Много сотен лет назад, в далеких землях Ли Юэ, за высокими горами, среди скал располагалась маленькая деревня. Чуть дальше от нее, в уединении жила женщина, которая зарабатывала на жизнь, продавая сушеных ящериц проходящим мимо путникам. Мужа у нее не было, но была дочь. Звали её Лилинг.
Очень любила женщина свою маленькую Лилинг. Работала не покладая рук, чтобы прокормить её, оберегала от всех невзгод, ночами шила для нее хорошие наряды, в то время, как сама донашивала обноски, найденные на дорогах.
Женщина всегда верила, что Лилинг будет жить лучшей жизнью, чем она сама, но на 5 году девочка сильно захворала. Болезнь эта еще никому не была известна, но знали одно — она унесла не мало жизней. Женщина долго пыталась вылечить слабеющую Лилинг. Обращалась к лекарям в деревнях, спрашивала путников, воровала лекарства, просила о помощи архонтов, но все было тщетно. Тогда женщина решила молиться богам Селестии.
Девяносто девять дней она неустанно преклоняла колени под небом, умоляя богов вылечить её дочь. На сотый день молитвы были услышаны, и один бог направил к ней своего ангела.
Той ночью с темного неба спустилась колесница, запряженная тремя золотыми конями. Ангел снизошел на сухую, серую землю перед полуразрушенным домом женщины. Тело его обрамлял яркий свет, а крылья дарили тепло бедной, изнемогающей даме.
— Мой хозяин услышал твои молитвы, — громогласно произнес ангел. — Я вылечу твою дочь, но взамен, ты отдашь нам свою душу, и после смерти вознесешься в Селестию, где станешь ангелом и будешь прислуживать моему хозяину.
Женщина сразу же согласилась. Не было в ней и тени сомнений. Тогда, ангел вошел в дом, и протянув руки к маленькой девочке, искоренил её болезнь.
Лилинг сразу же пошла на поправку. Все у них с матерью стало ладно, не знали они печалей. Но через два года захворала уже мать. Болезнь быстро подкосила женщину, и за неделю та совсем зачахла. А на восьмой день возле маленькой лачужки остановилась сияющая колесница, запряженная тремя золотыми лошадьми. Обрамленный селестиальным светом ангел вошел в хижину, где застал Лилинг, крепко обнимающей свою уже мертвую мать.
— Я пришел за ее душой, — коротко пояснил он.
— Не отдам! — выкрикнула Лилинг и вытащила из-за пазухи нож.
Ангел проигнорировал оружие и подошел ближе к кровати. Когда девочка резанула лезвием по его рукам, он не поморщился, а раны моментально затянулись.
— Пожалуйста, не забирайте ее! — молила Лилинг, накрепко ухватившись за холодную мать. — Как же я без нее! У меня больше никого нет! Я никому больше не нужна! А что будет со мной в следующей жизни?! Если вы заберете ее, то я точно-точно останусь одна!
Лилинг горько плакала, но ангел не мог противиться божьей воли. Под мольбы и горячие слезы девочки, он забрал душу её матери и вознесся обратно в Селестию.
Вот только, ангел этот и сам когда-то был человеком, оттого сердце у него было полно жалости, и он стал тайно наблюдать за Лилинг с небес.
Девочка долго горевала, но жестокая реальность быстро заставила ее вытереть слезы и начать работать. Она, также, как и ее мать, ловила ящериц, засушивала их и продавала путникам, а иногда и травникам в деревне. Вот только, была она очень мрачным ребенком. Из-за неухоженности, волосы ее были всегда взъерошены и спутаны, и закрывали лицо так, что по ночам она выглядела, как ходячий стог черного сена.
Лилинг не умела общаться с другими детьми. Появлялась в деревне только по важным делам, а затем сразу же возвращалась в свою маленькую хижину и много-много работала. Стало жаль ангелу маленькую девочку, ведь прошло уже пять лет, а она все также была одинока. Тогда, вопреки правилам, ангел стал спускаться с Селестии, но уже без колесницы, и наблюдал за девочкой с деревьев. Подгонял ей побольше ящериц, чтобы у нее было больше времени на себя. Приносил ветром красивые цветы, которые можно растереть и использовать в качестве косметики или парфюма. Иногда путал дороги путникам, заставляя их натыкаться на маленькую хижину, вот только Лилинг, принимая на ночлег путешественника, никогда не разговаривала с ним, а на все вопросы робко кивала головой.
Надоело ангелу наблюдать, как Лилинг сама себе жизнь портит, и решил он выйти к ней, когда она сушила очередных ящериц на заднем дворе. Увидев светлого мужчину, Лилинг сразу же узнала его, но в этот раз не кидалась с ножом, а бесцветно глянула на него через свои черные, спутанные локоны.
— Что тебе надо на этот раз? Решил забрать души моих ящериц? — скептично бросила она.
— Посмотрите-ка, а ты, оказывается, умеешь говорить.
— Смешно, — бесцветно ответила девушка и села на корточки перед кострищем, переворачивая потрескивающих ящериц.
Ангел подошел ближе, положил рядом гребень, сделанный из кедра, и молча ушел. Только ветер принес его последние слова:
— Надеюсь, ты знаешь, как им пользоваться.
Лилинг долго смотрела на подарок, но так и не тронула его. Вернулась за ним лишь спустя четыре дня. Подняла с пыльной земли и попыталась расчесать волосы, но он запутался в ее колтунах. Тогда снова появился ангел. Он молча взял гребень в руки, и сев позади, стал аккуратно расчесывать длинные волосы девочки.
Ветер принес запах сушеной ящерицы.
Стал ангел приходить к Лилинг каждый день и расчесывать ее волосы. Стали они гладкими, красивыми, настолько, что были похожи на темные ручейки, обрамляющие тонкие плечи девушки. А лицо, открывшееся миру, оказалось настолько хорошеньким, что даже под слоем грязи можно было разглядеть всю ее прелесть.
Лилинг не долго вредничала с ангелом. Делала она это лишь потому что не умела нормально общаться с кем-то, а ангел, зная об этом, терпеливо продолжал их короткие беседы.
Вскоре они стали проводить все больше времени вместе. Разговаривали, сушили ящериц, собирали травы, стирали одежду. Так прошло несколько лет, и ангел не заметил, как Лилинг из девочки-замухрышки превратилась в прелестную девушку восемнадцати лет.
Тогда они влюбились друг в друга и вступили в запретную связь, прекрасно зная, что ангел не может быть ни с кем, кроме ангела.
Теперь их встречи заканчивались вечерами, наполненными страстью, тихими признаниями в любви и яркими прикосновениями. Лилинг цвела еще сильнее от такой любви, и совершенно не скрывала своего счастья. А будучи счастливой, она стала притягивать к себе еще больше счастья. Так, выбираясь в деревню, она научилась здороваться с прохожими. Стала останавливаться у торговцев, спрашивать как у них дела, общалась со сверстниками и быстро обрела друзей.
Все больше и больше Лилинг стала пропадать в деревне: то на свадьбе старшего брата подруги, то на карточном турнире в таверне, то на обычном девичнике, когда собравшись, девушки мастерили воздушных змеев с именами своих близких, и в такие моменты Лилинг всегда писала имя матери.
Случилось однажды, что подле деревни поселилась богатая, знатная семья. За пару месяцев возле деревушки выросло огромное поместье, и как оказалось, принадлежало оно одному высокопоставленному чиновнику, который отправил свою больную жену в эти края для отдыха и выздоровления. Вместе с женой в поместье жил их средний сын, который сразу же обратил свое внимание на Лилинг, но та игриво отказывала ему в ухаживаниях.
Так прошло еще два года.
Одной ночью, лёжа на руке ангела, перебирая перья на его крыльях, Лилинг думала о предстоящей прогулке с друзьями. В этом году они хотели отправиться в далекое путешествие в город Ли Юэ, чтобы насладиться праздником фонарей.
— О чем ты думаешь? — спросил ангел, целуя девушку в висок.
— О предстоящем путешествии.
— Насколько длительным оно будет? Сможешь ли ты и дальше тайно сбегать по ночам, чтобы встретиться со мной?
— Конечно смогу. Еще никто из друзей так и не заподозрил о нашей с тобой связи.
Лилинг перевернулась на живот, прильнула к ангелу голой грудью и ярко улыбнулась.
— Лилинг, — мягко позвал он ее, любуясь красотой. — Не хочешь, после смерти вознестись в Селестию? Тогда нам больше не надо будет скрывать наши отношения.
Ангел был уверен, что Лилинг любит его также, как и он ее. Но девушка, услышав такую просьбу, помрачнела.
— Что за глупая идея? — спросила она.
— Глупая? Но разве это не хорошая идея? Ты всегда говоришь, что тоскуешь по матери, поэтому, став ангелом, сможешь встретиться с ней, и уже ничто не разлучит вас. К тому же, я всегда буду рядом и нам не придется больше вот так прятаться ото всех.
— Да, я скучаю по маме, — кивнула Лилинг и встала с кровати, прикрывшись одеялом. — Но я не хочу становиться ангелом. Я даже думать о смерти не хочу. Мне нравится моя жизнь, мне хочется узнать больше, увидеть больше, почувствовать больше! Будучи человеком, я многое не успею, но надеюсь, что в следующей жизни смогу попробовать то, что не успела в этой. А став ангелом, я навсегда лишусь такой возможности. Придется мне сидеть в Селестии.
— В Селестии не так плохо.
— Слушай, — тут Лилинг пришла в голову великолепная идея. — А что, если ты станешь человеком? М?
— Это невозможно.
— Вот значит, как, — фыркнула та. — Невозможно? Хах! То есть ты хочешь, чтобы я пожертвовала всем ради того, чтобы вознестись с тобой в Селестию, а ты ради меня не хочешь отказываться от своего комфорта?
— Лилинг, не в этом дело…
— Знаешь. Замолчи. Надоело.
Лилинг круто развернулась, потянула за собой ангела и выставила его за дверь.
— Ты забрал у меня мать, а теперь хочешь забрать мою жизнь. Эгоистично с твоей стороны, не думаешь? Наш сегодняшний диалог открыл мне глаза — показал, как сильно ты меня любишь. То есть, не так уж и сильно! Поэтому, вместо того, чтобы вот так растягивать наши отношения, которые в итоге ни к чему не приведут, лучше сейчас же их закончить.
Она хлопнула дверью, прекрасно дав понять, что не желает больше ничего обсуждать. А ангел, также будучи злым, яркой звездой улетел обратно на Селестию.
Лилинг не долго убивалась от расставания (можно сказать, вообще не переживала). Она приняла ухаживания сына чиновника, и через месяц они сыграли пышную свадьбу, на которой гуляла вся деревня. Так, Лилинг покинула маленькую лачугу, позабыла о сушке ящериц, и единственное что она теперь стала сушить — это свои ноготки, которые красили ей служанки.
Счастье Лилинг, как и её живот, в котором поселилось дитя, росли с каждым днем. На восьмой месяц мужа вызвали в Ли Юэ, и ему пришлось покинуть поместье. Лилинг только сделала вид, что горюет, на самом же деле, она была рада, что муж не увидит рождение ребенка.
В назначенный день, когда отошли воды, Лилинг выгнала прочь всю прислугу, которую подготовил для нее муж, оставшись лишь с одной единственной повитухой. Потому что никто не мог узнать о рождении ребенка с белыми, снежными волосами и такими же сияюще белыми, ангельскими крыльями.
— Я заплатила тебе достаточно, чтобы ты молчала, — в поту произнесла Лилинг, наблюдая за повитухой, которая держала в руках ангельского ребенка.
— Это запретная связь, — проговорила женщина, но тут же закрыла рот, ведь плата была высока настолько, что она могла купить себе целый дом в порту Ли Юэ.
— Запретная или нет — тебя это не касается.
Повитуха покорно склонила голову. После того, как она обмыла ребенка и обернула в шелковую ткань, она положила его возле матери, а сама тихо покинула покои Лилинг, обещая держать все в секрете.
Тихо было в комнате, где недавно разрывалась криками Лилинг. Только копошение маленьких ручек и ножек, да шуршание крылышек таяло в густом воздухе.
— Избавься от нее, — произнесла Лилинг хриплым голосом.
Тень в углу зашевелилась. Оттуда вышел немой охотник, который тут же испарился в ночи.
Повитуха тогда так и не вернулась домой.
Лилинг никого не подпускала к своему сыну, говоря о том, что остальным его увидеть позволено только после мужа. Днем она справлялась сама, а по ночам ребенок не капризничал, и девушка подолгу стояла над его колыбелькой, наблюдая, как сияет дитя в ночи. Дитя, которого здесь быть не должно.
Лилинг знала, что скоро должен вернуться муж, а если он узнает о таком ребенке, то наверняка прогонит ее. Придется вернуться в свою полуразрушенную хибарку, снова отлавливать ящериц, снова подолгу сушить их и сидеть днями на дороге, в ожиданиии путников. Такая жизнь Лилинг совершенно не устраивала, и на тридцатый день, взяв ребенка, она направилась к воротам в Кхаэнриах.
Жил там один алхимик, про которого ходили различные слухи, мол, он и землю в золото превратит, и мертвого к жизни вернет. Был ли он шарлатаном или же нет — не важно.
Когда Лилинг принесла ему сына, он не удержал своего восторга и любопытства. Рассматривал мальчишку со всех сторон, дивился его крылышкам и задавал множество вопросов.
— У него нет нимба! — удивился алхимик в первую очередь.
— Конечно нет. Он же наполовину человек, — фыркнула Лилинг, рассматривая всевозможные бурлящие склянки у алхимика и кривя лицом, замечая замороженных крыс или хвосты ящериц в банках.
— Так вы хотите избавиться от его ангельской сущности?
— Я всего лишь хочу, чтобы мой муж не узнал о том, что это не его ребенок.
— А ваш муж?
— Человек.
— Хм-хм-хм.
Алхимик стал крутиться по комнате, как таракан. Лез на полки, складывал зелья, растения, гримуары. Он был в таком восторге, что уже и не замечал Лилинг и все громче бубнил себе под нос всплывающие в голове формулы. Целый день алхимик возился над зельем, и лишь к ночи у него получилось выудить три капли рубиновой жидкости.
Осторожно поддерживая ребенка, он влил эти три капли ему в рот. А мальчишка, сначала ярко ему улыбнулся, но в следующую секунду лицо его исказилось в плаче, и он закричал пронзающим, детским криком. Некогда белоснежные волосы стремительно стали темнеть, на лбу показалось ромбовидное пятно, а крылья стали терять свое оперение и ломаться, пока совершенно не иссохли, превратившись в веточки, и не отпали.
— Готово, — завороженно проговорил алхимик, протягивая плачущее дитя, бьющееся в боли и агонии, но зато, выглядещее, как человек.
Лилинг не могла скрыть своей улыбки.
— Что вы сделали?
— Это моя авторская методика. Я обратил его в демона. Эта сущность полностью поглотила его ангельскую часть.
— Разве это возможно?
— Для меня возможно все, — гордо ответил мужчина, а затем предупредил Лилинг. — Вот только, ему нужна демоническая энергия, поэтому, советую вам приставить к нему сиделок-демонов.
— Просто великолепно.
Лилинг хотела щедро наградить алхимика, но тот отказался принимать мору, потому что она и так дала ему нечто большее — испробовать его новое зелье.
Девушка вернулась с ребенком в поместье. Вскоре вернулся и муж. Увидев сына — наследника, он был несказанно рад и осыпал Лилинг подарками. Все в поместье и деревне восхищались ребенком, ведь он был смышленым и очень-очень милым. Вот только, все сиделки-демоны, которых нанимала Лилинг, не могли долго находиться возле мальчика, отчего-то чувствуя усталость и бессилие.
Спустя пару месяцев одна из служанок укачивала мальчика в саду, но он совершенно не хотел спать, отвлекаясь на летающую рядом бабочку. Он тянул к ней ручки, и служанка посчитала это настолько очаровательным, что подняла ребенка в воздух, чтобы он мог достать до бабочки. В этот момент слетела пеленка, и девушка увидела, что что-то выпирает у него из спины. Приподняв одежду, она вскрикнула,чуть не выронила малыша, но трясущимися руками положила его на землю и убежала прочь.
Ту служанку, а также всех тех слуг, которым она сказала, что у сынишки Лилинг растут ангельские крылья, больше никто не видел.
Это было последней каплей. Очередной ночью, взяв ребенка, Лилинг отправилась высоко-высоко в горы, к древнему озеру, в котором уже давно вымерла вся живность. Многие считали это место проклятым, ведь любого, вошедшего в озеро утягивала на дно необъяснимая сила.
Туман плотно стелился над гладью. Только по колючему холоду можно было определить где суша, а где вода. Лилинг подошла к краю, взглянула на ребенка. На ее лице не отразилось ничего, кроме еле заметного проблеска облегчения. Ни один мускул не дрогнул, когда ребенок потянул к ней свои маленькие ручки, потому что она чувствовала слабое копошение его крыльев.
Сев на колени, она опустила сына вниз. Туман моментально покрыл его, только детский лепет был слышен под густым слоем дымки.
— Что ты творишь? — послышался знакомый голос.
Позади стоял ангел, который иногда наблюдал за Лилинг с Селестии.
— О, объявился все-таки, — сказала она, встав с земли. В руках все еще смеялся ребенок, считающий это новым видом игры.
— Лилинг, что с тобой стало?
— М? Я обрела счастье, — спокойно ответила девушка, повернувшись к бывшему любовнику. — Всего лишь пытаюсь это счастье удержать.
— Убив собственного ребенка?
— Этого? Он и твой ребенок тоже. Так что, если тебе так его жаль, вот, держи. Теперь это твоя проблема.
Она бросила сына, как картошку, и ангел еле успел поймать мальчика.
— Вот и славно. Все решилось куда быстрее, чем я думала. Успею на вечер стихов, что проводят сегодня в саду, — спокойно сказала девушка, удаляясь прочь.
— Лилинг! — остановил ее ангел. — Ты хоть понимаешь, что не можешь так поступить?!
— Почему? Ты такой же родитель ему, как и я. Сам прекрасно знаешь, что я не смогу дать ему ничего хорошего. Если мой муж узнает о том, что я его обманывала, он прогонит нас обоих, и мы умрем в нищете. А ты же у нас ангел. Ты всегда говорил, что в Селестии хорошо. Вот и забирай свое ангельское отродье с собой на небеса, а меня оставьте в покое. Я не собираюсь жертвовать своим комфортом ради того, кого знаю от силы год.
Так Лилинг избавилась от сына, а в поместье, громко плача, рассказала о напавших на них разбойников, которые выманили ее из поместья и погубили сына.
Ангел же глядел на своего сына, и чувствовал, как руки его начинают гореть. Кожа покраснела, покрылась волдырями. Ребенок, имея демоническую сущность, обжигал ангела, и тот прекрасно понимал, что не может принести его в Селестию.
Тогда он отправился за помощью к одному своему старому другу. Тот был охотником на демонов, и жил недалеко от порта ЛиЮэ. Увидев ребенка, и услышав всю историю, охотник согласился приютить мальчика, ведь будучи человеком, не терял силы рядом с этим ребенком, и кожа его не горела от прикосновений.
— Что же он такое? — спрашивал охотник, пока в полумраке комнаты в колыбельке мирно сопел малыш.
Сидевший напротив ангел медленно качал головой.
— Человек, ангел и демон.
— Монстр.
— Может и монстр, но все же, мой сын. Я не смогу забрать его в Селестию, ведь там его сразу же убьют. Поэтому, прошу, позаботься о нем. Я буду навещать вас каждый день.
— Ты играешь с огнем. Тебя уничтожат, если узнают, что ты так часто спускаешься в Тейват, да еще и вступил в связь с человеческой женщиной.
— Я никогда не отличался хорошей дисциплиной.
— Хах. Надеюсь, этот малыш умнее, чем ты.
— Я тоже на это надеюсь…Ах, и еще кое-что. Ему нужна демоническая энергия, чтобы жить. Сможешь ли ты найти кого-то, кто добровольно захочет отдавать свою силу ангельскому отродью?
— Есть у меня в знакомых один архидемон. Любим мы с ним иногда чай выпить, да истории пообсуждать.
— Думаешь, он согласится?
— А ты был уверен, что я соглашусь помочь?
— Нет.
— Но все равно пришел. Вот и я не уверен. Завтра же встречусь с ним.
Так мальчик стал жить у охотника, а демонической энергией напитывался у архидемона, которому было не в тягость делиться мельчайшей крупицей своей силы.
Ангел же, как и обещал, приходил каждый день на протяжении нескольких лет. Вот только, боги Селестии узнали о его непослушании и избавились от него и его души, не дав возможности ступить на путь перерождения.
Так мальчик остался только с охотником. Но тот был всего лишь человеком, при чем уже пожилого возраста, и через пару лет, тоже покинул его. Мальчик бы мог остаться один, но его приютил архидемон, который и по сей день делится с ним своей демонической энергией.
***
Чжун Ли выдохнул, закончив рассказ.
— Это все? — спросил Клемент, внимательно слушающий его. — А в чем мораль?
— Не всё, — ответил Моракс. — Суть рассказа в том, что этого мальчика многие считают монстром, даже он сам считает себя таковым, однако есть те, кто не видит в нем ничего противоестественного. Они уважают и любят его душу, но никак ни его наружность. Ему не нужна всеобщая любовь, ведь она обременительна. Ему достаточно любви близких.
— Что с ним случилось в конце? Он обрел счастье?
Чжун Ли бросил взгляд за окно, где на голую ветку села темно-зеленая птичка.
— Его история еще не закончена, но он уже постепенно познает свое счастье. Правда, за него еще надо будет побороться. Но ведь наш главный герой не такой, как все, а значит, с легкостью справится со всеми трудностями на пути. Ну как? Мой рассказ помог тебе?
— Нет, — честно ответил Клемент. — Но было интересно.
— Хах, мне еще работать и работать, — посмеялся Чжун Ли.
В дверь, вдруг постучали, и в комнату вошел Сяо.
— Прошу прощения. Если я вам не нужен, то могу ли я вернуться в отель?
Моракс бросил взгляд на ожоги на пальцах Сяо. Видимо, они с Итэром достигли лимита.
— А Итэр? — спросил Чжун Ли.
— Он хочет побыть снаружи. Сказал, что дождется Аякса и Лини.
— Хорошо.
Чжун Ли кивнул, и Сяо, закрыв дверь, ушел прочь.
***
В это время, где-то по дороге к Кур-де-Фонтейну шел недовольный суккуб, который с досадой пинал маленькие камушки. Он все ворчал, раздраженный собственными непонятными чувствами. Да так был занят своими мыслями, что не сразу заметил присутствие других людей. Опомнился, лишь когда услышал шорох за собой. Остановился, огляделся вокруг: деревья и кусты тесно прижатые друг к другу, явно скрывали кого-то.
— Эй. Выходи давай. Я сейчас не в настроении.
Задул ветер, зашуршала пожухлая листва, и на Аякса со всех сторон набросилось двенадцать мужчин в черных плащах.
— Хах, снова вы? Ебучие тамплиеры!
Обнажив клинки, Аякс бросился в бой.
