***
Лань Чжань открыл глаза, и первым, что он увидел, было слепящее солнце, потом пришло осознание, что воздух тёплый. Он сел на земле, кругом бушевала зелень, горы были усыпаны цветами, на небе ни облачка. Писатель поднялся на ноги и осмотрелся, место казалось смутно знакомым. Но ему не дали разобраться, по округе разнёсся громкий смех, такой знакомый, что защемило в груди. Ванцзи обернулся, и улыбка озарила его лицо, по зелёному лугу бежал и заливисто смеялся Вэй Усянь. Лань Чжань уже готов был заключить бегущего к нему навстречу парня в объятия, но не смог. Он прошёл сквозь Ванцзи, тот застыл в смешанных чувствах, а потом до него дошло: он в воспоминаниях Вэй Ина. Здесь он может только наблюдать, но и, как окажется позже, ещё и чувствовать. Вэй Усянь бежал по лугу, громко смеясь, он был одет в чёрное ханьфу, рукава верхних одежд закатаны и подвязаны. Полы одежд развевались на ветру, волосы, собранные в высокий хвост, рассыпались на бегу. Лань Чжань стоял на месте и не мог отвести взгляд, сейчас перед ним был настоящий Вэй Ин. Вэй Ин, который ещё не пережил всех тех ужасов, что с ним случатся в будущем. Парень упал в зелёную траву и продолжал смеяться заливисто, счастливо. Ванцзи подошёл ближе и присел рядом, пальцы прошли сквозь тёмные волосы, но даже так хотелось касаться. Хотелось обнять, поцеловать, спрятать, защитить, и он сделает всё возможное. — Вэй Усянь, — откуда-то донёсся мужской голос. — Возвращайся к работе! — Иду, — крикнул юноша, улыбка мигом сошла с его лица. Ванцзи хотел было пойти следом, но не смог ступить и шагу. Ноги словно вросли в землю, по телу начало разливаться странное чувство: сначала покалывающее тепло, а затем все кости словно разом сломали. Боль была настолько сильной, что из глаз покатились слёзы, Лань Чжань закричал так громко, что сорвал голос. Когда крик превратился в немую агонию, он почувствовал запах гари. На горизонте полыхало алое зарево, силуэты домов рушились под натиском огня. Из адского пекла выбегали люди, но, не пробежав и пары метров, падали, извиваясь, словно черви, на земле. Вслед за ранеными выходили люди в странных одеждах с оружием в руках, они подходили к едва живым и добивали их. Тело отпустило так же резко, как и накатила сама боль, Лань Чжань упал на колени, дыша словно загнанная лошадь. Изо рта катилась слюна, глаза слезились, волосы мокрыми сосульками прилипли к лицу. Отдышавшись, он кое-как поднялся на ноги, потребовалось пару минут, чтобы понять, что происходит. Деревня подверглась нападению? Он не узнает. Нужно найти Вэй Ина, писатель лихорадочно оглядывался по сторонам, пока не заметил движение в траве. В пару шагов преодолев расстояние, он ужаснулся. На земле в полусидячем положении находился Вэй Усянь, его лицо перемазано кровью и сажей. В области живота было кровавое пятно, он тяжело дышал и постоянно оглядывался в сторону деревни. Когда он в очередной раз оглянулся, его лицо озарил ужас, он с трудом поднялся и в полусогнутом положении, прикрываясь высокой травой, побрёл в сторону уже знакомой пещеры. Лань Ванцзи обернулся в сторону, куда смотрел парень, и увидел тех людей в странных одеждах алого цвета с золотым солнцем на груди. Они махали мечами, рубя траву, явно ища кого-то, и писатель надеялся, что ошибался. Один из людей что-то сказал, но Ванцзи не услышал, до него наконец дошло, что они ищут Вэй Ина. Он мигом рванул в сторону пещеры, бежал что есть мочи, лишь бы успеть. Возле входа в пещеру был кровавый след, стоило подойти ко входу, как его накрыл новый приступ резкой боли, но уже не такой сильной, как в прошлый раз. Он не упал только потому, что успел схватиться за стену пещеры, на ватных ногах он прошёл внутрь и увидел. В центре пещеры в позе эмбриона лежал Вэй Усянь, его била крупная дрожь, он плакал, кровавая лужа под ним становилась всё больше и больше. А затем в пещеру вошли те люди, и Ванцзи почувствовал всё. Он чувствовал, как сталь разрывает плоть снова и снова, как удары сокрушают его голову, спину и торс. Слышал смех и предсмертный крик, он бился в конвульсиях на холодной земле, молясь только о том, чтобы это поскорее закончилось. Но это не прекращалось, удары, боль, крик, и снова, и снова, и снова. Затем тишина… Господин Лань, вот ты как думаешь, лучше быть человеком, который терпит боль, или тем, кто её причиняет? В голове противный свист. В горле сухо и невыносимо першит, хотелось кашлять так, чтобы выплюнуть лёгкие. Лань Чжань осознал, что лежит напротив Вэй Ина в той же позе лицом к нему. Глаза его были полузакрыты, голова откинута назад, но сердце ещё качало по его жилам горячую кровь. Вэй Ин болезненно застонал, и Лань Чжань дёрнулся ещё ближе к нему, взяв за руки. Такие холодные. У мёртвого теплее будут. Мёртвого. Сейчас загребущие лапы смерти близки как никогда, ликорисы опоясывают выход из пещеры. Адреналин настолько застилал взор и отключал разум, что Лань Чжань забылся, не понимая, где воспоминания, а где явь. Это и неважно. Всё настоящее, и плевать, сейчас это происходит или было раньше. Ибо результат-то один в любом случае. Даже сейчас ты не можешь ничего сделать! А ведь так хотел спасти! Я был прав, ты просто эгоист! Слёзы покатились по щекам, согревая холодную кожу. Вэй Ин без сознания, он не увидит, как ломается Ванцзи, можно не сдерживать эмоции. То есть вот так ты честен со мной, да? Он понимал, что побей он сейчас себя кулаком в грудь — ничего не изменится, но прекратить было невозможно. Горечь осознания страшной действительности, на которую они оба предпочитали закрывать глаза, особенно ярко ощущалась на языке. Если бы Ванцзи мог, он бы взял всю боль на себя. Закрыл своим телом, принял удар, предназначенный Вэй Ину. Но повлиять на прошлое, изменить его невозможно. А пожинать плоды своего бессилия и бездействия они обречены всю оставшуюся жизнь. Обречены переживать все эти мучения, вспоминая. Он до гробовой доски будет помнить и корить себя, что не был рядом. Рыдания не утихали, скорбные завывания набирали громкость. Ванцзи слышал всё это словно сквозь какую-то пелену, но всё равно содрогался, понимая, что это он сам издаёт такие звуки. В ушах стоял белый шум, голова кружилась, он ничего уже не понимал да и не хотел понимать. В висках набатом билась мысль — выбраться отсюда, забрать Вэй Ина. Но он не мог. Землю окропили кровью. Ликорисы набрали силу. Спасибо, добрый человек. Всё стихло так же резко, как и началось, тело словно не пережило всех тех ужасов. Ванцзи поднялся на ноги, тяжело дыша, и подошёл к едва живому Вэй Ину. Он стоял рядом с теми людьми, один из них пнул парня в голову и сказал: — Добить тебя или нет? Его дружки рассмеялись, а тот продолжил: — Знаешь, мне всегда было интересно, что нас ждёт после смерти, поэтому… Он сунул руку в слои верхних одежд, достал оттуда некий амулет, поднёс к губам и, прошептав что-то, сжал в руке. Затем подошёл к Вэй Ину и с силой запихал ему в рот, заставляя задохнуться и издать последний хрип. Тело парня обмякло, а ублюдки рассмеялись и вышли из пещеры. До Лань Чжаня донёсся диалог. — Что ты сделал? — Да решил проверить, так ли наш шаман хорош. Если всё правда, то его душа должна будет мучиться до конца времён. — И ты веришь в это? — Нет конечно, но проверить-то хотелось, а тут вот так подвернулось всё. — Колдун ебучий. Раздался омерзительный смех и удаляющиеся шаги.***
Он открыл глаза и резко сел, голова пошла кругом, дыхание было тяжёлым. Но это всё было неважно, рядом на корточках сидел и с интересом на него смотрел Вэй Ин. Ванцзи кинулся на него и сжал в самых сильных объятиях, на которые только был способен, он зарылся носом в чёрные волосы. И снова дал волю чувствам, он плакал, он рыдал. Вэй Усянь в его объятиях не шевелился, а просто хлопал глазами. Ванцзи не умолкал несколько минут, а когда наконец истерика прекратилась, он сильнее сжал Вэй Усяня и начал бессвязно шептать: — Прости, прости, прости. Если бы я был там. Если бы я раньше пришёл. Нужно было с самого начала идти… Вэй Усянь только сейчас начал понимать, что Ванцзи винит себя в случившемся с ним. Он наконец приложил усилия и оттолкнул от себя писателя, тот остался лежать на снегу в непонимании, а Усянь сел на колени и произнёс: — Не нужно винить себя, что было, того не исправить. Лучше приложи силы, чтобы освободить нас. Лань Ванцзи привстал на локтях, а затем сел, он несколько секунд смотрел на спокойное лицо Вэй Ина, а затем сорвался. Он схватил его за плечи, сжимая слишком крепко, ибо боялся, что Вэй Усянь пропадёт, просыпавшись сквозь его пальцы, подобно песку. О Небожители, как же много в их взаимоотношениях походит на песок! Даже время, отведённое им, оказалось таким зыбким… Лань Чжань уткнулся носом в его шею, заставляя себя хоть чуть-чуть разжать побелевшие от сильной хватки пальцы. — Не оставляй меня никогда, прошу… Вэй Ин, аккуратно подняв его голову за подбородок, заставил посмотреть на себя. Он проникновенно глядел в глаза напротив, беря Ванцзи за руку и переплетая пальцы. — Не оставлю, свет мой. Лань Ванцзи, чувствуя подступающие слёзы, опять уткнулся в шею, робко прикасаясь губами к нежной коже. Он хотел чувствовать, ощущать больше, убедить больное сознание, что Вэй Ин точно здесь, с ним, в безопасности, но теперь, когда самое страшное позади, запал ушёл, и его затопила нежность. В конце концов, Вэй Усянь и сам натерпелся, зачем мучить его грубыми проявлениями любви… — Я здесь, Лань Чжань, здесь. Видишь, теперь моя очередь так говорить, — Вэй Ин засмеялся, ласково потянув его за прядь волос. Лань Чжань непонимающе уставился на него, забыв про красные глаза, а потом и сам немного улыбнулся, вспомнив. Действительно, сейчас они поменялись местами. Он смотрел и не мог насмотреться. Как же он любит видеть, что Вэй Ин счастлив. Он смеётся сейчас, и хоть его смех несмелый, робкий, отчасти отчаянный и нервный, но он настоящий, искренний и родной. А что ты вообще сделал для того, чтобы Вэй Ин смеялся только от радости, а? — Прости меня, если сможешь. Моя преданность, Вэй Ин, — Ванцзи поднёс к губам их сцепленные руки и поцеловал костяшки пальцев, чувствуя, как заныло в груди. Они пялились друг другу в глаза, записывая на подкорку любимый лик, и даже говорить не хотелось, лишь чувствовать биение чужого сердца. — Не за что прощать, Лань Чжань, не за что. — Разве что за это. И поцеловал Вэй Усяня, трепетно придерживая его за шею, но губами касаясь жадно, ибо ещё свеж страх потери. Всё горело, и невозможно было потушить этот огонь отчаяния. Вместе с любовью он создавал гремучую смесь, и обуздать чувство, рождённое в этом пожаре, не представлялось возможным. Да и не хотелось. — За это в жизни не прощу, ибо это и не проступок. Вэй Усянь улыбался. Глаза его смеялись, но в них стояли слёзы. Слёзы радости. Вэй Ин чувствовал, как по телу разливается уже такое позабытое тепло. Холодное тело наполняется жизнью, сердце делает один удар, затем другой и наконец запускается. Стоило бы радоваться, да только не в этом случае, силуэт парня начинает светлеть. Лань Чжань осознаёт это только тогда, когда половина тела парня уже прозрачная. Он отпрянул от него и подскочил на ноги. — Что происходит?! — кричит он. Вэй Усянь смотрит на него всё так же спокойно, пока его тело исчезает, а затем произносит: — Ты всё узнал, теперь я наконец встречусь с ним. — Его уста трогает ласковая улыбка. — Отнеси меня к Нему. А потом Усянь закрывает глаза и растворяется в воздухе, оставляя Лань Ванцзи наедине с тишиной и мёртвым телом. Писатель несколько секунд пребывает в ступоре, а затем падает перед трупом на колени и судорожно пытается открыть мумии рот. Тот поддаётся с большим усилием, он засовывает туда пальцы и достаёт виновника всего происходящего — тканевый амулет, уже выцветший от времени и сохранившийся лишь благодаря сырости в пещере. Он злится, хочется уничтожить его, но сначала нужно вернуться. Эта мысль проходит по его телу, словно молния, он встаёт на ноги и срывается на бег, его же ждёт Вэй Ин. Он бежит, пару раз падает в снег, но встаёт и снова бежит, но у заветных лент его встречает пустота. Он оглядывается по сторонам, никого, тишина, и он кричит. — Вэй Ин! Вэй Ин! — кричит, пока не срывает голос. Не бойся, он в доме. Что? Ты… Ты в моей голове? Ты сам поглотил меня, теперь будь добр отнести к нему. Диалог в голове прекратился, поэтому он ещё быстрее помчался к деревне. Когда он выбежал к Снежной, то застыл: от крохотных домиков остались лишь чёрные развалины. С неба падал пепел, окрашивая белоснежный покров в чёрный цвет. Один лишь дом стоял нетронутым, потому что в нём был живой. Лань Чжань помчался к нему, добежав до двери, он начал дёргать ручку, заперто. — Вэй Ин, это я, пожалуйста, открой. В следующую секунду дверь открылась, и его схватили за ворот куртки, затаскивая в дом. В него вцепились мёртвой хваткой, рыдая на плече, а он вздохнул с облегчением, обнимая в ответ. Так они и стояли посреди маленькой гостиной, пока Вэй Ин не успокоился, а затем отстранился и начал: — Когда ты ушёл, началось что-то страшное, со стороны деревни доносился запах гари. Я свистел и звал тебя, но ответа не было, тогда я отпустил Суйбянь и помчался в дом. Добежав до деревни, я увидел эти развалины, никого не было, я был один. — Тише, тише, я уже здесь. — Лань Чжань подошёл ближе, открывая руки, чтобы снова обнять. Но Вэй Усянь отстранился, с недоверием смотря ему в глаза. — Что ты видел? — настороженно спросил Вэй Ин. Лань Чжань вздохнул, огляделся по сторонам, затем присел на лавку и опустил голову, не решаясь начать. — Лань Чжань, что ты видел? — повторил он. — Я видел тебя. — Писатель поднял голову и с усталостью посмотрел ему в глаза. — Что? И Лань Чжань начал свой рассказ, измотано, сухо, хотелось просто свернуться калачиком и забыть увиденное. Но спасти Вэй Усяня было важнее всего, чем больше он говорил, тем сильнее было противоречие на лице парня. Когда он закончил, Вэй Ин сидел рядом на лавке и молчал, переваривая услышанное. Они молчали, никто не решался начать разговор. — Что мы будем делать? — прошептал Усянь. — Мне нужно увидеть его или что-то другое? — Ну, увидеть его уже не получится. — Грустно усмехнулся Ванцзи. — Так вышло, что сейчас он находится внутри меня, и нужно вас как-то соединить. Я так не хочу, чтобы тебе было больно, я просто хочу, чтобы это закончилось. Его голос был уставшим, тихим, он держался только на мысли, что всё закончится и они уедут. — Лань Чжань, посмотри на меня. — Вэй Ин коснулся его плеча. — Посмотри на меня. Мужчина поднял уставшие глаза и взглянул на него, тот с неким страхом в глазах придвинулся ближе. Взял лицо Ванцзи в ладони и прижался лбом к его. — Я уже не знаю, что правильно, а что нет, но я доверяю тебе. После этих слов он коснулся чужих губ, они были шершавые от ветра, но такие тёплые. Но что-то холодное, словно зимний воздух, проскользнуло между уст Усяня, спустилось по горлу и коснулось сердца. И именно в этот момент его сердце остановилось, он смазано отпустил лицо Лань Чжаня и просто рухнул ему в объятия. Ванцзи взял тело на руки, отнёс в комнату с ковром на стене и положил на кровать. Сел рядом, обнял как можно аккуратнее и принялся ждать. Он ужасно устал от этого. Нет, не от Вэй Ина, а от постоянной тревоги за их жизни. Они двое ловко выскальзывали из лап смерти, но она всё ещё наступает им на пятки. И Лань Чжань отдал бы всё, чтобы закрыть сейчас глаза, а проснувшись, понять, что всё наконец-то закончилось. Он готов выгрызать их счастье зубами, готов все проблемы взять на себя, но нервы уже сдают, ещё немного — и он станет Цербером, ревностно охраняющим покой дорогого человека. «Хотя, — весело подумал Ванцзи, оборачиваясь к телу, — человек-то явно будет против такого». Прогони печаль улыбкой, господин Лань!