Прежде, чем станет легко, будет трудно.
⋄⋆⋅⋆⋄⋆⋅⋆⋄
12.04.2023г.
DAY6 — I Need Somebody
Один. Изо дня в день проживает тот же сценарий, будто застрял во временной петле, которая каждую ночь возвращает его в тот ненавистный вечер, а потом заставляет целый день скитаться, выполняя какие-то минимальные задачи для поддержания своего существования. Один. Просыпается и засыпает. Даже пёс перестал приходить к нему в комнату, спит в той, куда Тэхён ещё ни разу не ступил. Один. Сидит у кровати сестры, та не улыбнётся, не спросит, как он, не согреет своей солнечностью. Она спит, и неизвестно, когда проснётся, если вообще сможет. Каждый его вечер заканчивается в одноместной палате, где кроме угнетающих звуков аппаратов, иногда слышен его тихий голос. Любой из медицинского персонала знает об угрюмом позднем посетителе, и никто уже даже не пытается лишний раз с ним заговорить. Не изменяя себе, Тэхён идёт молчаливо к своей цели и, лишь закрыв двери на щеколду, обнажает истинные чувства. — Привет, вредина, — взяв в руку маленькую прохладную ладонь, немного сжимает и проглатывает ком в горле, готовясь к очередному рассказу. — Джаспер скучает по тебе и совсем вредным стал, прям как ты, — голос начинает дрожать, как и всегда, Тэхён очень старается сдерживаться, но сестра единственная, перед кем ему позволено быть слабым. — У меня новости, через неделю прилетит наш дядя. Знаешь, Сокджин очень стойко держится, по крайней мере со мной в разговоре, но ему тоже сложно, он всё-таки потерял брата. Ощущает, как по щеке катится слеза, и начинает быстро моргать, запрокидывая голову вверх. Слёзы — это уже слишком, он не настолько слаб, нельзя давать им волю. Вбирает полные лёгкие воздуха, затем сразу выдыхает, чувствуя, как внутри всё дрожит. Он каждый день на грани истерики, но как-то ещё остаётся на плаву. Если Тэхён не выдержит, то кто в итоге останется у сестры? Она и так из-за него осталась полной сиротой, и ему ещё предстоит разобраться со своей жизнью, дабы стать для неё прочной опорой, чтобы её оставили с ним, а не забрали. — Мы придём к тебе вместе, — давит улыбку, которая даже ощущается гримасой, выглядит, наверное, куда хуже. Как хорошо, что она этого не видит. — Мне нужна небольшая помощь со всем. Я немного… — очередной рваный вдох, чтобы перевести дыхание, — не справляюсь с тем, что на меня навалилось. Но когда ты очнёшься, я обещаю, всё будет нормально. Ты только не заставляй меня долго ждать. Хорошо? — сам не понимает, зачем спрашивает, ведь ответа не будет. Отпустив руку девочки, ищет в кармане немного влажной после дождя толстовки листок бумаги, на котором ранее записал то, что вспомнил из рассказов мамы. Смятый, местами с расплывшимися под влиянием влаги буквами, лист дрожит в руках, отчего сфокусировать зрение в плохо освещённом помещении тяжело, но он старается. Тэхён не хочет нарушать традицию матери: та каждый вечер рассказывала им легенды. Сначала их слушал только он, а позже появилась Сора. Жаль, что он так быстро вырос и в последние годы, ему совсем не было дела до семейных традиций. — Сегодня у нас на очереди сказание о созвездии Большого Пса. Я плохо помню, но постараюсь рассказать интересно, — прикрывает глаза делая вдох, даёт себе минуту, прежде чем начать. — Давным-давно, на землях изумрудного острова, жил бравый воитель Леарн. Мужчина был известен своей преданностью и мудростью, но, к сожалению, его постигла тяжёлая судьба. Однажды он безмерно полюбил прекрасную молодую девушку по имени Лайла. Их любовь была взаимна, и объявив о ней перед всеми, они пообещали друг другу вечную верность. Но не всегда получается так, как задумалось, у судьбы на каждого человека свои планы. Лайлу жестоко отобрали у мужчины и превратили в маленькую пташку, осуждённую летать над волнами моря вечно. Это было самое несправедливое наказание за искреннюю любовь, потому как доселе не было видано связи крепче, а всё новое — пугает. Леарн был настолько опустошён потерей своей возлюбленной, что не походил на самого себя, и его близкие люди отвернулись, изгоняя из родного дома. После чего он долго скитался по разным местам, видел много красот, но ничего для него не имело значения, его душа была наполнена скорбью и тоской. И когда наконец мужчину постигла смерть, его вознесли на небеса, где душа превратилась в созвездие Большого Пса. Теперь каждый раз, когда люди взирают на звёздное небо, вспоминают о той чистой и преданной любви. Ведь влюблённые действительно остались в вечности. После рассказа Тэхён некоторое время молчит, обдумывая всё, для себя из этой легенды может вынести только одно: потеря действительно опустошает. Он может это прочувствовать сполна, ощущая внутри пустоту, которую пытается заполнить болью, чтобы получить возможность хоть что-то чувствовать. В ином же случае внутри него ничего не останется, со смертью родителей он лишился всего. — Я не такой хороший рассказчик, как мама, — обращается к Соре, пытаясь отогнать от себя гнетущие мысли. — Наверняка этот талант передался тебе, так что ты обязана мне рассказать свою любимую легенду. Тэхён поднимается с места, в руке сжимает лист, задумываясь о том, оставить его здесь или забрать с собой. Складывает в четыре раза и кладёт в выдвижной ящик прикроватной тумбы. Немного помедлив, подходит к сестре ближе, трясущимися пальцами аккуратно поправляет ей волосы, убирая их от лица, и, задержав взгляд на разноцветных проводках, что прикреплены к её телу, разворачивается к двери. Он и так пробыл здесь дольше положенного, не желает, чтобы у других были из-за него проблемы. А ещё ему слишком тяжело видеть Сору в таком состоянии, потому что хочется кого-то обвинить, заставить расплатиться за то, что сотворили с его семьёй. Но некого винить, кроме как самого себя. — Выспись хорошенько, а я приду завтра, — у самого выхода из палаты на уровне слышимости произносит слова, больше для самого себя, чем для кого-либо. — Скучаю по тебе… Тихо открыв дверь, аккуратно выходит, чтобы не создавать лишнего шума, будто от этого Сора действительно может проснуться. Проходит пост медсестры и благодарно кивает женщине, которая никогда его не торопит, наоборот, предлагает в свою смену остаться подольше, чем он охотно пользуется. Теперь его ждёт долгая прогулка домой, а потом ещё и с Джаспером. Тэхён надевает наушники, висящие на шее, и включает недавно подобранный плейлист, выйдя на улицу, некоторое время привыкает к темноте, затем ступает по влажному после дневного дождя асфальту в сторону дома. Пустынные и тускло освещённые улицы никогда не ощущались такими одинокими, как сегодня. Он привык, что в будний день после шести часов вечера людей на улице практически не сыщешь, особенно в их городке. Но пробыв около месяца в компании собаки и неутешительных размышлений, по иному стал смотреть на некоторые вещи и подмечать то, что близко по духу ему. Будь бы это заполненная людьми улица, Тэхён не задумываясь ускорил бы шаг, дабы поскорее очутиться где-то в таком месте, как сейчас. Ему хочется абсолютной тишины, не только от мимо пролетающих разговоров прохожих, но ещё от собственных мыслей, что не дают покоя. Одна из них громче и надоедливее, чем выделяется, привлекая к себе всё больше внимания. Почему он выжил? На этот вопрос Тэхён искал ответ везде, где только мог. Даже пошёл в церковь, хоть и не верит совсем, но это не отменяет того, что чаще всего служители в подобных местах отлично разбираются в проблемах людей под взором множества историй прихожан. Но полученный там ответ его не смог успокоить. Следующим пунктом в списке было собственное я и долгие самокопания, что закончились самобичеванием и полностью скуренной пачкой любимых сигарет для успокоения нервов. Далее самое нежеланное — психотерапевт. Тот твердит одно и то же: «Это за тебя говорит не чувство вины, а расстройство после пережитого стресса». Но это всё равно не умаляет чувства вины, переполняющего его. Как написано теперь в медицинской карте: синдром выжившего. До чего же нелепо звучит, но по крайней мере хотя бы ближе к его реалиям. В уже привычный ритм жизни добавляются ещё несколько пунктов — посещение группы поддержки раз в неделю и сеансы с психотерапевтом, пока что оба Тэхён игнорирует с регулярным успехом. Потому что он не готов с кем-то обсуждать это, раскрывать душу, делиться потаённым, в очередной раз мучая и так не зажившие раны. Эта боль только его. И она остаётся только с ним до того момента, пока Тэхён не сдастся, либо же не почувствует, что её хотят разделить с ним не из-за чувства долга, а из-за того, что вместе с чем-то подобным справляться легче. Все надежды на то, что с сестрой они смогут стать друг для друга такой безопасной гаванью. Разделят горе и боль на двоих, это то, что поможет им двигаться дальше. Мысли настолько заняли всё его внимание, что кратко оглядевшись по сторонам, Тэхён обнаруживает, что он забрёл туда, где никогда не был. Стоит посреди тёмной дороги, которая с обеих сторон окружена плотной посадкой деревьев, а дикий плющ и вовсе раскинулся по всему, что только видно в свете нескольких уличных фонарей, даже половина тротуара услана зеленым ковром из стеблей и листьев. Он заблудился на этой безлюдной дороге, как заплутал и по жизни, не понимая, куда двигаться дальше. Тэхён достаёт из кармана телефон, чтобы посмотреть своё место нахождения, а там на экране высвечивается напоминание: «годовщина свадьбы родителей». В ушах лишь звук собственного сердца, музыка полностью стихла, а перед глазами стоит ослепляющая пелена, вызванная пониманием того, что единственная годовщина, которую теперь стоит отмечать в календаре, — смерть родителей. Хотя такое вряд ли забудется, даже если пожелает. Всё же открыв карты, на мгновение теряется, так как место, куда он дошёл, находится совсем недалеко от дома. Это удивляет его, ибо Тэхён был уверен в том, что за время, которое его семья здесь живёт, он обошёл всё вдоль и поперёк. Возвращает телефон обратно в карман и хоть немного отогревает там замёрзшие пальцы руки. Сколько он так уже бродит? Джаспер, наверное, дома с ума сходит от скуки и уничтожает оставленные им утром вещи или что-то другое, приглянувшееся непривыкшему к одиночеству псу. Неприятный ветер, продувающий ткать любимой толстовки, заставляет ускорить шаг, а лужи, незаметные в этом мраке, — пожалеть о том, что обул тканевые кеды вместо какой-то более подходящей обуви. К сожалению, такое случается, сначала он что-то делает, а потом жалеет. Пора бы повзрослеть, не всегда же последствия таких решений заканчиваются невинно, иногда оставляют слишком большой отпечаток. Через долгих двадцать минут наконец-то добирается домой и как только заходит внутрь, давит в себе желание крикнуть привычное: «семья, я вернулся». Некого оповещать об этом, а пёс и так понял, что единственный хозяин уже дома, стоит у ног и громко лает, то ли возмущаясь, то ли радуясь. Тэхён, наклонившись, окоченевшими от холода пальцами пытается развязать шнурки, дабы побыстрее снять мокрую обувь, но те никак не хотят поддаваться, а терпение у него сегодня в дефиците, как впрочем весь последний месяц. Наплевав на то, что оставляет после себя грязные следы на паркете, идёт в сторону кухни, попутно включая везде свет, и как только находит хоть какой-нибудь нож, сразу же разрезает раздражающую его деталь кед. Затем снимает их, так и оставляя на полу, недалеко от кухонного гарнитура, а чтобы побыстрее согреться, решает выпить тёплого чая перед тем, как выйти снова на улицу. Джаспер уже вовсю разбушевался, бегает от тарелки к входной двери, напоминая о том, что и голоден, и охотно выйдет погулять — выбирать, что первее, только Тэхёну. По какой-то непонятной для самого себя причине берёт вместо чашки стакан и заливает в него ранее заваренные листья мяты. Совсем недавно он сделал открытие: ему по душе чай с мятой и лимоном. Приятных холодок и необходимая кислинка перебивают горечь от сигарет, а ещё, как он себя убеждает, — успокаивают. И это действительно работает, ведь напившись чаю, удаётся хоть немного поспать, прежде чем начнут мучить кошмары. А те приходят к нему во снах регулярно и не дают поспать лишнюю минуту. Оттого, Тэхён не помнит уже, когда в последний раз спал более двух часов без того, чтобы проснуться в холодном поту и с неумолимо бьющимся сердцем в груди. Это вытягивает из него последние силы, и чаще всего к концу дня просто хочется где-то свалиться без чувств, чтобы хоть немного передохнуть. Вот и сейчас он ощущает эту сильную усталость, но у него ещё есть обязанности перед тем, как вернуться в свою спальню, как минимум с псом точно нужно погулять. — Джас, иди сюда, — присев на корточки, подзывает любимца и чешет здоровой рукой за длинным рыжим ухом. Пёс ластится и довольно фыркает, а потом вовсе мокрым носом утыкается в ладонь. — Давай погуляем во дворе? А завтра обязательно пойдём на прогулку в новое место. Это на сегодня станет спасением для Тэхёна, ведь он может просто открыть дверь и, не покидая дома, наблюдать за тем, как Джаспер будет задорно бегать за ночными мотыльками, что слетаются на свет садовых фонарей. Так он и поступает, в последний раз погладив продолговатую морду пса, выравнивается и похлопывает по бедру ладонью, таким образом отдавая безмолвную команду, чтобы за ним следовали. По пути забирает стакан с уже немного остывшим чаем, делает несколько глотков приятного напитка и, с трудом передвигая ногами, направляется в сторону стеклянной двери, которая ведёт на задний двор. Холодный морской воздух, запах скошенной травы у соседей и слабый, еле уловимый, аромат цветов из сада не волнуют более его сердце, не призывают прикрыть глаза и вдохнуть полной грудью, наслаждаясь, наоборот, укутывают в уже такую привычную негу, состоящую из тоски и воспоминаний о счастливых моментах. Отчего всё вокруг кажется таким нежеланным и чужим, хоть всё это привычное и родное. Мир вообще теперь кажется совсем другим — потухшим. Словно когда-то яркие краски на дверях ирландцев выцветшие под влиянием солнца и осадков. Так будет всегда? Босиком ступает на деревянный настил веранды, слыша тихое шарканье джинсовых штанин друг о друга, и всматривается вдаль. Там на горизонте взошла полная луна, и её блёклый свет пробивается сквозь тьму, отбрасывая слабые блики на водную гладь, а море сегодня на удивление спокойное. Значит буря ещё впереди.⋄⋆⋅⋆⋄⋆⋅⋆⋄
18.04.2023г.
Sufjan Stevens — Death with Dignity
На территории кладбища тишина поистине кажется мёртвой и угнетающей. Тэхён находится здесь впервые, и то, если бы не дядя, неизвестно, сколько бы ещё откладывал поход сюда. Он неуверенно оглядывается по сторонам в поисках знакомого силуэта и блуждает между аккуратными гранитными надгробиями, держа в руках букет из приятно пахнущей лаванды. Когда-то мама рассказывала, что у ирландцев принято приносить умершим именно эти цветы, дабы аромат их напоминал о спокойствии и покое. Это то, чего родители заслуживают, потому он вчера потратил полдня на поиски. Ещё немного пройдя, Тэхён видит спину Сокджина, обтянутую коричневой кожаной курткой, но даже так заметно, что его плечи содрогаются от редких всхлипов. Немудрено, мужчины тоже плачут, когда им больно. — Ты долго, — тихо произносит дядя, как только Тэхён встаёт рядом. — Всё ещё не можешь заставить себя сесть в машину? — Сесть могу, а ехать — нет, — честно признаётся. Он недавно обнаружил свой страх езды в каком-либо транспорте, кроме поездов, и это почти не мешает, точнее не мешало до сегодняшнего дня. Вместо того, чтобы доехать до места назначения за двадцать пять минут, потратил больше полутора часов, добираясь на двух поездах. — Обратись к психологу, ты не сможешь ходить пешком вечно, — немного раздражённо говорит Сокджин и поворачивает голову в его сторону. Чужой взгляд наполнен болью и обидой, Тэхён знает почему, тот винит его в произошедшем и в том, что сообщил так поздно. Просто раньше он не мог собраться, чтобы произнести такое вслух. — Уже, — только и отвечает опустив голову вниз. Одновременно стыдно и невыносимо смотреть в глаза дяди из-за того, что они так походят на те, в которые взглянуть больше нет возможности. Сокджин вообще очень похож на Дэгона, только от отца чувствовались спокойствие и мудрость, что пришли с годами, а дядя слишком импульсивен и временами груб. — Ты договорился о разрешении на установку надгробия? — быстро меняя тему, спрашивает и оглядывается вокруг, рассматривая соседние могилы. — Через сколько можно устанавливать? — Нет, — коротко и тихо, понимает, что очень сильно просчитался, позабыв о таком. — Что нет? Чем ты вообще занимался весь этот месяц? — под чужим напором крошится и так неустойчивое моральное спокойствие. — Пытался выжить, — Тэхён чувствует, как его начинает трясти и воздуха в лёгких становится так мало, будто он тонет. Тонет, стоя здесь, посреди кладбища Милтаун, в месте, где навсегда остались его родители. — О нет, дорогой, у тебя нет на это права. Ты должен жить с тем, что натворил, и научится, чёрт возьми, брать за свои поступки ответственность! — почти кричит, своим голосом нарушая тишину этого места. От каждого услышанного слова Тэхён опускает голову всё ниже, ощущая, как болезненно сводит шею. Он молчит и смотрит на носки своих кроссовок, размышляя о том, что если ему скажут ещё что-то, то он упадёт прямо здесь и останется рядом со своими любимыми. Сердце просто не выдержит, и тогда станет легче. Может, это действительно выход, он больше никому не сможет навредить, он больше никого не разочарует. Но, как сказал дядя, права у него на это нет… Минут через десять полной тишины, сбоку слышится какое-то движение, а затем удаляющиеся шаги. Сокджин всё сказал и оставил его здесь одного, то ли просто не желая больше видеть, то ли продолжать прогибаться под грузом вины, что Тэхён сам на себя водрузил в надежде на то, что та станет невыносимой. Позабытый букет лаванды словно прожигает руку, напоминая о том, что нужно сделать. Тэхён подходит ближе к двум могилам, а сердце с каждым шагом стучит неистовей, отдаваясь громким гудением в ушах. Всё ещё с огромным трудом верится в то, что это место навечно стало пристанищем для его семьи, вместе с собой родные забрали огромную часть его души. С каждой такой мыслью дышать становится труднее, поэтому, приоткрыв губы, старается побольше вобрать в лёгкие воздуха, но делает это слишком часто, отчего всё вокруг начинает кружится, и Тэхён неосознанно опускается на колени, опираясь ладонями о сырую землю. Теперь он к ним немного ближе. — Простите, — шепчет, чувствуя непреодолимое желание высказаться, извиниться, проститься. Он даже не знает, пришёл ли кто-то на похороны родителей кроме соседки, которая непонятно почему всем этим занималась. — Мам, пап… Сора, — чувствует, как губы дрожат от накатывающей его истерики, — она будет в порядке. Я обещаю. Мёртвые, наверное единственные, кто, несмотря на место и время, становятся свидетелями самых искренних слов, неразрушимых клятв и разбитых душ. Живым такое неведомо и чуждо, все скрывают свои истинные чувства глубоко внутри, дабы не обнажать слабое место. — Я вернулся домой, как вы всегда и хотели, — решает рассказать хоть немного того, что с ним происходило за последний месяц. — Жаль, что поздно, но я присмотрю за домом, постараюсь делать всё так, как вы любите, — кажется, что все силы куда-то уходят от него, и Тэхён ложится на бок, прижимаясь щекой к зелёной траве. Устремляет взгляд прямо перед собой, там совсем незаметная насыпь земли, под которой скрывается та, что дала ему жизнь. Он так виноват перед мамой, его поступок является причиной того, что родители больше никогда не будут рядом. — Вы мне снитесь, но не так часто, как бы я хотел… — а далее тихо признаётся в своём эгоистичном желании: — Хочу попросить вас, пожалуйста, приходите во снах с хорошими воспоминаниями, не нужно меня мучить тем вечером, я сам с этим прекрасно справляюсь. Где-то позади слышны тихие перешёптывания прохожих, но он решает не заострять на этом внимания, всё так же лежит, наполовину прикрыв веки, и притягивает к себе букет лаванды, который до сих пор держит в руке. Аромат приятен и почему-то напоминает ласковые прикосновения мамы, это ведь невозможно, и такого точно быть не может, но ему так хочется, чтобы всё это было правдой. Он готов с головой погрязнуть в этой иллюзии, лишь бы ещё раз встретится с Джиу и Дэгоном. Такие мысли отзываются болью внутри. И больно так, что впору кричать на весь мир. Но он молчит, хватая воздух ртом, и сжимает ткань толстовки в области сердца. Кто-то быть может стал бы обвинять во всём происходящем кого-то другого, например, водителя, который не справился с управлением автомобиля, или дождь, омывший дороги настолько сильно, что вовремя затормозить не было шансов, но всё это лишь последствия причины. А самой причиной является именно он и его необдуманный поступок. И теперь ему с этим жить, хоть совсем не хочется. Он бы не задумываясь обменял свою душу на то, чтобы с родителями и сестрой было всё в порядке, но это не равносильный обмен, и такую плату никто не примет. Никому не нужна его искалеченная и жалкая душа. Даже ему самому… Наплевав на всех и всё вокруг, Тэхён пытается найти более удобную позу и прикрывает рукой в гипсе глаза от палящего солнца, но всё же не сдерживается, пару раз громко чихает, слыша от незнакомца, который стоит к нему спиной у соседней могилы, тихий смешок. Кладбище не место для смеха, но и не место для того, чтобы вот так лежать на траве, поэтому он не решается что-то сказать, ведь не понятно, кто из них себя ведёт более странно. Каждый справляется с горем по-своему: есть те, кто до последнего будут отрицать или наоборот примут это слишком быстро. Кто-то может быть агрессивен, апатичен, или же, наоборот, может радоваться, что он всё ещё жив, несмотря ни на что. Вот Тэхён, например, идёт по долгой стезе принятия, в первые дни было лишь отрицание, затем его захлестнула агрессия, а сейчас он на распутье между апатичностью ко всему и призрачным желанием вернуть свою жизнь в привычное русло. Выбрать всё ещё очень сложно, а иногда и невозможно. Запах лаванды, или общая усталость, расслабляет, а внешние звуки понемногу начинают стихать, сознание утягивает его куда-то далеко от этого места, за пределы шумного города, поближе к морю, туда, где массивные волны разбиваются о величавые скалы тёмного, почти чёрного, цвета. Тэхён стоит на обрыве перед деревянным ограждением и будто действительно чувствует сильные порывы ветра, от волнения зажмуривает глаза, чтобы не смотреть вниз, а потом все переживания сходят на нет, кто-то подходит ближе и пальцами невесомо касается его руки, отчего по телу мелкая дрожь проходит. Для него это прикосновение так желанно, он хочет ухватиться покрепче, но размытый силуэт пропадает, ускользает от него, и, резко распахнув глаза, Тэхён просыпается, сразу же воровато оглядываясь по сторонам. Удостоверившись, что никого вокруг нет, он принимает сидячее положение и прикрывает руками лицо, стыдно только подумать об этом, он действительно уснул. Скорее всего, ненадолго, но это ничего не меняет, не просто задремал, а погрузился настолько глубоко, что даже увидел сон. Впервые за последнее время не кошмар, а что-то действительно хорошее. Чтобы снова не повторить свою ошибку и не заснуть, Тэхён осторожно поднимается на ноги, одной рукой отряхивает одежду от травы и небольшого количества земли, а затем, подняв букет цветов, чтобы оставить его у могилы матери, подходит почти вплотную. — Мам, я принёс тебе это, — в последний раз вдохнув приятный аромат, кладёт лаванду на насыпь у небольшой металлической таблички, которую вскоре заменят на гранитное надгробие. Он больше не забудет, сегодня же займётся решением этого вопроса. — Ты как всегда права, они действительно немного навеивают умиротворение. Я ещё приду к вам обязательно, но не обещаю, что скоро, — шепчет, как будто тайну рассказывает. — Мне с вами спокойнее, но и тяжелее в разы от того, что не хочется уходить. Я с трудом преодолеваю желание остаться сейчас здесь с вами, понимаю, что нужно уйти домой к псу, в своё одиночество, но ноги как будто не хотят двигаться. Странно вот так говорить и не ждать ответа, но за прошедшие дни, что навещал сестру, Тэхён к этому привык и более не стесняется такого порыва. Если бы можно, он бы абсолютно всё рассказал, что сейчас чувствует, поведал бы о своих мыслях и переживаниях, но он действительно не может оставаться здесь дольше. Там же Сора ждёт новый рассказ и точно скучает, а ещё дядя, который наверняка не по-настоящему злится, просто не знает, как справиться с той болью, что постигла его. И там ждёт тревога, ютящаяся в тёмных углах комнаты, выжидающая наступления ночи, поры, когда сможет полностью им завладеть и медленно разъедать изнутри. Такова его участь на неизвестно сколько ещё дней и ночей.🐾