает рот, позволяя травматологу хозяйничать у себя. Такахаши кладёт одну ладонь сзади на шею Джонатану, прижимая чуть ближе к себе. Играет пальцами с кончиками мягких волос. Хоть здесь не было этого вездесущего геля. Они целовались не спеша, переплетая языки, проводя по нёбу, зубам. Раньше у них такого не было. Поцелуи всегда страстные, торопливые, с желанием возбудить. Но сейчас… Джонатан словно хотел просто касаться его, быть рядом. Без необходимости перевести всё это в кровать. Или диван, в их случае. Кенши потерялся во времени, голова начинала кружиться от нехватки кислорода. Но он не хотел прекращать. Ему это слишком нравилось. Как будто он не просто случайный прохожий, а нечто большее. Тот, кем хочется дорожить, быть всегда рядом и никогда не предавать. Джонатан нехотя отстраняется, когда воздуха уже совсем не хватает. Ещё пару секунд их губы соединяет тонкая нитка слюны. Лёгкие обжигает кислородом. Карлтон слишком щемяще нежно улыбается, от чего сердце Кенши пропускает удар. — Просто хотел, чтобы неделя приятно закончилась, — шепчет кардиолог во влажные губы и мягко целует. Такахаши вышел из кабинета Джонатана только минут через 20. Взгляд немного затуманен, губы приятно покалывало. Он прекрасно представлял, как выглядел со стороны. Кенши чувствует, как кончики ушей и скулы начинают гореть, а между ног сладко ныть от воспоминаний. Боги, они просто целовались, даже секса не было, а он уже возбуждается. Травматолог мотает головой, пытаясь отделаться от этих навязчивых мыслей. Но выходило плохо. Опускается под воду с головой. В мыслях на пару секунд становится приятно пусто. Тишина обволакивала его, тёплая вода ласкала тело, словно руки любовника. Здесь было безопасно. Японец медленно открывает глаза и сквозь воду видит расплывчатый образ Джонатан, его ласковую улыбку, тёплые глаза. Как он тянет к нему руку. — Кенши… — травматолог резко садиться и осматривается. Он был один, в квартире тихо. Показалось. Ещё только галлюцинаций ему не хватало. Надо больше отдыхать. После ванны, надев удобные домашние брюки и футболку, стоя на кухне и заваривая чай, до Кенши, наконец, доходит. Глаза расширяются от удивления, а по спине бегут мурашки. — Нет… — похоже, он действительно влюбился в этого невозможного, наглого, слишком шумного, но такого прекрасного кардиолога