Не отпускай мою руку

      Первый учебный семестр пролетает незаметно, а в начале второго — благодаря общим интересам, походам в столовую после лекций и вечерним прогулкам — мы сближаемся с Максимом настолько, что я начинаю звать его Максом.

      Спустя время в расписании появляется новая дисциплина, мы подходим к кабинету, предвкушая знакомство с новой учительницей. Вокруг ни души, но дверь открыта. Заходим в аудиторию и неторопливо проходим к партам, выбрав самые удобные места: не слишком близко к доске, хотя говорят, что так преподаватели лучше запоминают учеников, но и не слишком далеко, чтобы не прослыть незнайками.       Через минуту входит девушка в строгом костюме и серьёзным выражением лица. Она вертит карандаш в правой руке, а левой набирает сообщение. Её сосредоточенный взгляд скользит по экрану.       Пройдя за преподавательский стол, незнакомка задумчиво произносит:       — Здравствуйте. Пора начинать занятие, но где остальные? Кто-нибудь ещё подойдёт? — она смотрит на дверь, пытаясь разглядеть в проёме опаздывающих, а потом снова тупит в телефон.       — Елена Геннадьевна, в группе пятнадцать человек, явно кто-то должен ещё подойти. Я сейчас напишу в беседу, — подхалимничает Макс.       — Рада, что вы запомнили, как меня зовут. Спасибо, — она подходит к доске и стирает каракули, видимо, оставшиеся после предыдущего занятия.       — Говорят, перепутали этажи, скоро поднимутся. Давайте ещё минутки две подождём, — предупреждает друг.       Преподавательница кокетливо улыбается и благодарит его за содействие. Вернувшись к столу, она начинает перебирать непонятные папки и бумаги. Макс поворачивается ко мне и шёпотом спрашивает:       — Она красавица, да?       — Ты дурак, Макс?       Он приглушенно смеется, а я не понимаю, к чему задавать провокационные вопросы.       Куда мне до неё?       Елена Геннадьевна смотрит на часы:       — Кажется, две минуты прошли. Давайте начнём, а остальные подойдут.

***

      После лекции Максим, как и другие ученицы, подходит к преподавательскому столу. Я невидимкой покидаю кабинет, и остаюсь ждать его в коридоре. Время идёт. Из аудитории выходит ещё одна девушка, а друга всё нет.       Чем можно заниматься так долго?       — Ну-ну, не хмурься, морщинки появятся, — смеется Макс, прикрывая дверь. — Я пригласил ЛГ на кофе, пойдешь с нами?       — ЛГ? — поднимаю бровь.       — Лена Геннадьевна.       — Уже Лена? Здорово, — я отворачиваюсь от Макса и иду к лестнице.       — И какая муха тебя укусила?       — Забудь. Она согласилась? — недоумеваю я. — О какой субординации может идти речь, если в первый день знакомства она решила сходить со студентом в кафе?       — Ну заладила. Молодые девушки тоже любят развлекаться. Не сидеть же им вечерами по домам?       — Ты даже не знаешь, сколько ей лет, — осуждающе смотрю на друга.       — Да и не важно, главное, что не пятьдесят. Всё остальное разузнаем при встрече. Не дуйся, лисёнок. Пойдем, — он делает щенячье личико, зная, что меня легко умилить, — будет здорово. В кои-то веки выберешься из дома не по делам.       Я закатываю глаза.       Сколько можно идти у него на поводу?       Но запал Макса так искренен, что я не могу отказаться.       — Хорошо, я схожу с тобой, но в качестве исключения. И с тебя коктейль.       — Договорились, — Макс сжимает меня в объятьях и вновь хватает за руку.       — Хватит, пожалуйста, ты ещё не понял, что прикосновения — не для меня?       — Ах да, извини. Всё никак не привыкну, что ты недотрога.

***

      Мы выходим из университета и направляемся в рощу. Прогулка в осеннем лесу после долгой зимы приятно освежает, напоминая о расцвете природы. В парке никого, только треск веток и скрип не полностью сошедшего снега под ногами.       — Не хочешь поговорить? — допытывается Макс.       — Ты о том, почему я такая трусиха? — пытаюсь увильнуть с темы, но с ним бесполезно играть в прятки.       — Ты не трусиха. Что не так в моих прикосновениях? Я тебе противен?       Он забавно шевелит пальцами, соединяя их в непонятные фигуры. Пытаюсь подобрать слова, но сложно говорить о прошлом, которое ещё не забыто:       — Это долгая история.       — У нас ещё есть время. Я готов даже опоздать.       Я поднимаю глаза к небу.       Думаешь, у меня получится?       Но оно молчит.       — Дай мне секунду, — тяжело вздыхаю. Набираю в руки снега, чтобы в конце истории вылепить снежок. — Когда мне было десять, моя лучшая подруга — Веселина познакомилась с мальчиком во дворе. Они долго общались, дружили, а потом начали встречаться. Банально, правда? На протяжении шести лет они были не разлей вода. И всё бы ничего только…       Прочищаю горло, чтобы не зареветь.       — Только не суждено им было прожить вместе долго и счастливо.       Слова застревают в горле, но я перебарываю себя.       Довольно нести этот крест в одиночку.       — Я как-то встречала её на остановке — она сходила с трамвая. И этот идиот, будь он трижды проклят, сказал: Хорошей прогулки. Она отвлеклась и не заметила выехавшей из-за угла машины, а я не успела отреагировать, и…       — Всё-всё, не стоит, — Максим тянется ко мне, но вовремя одергивает руки. Чтобы хоть как-то поддержать, ласково хлопает по плечу, однако этого мало, чтобы залечить глубокие раны.       — Это была фраза с запястья, понимаешь? В детстве казалось, что это выдумки — столько баек мы о них слышали. Но в тот день, всё перевернулось. Ты бы видел лицо того парня, когда он всё осознал… Я знаю, как это бывает: ты говоришь, и только потом понимаешь. Этого не избежать. Надписи коварные существа, лучше их не дразнить.       — Поэтому ты её прячешь? Думаешь, если никто не знает предначертанных слов, то и не скажет их?       — Не знаю, — я стряхиваю руку Макса и направляюсь по тропинке к выходу, — просто хочу прожить без потерь.       — Так не бывает, Лис. Ты уже…       — А я попробую. Просто не говори сам знаешь что, Макс, — кидаю в него снежок.       — Ладно, — он подходит чуточку ближе, отряхивая брюки. Я ощущаю его фруктовое дыхание, и облачко пара растворяется на морозе. Максим нежно касается меня за рукав куртки, как будто я могу растаять, и говорит:       — Пойдем домой, нам ещё к встрече нужно подготовиться.