***
Утром следующего дня, перекусив, Цзян Чен собирался возвращаться в город. Вэй Ин о чем-то с ним поговорил и направился по своим делам, Ванцзи же несколько секунд мялся, а потом окрикнул его. — Господин Цзян, постойте. Цзян Чен оглянулся и убрал руки с седла. — Что-то случилось? — Пожалуйста, возьмите. — Ванцзи протянул ему сложенную бумажку. — Что это? — Здесь данные моего брата, а также номер, где находятся мои вещи, в случае чего, пожалуйста, свяжитесь с моей семьёй. — В случае чего? — У меня не очень хорошее предчувствие. — Хорошо. — Он взял бумажку и засунул её в карман куртки. «Странный он какой-то», — подумал Цзян Чен, седлая коня и прощаясь со Снежной до следующей субботы.***
Лань Ванцзи поселился в доме Вэй Усяня, ему выделили вторую комнату, она была обустроена почти так же, как и другая, только без ковра на стене. После инцидента во время игры с алкоголем, писатель больше не пытался узнать ничего. Сам Вэй Ин вёл себя так, словно ничего не было, постоянно шутил и улыбался. Первый день после отъезда Цзян Чена писатель провёл в знакомстве с местными жителями и прогулялся по деревушке. Жители были добры к нему, но всё же что-то не давало проникнуться этой добротой полностью. Ванцзи казалось, что люди смотрели на него с некой усталостью, словно все улыбки были напускными. Но эти переживания писатель решил оставить при себе до лучших времён. Окрестности деревни были засажены елями, можно сказать, что посёлок располагается в ущелье. Прогуливаясь между деревьями и любуясь прекрасным зимним пейзажем, Ванцзи добрался до дерева, на котором были повязаны алые ленты. Лань Чжань ощутил подступающую тревогу, но причины её не понимал. Завывал ветер, и ленты, привлекшие внимание Ванцзи, затрепетали. Издалека казалось, что это не полоски ткани, а цветы, и Лань Чжаню сразу вспомнились ликорисы. Цветы смерти. Будучи писателем, он искал много самой разной информации для книг и знал, что существует легенда. Красивая, но жуткая. О том, что люди после смерти уходят в мир иной по дороге, усаженной ликорисами. В памяти всплыло странное поведение Вэй Усяня накануне. И Лань Чжаню стало ещё неспокойнее. Понятно теперь, почему тот промолчал в ответ на вопрос, но заметно занервничал. Стало быть, эти ленты — знак, что дальше идти нельзя. Ибо не вернёшься. Уходившие по дороге с ликорисами не возвращаются. Каркнул ворон, Лань Чжань вздрогнул, и морок спал — цветы смерти опять стали лентами. На нетвёрдых ногах Ванцзи подошёл к дереву ближе. — Зачем они тут? — Он посмотрел по сторонам, и оказалось, что ленты были повязаны на множестве деревьев, образуя границу. — Так вот, где проходит граница деревни. Но зачем вообще нужно очерчивать границу? Чтобы незнающие туристы не зашли дальше и не наткнулись на что-то страшное? Лань Чжань прошёл вперёд за дерево в ожидании опасности, но ничего не случилось. Воздух за границей деревни был такой же, как и в ней, снег тоже, значит, всё же традиция. Он взял одну ленту с собой в надежде, что сможет узнать что-то интересное. Идя обратно к дому Вэй Ина, он прикинул: от домов до границы около километра, следовательно, площадь, на которой живут люди, примерно пять — шесть квадратных километров. Так, погружённый в свои мысли, он не заметил, как добрёл до нужного дома, его хозяин чистил снег возле дверей. — О, вы пришли. — Улыбнулся Вэй Ин, опёршись о черенок лопаты. — Как прошла прогулка, не заплутали? Лань Ванцзи смотрел на него и понимал, что даже среди всей этой загадки Вэй Усянь выглядел слишком чужеродно. Как такой, как он, смог оказаться здесь? Ему самое место где-то среди лугов или около моря, но никак не здесь. — Лань Ванцзи, вы меня слышите? — А, да, прошу меня простить. — Он склонил голову. Парень рассмеялся. — Давайте перейдём на ты, пожалуйста, зовите меня Вэй Ин. — Парень широко улыбнулся. — Хорошо, — почти прошептал Ванцзи. Вэй Ин продолжал смотреть на него в ожидании. — Лань Чжань, можешь звать меня Лань Чжань. — Вот и чудно. Заметивший торчащую из кармана Лань Ванцзи красную ленту Вэй Усянь поёжился и подумал, что вернётся чуть позже, потому что говорить вот сейчас он не готов. А ведь Лань Чжань непременно спросит о ней. Тот зашёл в дом, а Вэй Ин продолжил разгребать снег, чувствуя, как бешено колотится сердце. Лань Ванцзи медленно, но верно подбирается к их тайне. Когда Вэй Усянь почти закончил, небо начало заволакивать тучами, снег стал белыми хлопьями падать на землю. Парень поднял глаза к небу, его лицо отразило злость, начиналась буря, и, скорее всего, продлится она не один день. Верхушки ёлок начали качаться от спускающегося с гор ветра, люди собирали вещи и забегали в дома. Вэй Ин взял лопату и направился в дом, зайдя внутрь, он поставил её у входа и плотно закрыл дверь. — Ты так быстро закончил? — спросил Ванцзи, сидя у очага и ворочая угли. — Начинается буря, — нарочито спокойно ответил парень. — Похоже, мы просидим в доме не один день. Вэй Ин прошёл к очагу, сев рядом с мужчиной и забрав из его рук палку, принялся разбивать большие головёшки. Лань Чжань смотрел на него с толикой скепсиса. — И ты так спокойно об этом говоришь? — Да. — Парень посмотрел на него с непониманием. — Не от нас зависит, будет буря или нет, погода в горах очень переменчива. — И что вы обычно делаете в такие дни? Как развлекаете себя? — Кто как, я, например, играю на сяо. — Парень посмотрел на писателя, в глазах того промелькнул интерес. — А ты как обычно проводишь досуг? — Иногда медитирую, читаю, провожу время со своими кроликами или просто смотрю дешёвые тв-шоу. — У тебя есть кролики?! — Глаза парня заблестели, словно у ребёнка. — Да. — Ванцзи достал телефон и, открыв галерею, протянул его хозяину дома. — Какие они милые, — сказал Вэй Ин. — А у тебя есть животные? — Ага, — гордо подняв нос, ответил тот. — У меня есть сокол. — Сокол? — удивился Ванцзи. — Да, сокол, я приручил его два года назад, он живёт в окрестностях деревни, и иногда мы ходим на охоту. Он обучен приносить дичь прямо мне в руки, — гордо ответил Вэй Ин. — А как далеко вы обычно уходите на охоте? От этого вопроса Вэй Ин немного занервничал, вздрогнув. — Недалеко, а что такое? Лань Чжань вынул из кармана куртки красную ленту и протянул её парню, тот хоть уже и ожидал вопроса, оказался не готов увидеть её так близко воочию. — Зачем ты её взял? — прошептал он, словно боясь, что их услышат. — Тебя никто не видел? — Нет, — неуверенно ответил писатель. — Это же просто лента, что в ней такого? Однако, судя по реакции Вэй Ина, что-то всё же было. Глаза его лихорадочно бегали, дыхание участилось, он нервно заламывал пальцы, хрустя костяшками. Казалось, что он еле удерживает себя от того, чтобы метаться в панике по комнате. Его страха по этому поводу Лань Чжань решительно не понимал, но то, что он видел в лесу во время прогулки, наложилось на явное беспокойство в поведении Вэй Усяня, и теперь он и сам чувствовал себя неуютно. Те ленты были предупреждением? — Отдай её мне и больше не ходи один до границы, ты можешь зайти туда, куда не следует, — прошептал парень. Уверен, что хочешь знать? — Расскажи мне, чего вы так боитесь? Вэй Ин тяжело вздохнул, встал со своего места и, бросив взгляд на Лань Чжаня, произнёс: — Какая разница, ты всё равно не поверишь, никто не поверит. Он прошёл в комнату с ковром на стене, оставляя Ванцзи в полной тишине с кучей вопросов. Ну, что же ты, господин Лань, тебя разве не учили, что меньше знаешь — крепче спишь?