***
К вечеру следующего дня в Паровой птице вышел срочный выпуск с размазанной фотографией неба, на фоне которого виднелась кривая, волнообразная линия. Фонтейнцы оживились, и в каждом кафе, в каждом салоне, на каждой площади слышались пересуды того, кто же этот неизвестный дракон, и что же он забыл в Фонтейне? Драконом этим был сам Моракс. Его янтарно-чешуйчатое тело сияло в лучах закатного солнца, словно пылающий символ некогда спрятанной силы и власти. Найти Аякса было его первостепенной задачей, отчего он отбросил маскировку торговца, и не пренебрегая демоническими силами, искал суккуба по всему Фонтейну. Нёвилет с тревогой наблюдал за всепоглощающей, архидемонической силой Моракса, затмевающей собой мирный облик и гармонию его владений. Людей одолело бессилие, у кого-то открылись старые, внутренние переживания, а кто-то заперся в доме, спрятавшись в углу, не выдерживая натиска такой энергии. Демоны стали рваться к Нёвилету в кабинет, требуя разобраться с неизвестным драконом-демоном, от чьей энергии они в страхе теряли собственную. Тогда Нёвилет направился за Чжун Ли. Он застал его над бывшим институтом механики, и взмыв в воздух, перегородил путь. Юдекс был в своем человеческом обличии, однако голос его заглушил шум волн, пронесся над полями, как шторм. — Остановись, — потребовал он. Моракс в ответ вернул свой старый облик: архидемона с рогами. — Уйди с дороги, Нёвилет. — Я не собираюсь мешать тебе искать Аякса. Мы также принимаем в этом участие. Все жандармы Фонтейна заняты поиском, Ризли подключил лучших ищеек, но никто не сможет и дальше помогать тебе, если ты не успокоишь свою архидемоническую энергию. — Иначе я могу не успеть. — Думаешь он умрет? Такие, как Аякс, очень живучие. Он и тебя переживет. — Ты так спокоен, только потому что тебе нет никакого дела до Аякса. Но что, если бы на его месте был кто-то другой? — Тогда я сказал бы тебе, что он давно мертв, и нет смысла продолжать поиски. — А если бы забрали Ризли? — Такого быть не может. Ризли не проиграл бы тамплиерам во второй раз. Он учится на своих ошибках. — Как мило. А ведь совсем недавно ты был в нем разочарован. Так что же сейчас? Уверовал в него? Или же ты так говоришь лишь потому что не способен понять природу моего гнева? Было глупо с моей стороны спрашивать, что бы ты сделал, будь на месте Аякса Ризли. Ты бы делал то же, что и сейчас — ничего. — Ты был архонтом камня, известным своим холодным спокойствием. Так где же оно сейчас? Рассекая небо в облике гигантской ящерицы ты не только не найдешь Аякса, но и принесешь много вреда окружающим. Твой разум затуманен гневом. Успокойся и туман рассеется. Чжун Ли внимательно смотрел на отливающее перламутром лицо Нёвилета — затем возникший было гнев иссяк, и он отвернулся в сторону чернеющего горизонта. — Это твои земли, поэтому перечить в этот раз не стану. Тело архидемона спустилось вниз и утонуло в пиках высоких елей. А гидро-дракон, голубой звездой пронёсся над небом, возвращаясь в свой дворец. Чжун Ли вернулся в свою форму торговца, снова обошел место битвы Аякса с тамплиерами, и еле сдерживая свою энергию, вышел к хижине Клемента. Артист сразу же выбежал навстречу. В свете фонаря, который он вынес с собой, можно было разглядеть серьезное, отчаявшееся лицо Чжуна. Тот опустился на бревно, сваленное возле дома в качестве скамьи, и с выдохом уронил голову на руки. Клемент никогда раньше не видел Чжун Ли таким. От чего он начал паниковать, и пытаясь сделать хоть что-нибудь, сел рядом, робко похлопав мужчину по коленке. — Он найдется, — ободряюще сказал Клемент. Ветер, словно посмеиваясь над глупостью его слов, зашуршал опадающей листвой. — Мне стоило серьезнее отнестись к этому Жерминалю, — мрачно ответил Моракс. — Не надо было оставлять все на них. — Месьё Чжун Ли, неужели Аякс так вам важен? — робко спросил парень. — Важен? Очень важен. Клемент, он — моё солнце. Тогда Клемент увидел это в янтарных глазах Чжун Ли — последнюю нить, которая еле сдерживает неизвестные никому порывы. Вид этот внушал благоговейный трепет, как от существа, у которого почти обрушились стены, и который способен на всё. Клемент не был человеком, однако в нем взыграли инстинкты, ему захотелось бежать. — Я вынесу вам воды, — пролепетал он и вернулся в хижину. Почти пролил из кувшина воду, пока держал его дрожащими руками, а когда вышел — Моракса уже не было. Только одинокий, пожелтевший дубовый лист скользил по сваленному бревну. Клемент закрыл дверь и сам опустошил стакан. В доме горело всего две свечи, от которых тень артиста становилась все длиннее и длиннее по мере того, как он приближался к кровати Шарль-Анри. После помощи Лини, тому стало заметно лучше, и он должен был очнуться уже завтра. Клемент сел рядом, приблизил лицо к большому, сломанному уху парня и тихонько прошептал: — Я скоро вернусь. Не пугайся, если проснешься, а меня не будет рядом. Я бы дождался тебя, но времени нет. Надо спешить. Поправив одеяло, Клемент задул одну свечу, и взяв вторую, отошел к старенькому комоду, из которого вытащил свою шкатулку. Взяв из нее тонкую, каменную палочку, он надежно спрятал её за пазуху, и облачившись в темную накидку, покинул дом.***
Никто не видел, как маленький, худенький мужчина, скрывающий лицо грязным платком и тенью капюшона, призраком скользил по долине, огибая холм. Сливаясь с деревьями, пробегая через кусты, Клемент тревожил ночной Фонтейн только легкими всплесками луж. Он забрел в дремучий лес, куда даже опытные лесники опасаются заходить. Но Клемент не боялся ни диких зверей, ни вымышленных призраков, ни живых деревьев. Тропинки не было, однако артист шел уверенно, прекрасно зная каждый камушек, прятавшийся под мхом. Наконец он вышел к славному домику, который выглядел так, словно его построили совсем недавно. Дверь даже не скрипнула, стоило ему войти, и половицы не встретили его завыванием. Внутри было тепло — в камине тлели угли. На дубовом столике расположилось несколько чашек, на дне которых плавали чаинки, а с кухни доносился манящий запах запеченной картошки. Однако Клемент знал, что все это — лишь иллюзия, и на самом деле никто в этой хижине не живет. Он прошел на кухню, где прямоугольный стол, накрытый скатертью, чуть не валился из-за количества еды. Сел на стул, спиной к стене. Не притрагиваясь ни к каким вкусностям, он притянул к себе маленькую вазочку и вставил в неё каменную палочку, которую принёс с собой. Позади что-то щелкнуло, и стена отъехала в сторону, ведя к лестнице, утопающей в темноте. Клемент стал спускаться вниз, и когда стена вновь закрылась, пропал манящий запах аппетитной еды, пропало тепло, сменившись запахом сырости и промозглым холодом. Мгла рассеивалась постепенно — факелы на стенах зажигались по-очереди, стоило Клементу ступить еще ниже. Так, спускаясь вглубь земли, он, наконец, добрел до еще одной двери, а за ней уже был мраморный коридор с высокими потолками и старыми канделябрами. Клемент целенаправленно шел в ту единственную комнату, откуда лился яркий свет. Он остановился, заглядывая в щель. Все именно так, как он и помнил: множество склянок, с бурлящей в ней разноцветной жидкостью, подвешенные сухие травы, чашки с животными органами и минераллами земли. Клемент частенько заглядывал так в этот кабинет, но дальше приоткрыть дверь никогда не решался, потому что знал, что может за это получить выговор. Но сейчас ему пришлось войти в заветную комнату. Она оказалась намного больше чем он думал, и вся была обставлена такими же склянками, горелками и приспособлениями для алхимии. В центре, листая книгу, стоял мужчина в темном плаще, а за ним, связанный по рукам и ногам, над потолком был подвешен Аякс. Мужчина в капюшоне заметил гостя, спокойно развернулся к нему, закрыл и отложил книгу на стол. — Добро пожаловать домой, — сказал он, глядя на Клемента. — Я вернулся, хозяин, — кивнул артист, снимая с себя надоедливую повязку.