La Douleur Exquise

Он стоит посреди руин города, а воздух тяжелый от гари. Всё вокруг объято огнем, а земля под ногами трещит. Театр Эпиклез рушится с грохотом, давит собой тлеющие тела фонтейцев. Только гидро-дракон стоит на горе пепла. Нет рядом ни одной живой души, ни единой свежей плоти, ни единой капли воды. Он задыхается, сохнет, но не умирает, потому что ему судьбой уготовано стать зрителем падения Фонтейна. Нёвилет просыпается, хватая руками простынь, а губами воздух. В горле жжет, в груди все горит. Он пытается нащупать рядом тело Риззли, ведь оно у него по-ночам становится прохладным, успокаивающим, но того нет на кровати. А из под двери ванной тянется тоненькая струйка света. Все еще на дрожащих ногах Нёвиллет спускается с кровати. За ним тянется подол ночного халата, который насквозь промок от пота. Нёви открывает дверь в ванную, и когда видит Ризли, сразу же успокаивается. Образ уснувшего в ванне вервольфа действует на него моментально, избавляет от остатков дурного сна. Вода в ванне уже остыла и расходится рябью от храпа Ризли. Тот чуть ведет ухом, когда рядом, на прохладный пол усаживается Нёви, и открывает глаза, немного щурясь от света. — Я уснул, — хрипит он, сглатывает слюну. — Ага, — отвечает Нёви и водит пальцем по водной глади, сосредоточенно разглядывает тело в ванне, думает опустить ли руку, коснуться ли кожи? Но вода начинает волноваться — Ризли встает и вылезает из ванны. Капли капризно пытаются утянуть его назад, но с хлюпаньем падают вниз. Некоторые попадают Нёвиллету на ноги и он размеренно растирает их по сухой коже. — Это же ты принес меня? — спрашивает Нёви, наблюдая за тем, как Ризли обтирается полотенцем. — А кто еще, если не я? — улыбается вервольф и трясет головой, разбрызгивая капли. — Думал, уложу тебя, схожу в ванну и сразу лягу рядом, но, видимо, так устал, что уснул прямо в ней. — У нас было много работы в последние дни. — У нас всегда много работы, — смеется Ризли. Оба в какой-то степени правы. Работы всегда много, но в последние дни ее стало так много, что у них с Нёвиллетом хватало времени только на легкие поцелуи. Засыпали они обычно в своих кабинетах или на диване в кабинете юдекса. В редких случаях удавалось поспать на кровати, а на утро вскакивали, чтобы снова отправиться во Дворец или в Крепость. Пока Ризли растирал себя полотенцем, Нёви отвернулся к ванне. От воды все еще тянуло запахом вервольфа. Прикоснувшись к ней, гидро-дракон ощутил тепло его тела, даже увидел проблески мышц, расслабляющихся под толщей воды. Его собственная кожа обсохла из-за беспокойного сна и он решает немного увлажнить себя. Скидывает халат и опускается в ванну по самый подбородок. Белые волосы водорослями всплывают наверх. — Нёви, вода уже остыла. Давай я наберу тебе новую, — мягко зовет его Ризли и подходит ближе. Вокруг бедер у него обмотано полотенце, но с такого положения Нёвиллет все видит: дорожка из черной поросли волос, тянущейся вверх по сильным ногам к паху. Тело начинает реагировать на воду, в которой недавно нежился Ризли, и под чешуйки попадает его запах, его тепло. Нёвиллет прикрывает глаза от смущения. Он еще не привык ко всем этим новым эмоциям, не знает нормально ли то, что он иногда испытывает к Ризли. Бывают моменты, когда он находит в себе необходимость прикоснуться к вервольфу. В последний раз это случилось недавно, во время очередных переговоров с виконтом дю Бюрэй. Нёвиллета тогда так и тянуло прижаться к спине Ризли, уложить свою голову меж его лопаток и уснуть. Но он сдержался. Еще были моменты, когда губы начинали зудеть. Первое время Нёви считал это реакцией на сухость, но сколько бы воды он не пил, зуд не проходил, пока однажды Ризли не поцеловал его просто так. Зуд прошел. Моментально. А бывают случаи, когда низ живота начинает тянуть так сильно, что кажется, будто одолело несварение. А стоит в такой момент случайно уловить запах Ризли, и становится еще хуже — там снизу все приходит в движение. Вот и сейчас, сидя в ванной Нёвиллет ощущает нарастающее возбуждение. Но он слишком смущен, чтобы говорить об этом, поэтому все глубже и глубже погружается в воду, пока Ризли что-то там щебечет под ухом. Его голос сливается с напором воды, и создается ощущение, будто это он сам обнимает сейчас Нёви со всех сторон, проникает в каждую складку, касается интимных мест. Нёвиллет погружается в воду с головой, и Ризли считает это просьбой оставить его одного. — Не буду тебе мешать, — говорит он и уже хочет покинуть комнату, как слышит всплеск воды. Оборачивается, а Нёви глядит на него испуганно, сидя на полу в большой лужице. Сердце у гидро-дракона стучит, потому что в момент, как он закрыл глаза и ощутил отсутствие Ризли, в груди снова стало горячо. И вновь горящий Фонтейн перед ним, вновь не вздохнуть, не умереть. Даже будучи в воде он чувствовал, как огонь сжигает кожу, возвращая его на пепелище. — Не уходи, — просит он и расслабляется когда Ризли подходит обратно. — Нагреть тебе воду? — спрашивает вервольф, убирая с лица белые волосы. Как всегда нежен, до странности заботлив. — Нет, не стоит, — вертит головой Нёви и позволяет поднять себя с пола. Теперь уже с обоих капает вода. — Не хочешь спать? — Ризли целует пальцы юдекса, тот покрывается мурашками. — Не сильно. — Тогда, хочешь потанцевать? — лукаво улыбается вервольф, делает шаг назад, совершает поклон и вытягивает вперед руку. А Нёвиллет принимает предложение, и сердце от прикосновения его пальцев пылает. Ризли по-щенячьи, поднимает взгляд, чтобы убедиться: да, Нёвиллет согласен. Он осторожно прижимает его за талию. Оба голые, только полотенце вокруг бёдер Ризли еще как-то удерживает их от соприкосновения. Грубым, хриплым голосом Ризли напевает вальс. Первые шаги неловкие, неуверенные, но чем дольше они кружат по комнате, тем больше позволяют себе раскрепоститься. Теплый взгляд серых глаз неустанно глядит на чуть уставшее лицо Нёвиллета. Ризли мягко прижимает его к себе, но не сильно, чтобы не спугнуть своим напором. Он двигается в его темпе, шлепает голыми ногами по лужам, наслаждается тихим вечером с юдексом. А от того веет морем. В глазах его плещется бурлящая волна, кожа его мягкая и теплая, как песок, согретый полуденным солнцем. Волосы — тина, ласкающая руки, губы — сокровище, спрятанное пиратами. Ризли держится столько, сколько может, потому что не хочет давить, не хочет заставлять. Он бы соврал, сказав, что ему хватает легких прикосновений и быстрых, редких соитий, но Нёвилет кажется ему хрупким в его руках, еще не окрепшей жемчужинкой. От того он бережно хранит его, лелеет в душе возможность воплотить в жизнь все свои фантазии. Он так сильно задумывается, что случайно спотыкается о халат на полу, и еле успевает удержать в руках Нёви, склонив его к полу. Тот хлопает глазами, а затем заливается смехом. И море за окном бушует, бьется о скалы, а сердце Ризли в этот момент становится беспомощной лодкой, что уносит на эти скалы. — Теперь пойдем в кровать? — спрашивает он смущенно. Нёвиллет почему-то молчит, виновато отводит взгляд. Ризли ставит его на ноги и замечает скованность в теле, а потом опускает взгляд ниже — гидро-дракон возбудился. Почему же раньше он не заметил этот витающий в воздухе флёр сладкого ромарина? — Ризли, — выводит из оцепенения тихий голос. — Можно мне кое-что сделать? — Что? То есть…да, конечно, но что? Нёвиллет смущен больше обычного. Он делает шаг вперед, опускается на колени и отвязывает полотенце с бёдер Ризли. Тот нервно сглатывает. Член моментально отзывается, ударяясь о щёку юдекса. — Прости, — тут же ретируется вервольф, но крепкие руки Нёви сжимаются на его бёдрах, а взгляд направлен прямо на пах. — Нёви, не обязательно. — Я хочу. — Хочешь? — Не заставляй меня говорить это снова. Тоненький, раздвоенный язык Нёвиллета показывается из-за алых губ, касается головки, и Ризли чуть горбится, пытаясь преодолеть слишком сильное возбуждение. Он неуверенно тянет руки к волосам юдекса, и тот сам подается навстречу, позволяя крепким пальцам зарыться в его белесые пряди. Нёвиллет берет глубже, мягко оглаживает грубую кожу Ризли на ногах и ягодицах и приподнимает взгляд, упиваясь зрелищем. У вервольфа навострились ушки, и чуть показались клыки. Он кажется юдексу красивым, мужественным, а главное — таким правильным. Все эти шрамы на теле не отторгают, напротив, манят ближе, и Нёвиллет берёт еще глубже, доводя Ризли до громкого стона. От его гортанного рыка у Нёвиллета выделяется смазка. Кожа покрывается мурашками и ему хочется снова услышать это. Услада для ушей — словно рёв вырывающейся из подземного вулкана воды. Он двигается навстречу бедрам настолько, насколько возможно, скользит языком по стволу, теребит уздечку. Глаза становятся чуть влажными от накатывающихся слез, которые становятся маленькими жемчужинками, опадающими на пол. Ризли замечает это и выходит из Нёви, но тот продолжает ласкать его языком. — Это было прекрасно, — присаживается он на колени, и мягкими движениями, что так не свойственным его грубым рукам, смахивает остатки слез. — Хочешь, я и для тебя это сделаю? Нёвиллет вертит головой. — Нет…но, можешь помочь мне кое с чем другим? — Все что пожелаешь, моя любовь, — он целует пальцы, счастливо улыбается. Нёвиллет сначала мешкается, но затем встает, отходит к влажной стене комнаты, упирается в нее и выгибается в спине. Разводит ноги широко, насколько это возможно. Одной рукой оттягивает ягодицу и смущенно глядит на Ризли. — Если можно, — скромно говорит он. Вервольф срывается с места. Подбегает к мужчине, падает на колени, глядит на его розовую дырочку и на то, как она реагирует на его сбивчивое дыхание. Он сглатывает подступившую слюну, тянется ближе и проводит по колечку мышц языком. — Мнх, — дрожит Нёвиллет. — Почему раньше не попросил? — с ноткой недовольства спрашивает Ризли, кусает белые ягодицы, сам разводит их руками, проводит языком снаружи и вводит его внутрь, растягивая юдекса. — Не знал…как… — Глупости, Нёви. Ты можешь говорить мне прямо обо всем, что хочешь. — Это не так просто…мнх…я и сам иногда не знаю, чего хочу…ах! Он еле удерживается на ногах, когда Ризли касается его спереди, обхватывает два члена и начинает дрочить. Крышу сносит от таких странных чувств. Нёвиллет не привык, ему становится страшно, но от того, что все это с ним вытворяет Ризли, чуть спокойнее. Стена перед ним начинает плыть, чуть подкашиваются ноги, и когда язык Ризли входит глубже, а рука кольцом обхватывает основание, он выгибается и стонет. Показались вдруг рога, вылез хвост, который со шлепком упал Ризли на плечо. Нёвиллет хочет сквозь землю провалиться. Он поспешно пытается все убрать, но Ризли хватает этот хвост и мягко оглаживает его по росту чешуек. — Ты прекрасен, — шепчет Ризли, целует каждую чешуйку, что так переливается синевой. Нёвиллет чувствует, как вервольф подходит ближе и устраивается меж его ног. Головка касается ануса, и тот сжимается в предвкушении. А хвост продолжают гладить, отвлекая от ласк. В такой мешанине сложно сосредоточиться, и Нёвиллет поддается назад, вводя в себя головку. Он не знает в каком состоянии сейчас Ризли. Не видит как сузились его зрачки, как показались клыки, как встал мех на хвосте и голове. Вервольф жадно впитывает в себя запах Нёвиллета. Полнолуние не скоро, но он ощущает нарастающее зверство. — Что ты хочешь теперь? — спрашивает Ризли, ожидая, что Нёви, как обычно, попросит его остановиться. Но юдекс поворачивает голову — глаза влажные, в них пенятся волны — дрожащими от возбуждения губами просит: — Возьми меня. Рвутся паруса. Пробивает дно. Корабль тонет. А Ризли — капитан, идет на дно к чудовищу, что приманило его своей песнью. К жемчужине, что он смог углядеть через плотно закрытую раковину. Ризли тяжело дышит, пытаясь удержать зверство, но то рвется наружу, потому что в руках у него сокровище. Нёвиллет, извиваясь, напоминает рябь, которая постепенно становится штормом. Его хвост обвивается вокруг шеи, чуть душит Ризли, но тому даже нравится. Он сжимает в руках белые бедра, бросает полуживой взгляд то на искрящиеся лазурью рога, то на рассыпанные волосы на белой спине, то на покрасневшие от его шлепков ягодицы и входит все глубже, потому что Нёви это, видимо, нравится. Ему нравится их размеренность. Нравится, что Нёвиллет открылся ему с такой стороны не сразу. Нравится, что он достигает своего сокровища постепенно, потому что в такие моменты откровения чувства обостряются так, что мир вокруг тонет. Нёвиллет не может больше держаться. Он падает на колени, выгибается еще сильнее и громко стонет, когда Ризли прикусывает надоедливый хвост, что сам подобрался к его лицу. Ризли видит, как краснеют колени юдекса, на секунду останавливается, чтобы рывком поднять Нёвиллета на руки. — В кровать, — хватает у него разума объяснить свои действия одним словом. — Хорошо, — соглашается Нёви. — Поцелуй меня. И Ризли целует. Потому что нельзя идти против своего хозяина, потому что он — преданный рыцарь и сделает все, что от него требуется. Он роняет Нёвиллета на кровать, тихо постанывает от его изящной красоты и заглушает их голоса поцелуем. — Ты красив, — шепчет Ризли, — прекрасен, невероятен. Я так люблю тебя Нёви, люблю до безумия. — …я…тоже, — роняет Нёвиллет и вжимается лицом в крепкое, изрезанное шрамами плечо. Нёвиллет вскрикивает от резкого толчка. Все вокруг словно утонуло в густом тумане, что бывает только на горизонте моря на рассвете. Он боялся своих желаний, боялся своих чувств, ведь плохо понимал их природу, но сейчас хотелось показать эту сторону себя Ризли. Потому что только этот вервольф способен был с такой нежностью принять их — все его стороны, насколько бы ужасными и неприглядными они не были. В серых глазах плещется преданность, теплые руки оставляют следы доверия на влажной, чешуйчатой коже, а с губ срываются обещания быть рядом. — Не уходи, — Нёвиллет обнимает Ризли и шепчет ему в волчье ухо, щурится, боясь снова оказаться на пепелище. — Никогда не уйду, — отвечает вервольф. Это просто слова, что имеют свойство быть ложью, но если они сказаны Ризли, значит являются оплотом правды. Вервольф отстраняется, чтобы опереться руками на кровать и продолжает двигаться, роняя на Нёви капли своего пота. А тот впитывает их кожей, тает от их тепла и видит, как звереет вервольф. Он не страшится, напротив — это приносит ему некое удовольствие. Но он понимает, что Ризли сдерживается. Тот всегда сдерживался и делал все ради Нёвиллета. В этот раз и Нёвиллету захотелось сделать что-то для Ризли. Вода в соседней комнате взволновалась. Всплесками брызнула на пол, а затем утекла в спальню, где единственным источником света были свечи из ванной. Большая лужа приобрела очертания и вот у кровати появляется второй Нёвиллет, но прозрачный, как вода. — Что это? — удивлется Ризли. — Я тоже хочу сделать тебе приятно, — отвечает Нёвиллет и взмахом руки повелевает двойнику приласкать вервольфа. Второй Нёвиллет устраивается позади Ризли, целует его в шею, оставляя влажные следы. Его касания более мокрые, но такие же теплые, как касания Нёви и что более того — от него пахнет их запахом. Это вода, в которой они оба только что сидели, и она впитала горечь металла и сладость ромарина. Водная рука Нёвиллета опускается ниже, проводит по ягодицам, и вервольф рычит еще сильнее. — Ризли, — зовет гидро-дракон. — Я могу? — Можешь. Водная копия Нёвиллета раздвигает ягодицы Ризли, проводит по ним прохладной ладошкой, а затем входит в него. В отличие от настоящего, у этого Нёвиллета всего один член, но даже он полностью заполняет Ризли, отчего тот падает юдексу на грудь. Секунда, чтобы привести дыхание в норму. Он ловит носом такое же сбивчивое дыхание Нёвиллета, целует его грудь, вставшие соски и снова начинает двигаться, поддаваясь навстречу клону, что входит в него сзади. Они находят один ритм и двигаются уже вдвоем. Один входит в Ризли, а Ризли входит в Нёвиллета, и чувства взрываются фейерверками. Руками вервольф хватается за шею Нёвиллета, инстинктивно оглаживает ее, и юдекс понимает его желания. — Ризли, — пытается привести того в чувства. — Если хочешь, то ты можешь. Ризли прикусывает нижнюю губу. Нёвиллет под ним чуть отталкивает его, чтобы лечь на живот, выпячивает попу, утягивает на себя драконьим хвостом и убирает с шеи волосы, выставляя белую, влажную шею. — Я не могу, — борется Ризли и задыхается от того, как глубоко входят в него, как глубоко входит он. — Это все зверство…я скоро успокоюсь. — Но я хочу. Хочу, чтобы ты укусил. И Нёвиллет зарывается в подушку от смущения, рвет ее пальцами, потому что сам уже на пределе от того, как внутри набухает узел. — Нёви, — горячее дыхание опаляет шею, Нёви дрожит. — Ты самая прелестная жемчужина во всем Тейвате. Ризли Кусает. Оставляет след. Слизывает сладкую струю крови и снова рычит, потому что водные руки клона Нёви обволакивают тело, обнимают сзади. А хвост из плоти и крови стягивается на талии, притягивает ближе и просит входить еще сильнее и глубже. Ризли делает еще несколько толчков, пока не изливается внутрь. Только сейчас он замечает, что изорвал простынь, что прокусил шею глубже нужного, что вылезли когти и клыки и с опаской переворачивает Нёвиллета, все еще не выходя из него. А тот тяжело дышит, смотрит на него мутным взглядом. Живот у него в сперме, ведь он кончил вместе с ним. Рога искрятся, чешуя переливается. Он взмахивает рукой, и вода выходит из Ризли, становится лужицей, что утекает в слив. — Спасибо, — шепчет Нёви, нащупывая укус на шее и сладко-сладко улыбается. — Теперь ты точно мой. Ризли с облегчением падает сверху, накрыв всем телом. — Я всегда был твоим, — ласкает ухо, прикусывает кончик. Он крепко обнимает его, и так они погружаются в сон на изорванных, влажных простынях.

***

Нёвиллет просыпается от того, что Ризли облизывает его сзади. В глаза слепит солнце, и тот хочет подорваться с кровати, но тело не слушается. Тяжелая рука вервольфа крепко прижимает его к себе, удерживая за бока. — Поспи еще, — шепчет вервольф на ухо и зализывает укус, точнее, любуется им, нарадоваться не может. — Надо работать. — Какое-то время мы не сможем выйти. И Нёвиллет чувствует узел в себе. Ризли все еще внутри. Он проводит рукой по низу живота, еле слышно выдыхает и тело само выгибается навстречу, елозя под одеялом. — Угх, Нёви, что ты… — Мы все равно не можем выйти, верно? Ты сам сказал, — он поворачивает голову, целует смущенного Ризли в кончик носа и отворачивается, потому что краснеет от собственных слов. А Ризли снова рычит ему в ухо, и начинает двигать бедрами. Он водит носом по белым волосам, лижет укус, целует шею и стонет в дрожащее ухо гидро-дракона. Нёвиллет прижимает к себе его крепкие руки, целует пальцы, упивается его объятиями и не боится закрыть глаза, потому что знает, даже на пепелище, даже среди горящего Фонтейна рядом будет Ризли, его преданный, горячо любимый chevalier.