Асфальт, неон и лунный свет

На выходе из душевой закономерно никого не было — в огромном и гулком помещении, после влажного пара — ужасно пустынном, обжигающим холодом. Вытирая короткие волосы наброшенным на плечи полотенцем, Минги чуть отстал — заодно подобрать промокшее насквозь штатское. Побрякушки полетели в карман форменного комбинезона по размеру Юнхо, севшего на Минги как влитой, а дизайнерские шмотки, тщательно отобранные турбодизайнером Ким Хонджуном — в стиральную машину в соседнем прачечном отделении. Ёсан предвкушал хотя бы час относительно спокойного сна — вечер и начало ночи выдались не хуже блокбастера пополам с триллером. Жанр последней части определялся с трудом, и несмотря на то, что по формату это была настоящая лента для взрослых, по сути — Ёсан до сих пор не был уверен, как он может ходить с подгибающимися коленями, как он может дышать — если хочется кричать, кричать от восторга, как он может смотреть на этого очень чужого, постороннего Минги и понимать, что ни разу он уже не чужой, не посторонний, что он, Ёсан, больше ни дышать, ни жить без этого самого Минги не сможет. Наверное, бессмысленно было думать об этом так, посреди стремительного круговорота событий, вырвавших Ёсана из привычного ритма жизни, хоть и с сумасшедшим привкусом — другого и быть не может, если ты уличный художник в лучшей команде и если у тебя в приятелях Чон Уён. Но он не мог отделаться от мысли, что теперь что-то должно измениться, что… Чем бы это все это ни закончилось — теперь двухметровый Минги никуда не денется из его жизни, длинной или короткой. Несмотря на то, что никаких посторонних в этот час уже не предполагалось, на рабочем месте Уёна, рядом с ноутбуком-дешифратором, где оставались две кружки — с кофе и с подогретым молоком, — обнаружился Сан собственной персоной бордового цвета. Судя по бегающим глазкам и пурпурным ушам — он точно слышал, чем закончилось совместное посещение душевой Минги и Ёсаном. — П-привет… Меня Уён прислал, вот… — Сан торопливо зажестикулировал, демонстрируя принесенное. На стуле поодаль лежали подушки и свернутые поверх них одеяла. — Спасибо, — сдержанно поблагодарил Ёсан, не зная, как лучше поинтересоваться, что именно слышал Сан и когда он уже отсюда уберется, потому что глаза слипались — ночь двигалась к четвертому часу. Минги, успевший добраться к отсеку Уёна только сейчас, увидел постельные принадлежности первыми. — Круто! Только у меня тут «ковши», — погладил капот своей «Принцессы» и пояснил: — Не раскладываются сиденья. Сан покраснел еще пуще прежнего, и тут уже и Минги разглядел любопытный румянец на щеках застенчивого Сана. Прищурился. Но вопросов никаких задать не успел, потому что сверху за заблудшей душой явился Уён, горящий от нетерпения узнать, что же выяснил его засланец. — Ну что ты тут застрял? — начал с порога кипятиться Уён, подпрыгивая на месте. — Тебе было сказано: подухи оставишь, осмотришься — и наверх, а? — Ну… Я… Ёсан усмехнулся, прикусив губу. Если Сан застал хотя бы последнюю четверть часа, то уйти бы просто так не смог. — Все нормально, Ён-а, спасибо за беспокойство, — он показал на стопку на стуле, отвлекая Уёна от показательной порки Сана. Пусть займутся разборками или еще чем поинтереснее где-нибудь в более приватной обстановке. Это он, наверное, сделал зря — потому что жгучее внимание Уёна обратилось на самого Ёсана. Он оценивающе окинул взглядом лицо и фигуру приятеля в поисках… непонятно чего. Откинул голову, вызывающе улыбнулся и не нашел ничего лучше как задать прямой вопрос: — Ну и как? Ёсан сжал губы, силясь не то не рассмеяться, не то удержаться от грубостей. Минги, уловив настроение, нарисовался рядом, выдвигая вперед тяжелую челюсть и демонстративно играя мышцами. — Спасибо, пригодилось, — голос при этом был совершенно спокойным, провоцирующе-спокойным. Не ожидавший признаний так скоро Уён чуть не потерял дар речи. Воспользовавшись этим, уже почти не красный Сан начал тянуть разошедшегося Уёна по направлению к лифту. — Ёсан-и!.. — на одном выдохе, то ли восхищенно, то ли разочарованно. — Вот это поворот! Так что, отвечай мне здесь и сейчас — было у вас что-нибудь? — Да, — прогрохотало с высоты роста Минги, и тяжелая лапища легла на плечо Ёсана, как раз соображавшего, как бы урезонить начинающего купидона Чон Уёна. — А что? Какие-то проблемы? Ёсан замер. От Минги веяло уверенным и даже вызывающим спокойствием. Не приведи судьба встать у такого на пути. Впрочем, у Ёсана был шанс. — Никаких проблем, Минги-шши! — Сан, кажется, окончательно пришел в себя, — мы рады, что у вас все хорошо. Вид Уёна, наконец спеленутого в руки Сана и вопреки всему утаскиваемого наверх, однако, говорил о том, что он хотел бы знать больше, но спрашивать уже не решался. — Ладно! Но ты мне там, — Уён выразительно посмотрел на потолок, — все расскажешь… — Эй, погоди! — выкрикнул вслед Минги, — как там Чонхо-я? Он точно в порядке? Уён едва вывернулся из загребущих рук Сана и переключил канал вещания: — Приятель, не бойся, сейчас им с Юнхо обеспечивают алиби… Да не смотри ты на меня так, не такое как у Сонхва и Хонджуна… Хотя Чонхо категорически заявил, что если соберется с кем-нибудь из нашей долбанутой компании трахаться в благородных целях, то это будет только Юнхо-шши… По крайней мере, у них будут умные дети… — Ч-чего? — опешил Минги, не уловив юмора. Но Уён продолжил: — Я уже подчистил все логи, включая некоторые камеры по городу, иначе зачем тут эта рухлядь, — Уён кивнул на рабочий стол с ноутбуком, — а сейчас они опустошают бар господина Юнхо, и утром агенты их найдут совершенно никакущими, просто вхлам… — Так это… — встрял в беседу добрый Сан-и, — это ж такое дело… Может, и у них получится… Уён обреченно покачал головой на этого отчаянного гудшиппера. — Пошли уже… Как раз проследим. Короче, зайчики, — Уён многозначительно улыбнулся во все неисправимо бесстыжее лицо, — мы наверх — блюсти мораль. Он посерьезнел и стер с лица гримасу. — Ваша задача, по крайней мере, до особого распоряжения, вести себя тихо. И слушай сюда, верзила, — это бесстрашный Уён попытался подняться на носочки, чтобы стать выше, но Минги даже в этом случае смотрел на него сверху вниз, — слушай сюда. Пока Чонхо отрабатывает алиби — а его точно будут проверять, — ты отвечаешь за вашу часть проекта. За целостность ключа. И за то, чтобы вот этот вот, — Уён ткнул пальцем в сторону Ёсана, — ни в коем случае не попался им. — Почему? — Потому что он видел код. Если я говорю, что он был лучшим, то я в самом деле знаю, о чем говорю. Это сейчас он со своими танцами только в игрушки задротит. Но если надо… Короче, Ёсан-и — кадр ценный, понял, совратитель? Минги не поменялся в лице ни на каплю, кивнул, решительно набычась, и притянул к себе Ёсана, от ужаса и смущения спрятавшего лицо. — Понял.

***

Сон в спорткаре ожидаемо не был похож на пикник — но в целом оказалось вполне сносно. Оба знали, что рассчитывать хоть на сколько-нибудь комфортные условия — не здесь и не сейчас. Стараясь скрыть неловкость — или что-то очень похожее, — Минги суетился вокруг Ёсана, укладывая его на заднем сидении, поправляя подушки, да, Минги отдал обе хёну, аргументируя тем, что на передних сидениях от них толку будет мало. Впрочем, смущение было взаимно — и Минги, и Ёсан старательно избегали пересекаться взглядами, уделяя слишком серьезное внимание каким-то мелочам, все, что угодно — только бы не заговорить на тему только что произошедшего. Ёсану, как старшему, полагалось проявить чуть больше ответственности, но он, не меньше Минги потрясенный, просто старался держать лицо. Но, видя, как большой и несуразный Минги изо всех сил старается о нем позаботиться, Ёсан не мог удержаться: волна непрошенной нежности хлынула наружу помимо воли, переливаясь и звеня в срывающемся шепоте: — Поцелуй меня. Ну вот, а теперь Минги запаниковал по-настоящему. — Хён, я… Глаза Минги забегали по сторонам, уши покраснели, как у Сана совсем недавно. — Не хочешь? — Ёсан вскинул брови в деланом негодовании. Минги попробовал отстраниться — но хватка у Ёсана была крепкая, а запястий у Минги — всего два, жаль будет, если сломает. — Х-хочу… Очень! Но… Склонив голову, Ёсан чуть искоса разглядывал смущенного до предела Минги, сражаясь с желанием просто обнять его и сообщить, насколько он мил именно в такие минуты. Но вообще этот милый двухметровый стесняша только что, вот совсем недавно, сделал Ёсана самым счастливым отморозком — и не желал теперь брать на себя ответственность? Притягивая к себе стесняшу за лямки комбинезона, Ёсан успел подумать, что надо бы почаще так провоцировать — если у них вообще будет это «почаще» или хотя бы элементарное «завтра»… Губы Минги, смущенного и обрадованного одновременно, осторожно коснулись едва заметной улыбки Ёсана, наскоро, так, будто боялся спугнуть — хёна или будоражащее, ласковое очарование момента. Будто не было сумасшедшей гонки пульсов каких-то полчаса назад, не темнело в глазах от желания, не срывались стоны в крик… Так, словно Минги боялся быть отвергнутым — возможно, и в самом деле страшился этого самого «после». — Доброй ночи, — прошептал Ёсан, отстраняясь — незачем было смущать Минги еще больше, тем более что им обоим требовался отдых — а времени оставалось все меньше. Позже, уже засыпая на своем заднем сидении, Ёсан не мог выбросить из головы только одну картинку: не долбанный «Альбедо», не бешеную гонку по улицам, не то, как Минги, закрыв глаза, шагнул вперед, под секущие струи душа, откликнувшись на призыв… Ёсан закрывал глаза и видел, как заботливо Минги — вот этот самый большой непацифист и ни разу не романтик, — держал в ладони его, Ёсана, пальцы, невесомо и до мурашек нежно, думая, что Ёсан уже спит. И от этого щемило сердце. Подлец. Но красивый.

***

Агенты, заявившиеся под утро в офис мастерской господина Юнхо, обнаружили премиленькую сцену: сам мастер, известный на весь город золотыми руками, спал, чудовищно икая, свернувшись калачиком у себя на столе, подложив под голову какую-то часть двигателя. Дорогие гости, не успевшие дойти до кондиции, встретили оперативную группу задушевной песней, романтической балладой о давно потерянной любви. От исполнения в самых проникновенных моментах дребезжали стекла: господин Чонхо с повязанным поперек лба собственным галстуком, сочувственно обнимал какого-то детину сугубо подозрительной наружности, которого по какой-то неясной причине звали «Гора». Пели на два голоса, заменяя рэп-партии громко икающим Юнхо. Судя по неизысканному застолью, уважаемые люди квасили всю ночь. Мрачный юноша, явно не спавший и готовивший кимбап — совершенно точно не первую порцию, обрадовался новым гостям, бесцеремонно распинал хозяина, дрыхшего на столе. — Чего тебе, Ён-а? Ну хоть опознал без бейджика, и то хорошо. Чонхо и Сан не обращали на происходящее вообще никакого внимания — песню за них никто не допоет, до потерянной любви не доорется… Юнхо, внутренне содрогаясь, подумал, что лучше бы он согласился на маскировочную оргию. Может, в этом гипотетическом случае такого адского похмелья бы не было. Ну и вопли Чонхо и Сана были бы помелодичнее. — В уборную отпустите, — грубовато отпросился Уён, передавая блюдо с маринованными закусками в направлении накрытого на полтора человека ящика от аккумулятора, — потому как на единственном в кабинете столе пытался спать Юнхо. Мастер махнул рукой, приготовившись отвечать на каверзные вопросы от сгрудившихся в дверях людей в черном. Бросив на Юнхо скептический взгляд, Уён протиснулся между плеч крепких типчиков в масках и спустя мгновение уже мчался по коридору. Разумеется, не в направлении ванной.

***

— Доброе утро, — голос Уёна в динамике внутреннего оповещения лучше не стал, все еще отдавал металлом и наждаком, и немного — помехами. Вскочив на заднем сидении, Ёсан чуть не стукнулся лбом о низкий потолок. Протирая глаза, он потормошил Минги — потому что послание предназначалось именно ему. Минги полагалось методом телепортации оказаться в своем «Континентале». Пофиг было Уёну, что Минги телепортацией не владел — сейчас любезные сверх всякой меры черные человечки, предложившие сопроводить Чонхо в резиденцию, направятся туда, вот с минуты на минуту… Поэтому «Принцессе» опять нужно было встать на крыло — и мчать во весь опор к отелю, чтобы успеть раньше. Ёсан, не успевший ничего возразить, оказался размазан по спинке сиденья подъемной силой второй раз взлетающей за ночь машины. Уён на прощание сказал, что открывает выход, ведущий к порту и центру, а дальше уже сами… Еще, как послышалось Ёсану, был какой-то скабрезный не то комплимент, не то напутствие. Но Минги, уже мчавший по подземному тоннелю к теплившемуся рассветом выходу, не услышал. К счастью Уёна.

***

Ночной консьерж, от нечего делать протиравший стойку, хотя на ней не было ни пятнышка, оказался слегка ошарашен ранним явлением гостя — печально известного в узких кругах Сон Минги, да еще и в приятной компании какого-то свертка, свисающего с одного из плеч. В ответ на мрачный взгляд безропотно выдал карту-ключ, никоим образом не выказав ни тени любопытства. — А… Это? Это труп, — любезно пояснил гость, вскидывая сверток на плече. Сверток недовольно хмыкнул и ткнул кулаком в уважаемый бок уважаемого человека. — Будущий, — уточнил Минги, забирая ключ и делая очень страшные глаза. — Как скажете, сонним. Прикажете подать клининговую службу? В какое время удобнее? — Я позвоню, — царственно кивнул гость, поправил ношу и бодро пошагал к лифтам. Утерев испарину той же тряпочкой, которой только что полировал покрытие стойки, консьерж поправил воротник. Уважаемые люди…