***
Итэр был слишком обременен мыслями о тамплиерах и Жерминале, из-за чего остаток дня не обращал внимания на Аякса, который любезно заплел ему в волосы заколки, натер ему ботинки до блеска и надел на него костюм. Лишь когда они вышли из гостиницы он вспомнил о сегодняшнем мероприятии. — Не страно ли идти веселиться на бал, когда мы еще не поймали Жерминаля? — спросил он, шагая по мощенной дороге. — Сегодня можно, — ответил Аякс. — Пока что, мы ничего не можем сделать. Маркиза де Нуара так и не нашли, а я более чем уверен, он уже давно мертв. Зато мы знаем о тамплиерах и о том, что Жерминаль выбирает своих жертв основываясь на их демонической энергии. — Но мы все еще не знаем, для чего именно он это делает. — Может, ради забавы, — пожал плечами Аякс. — Будешь и дальше пытаться искать причину чьих-то поступков - облысеешь от нервов. — А тамплиеры? В чем их слабость? Копье Сяо - обычное, так почему… — Итэр, — ласково позвал его Аякс и легонько коснулся мизинца. — Мы непременно выясним это. Ты и сам знаешь, я тоже не люблю сидеть и ждать, но ты в последнее время очень напряжен, а когда ты напряжен часто меня ругаешь, что я не люблю, поэтому давай позволим себе немного расслабиться? Один вечер. Всего один, а завтра мы отправимся с тобой дальше на поиски тамплиеров. У нас все равно пока нет никаких зацепок. Итэр смиренно опустил голову. Аякс прав, он слишком погрузился в дело о Жерминале, из-за чего часто раздражался на всех вокруг. Бездействие разъедало совесть, словно он вернулся в день убийства Люмин. Его желание поскорее найти Жерминаля толковалось лишь рвением убедиться в том, что это не тот самый убийца. Тогда, и только тогда, он сможет спокойно вздохнуть. А пока что, каждый вздох дается ему с трудом, словно кислород подают ему через тонкую соломинку, а сам он заперт в металлическом коробе. Тем не менее, Итэр нашел в себе силы отпустить тяжелые мысли на один вечер. Всего один вечер. Жерминалю и самому надо время, чтобы привести дела в порядок после потери одного из поставщиков, так что, хотя бы последующие пару часов Итэр может позволить себе ни о чем не думать. Раз в полгода Дворец Мермония устраивает благотворительный бал, который может посетить каждый, вне зависимости от статуса и положения в обществе. Хоть многие аристократы и относятся к этому мероприятию весьма скверно, некоторые все же присутствуют, дабы показать себя в лучшем свете. А так как на сегодняшнем балу будет сам гидро-дракон Нёвилет, Дворец почти ломился от гостей. Итэр с Аяксом пришли вовремя. У самого входа их встретил Лини, который сразу же глубоко поклонился, стоило ему увидеть Итэра. В его глазах блеснули огни Дворца, и он замер, наслаждаясь видом. Чёрные штаны обтягивали его худые, но подтянутые ноги. Застежки на сапогах сверкали при каждом его шаге, издавая легкий звон, когда веревки белого плаща иногда ударялись о них. Под этим плащом скрывалась белоснежная рубашка, вышитая голубым орнаментом, а в районе груди ткань становилась тоньше, и придавала коже перламутровый оттенок. Серьга в ухе манила взор, заставляя каждого прохожего случайно перевести взгляд на персиковые щеки суккуба, задержаться на его золотистых ресницах и рухнуть вниз, к алым губам. Лини не мог сдержать улыбки. — Поразительно, — выдохнул он, — Ты же суккуб, но отчего же красота твоя не иссушена разгулом страстей? Неужели, пороки не касались тебя? Итэр живо засмеялся. — О чем ты? Я ведь суккуб. Я и есть порок. — Ох, как мечтаю я стать наперсником души твоей, — продолжил иллюзионист, совершенно позабыв о времени и об Аяксе, что стоял позади друга. Только когда к ним подошла Линет и больно ударила брата по голове, тот очнулся и мигом спохватился. — Точно, выступление! Мне надо готовиться, но я рад, что мне удалось увидеть тебя раньше остальных. — Ловким взмахом руки Лини выудил из воздуха радужную розу и вставил её в нагрудный карман белого пиджака Итэра. — Я найду тебя во время танцев, — пообещал он, прежде чем Линет недовольно потянула его за собой во Дворец. — А в уши заливать он умеет, — чуть присвистнул Аякс, наблюдая за легким заревом румянца, проступающего на щеках Итэра. — Да, говорит он красиво. — Тебе такое нравится? — Это приятно. Но сложно понять говорит ли он это всерьез или не вкладывает никакого значения в каждое свое слово. — Ох, а ты что, хочешь чтобы он был серьезен по отношению к тебе?— Голова Аякса склонилась к уху Итэра, и суккуб боковым зрением увидел широчайшую, ехидную улыбочку. — А ты хочешь, чтобы я оставил тебя и ушел к Лини? Аякс тут же нахмурился. Итэр пошутил, и ожидал, что друг снова начнет яростно доказывать ему, что не позволит никому встать между ними, и что они останутся вместе до самого конца, но в ответ прозвучала лишь тишина. Обращенный стоял, чуть опустив голову, словно вычитывал древний текст под ногами. Итэр тихонько уколол его в бок кончиком своего хвоста. — Хочешь, не хочешь, — сказал он, — а я от тебя не отстану. Имей в виду, это не признание, а угроза. За столько лет знакомства Итэр уже знал, что надо сказать, чтобы Аяксу вернулась его резвость. Так и случилось. Рыжий суккуб вновь озарил его улыбкой, и прижавшись плечом к плечу, они вошли во Дворец. Бальный зал сиял от обилия мрамора, золота и драгоценного металла. Скрежет шестеренок меков, стоящих по всем углам в качестве охраны, хорошо перекрывался музыкой. Белоснежный пол под ногами был словно льдом, но холодом от него не веяло. Напротив, тела, кружащие вокруг, наполняли зал своим жаром, а тот, вздымаясь вверх утопал в куполообразном потолке, сливался с фресками, рассказывающими историю Фонтейна. Блеск и сияние стали спутниками рюшечкам и перьям. Тихие хихиканья перерастали в радостные возгласы — люди и демоны наслаждались вечером. Яркость балу придало шоу иллюзиониста. Лини изумлял публику своими новыми фокусами и трюками, а после себя оставил торжествующий шлейф и россыпь голубых лепестков, которые теперь покоились на ледяном полу, словно рыбки, спрятавшиеся под коркой льда. Сразу после этого начались танцы. Итэр с Аяксом стояли в стороне, иногда были вовлечены в разговоры демонов или людей, вслушивались в музыку инструментов, но ведущей мелодией этого вечера оставался полуночный бриз, проникающий через открытые двери и окна. Так, продвигаясь вдоль стены, они случайно наткнулись на Нёвилета с Ризли, которые, кажется, утомились от всеобщего внимания и тоже решили найти упоение в проблеске полумесяца, что сиял за высоким окном. Нёвилет и Итэр предприняли попытку обговорить дело о Жерминале, но Аякс быстро пресекнул эту затею, праздно обсуждая вечер. Из толпы вырвался Лини, который все это время тщетно пытался оторваться от гостей, что будучи в очень возбужденном состоянии рвались познакомиться с известным иллюзионистом. Заиграла павана. Лини любезно протянул Итэру руку, приглашая на танец. — Я ужасно танцую, — смутился блондин, но Аякс, стоящий сзади толкнул его в спину, отправив в объятия Лини. — Давай же, как я тебя учил. Только попробуй опозорить меня! — шутливо сказал он. Нежные руки иллюзиониста обвили талию суккуба, прижимая к себе и уводя в центр зала. Аякс провожал его с чувством гордости отца и наставника. Как же ему нравились танцы. Как он любил наблюдать за изящно двигающимися фигурами и сам всегда рвался принять участие в очередном менуэте. Взгляд его уже стал мониторить бальный зал в поисках партнера, как краем глаза он заметил силуэт, склонившийся в поклоне. Это был Ризли, приглашающий на танец гидро-дракона. Во взгляде вервольфа отразился тлеющий огонек надежды, но во взгляде Нёвилета все еще царила тишь да гладь. Глубоким, трагическим безразличием было пропитано все его естество. Он еле заметно выдохнул, и Ризли, поняв, что попытка не увенчалась успехом, криво улыбнулся, скрывая неловкость. Он только хотел встать, как его ладони коснулась чужая. — С радостью приму приглашение, ваша светлость, — лучезарно улыбнулся Аякс. Ризли удивился, но не отнял руки, а выпрямившись, увел обращенного суккуба на танец. Встав в первую позицию павана, вытянув спины до предела и вздернув как можно выше подбородками, они принялись медленно передвигаться вместе с остальными. — Стоит ли мне благодарить тебя за проявленную ко мне жалость? — спросил Ризли, когда они подошли друг к другу чуть ближе. — Думал, лишусь глаз, от того насколько убого ты выглядел, — ответил Аякс, проходя мимо. Правая часть его бордово-красного пиджака, который держался на левом плече на позолоченной цепи, взмыла вверх в такт размеренной песне. — Не стоило даже пытаться. Я знал, что он откажет, — Ризли надавил на рукоять своего меча, который взял лишь в качестве аксессуара. Плащ за спиной, поддетый другой стороной оружия, поднялся вверх. — Ты зря теряешь время, пытаясь вернуть ему утраченные чувства. — Я уже начинаю жалеть, что тогда в лазарете разговорился с тобой, — усмехнулся Ризли. — А я наслаждался нашей совместной ночью, — играюче промурлыкал рыжий. Тогда в лазарете, когда оба были вынуждены терпеть присутствие друг друга, каким-то образом открыли души. Всего на немного, так, приоткрыли крохотное окошечко в свои переживания, поддались нахлынувшей скуке и терзаниям, из-за чего один рассказал о своем пылком желании вернуть Нёвилету чувства, а второй о своем желании сделать все ради мести Итэра. Аякс проболтался, что готов даже переступить закон, но умолчал, что уже множество раз успел это сделать. Теперь они, кружа в пафосной и торжественной паване, подначивали друг друга, как закадычные друзья. — Твои слова не заставят меня отказаться от своих намерений. Разве тебе самому не хочется вернуть утраченные воспоминания? — продолжил Ризли и подставил к талии Аякса руку. Он не касался его, лишь очерчивал в воздухе контуры ладони и талии, когда они сходились вместе. И даже когда при развороте черная, кожаная портупея Аякса туго натянула его рубашку, очерчивая барельеф грудных мышц, Ризли не обратил на это никакого внимания, продолжая гордо держать голову и смотреть своему партнеру прямо в глаза. — Если они явятся ко мне сами - так тому и быть, но тратить нынешнюю жизнь на то, чтобы всего лишь узнать, что со мной случилось в прошлом я не собираюсь. Пройденный путь - опыт, который делает нас такими, какими мы есть. Полученный урок уже усвоен, так зачем же возвращаться к нему снова? — Потому что повторение - мать учения? — предположил вервольф. — А также противница прогресса и любовница застоя, — продолжил фразу Аякс. — Поэтому не пытайся вернуть старые чувства Нёвилета. Только представь, разве ему хочется возвращаться к чему-то столь нудному, как, например, эта павана. — Хах, не нравится павана? — Не сильно ее люблю. Посмотри вокруг, мы, как гордые павлины, всего лишь расхаживаем из стороны в сторону, подбрасываем наши плащи, как пёстрые хвосты и кичимся тем, что на самом деле даже достижением назвать сложно. — Наши с Нёви отношения не были нудными, я бы назвал их размеренными, спокойными, — лицо Ризли в этот момент смягчилось, и морщинки под глазами стали отчетливее. — Вот именно. Такая повседневность надолго не запоминается. Нам свойственно забывать о спокойствии, а в душе хранить лишь тревогу и горечь, потому-то к ним так легко возвращаться одинокими ночами. Вместо того, чтобы напоминать ему о ваших чувствах, взрасти в нем новые, что будут жарче и ярче предыдущих. — Новые или старые…это оказалось сложнее, чем я думал. Нёвилетт - айсберг, скрывающий свое ядро под толщей воды. — А ты стань смерчем, бурей, штормом, что перевернет его, — Аяксу надоело размеренно переступать с ноги на ногу, и в этот момент он резко схватил Ризли за ладонь, а второй рукой покрепче впился ему в талию, притягивая к себе, — В Бездну эту павану. Вальс! Вот, чем надо наслаждаться! Разбив строй, не попадая в музыку, Аякс стал вести их с Ризли. Крепко прижимая к себе вервольфа, который от неожиданности даже выпустил уши. Они понеслись по залу, ловко, как ручей огибая паванцев. Когда они вихрем пронеслись мимо Лини и Итэра, те, рассмеявшись, подхватили их темп, и вот уже две пары закружили в вальсе. Аякс заметил друга, и это пробудило в нем еще большее рвение. Он пронёсся взглядом по ошеломленным лицам, и продолжая кружить, уловил два сияющих янтаря в толпе людей, стоящих у стен. Вновь вспыхнул факел мучительно бьющей мысли. Покрепче сжав в ладони большую руку Ризли, унося его все дальше и дальше в танце, Аякс оторвал взгляд от жгучих очей и переключился на вервольфа. — Видишь? Кружи его также, как и я тебя! Не дай ему и секунды осмыслить твои действия, ведь эмоции рождаются внезапно! А чувства - и вовсе настоящее извержение вулкана! Смех Аякса искристым дождем осыпал присутствующих, и музыканты, видя в нем дирижера, заиграли вальс. Теперь уже вальсировали все. — Не жди, что любовь сама вернется к вам. Раз один из вас разлюбил, значит, её больше нет, но ты в силах породить новую. И пусть она будет другой. Зато снова вашей, и кто знает, может, даже крепче прежней. Аякс видел неприязнь в лице Ризли от их столь интимной близости. Он чувствовал, как вервольф пытался оттолкнуть его от себя демонической энергией, и как та, тонкой вуалью встала между ними. Но герцог не мог выпустить больше энергии, иначе могли бы пострадать окружающие, поэтому он мирился с тем, что его нагло кружат в танце, да еще и так крепко держат за талию. Все это подначивало озорство Аякса. Он вгляделся в лицо Ризли, но в серых глазах лишь отразился упрек, да висящие над головами хрустальные канделябры. Поняв, что еще немного, и герцог его живьем загрызет, Аякс отпустил его, откинув прямо на Нёвилета. А сам остался посреди зала, окруженный вальсирующими парами. Впереди, возле гидро-дракона и позеленевшего от укачивания вервольфа, стоял Моракс, смотрящий прямо на Аякса. В глазах Ризли Аякс не нашел своего отражения, но оно было в янтарных озерцах архидемона. Свое отражение можно увидеть только в глазах наблюдающего за тобой. Во всем зале был лишь тот единственный, что с самого начала вечера неустанно любовался лебедем, парящим над заледеневшим озером. Вальс закончился. Аякс задержался посреди зала, пока кто-то сзади не толкнул его обратно в сторону окна. — Вот надо же было тебе и здесь привлечь внимание, — послышался позади задорный голос Итэра. Тот весь покраснел от танцев, но явно был очень доволен. Настолько, что даже увидев Моракса, его настроение ни капельки не испортилось. Чжун Ли, продолжая смотреть на Аякса, улыбнулся лишь кончиками губ, будто бы заставляя себя. — Ты очень хорошо танцуешь вальс, — сказал он, держа руки за спиной. — Конечно, — усмехнулся Аякс. — Я ведь из семьи самых лучших укротителей Снежной. Ни один бал не проходил без нас. Мы были почетными гостями на каждом мероприятии. — Сколько раз тебе пришлось станцевать вальс, чтобы довести его до такого совершенства? — Много. Очень-очень много раз. Будь вы на моем месте, давно бы сбили себе ноги в кровь и молили бы своего дражайшего ученика отсечь их поскорее, чтобы унять эту боль. — Неуж-то это настолько больно? — Мучительно больно. — Что для тебя «мучительно больно» для меня может быть лишь царапинами котёнка. Аякс на это лишь тряхнул головой. Это его фраза, но он не помнил, чтобы хоть когда-то говорил её Мораксу. Видимо, она стала достаточно популярной и дошла аж до ушей самого архидемона. Внезапно заиграла мазурка, и Аякс, который уже успел остыть после вальса, приободрился еще сильнее. — Ну, наконец-то настоящие танцы! — воскликнул он. Сначала попытался увести с собой Ризли, но тот сразу дал понять, что на сегодня они уже достаточно друг с другом контактировали, поэтому он стал оглядываться по сторонам, пока не приметил забившегося в самый дальний угол Фремине. Секунда, и вот уже обращенный суккуб вовсю соблазняет смущенного водолаза, еще секунда, и не устоявший перед таким натиском парнишка неловко плетется в середину зала и танцует первую в своей жизни мазурку. Оставшийся без внимания Моракс продолжал удерживать свой взгляд на опрятно уложенных рыжих волосах, пока к нему не повернулся Нёвилет. — Успокойся или покинь Дворец, — потребовал он, указывая на растекшуюся по полу тёмную энергию. — Пожалуй, взгляну на хваленный внутренний сад, заодно проверю, не заскучал ли там Сяо, — процедил Чжун Ли, и ушел к дверям во двор, утягивая за собой разрывающееся на части черное полотно энергии. Услышав об охотнике, Итэр проследил за Мораксом. Лини, который хотел вновь пригласить блондина на танец, был схвачен своей сестрой. — Линет, почему я? — прошептал иллюзионист, намекая, чтобы та оставила их с суккубом наедине. — Потому что моего постоянного партнера увел Аякс. А другие меня раздражают, — пояснила Линет. — Я никогда не танцевала мазурку. Потанцуй со мной. Не в силах отказать, Лини пообещал, что найдет Итэра снова, и был утянут к остальным. А суккуб, чувствуя напряжение от Ризли и Нёвилета, решил расслабиться в саду, заодно найти Сяо. В саду практически никого не было. Ночной мрак здесь редел и таял. Спустившаяся на двор тишина была настолько оглушающей, по сравнению с шумным залом, что даже взмахи крыльев ночных бабочек, казалось, были способны сдуть целую клумбу. Уложенная серым камнем тропинка петляла змеей меж деревьев и ярких кустов. Флуоресцентные цветы были фонарями и сияли ярче звезд. А вот чернеющее небо надо головой было совсем плотным, без облачка, без мерцания звезд, с одним лишь желтым полумесяцем. Глядя на него, Итэр заметил на крыше башни силуэт, знакомый ему еще с давних времен. Расправив крылья, он бесшумно взлетел вверх и осторожно, чтобы не напугать охотника, приземлился рядом. Сяо ничуть не удивился появлению Итэра. Либо он стал совсем уж беспечным, либо уже давно заметил присутствие суккуба. Скорее, второе, потому что стоило блондину присесть, как охотник убрал в сторону свое копье. — Не бойся, я здесь не за этим. Обещаю, не буду отбирать у тебя твою любимую игрушку, — посмеялся Итэр. — Больше не трогай его, — ответил Сяо, продолжая смотреть куда-то вверх. — На что ты смотришь? — Итэр проследил за его взглядом в небо. — А, на Селестию. В сиянии флуоресцентных цветов, которые блики фонтанов в саду подхватывали и пригоршнями белой пены швыряли ввысь в темное небо, лицо Сяо казалось еще более бледным, чем обычно. Тело Итэра все еще горело после танцев, потому кожа его блестела перламутром, а грудь вздымалась чаще обычного. Запах цветов в саду был настолько густой, что достигал даже крыши башни, но вместе с ним в нос пробирался легкий аромат миндального тофу и горных трав. Накал злости, жажды мести и раздражения, что неотступно преследовал Итэра все это время, рассыпался в прах только на сегодня, поэтому душа его была открыта, а сердце трепетало, нагоняя былые воспоминания, когда полумесяц желтым осколком портил черноту неба, когда кувшинки лотоса словно левитировали над озером, где отраженное небо было пропастью, когда пальцы касались мягких волос охотника, срезая их и отправляя в мягкую траву. Это расслабило его, и облокотившись на руки, Итэр тоже посмотрел на Селестию. — Ты когда-нибудь хотел побывать в Селестии? — спросил суккуб. Сяо повернулся к нему, помолчал немного. — Нет…а ты? — Хах. Ты что. Я там и полчаса не пробуду - сразу же умру. Мне ангельская энергия даже через врата пройти не даст. — Ты прав, — тихо ответил Сяо. — Тебе не стоит даже близко к ним подходить. — Я и не собирался. Селестия для ангелов. Хорошо хоть, что они не стремятся спуститься к нам, иначе, началась бы очередная война. Жаль, конечно, что демоны и ангелы не могут сосуществовать. Хотя, даже если бы могли, не думаю, что они хотели бы жить с нами в мире после того, как мы уничтожили их богов. — Возможно. — Как думаешь, они захотят отомстить? — Будет глупо с их стороны. — Хах. Ты прав. Ангелы же, по сути своей, никогда не стремились к власти, а лишь хотели жить в уединении. Это их боги решили подмять под себя весь Тейват, вот и поплатились за такую жадность. Что ж, война окончена, каждый живет своей жизнью. Надеюсь, что и ангелы в какой-то степени довольны. — Итэр по-ребячески ударил Сяо в плечо, а тот дёрнулся, словно ошпаренный, удивленно посмотрел на суккуба и моментально обомлел от его улыбки. — Пха-ха-ха! Не дёргайся ты так! Отсмеявшись, Итэр расслабился. Каждая клеточка его тела прониклась воздухом, полным ароматом цветов снизу, и разлегся на каменном полу. Взгляд его блуждал от желтоватого полумесяца, к серебристой Селестии и остановился лишь когда ветер подхватил темные волосы Сяо, пытаясь унести их с собой. — Мне постричь тебя? — спросил он обыденным голосом. От того, каким тоном это было сказано, Сяо сильнее поджал губы, прикусил кончик языка. Не глядя на разлегшегося рядом суккуба, завертел головой. — Может, тогда, в следующий раз, —с искренней надеждой сказал блондин. — Как продвигается ваше дело? Нашли то, зачем приплыли в Фонтейн? — Пока еще нет. — Что будет, если окажется, что здесь нет того, что вы ищите? — Вернемся в Ли Юэ и начнем все сначала. — Хм. Ясно. Молчание присело рядом с ними, но не захватило с собой неловкости. От того оно было приятным и очень даже уместным. — Из-за всего случившегося, я был весь на нервах, — с глупой улыбкой на лице проговорил Итэр. Он сам не понял зачем стал озвучивать свои мысли, но рядом с этим охотником ему всегда хотелось выгнать молчание между ними разговорами ни о чем. А Сяо, отчего-то, оставался рядом только если Итэр рассказывал о себе. Начни он лепетать ерунду о полезности бамбука - охотник молча встанет и уйдет. Вот и сейчас тот сидел рядом неподвижным изваянием. Лишь отросшие волосы волновались на ветру. — На самом деле, я чувствую себя виноватым перед тобой. В нашу первую встречу в Фонтейне, после столь долгой разлуки, мне следовало вести себя по-другому, а я вспылил и на протяжении всего этого времени выплескивал на тебя всю свою злость и обиду. Итэр поднялся с крыши и сел рядом. Хотелось взглянуть в лицо Сяо, но там, как и ожидалось, отразилось одно безразличие. Это радовало. Хотя бы не неприязнь и раздражение. Тогда он, воодушевившись, продолжил: — Иными словами, я был рад увидеться с тобой. Признаюсь, иногда вспоминал о тебе. Тогда на душе становилось теплее. Наши вечера, проведенные вместе, имеют для меня большое значение, а я все так внезапно оборвал. Ты вправе злиться на меня. — Я не злюсь, — подал голос Сяо и очень серьезно посмотрел на Итэра. — Тебе кажется, что я злюсь? — Нет, — мягкая улыбка суккуба сама окрасила его губы. Он этого даже не заметил. — Я лишь сказал, что ты имеешь на это полное право. — Хочешь, чтобы я разозлился? Золотистые глаза блеснули в ночи, а из оснований рогов суккуба еле заметно брызнули искры. — Ну…это бы показало, что тебе не все равно на меня и время, проведенное вместе. — Я покажу тебе это как-нибудь по-другому. — Долго ждать? — Итэр игриво толкнул Сяо в плечо. Тот потерял равновесие и успел подставить руку, чтобы не упасть, а заметив его слегка хмурое лицо, Итэра снова одолело желание смеяться. — Хах! Тебе лучше поторопиться! Либо скорее придумай, как доказать мне это, либо разозлись уже наконец по-настоящему. Кто знает, насколько долго вы тут останетесь. Вдруг, уплывете в Ли Юэ с наступлением рассвета. А зная тебя, ты молча последуешь за Мораксом, ничего мне не сказав. Тогда уже я буду в праве злиться, и ты упустишь свой шанс высказать мне все свое недовольство. — Я придумаю, — буркнул Сяо, вернулся в свою изначальную позу. — Ха-а-а, — выдохнул Итэр. Лицо приятно обдало цветочным ароматом. — Знаешь, а я и сам на себя много раз злился за то, что так сбежал. Мне казалось, я должен был объясниться с тобой, но всегда считал, что надумываю. Вдруг, для тебя это не такое уж большое событие. В какой-то момент я был даже уверен, что ты не заметил моего отсутствия. И мне всего чуточку, всего немного хотелось, чтобы ты был расстроен. — Сяо повернулся к нему, пытаясь понять суть столь длинного монолога. Итэр, поймав на себе его внимание, перестал дышать, и приобняв колени, уложив на них свою голову, снова заулыбался. — Тогда ты мне нравился. Очень. — У тебя были чувства ко мне? — лицо Сяо всего на момент дрогнуло, но в темноте это было совершенно незаметно, а его бесцветный голос не дал Итэру и намека на хоть какое-то волнение в душе охотника. — Ага, — весело ответил суккуб. — Не помнишь? В ночь перед битвой над Разломом, я приготовил для тебя еду и принес ее к озеру. Ты сидел на камне, обдумывал тактику битвы, и был настолько погружен в свои мысли, что не заметил, как несколько минут я кормлю тебя с палочек. А потом мы просто сидели вот так, как сейчас. Я наклонился, чтобы поцеловать тебя, но ты отвернулся. Тогда я понял, что наши чувства не взаимны и я себе их всего лишь надумал. Сяо никогда не умел нормально выражать свои мысли, а уж чувства - тем более. От того он не понимал, что за скрежет ощущался в груди, и что за шум поднялся в ушах. А Итэр непринужденно продолжил: — Оказывается, намного легче говорить о чувствах, когда их больше нет. Скрежет прекратился, шум исчез. — Их нет? — переспросил Сяо. — К счастью, они не успели стать частью моего естества. Я вовремя пресек их, так что теперь спокойно могу говорить с тобой. Разве не здорово? Итэр не успел разглядеть волнение на лице Сяо. Снизу донесся голос Аякса, который повсюду искал своего друга. — Мне пора, — сказал суккуб и подошел к краю башни. — Если вы решите внезапно вернуться в Ли Юэ, оставь мне хотя бы записку. Я не такой спокойный, как ты. И в нашу следующую встречу могу разозлиться и поругаться с тобой, — с усмешкой бросил Итэр, сделал шаг назад и полетел вниз. У земли он расправил крылья, обдав Аякса прохладных воздухом. Рыжий отмахнулся от потока пыли, а когда серая завеса рассеялась, позади Итэра он заметил темный силуэт. Учуяв в нем что-то недоброжелательное, тут же дернул суккуба на себя, и только потом заметил, что тем силуэтом был Сяо. — Ты мрачнее, чем обычно, — подметил Аякс. — Иди выпей чего, или понюхай цветочки, чтобы взбодриться. А то ходишь тут всем настроение портишь своим недовольным лицом. Мы же на балу! Веселись! Сказав это, встал между Итэром и Сяо, и попытался увести блондина подальше, вглубь сада, но охотник молча последовал за ними. — Куда мы идем? — спросил Итэр так, словно пребывание Сяо рядом с ними вполне естественно. — Куда-нибудь подальше от него, — прошептал Аякс. — Что-то мне подсказывает, что он сейчас не в лучшем настроении. Боюсь, как бы на тебя его энергия охотника не повлияла. — Хм. Возможно, это я ему настроение подпортил, — предположил суккуб. — Снова ему отсосать попытался? — ужаснулся Аякс. — Я больше такую ошибку не совершу. Боюсь, в следующий раз он не успеет остановить копье и уж точно снесет мне голову, — усмехнулся Итэр, и позволил рукам друга увести его за деревья. А Сяо молчаливым, мрачным привидением, шел за ними, не обращая внимания на их перешептывание.***
Чжун Ли поступил вполне разумно, когда решил покинуть бальный зал и проветриться во внутреннем саду. Он ушел далеко вглубь, не для того, чтобы слабенький поток его черной энергии случайно не навредил гостям, а чтобы не слышать звонкий смех рыжего демонёнка. Месяц отливал золотом, серокаменная дорожка извилистой змеёй петляла меж густых деревьев и пышных кустов. В спину прилетали голоса виолончели, фортепиано и кларнета, а спереди раскрывал свои объятия беспрерывный поток бурлящей воды - это множество фонтанов пели в унисон. Чжун Ли остановился под плакучей ивой. Его отражение в маленьком озерце пошло рябью, когда ива поприветствовала незнакомца своими ветвями. Мораксу хотелось побыть в одиночестве, но шаги в темноте стали для него разочарованием. Однако, оно тут же сменилось удивлением, когда из тени вышел Клемент в коричневой накидке и капюшоне. За спиной у него возвышался Шарль-Анри в точно такой же накидке. — Месьё Чжун Ли, — смеющийся робко подошел к нему. Теперь в озере отражалось уже две личности. — Наконец-то я вас нашел. В отеле Дебор мне сказали, что вы отправились на бал, вот я и поспешил к вам. Чжун Ли первым делом заметил покрасневшие глаза парня. — Ты плакал? — нахмурился он. — Нет, нет. Что вы. Это аллергия, — соврал парень и сделал шаг назад. Из-за повязки и капюшона его лицо совсем не было видно. — Зачем ты искал меня? Клемент склонил голову вбок, а затем развернулся к Шарль-Анри, и тот кивнул ему, словно подтверждая их намерения. — Я хотел поблагодарить вас, месьё Чжун Ли, — он робко сделал шаг вперед и взял Моракса за руки дрожащими, тонкими пальчиками. — Вы не смотрите на меня, как на монстра, вы подарили мне множество воспоминаний. Ваше присутствие всегда делает меня счастливее. Ваши истории скрасили мою жизнь…вы сделали ее лучше. Чжун Ли увидел в лазури глаз знакомый грустный блеск, и сердце его, уже подбитое ревностью, выпустило очередной поток темной энергии. Клемент продолжил. — Я хотел бы быть вам полезен и как следует отблагодарить за доброту. Но, к сожалению, я не тот, кто вам нужен. — Смеющийся поднес руки Моракса к своей теплой груди. — Во мне нет Камня, — с горечью сказал он. — Так что, мне нет смысла плыть с вами в Ли Юэ. А если вы мне не верите, то вот вам нож. Вскройте мне грудную клетку и убедитесь сами, что там ничего нет, — Клемент хотел вытащить из-за пазухи нож, но Моракс остановил его. — Я позвал тебя с собой не из-за артефакта, — нахмурился архидемон. Он отчего-то верил Клементу. Какая-то его часть давно говорила, что Камень не там. — Я хотел дать тебе спокойную жизнь, которую ты так ищешь. — Думаю, мне пора перестать искать ее, а создавать самому, — мягкий голос Клемента ласково коснулся ушей архидемона, чуть успокоив его. — Не думайте, что я останусь один. Шарль-Анри любезно согласился быть рядом. От его семьи ему достался маленький домик в пригороде. Там мы и остановимся. — Ты уверен в своем решении? — Уверенность в чем-то - одна из немногих вещей, чем я могу гордиться. Его руки отдавали неестественным теплом, уголки шрама выглядывали из-за белого платка, а глаза сияли юношеским блеском, который хотелось оберегать. Моракс смягчился, теперь уже он взял в руки ладошки Клемента и похлопав по ним, спокойно отпустил. — Будешь в Ли Юэ - найди меня. Я покажу тебе самые лучшие места. — Несомненно. Мне жаль, месьё Чжун Ли, что я не являюсь носителем Камня. Надеюсь, вы найдете его и спасете мир. — Я не спасаю мир, — усмехнулся Моракс. Этот мальчишка все еще верил в чистоту и бескорыстность его намерений. — Вы спасли мой мир, — в этот момент Клемент вдруг покрылся пунцовым румянцем, тело его чуть вздрогнуло, словно от холодного ветра, а затем он с пылом добавил. — Могу ли я и впредь видеться с вами? — Как получится. Раз Камня здесь нет, скорее всего, мы вернемся в Ли Юэ. — Ох. Тогда, могу ли я обнять вас? Моракс замешкался. С минуту они оба молчали, но архидемон все же развел руки в приглашающем жесте. Клемент, словно ребенок, бросился к нему, крепко прижимаясь к груди. Руки его почти впились в широкую спину архидемона. Он глубоко вдохнул аромат Чжун Ли, полностью наполняясь им. — Можно попросить еще об одной услуге? — поднял голову Клемент. Капюшон скатился вниз, ветер сдул каштановые локоны со лба, и два голубых озерца, обрамленные густой порослью темно-коричневых ресниц, затрепетали в предвкушении. — Я не смогу это сделать, но могли бы вы подарить мне всего один по… Кусты рядом зашуршали. Клемент с опаской взглянул за спину Моракса, и увидев три приближающихся силуэта суетливо проверил свой платок, не съехал ли тот. Чжун Ли обернулся на шорох. Из-за кустов сначала донеслось ворчание, затем две тонкие струйки демонической энергии: рыжей и перламутровой, а после, к озеру и плачущей иве вышли трое: суккуб, обращенный и охотник. — О! Как повезло наткнуться именно на вас, господин Чжун Ли! Не соизволите ли забрать своего мелкого? Прилип к нам, как банный лист! Ладно бы еще разговор поддержать мог, а он же молчит и просто пыхтит за спиной! — невозмутимо сказал Аякс, опираясь на плечо Итэра. Только ступив чуть вправо, он заметил как чьи-то руки обвивали талию Моракса. А когда пригляделся получше встретился взглядом с Клементом. Смеющийся осмотрел прибывших, и моментально отпустил Чжун Ли. Он побледнел, все его озорство мигом пропало, и он, накинув капюшон, вернулся к Шарль-Анри. — Нам пора, — быстро пролепетал парень. — Благодарю за все, месьё Чжун Ли. Пусть воды будут к вам благосклонны. Клемент ретировался слишком быстро, оставив после себя множество вопросов. Чжун Ли был в легком смятении, но первым делом он обратился к Сяо. — Сяо, ты в порядке? Охотник кивнул, но Чжун Ли давно его знал, и потому, как тот впился взглядом в пустоту, он понял, что парень сейчас погружен глубоко в свои мысли. — Возвращайся к себе. Жди указаний до завтра, — приказным тоном сказал Моракс. Только так можно было достучаться до парня. Как и предполагалось, охотник, словно живая кукла, поклонился и тут же растворился в ночи, не сказав и слова. — Что-то еще? — поинтересовался Моракс, видя, что эти двое все еще стояли под ивой. — Это был «человек, который смеется?», — уточнил Итэр. — Что он тут делал? — Пришел увидеться со мной. — Тогда, вам следует догнать его. Кажется, мы чему-то помешали. — Странно, что он так внезапно сбежал, но самое главное уже было сказано, так что, если потребуется, я найду его. Чжун Ли учтиво кивнул головой и направился вдоль озера. Он хотел побыть в одиночестве и осмыслить информацию: значит, нет в Клементе Камня. Где же теперь искать его? Узнав это, Моракс ощутил и разочарование и облегчение. К счастью, ему не придется лишать парня жизни. К сожалению - придется начать с самого начала. Первым делом, следует связаться с остальными, объяснить им ситуацию и выяснить, нашла ли Буэр способ уничтожить Камень. Затем, вернуться в Ли Юэ, снова обыскать Разлом. Или, может, стоит пойти дальше? Продолжить исследовать Фонтейн или двинуться в сторону Натлана? Пока ничего не ясно. Блуждая по саду, раздумывая, Моракс не выдержал и развернулся. — Что-то еще? — спросил он у Аякса, следовавшего за ним. Итэра рядом не было, обращенный единственным силуэтом выделялся среди пейзажа цветов и деревьев. Ошибкой было повернуться. Следовало и дальше стоять к нему спиной, потому что глаз на затылке нет, и невозможно было бы увидеть образ демона, идеально вписывающийся в темно-синюю картину с размашистыми мазками флуоресцентной краски: зеленые, голубые, алые огни мерцали на фоне. А сам Аякс являл собой главный объект картины, облаченный в бордовый костюм с сияющими брошью и пуговицами на нем. Несомненно, то была ошибка. Взор обращенного суккуба напрочь стер сомнения в голове. Вопросы о Камне отошли на второй план, впрочем, ничего удивительного. Каждый раз, как он видел его, вся его жизнь отходила за кулисы. — Итэр рассказывал мне об этом артисте. И о том, что с ним творили на сцене. И о шраме на лице, — начал рыжий и продолжал изваянием стоять на траве. — Тебя он заинтересовал? Мне устроить вам встречу? Боюсь, Клемент довольно стеснительный и может не согласиться. — Клемент, значит. Аякс еле заметно усмехнулся. Никто бы не заметил, а Чжун Ли моментально подметил это. — Что за тон? — с интересом спросил Моракс. — Обычный тон. Всего лишь интересно. На улице было прохладно, но не морозно. Тогда откуда этот иней, растекшийся вокруг? Приглядевшись, Чжун Ли понял, иней не овладел всем пространством, тот рисовал узоры, не уходя за рыжеватые рамки ресниц. Просто весь его окружающий мир в какой-то момент сузился всего до двух круглых окошек. Если бы Аякс не пошел за ним, он бы вернулся в номер, погруженный в мысли о Камне. Если бы не показывал сейчас свое недовольство, Моракс бы постарался успокоить свою ревностную энергию, как делал это в последние дни. — Тебя интересует Клемент потому что он необычный, или потому что связан со мной? — Он мне неинтересен будь он даже самим порождением бога Селестии и архидемона. — Раз вопрос решен. Стоит ли нам разойтись? Вода в озере дрогнула, размывая стоячие отражения этих двоих. — Подойди ко мне, — нахмурился Аякс. Мороз по коже поднялся выше, а сверху все уже было объято пламенем рыжего солнца. Но Моракс не подчинился. Услышал, как внутренний голос приказал самому себе: «Поди прочь. Он снова делает это, сам того не понимая. Зато ты все понимаешь. И ради вас обоих, поди прочь». Но тело твердило: «Подчинись, как делал это однажды. Подойди, как желал до сих пор». По влажной земле потянулись лоскуты демонической энергии: слева разлился жидкий янтарь, справа - высыпало солнце. Они переплелись друг с другом, сначала в борьбе, а затем в неком подобии танца, и их хозяева одновременно сделали шаги навстречу друг к другу. — Что тебя тревожит? — спросил Чжун Ли. Аякс замер. Он услышал его голос, в мягких переливах которого стерлось все то ненужное и неприятное, что было сказано им когда-то. — Ты, — отвечает он сдержанно, спокойно, скрывает как много стоит за одним этим словом. А Чжун Ли, несомненно, тревожил его последние недели. Но не больше остальных забот. Мысли метались между думами о Мораксе, деле о Жерминале и какое-бы вино попробовать этим вечером. Все это имело для Аякса одинаковую ценность, но в данную секунду мысли о Чжун Ли перевесили чашу весов всего на немного. Причина тому - чужие руки вокруг его талии. И не только. Взгляд Клемента, искрящийся обожанием и любовью. Два неподвижных океана вглядывались в Моракса, обещая ему все драгоценности, прячущиеся на глубине. А Аякс тогда захотел стать огромным солнцем, что осушило бы эти океаны. Он никогда не ненавидел других без причины. А Клемента возненавидел моментально. Даже имени его не знал, а уже желал ему смерти. — Я давно понял, что мое существование не дает тебе нормально жить, - усмехнулся архидемон. — Почему же? — Разве не я должен задавать этот вопрос? Аякс сделал еще шаг вперед. — Терпеть не могу, когда кто-то овладевает моими эмоциями. Ненавижу, когда не могу их контролировать. Чжун Ли хмурится, шагает навстречу. — Ты высказываешь мне претензии? Ты? Сейчас? А в чем причина? Что тебя не устроило в этот раз? Неожиданно, но сдержанность Моракса дала трещину. Сквозь нее Аякс увидел сокровище, к которому, кажется, все это время и тянулся. Будут ли там ответы на его вопросы? Не узнает пока сам не увидит. А Чжун Ли, тем временем, продолжает. И энергия его приобретает темный оттенок: — Разве не ревность сейчас томится в тебе? Моракс не в духе из-за Камня Сошедшего. Не в духе из-за потерянной нити. Не в духе от того, что придется вернуться в Ли Юэ ни с чем и начать поиски с самого начала…Не в духе из-за того что эту талию сегодня обнимали чужие руки. Не в духе от того, что эту шею прошлой ночью целовал другой. Не в духе, потому что эти губы вздыхали не из-за него. Не в духе, потому что сто лет считал его мертвым, и похоронил вместе с ним свои же чувства. Не в духе, потому что считал, что чувства забыты, как и все предыдущие, но вот он, стоит сейчас, жив и здоров, пышет жаром, жжет холодом. — Ревность? Возможно, — рыжий соглашается, подходит ближе, останавливает взгляд на талии Моракса. Он протягивает вперед руки, словно хочет обнять его, а затем хмурится. — Хочу содрать с тебя кожу, облить кислотой, вымочить в сере, разорвать на кусочки и собрать заново. Моракс молчит. Тяжело дышит, а энергия снова становится жидким янтарем, потому что видит, как разгорается чужая. — Что же между нами, Аякс, — устало произносит он. — Сумятица какая-то, да и только. Чжун Ли касается рук Аякса. Подтягивает его к себе ближе, обнимает себя его руками. — Ты хотел сделать это? Хотел избыть присутствие Клемента на моем теле? Аякс касается его спины, щекой - плеча. Не слышит сердца, слышит бурный поток золотистой крови в венах. — Я не обнимал никого вот уже сто лет, — говорит Чжун Ли и руки его, словно в доказательство, неуклюже ложатся на рыжую макушку. Аякс не понимает зачем тот сказал это, но он закрывает глаза. Фраза звучит вполне разумной. От нее становится легче. Аякс прижимается сильнее - пахнет мокрой скалой, грудь - и есть скала, а под ней теплится целая жизнь, что умело ускользает из его рук. Еще секунда и весь ворох мыслей оседает внутри тонким слоем неразберихи, а вверх устремляется лишь одно ясное чувство - непреодолимое желание. Он поднимает голову. Янтарь сносит ограничения. Губы, к которым уже прикасался, оказываются совсем близко, и он целует их. Моментально отстраняется. — Да, — говорит он, нахмурившись, словно ребенок, которого только что поймали за чем-то постыдным. — Это ревность! Она и есть! Меня всего выворачивает от непонимания. Откуда взялась эта ревность? Хочется содрать кожу, потому что все под ней чешется. Хочется вырвать кости, чтобы не зудели, и вспороть грудь, чтоб унять бушующее сердце. Я должен знать почему! А Моракс молчит. Он смотрит на Аякса, так рьяно желающего знать правду, не отвечает потому что в первые не может подобрать слов - в руках его единственная в мире солнечная снежинка. Ничего не стоит обнять его покрепче и унести в свой скрытый в тумане дворец в горах. Укрыть своей янтарной энергией, лелеять и оберегать, никому не отдавать. Мечты разбиваются внезапной мыслью «Ты - тот единственный, кто навредил ему. Как ты собираешься спрятать его от себя самого?» — И? Ты услышал то, что хотел. Я ожидал хоть какой-нибудь реакции, -Аякс раздражен. Не хочет лишаться прохлады влажной скалы, но отталкивается, чтобы найти приют где-то еще. Вот только что-то намертво хватает его за руку, тянет обратно и хватает за щеки. — Чего ты от меня хочешь? — из-за тонких губ Чжун Ли виден блеск вышедших клыков. — Убить? Или, может, что-то другое? — Сложно сказать, — отвечает Аякс, а сам просто не знает что же ему нужно от Моракса. — Тогда я скажу, что хочу от тебя. Моракс прижимает парня к себе за талию, окутывает их вместе редким облаком чёрной энергии. Руки обвивают тело суккуба, вжимаются с силой, чтобы ухватиться не за плоть, а за душу. — Хочу вникнуть в суть твоего естества, — говорит Чжун Ли, тянется к уху, чтобы его лучше было слышно. — Хочу знать, чего ты желаешь, о чем думаешь, когда смотришь на меня и чем руководствуешься, играя со мной. — Я никогда не играл с тобой, — отвечает Аякс и начинает сопротивляться, но тело накрепко прибито к архидемону, чьи руки, обжигающими змеями, ползают по плечам, спине и бёдрам, вынуждая искать убежище в изгибе его шеи. — Ты намеренно танцуешь передо мной с другим, говоришь мне о ночи, проведенной с кем-то еще. — Почему я должен действовать как-то по другому? «Потому что ты мой!» — кричит в душе Чжун Ли. Аякс продолжает резать без ножа: — Скажу тебе нечто более захватывающее. Даже книга правил Фонтейна покажется тебе тонким журнальчиком по сравнению с списком тех, чью жизненную силу я поглотил за эти сто лет. Тогда Моракс затухает. В груди нет ревностного огня, есть морозная пурга. Он приподнимает лицо Аякса за подбородок. Начинается битва между янтарем и лазуритом. — Ты провоцируешь меня. Снова. — Впервые, — исправляет его Аякс. — Ну уж нет. С самого первого твоего дня в Фонтейне ты неустанно разжигаешь во мне гнев. Я терпел, хранил молчание, но это сложно. Даже для меня. — Насколько силен твой гнев? — Настолько, что хочется упрятать тебя ото всех, чтобы ты хорошенько подумал над своим поведением. — Значит, у нас схожие чувства. Аякс проскальзывает руками под фрак Чжун Ли, нащупывает линию позвоночника на его спине, тянется выше, а лицом утыкается в изгиб его шеи. — Ты уже знаешь, что я хочу вырвать тебе сердце. Но не знаешь, что после я хочу сжать его до размера виноградинки, спрятать в медальон и носить с собой, чтобы в любую минуту я мог открыть его, увидеть твое сморщенное сердце и подумать: «Это я тот, кто убил самого Моракса». Аякс пытается влезть архидемону под кожу, впитывает в себя его запах, а когда его грубо оттягивают за волосы, и желтоватый свет луны проливается на его лицо, взгляд его довольный до невозможности. Он видит сдержанную злость на лице Моракса и зачем-то хочет выпустить ее. Тянет руки к лицу архидемона, жмет на губы, чтобы тот открыл рот, проводит большими пальцами по клыкам, останавливается, когда длинный, раздвоенный язык облизывает его пальцы. — Между нами, явно, было что-то большее, — пылко выдыхает Аякс, завороженно глядит, как розовый, раздвоенный язык оставляет за собой влажную дорожку на его пальцах. — Я обещал Итэру, что не буду спрашивать, но мое любопытство слишком велико. Хотя, я ведь не нарушу обещания, если ты мне ничего не скажешь, а просто покажешь, ведь так? Жидкий янтарь вскипает внутри. Моракс вытаскивать изо рта чужие пальцы, только чтобы заткнуть поцелуем рыжего прохвоста. В ответ получает грубый толчок в грудь. Аякс пытается повалить его на землю, но Чжун Ли - скала. Усмехается в рот резвому суккубу, подмечает, как требовательно чужой хвост обвился вокруг его щиколотки, и тут же подхватывает Аякса на руки. Не разрывая поцелуя, с суккубом на руках, он взмывает вверх. Тёмное ночное небо украшали желтый полумесяц, серебряная Селестия и пролетающий янтарно-рыжий огонек.***
Аякса грубо бросают на кровать в номере отеля Дебор. Он не отпускает своего спутника, требует еще один поцелуй. Ему нравится ощущать этот длинный раздвоенный язык во рту. То, как он ласкает его нёбо, касается горла и дразнит его собственный язык - приводит в невероятное возбуждение и восторг. Но Моракс все равно отстраняется. И Аякс впадает в забвение. Для него нет вокруг ничего - сплошная тьма, лишь один единственный архидемон обрамленный золотистой, янтарной дымкой смотрит на него свысока. Волосы его растрепались от ветра, каштановыми нитями спадают с плеч, которые постепенно оголяются. Аякс опускает взгляд ниже - оказывается, он и сам уже где-то потерял ремень. Одним рывком его брюки были стянуты вниз. По внутренней стороне бедра скользнул ветерок. Не желая быть подчиненным, суккуб вскакивает на колени, разворачивает Чжун Ли, и роняет его на кровать. В спешке залезает тому на бедра, усаживается на вставший бугор и протяжно выдыхает. Плоть под ним горит. — Аякс. Не думай, что я позволю тебе вести сегодня, — злобно говорит Моракс, но замирает, когда суккуб сбрасывает с себя бордовый фрак, остается в одной рубашке и портупее. — Что ж, я умею только так. Никогда не был ведомым. Аякс заливается довольным смехом, не зная о силе архидемона. Чжун Ли хватается за портупею, тянет его на себя, заставляя лечь сверху. Ногами раздвигает его ноги и касается дырочки. Та истекает смазкой - особенность суккубов. Это одновременно и заводит, и раздражает. — Ошибаешься, — рычит Моракс. — Ты обожаешь, когда над тобой берут вверх в сексе. Ты любишь, когда это делаю я. — Он вводит сразу два пальца в Аякса. Туго, очень туго - это радует. Аякс выгибается, пытается оттолкнуться, но сил не хватает. Он кусает Моракса за шею, а когда языка достигает вкус его кожи, тут же млеет. Неожиданная сладость, смешанная с горечью. Разве такое возможно? Губы Моракса на вкус, как османтусовое вино, шея - малина с мятой и медом. Неужели каждая часть его тела разная на вкус? До дрожи в коленках хочется попробовать все. Он присасывается к шее, впивается зубами, за что его грубо оттягивают за волосы. Моракс злится. А Аякс довольно улыбается, слизывает каплю его крови со своих губ и не знает, как эротично сейчас выглядит. — Ты остановился, — подмечает рыжий, сам насаживается на пальцы. Он уже давно возбудился. Смазка тонкой нитью стекает вниз, и Аяксу хочется замарать ею Моракса. Он бесцеремонно срывает с него рубашку, та жалобно рвется на части. Оголенный торс сияет в темноте, рельефные мышцы хотят, чтобы их коснулись, и Аякс чуть привстает с пальцев, чтобы снова лечь на Моракса и размазать свою смазку о его живот. Касание чужой плоти заставляет парня выдохнуть в ухо архидемона. Он прерывисто дышит, чувствуя, как пальцы Моракса нетерпеливо растягивают его. Тянется за поцелуем, но Чжун Ли не дает. «Издевается, мудак» Когда Аякс уже полностью отдается действу, и бедра его поймали такт, Моракс скидывает его с себя, укладывает на спину и нависает сверху. Аякс сглатывает. Смотрит вниз, но чужие руки удерживают лицо. — Смотри на меня, — командует Чжун Ли. Хочется съязвить. — Хорошо, — в итоге отвечает Аякс и сам же поражается своей слабости. Внизу все дергается в нетерпении. Хочется, чтобы к нему прикоснулись. А Чжун Ли впивается пальцами в талию Аякса, спускается к груди. Раздвоенный язык показывается вновь, ласкает розовую горошину. Аяксу больно от рук Чжун Ли, кожа в том месте уже покраснела, но ему так хорошо от влажных касаний у сосков. Он не сдерживает стоны, трется бедрами о шелковую ткань и пытается толкнуться на член архидемона. — Ты позволил другому целовать тебя, — ревностно рычит Моракс и резко входит в парня. Слезы накатываются на глаза. В ушах зазвенело от такого внезапного толчка. Аякс утягивает на себя простыню, выгибается в пояснице, но чужие руки не дают ему уползти. Он полностью заполнен, трепещет от горячей плоти внутри, и улыбается - настолько ему хорошо. — Пхах. Разве могу я лишать других такого счастья? — не унимает язвительность Аякс, за что в него входят еще глубже, и он понимает - то было только начало. — Ты хотел, чтобы я показал тебе, что было между нами? Смотри и наслаждайся. Вспоминай меня, вспоминай ночи со мной, вспоминай эти руки, что всегда сжимали тебя с такой силой. — Ты был одним из моих любовников? Очередной толчок и два прозрачных камушка слез падают на смятую, шелковую простынь. — Я был единственным твоим любовником, — рычит Моракс. Аякс сквозь пелену слез видит его лицо и у него перехватывает дыхание. В комнате смешалась их энергия, создав золотисто-рыжий пар. Словно золотое солнце прячется за ними. У Моракса выступили витиеватые рога, и жидкий янтарь, струящийся по ним бурным потоком притягивает к себе. Но что более важно - архидемон злится. От этого вокруг летает еле заметная черная нить. Аякс чуть взвизгивает, когда его ногу поднимают выше и кусают за внутреннюю часть. — Больно! — ругается он. — Ты любишь, когда я оставляю здесь след, — отвечает Моракс и властно смотрит на вспотевшего парня. Языком он слизывает влагу с места укуса, отчего Аякс покрывается мурашками. Аякс нетерпеливо рычит. Он тянется вверх, хватает мужчину за рога, обжигает ладони, но все равно тянет его на себя. — Хочу поцелуй, — просит он. — Нет. Не пытайся так заткнуть меня. Снова толчок, и Аякс зарывается носом в изгиб малиново-мятной, медовой шеи. Ему хорошо. Ему великолепно. До искр в глазах, до дрожи в ногах. А хриплые стоны Моракса сводят с ума. Знать, что и он творит такое с архидемоном…Что-то внутри переключается. Руки сами обхватывают плечи мужчины, язык скользит по шее, прикусывает мочку уха. Он откуда-то знает где стоит нажать посильнее, где стоит приласкать, и как добраться до главной точки, чтобы прошептать: «Прошло время главного блюда, пора перейти к десерту». Чжун Ли отпрянул на секунду. — Ты… — Не знаю почему захотелось сказать это, — смеется Аякс и видит, как что-то тухнет в глазах Чжун Ли. Ему это не нравится, он кладет руки тому на щеки, поглаживает их и улыбается. На мгновение кажется, что Моракс выглядит изможденным в его руках. Однако архидемон моментально приходит в себя. Он поднимает Аякса на руки, ставит у окна, которое уже успело запотеть и покрылось тонким слоем пара, прижимает к нему руками, раздвигает ноги пошире и входит с еще большей силой. — Ха-а-а, — вырывается из Аякса. В этой позе по другому. В этой позе дрожит все тело, и Моракс касается точки, до которой давно никто не дотрагивался.— Нет. Нет! Стой! Я…я не могу кончить первым! — Сегодня ты здесь не для того, чтобы лакомиться моей жизненной силой. Он двигается умело, словно прекрасно знает, как любит Аякс. Руки сдавливают мышцы, расслабляют их, отчего ноги уже не держат. Моракс толкается сильнее, специально не касается твердой головки суккуба, хочет довести его только сзади. На окно падают белесые капли. Суккуб валится с ног, скатывается вниз, оставляя на запотевшем окне следы своих ладоней. Моракс хватает его, разворачивает к себе и прижимает спиной к стеклу. Тот больно бьется лопатками, но крепко обнимает архидемона. Рукой поглаживает его рога, хвостом утягивает руку к бедрам, уставшей тушей болтается на Чжун Ли, который вновь входит в него. — Аякс, — рычит он в ухо, носом убирает рыжие волосы и дышит им, словно впервые вдохнул свежего воздуха после века скитаний среди миазм трущоб и мусорных улиц. — Аякс…как ты только посмел взять это имя. Как ты можешь позволять другим звать себя так? Только я имел на это право. — Я этого не помню…— задыхаясь твердит рыжий, млея от их близости. — Не помнишь, как придумал это имя специально для меня, только потому что тебе не нравилось, что я ласково зову тебя своим солнцем? — очередной укус, потому что Моракс не может насытиться им. — Хах. Очень на меня похоже… «Аякс - моё солнце, мой танцующий лебедь, мой укротитель, моё сокровище». Аякс плохо соображает, будучи в потоке эйфории и экстаза. Он слышит жалобный вой полуночной скрипки за окном, а в следующую секунду он сменяется мелодией эрху. Её звуки талым снегом разливается по жаркой душе, остужает, напоминает что-то, но невозможно вспомнить что. Остается только строить новые воспоминания. Суккуб опускает взгляд вниз, замечает синяки в области живота, покраснения на коже, струю смазки на бедрах, откидывает голову назад, дышит отрывисто, пытается поймать губами энергию Моракса. «Хочу оставить метку» — взрывается в голове. Губы снова оказываются у шеи, пальцы оттягивают в сторону волосы, он кусает его, впивается зубами, слышит недовольное шипение. Чжун Ли пытается оторвать от себя Аякса, но тот намертво прилип к нему. И надоедливый хвост отвлекает, когда касается кончиком яичек. Моракс вздрагивает. Что-то новенькое. Он продолжает входить в Аякса, дышит еще громче от наглого хвоста, и чувствует, как слюна суккуба проникает в его плоть. — Собираешься оставить метку? — царапает спину, чтобы под ногтями осталась частичка Аякса. — Можешь не стараться. Что с меткой, что без - для меня разницы никакой. Суккуб разжимает челюсть. — Я хоть и не могу оставить метку на всю жизнь, как истинный суккуб, но хотя бы на пару месяцев ты будешь под моей властью. — Всего лишь буду видеть эротические сны с тобой в главной роли. Думаешь, я не страдал этим прежде? Он откидывает Аякса на кровать, смотрит в его глаза, видит в них счастье от того, что тот смог оставить метку, и не может больше держаться. Хотелось мучить этого рыжего парнишку всю ночь, хотелось заставить его кончать из раза в раз и входить в него, пока он не попросит прощения, но Моракс оказался слаб. Он делает еще пару толчков, прежде чем излиться внутрь. Часть архидемона в Аяксе. Тот дрожит всем телом. Заполнен до краев, немного вытекает наружу, и от этого так хорошо, так приятно. А когда тело Моракса - влажное, горячее, тяжелое - падает на него сверху, он закрывает глаза, утыкается носом ему в плечо - пахнет скалой после прибоя - и руки ложатся на вздымающуюся спину. Он выпадает из реальности, чувствует мягкость на виске, и шепот - знакомый, томный, пропитанный горечью несказанных слов.***
Чжун Ли целует уголок потухшего рога. Всю ночь тот искрился золотом, а сейчас вновь потемнел. Он проводит рукой по голому плечу, останавливается у покрасневшей груди, натягивает одеяло, чтобы не продуло. Взгляд-иней, направлен прямо на него, и смотрит уже очень-очень долго. Оба молчат. Обдумывают случившееся. Любуются друг другом, не признавая этого. За окном задребезжал рассвет. — Значит, мы были любовниками, — подытожил Аякс. — Я бы назвал это чем-то большим, — Чжун Ли не выдерживает, целует суккуба в лоб, а тот не против. Ему это, даже, приятно. — Теперь мне интересно, что я натворил, раз ты решил убить меня. Вряд ли я тебе изменял - на такое я бы не пошел. — Ты никогда не смотрел на других. Только на меня. Также, как и я видел только тебя. — Тогда, что произошло? — Я могу рассказать тебе, но что скажет Итэр? Аякс призадумался. Перевернулся на бок, взял в ладошку локон каштановых волос, опустил их на свое лицо и попытался вспомнить ночи, когда он, наверняка зарывался в них в надежде найти уют, но в голове так ничего и не всплыло. — Я разберусь с этим. Думаю, он поймет. Чжун Ли снова целует его. В этот раз в кончик носа. Прижимает к себе ближе, вдыхает аромат спокойствия, что витает между ними, вглядывается в две тончайшие ленты энергии за спиной - рыжую и янтарную, и видя, как они танцуют вместе, в лучах рассветного солнца, поддернутые утренним туманом, он начинает рассказ.