Вечные дети

В лазарет за Денисом прибежала Оля: ее воспитанники, были на самом деле самыми сложными. Именно от них приходилось ждать удара: все возможные перегревы, переохлаждения и отравления — должны были происходить именно у младшего отряда. А вожатыми их были, конечно, две самые очаровательные девушки. Одна — веселая Оля, вторая — задумчивая Вероника. Она и осталась на пляже с вдруг занемогшим Пашей. Денис не стал спорить с разумностью их решения и принял вызов — отправился на пляж, не настаивая не доставке Паши в лазарет. Захватил с собой аптечку, фонендоскоп и тонометр и пошел за Олей. Пляж впечатлял: на нем не было обилия отдыхающих и продавцов кукурузы, зато почти восемьдесят детей от шести до восемнадцати создавали сумбур несравнимый со всем, что можно было засечь на общественном пляже. Младший отряд имел свою часть пляжа и моря, отделенную от старших, но тех было отлично видно и слышно. Дэн не собирался смотреть, но водную баталию пропустить было сложно. Леша, так и не сказать уже было, что вчера умирающий от неизлечимой болезни, вел в наступление клин из своих ребят: они сминали линию обороны более многочисленного второго отряда, который компенсировал отсутствие тактики энтузиазмом и числом. Дэн успел подумать о том, что неплохо бы им попытаться взять клин в окружение, а потом сосредоточился на Паше. Младший отряд своим полным составом стоял у лежака, окружая Пашу сочувствием. Паше это льстило, и он поощрял зрителей тихими стонами. Но при виде такого серьезного человека, аж в брюках, присмирел и стонать перестал — валяться в лазарете не хотел, конечно, никто. Дэн послушал сердце, померил давление и температуру, успокоил вожатых, велел Паше пока отдыхать в тени и пить побольше воды, а после обеда зайти показаться. — Слишком много впечатлений, — резюмировал Дэн. — Я посижу с ним, идите с детьми купаться. — Точно? — удивилась Оля. — Мне все равно, где сидеть, — Дэн пожал плечами. — А нет никакой причины лишать всех остальных радости. Он может и здесь передохнуть. В лазарете-то скучно, да? — обратился он к Паше, и тот закивал. Дэн не знал толком, почему захотел остаться, ведь мог тоже отвести пацана в лазарет, но и ему гораздо больше нравилось быть здесь, а не в прохладе лазарета в компании Анны Николаевны. Дэн принес Паше бутылку с водой, водрузил на лоб прохладный компресс, а сам повернулся к морю. Отчаянный бой близился к завершению — второй отряд отступал, так и не перейдя в окружение, а старшие ликовали. Дэн почему-то подумал о том, что скоро они выйдут на берег, и тогда Леша, наверное, заметит его… Странная была мысль — заметит и заметит, у него же и на берегу дел полно. Но сначала Дэна заметил Женька. И пожалел, что он так далеко. Как ни странно, от компании Дениса Женька бы не отказался, но подходить самому не хотелось. Тем более, что Денис был при исполнении, то есть не Денис, а Денис Александрович. Битва подходила к концу: на удивление, в этот раз тактика победила, и Волк довольно отфыркивался, принимая восторженные поздравления Женькиных соотрядовцев. Ира раскраснелась и подарила Сереже неожиданный поцелуй, от чего тот залился румянцем, сделавшись красным, как помидор — Женька отвернулся, тут же наткнувшись взглядом на Веру. Она, как и он, не участвовала в игрищах, зато сидела у кромки воды, опустив в нее ноги и концы волос, точно русалка. Лицо ее было вдохновенным, словно она ворожила. Обернувшись, она заметила Дэна и замерла, распахнув глаза. Женька прикрыл лицо руками, он предпочел бы не замечать всеобщего любовного безумия. Ему хватало своего. Он понял, что точно, как Вера на Дениса, помимо воли, смотрит в волны, выискивая Гошу. Желая, чтобы тот заметил, чтобы… подошел? Волк вышел на берег, встряхивая волосами, как большой пес, брызги летели во все стороны. Гоша выбрался следом, сделал несколько шагов и уронил себя на песок, раскидывая руки, пока Дина отправляла их ребят сушиться и греться на лежаках, а третий отряд под руководством Вани захватывал море. Волк заметил Дениса чуть раньше, чем они победили. Хорошо хоть, что победе это не помешало, ведь Волк залип, теряя бдительность. Но его пацаны уже были в ударе — это решило исход, а может его решил Гоша, который в этот раз как-то мало, без энтузиазма, подсказывал своим. Волк решил, что уделил совместному досугу и развлечениям ребят уже достаточно времени, можно было и на перекур, точнее подойти к Дэну, что Волк и сделал. — Привет, ты снова на посту? — улыбнулся Волк, усаживаясь прямо на песок возле Дэна, а потом обратился к Паше: — Что же ты занеможил, дружок? Купание могло бы освежить тебя, что скажешь? Паша оживился, приподнимаясь: — Я бы с радостью! А что… можно? — закончил он, неуверенно глядя на Дэна. Доктор явно внушал Паше трепет и уважение. Дэн посмотрел на Лешу недовольно, а потом ответил Паше: — Чуть позже. Они же вернутся и потом пойдут снова. Вот тогда, если тебе не станет хуже. И хотя замечание Леши было неуместным, Дэн понял, что вообще-то рад его приходу. — Видел вашу победу. Над превосходящим числом противника — очень впечатляет, — Дэн по-доброму усмехнулся. — Но конница, конечно, и должна была одолеть пехоту. — Техника решает на поле боя, — серьезно добавил Паша, заставляя и Дэна, и Лешу едва не прыснуть от смеха. — Это не техника, это… девочки. Наши не постеснялись сделать второй этаж, что позволило атаковать в четыре руки и две ноги, а девочки среднего отряда застеснялись, так что… Как говорится: «ищите женщину». Запомни мои слова, малек… — изрек Лешка глубокомысленно. Паша смотрел на него и явно впитывал. — Он перегрелся? — спросил Волк у Дэна. — Часто это с ними? В смысле… у тебя много работы сегодня? Лешке ужасно хотелось что-то сделать? Дурацкое и вольное… Что-то вроде того, чтобы позвать Дэна искупаться. А тот выглядел таким… серьезным, таким, что это лишь раззадоривало сильнее. Лешка дошел до мысли, что… Стоило, наверное, сдержаться, но он тут же озвучил: — Не хочешь искупаться сам? А то дела-заботы, а солнце-то припекает. Я бы мог посидеть тут с мальком, чтоб его не смыло. Дэн смотрел на Лешу с каким-то смешанным чувством, настолько смешанным, что даже его оттенки выделить было сложно. — Плавки не захватил, — улыбнулся он. — А у тебя свои мальки есть. Но, как ты говоришь: за попытку спасибо. Но такой важный человек, как я, просто не может брызгаться с детьми. — А без детей? — уточнил Лешка, прикрывая ладонью глаза от солнца, но продолжая рассматривать Дэна и из-под руки. Дэн улыбнулся, и ответ сорвался у него чуть раньше, чем он понял о чем он: — Это приглашение? Я видел тебя в деле — у меня нет шансов, я пойду ко дну. Паша захихикал и, встречая вместо осуждения веселые взгляды, веско вставил: — Волк такой. Дэн похлопал мальчишку по плечу и кивнул, а потом снова не удержался от подколки: — Возможно, когда ты перейдешь в старший отряд, он станет скучным Алексеем Дмитриевичем и будет мониторить ваши купания по секундомеру. Подкалывал Дэн естественно Лешу, но Паша, впечатлённый предсказанием, уставился на него, а потом почти с ужасом перевел взгляд на Лешу. А Лешка лажал. Он прокручивал в голове фразы: «Это приглашение?» и «Я пойду ко дну,» — одну за другой. Оказалось трудно отвлечься, словно, как и в Могильнике, Дэн вдруг занял все мысли. Только вот причины к этому Волк больше найти не мог. Он просто уставился на Дэна, и так захотелось найти его ладонь. Волк пораженно понял, что… Кажется, выбор его очевиден. И да, это было приглашение. Но он заметил Пашу все же раньше, чем озвучил все это. Зато рассмеялся: — Не бойся, малец, когда ты пойдешь в старший отряд, я все еще буду чертовски молод. И я… НЕ каюсь. Так что твоему безудержному веселью никто не помешает, а вот твоим детям, может, не повезет. — Детям? — пролепетал Паша, смешно разинув рот, его сознание явно не вмещало в себя факт о наличии у него когда-либо детей. Волк усмехнулся, и переключился на Дэна: стоило приберечь свои внезапные откровения на момент, когда они будут одни, и Лешка нашел другой ответ для Дэна: — Я тоже видел тебя в деле. Это наводит на мысли… — На какие? — удивился Дэн. Он не понимал: Леша видел его только в лазарете, на осмотре и когда он лечил его и Веру, и было трудно связать это с брызгами и купанием. — Что в любом деле, ты хорош настолько же, — Волк почти пришел в себя и снова потрепал Пашу по голове, — и в плавании, тоже. Тем более, что… Я не собираюсь тебя топить, — Волк улыбнулся, поворачиваясь к Паше. — Расслабься, малец, это будет еще не скоро, так что не стоит и думать. Паша выдохнул, хотя не расслабился. Он словно… Как и многие дети, не знал, но чувствовал, что лишний. А к ним уже спешила целая толпа мальков: частично раскрасневшихся, частично синеющих губами. А Оля и Ника вдохновенно хлопали над ними крыльями полотенец. Все они вызвали в Паше большое оживление, а в Волке… странную досаду. К ним уже подошла Оля, и Дэн просто улыбнулся ей, обозначая, что с Пашей все хорошо. — Нам зайти после обеда? — Оля присела на лежак и погладила Пашу по плечу. — Только если ему снова будет нехорошо, но я думаю, обойдется. Дэн не спеша поднялся с лежака и протянул Леше руку: — Идем? Волк без раздумий принял руку Дэна, поднимаясь за ним, даже… Опираясь на него? Расходиться не хотелось, но Волк не мог найти повода, чтобы задержаться. Зато заметил, что Женька… Изменил своей верной сосне и причалил к Гоше. — Ты… должен идти? — немного печально спросил Волк Дэна. Он предпочел бы, чтобы Дэн задержался еще немного. Но… жизнь к сожалению не строилась в соответствии с Волковыми хотениями и нехотениями. Приходилось подстраиваться. Дэн задумался. — Нет, все дети здесь, даже логичнее наблюдать поблизости… Но мне надо обговорить это с медсестрой, так что… Может, завтра я еще вам надоем, а пока резвитесь без надзора. Дэн улыбнулся и отпустил руку Волка. Хотелось сказать еще что-то, вроде: «Увидимся на обеде», но Дэн вдруг смутился и отвернулся.

***

Женя какое-то время разглядывал спину Гоши. Тот явно не боялся ничего, даже солнца. Только бандану на голове поправил. И можно было сколько угодно сидеть тут и ждать у моря погоды. И… возможно, не дождаться. Никогда. Женька не любил полагаться на волю случая, а Гоша пока еще был один: его мальки теперь под руководством Дины готовились к своему матчу, позабыв на время о вожаке. И Женька поднялся с подстилки и двинулся к Гоше, обходя лежаки. Женька опустился рядом без всяких приветствий и уставился на воду, только бы не буравить Гошу взглядом. На солнце было жарко, и пот теперь струился по позвоночнику, затекая в шорты, а коленки стремительно нагревались, обещая обгореть, но Женька собирался потерпеть. Ради того, чтобы позвать Гошу на свидание можно было пережить неудобства. Тем более, что ситуация была… отличной — Гоша ведь заранее пообещал согласиться. Значит, тревожиться было не о чем, только сердце отчего-то все равно стучало, как бешеное, а дыхание прерывалось. Женька чувствовал себя совершенным идиотом. Женька не отбрасывал на Гошу тени, но Гоша все равно почувствовал его приход, и приподнялся, чтобы лучше видеть его. — Жарко, Жень, — протянул Гоша. — А ты при параде, как доктор. Но он-то на работе, а ты? Гоша знал, что дразнит сейчас в лучших традициях Волка, но останавливаться не собирался. Он с ленивой улыбкой рассматривал Женьку, позволяя мыслям течь, отмечая как Женька выглядит, как слабый ветерок колышет его почти распахнутую рубаху. Гоша и раньше, конечно, разглядывал Женьку, но теперь… Делал это чуть иначе. Словно оценивая. — Надумал купаться? Женька удивился, даже не сдержавшись, окинул себя взглядом: коленки сверкали на солнце, манжеты рубашки были присборены к локтям, волосы, наверняка, безбожно растрепались… — Это… Не парад, — серьезно ответил Женя. — Это поразительно вольная форма одежды. Я даже… надел шорты! — Женька закусил губу, понимая, что… ведь сделал это специально, из-за Гоши! — А рубашка — это не роскошь, а спасательный костюм. К тому же… Она красивая. Тебе… Не нравится? Женя не запнулся, он величественно замолчал, обдумывая теперь вопрос Гоши. Ответ на него отчего-то не находился так быстро, как на инсинуации Волка. Женька вдохнул, выдохнул, потянулся за сигаретами, нашел их в кармане, вспомнил, что вокруг куча народу, осекся, зато понял, как ответить: — Надумал. Но не здесь и не сейчас. Слишком много… не зрителей даже, но локтей и пяток вокруг. Ты… пойдешь поплавать со мной после отбоя? Это ведь романтично, как ты хотел, — закончил Женька стараясь, чтобы его слова не прозвучали вопросом. Гоша засмеялся, и накрыл ладонь Женьки своей, чтобы тот не вздумал сбежать от возмущения. — Все еще слишком для второго свидания, но как отказать? И, конечно, твои рубашки не могут не нравиться. Считай это завистью, у меня ничего такого не водится. Придется вечером нацепить мой наряд для отчетного концерта. А доктор тоже не на параде, а на работе, — Гоша сделал легкое ударение на этом слове. — Как и ты? Гоша чуть вздохнул, он вдруг понял это про Женьку, а теперь стоило как-то пояснить? — Ты не расслабляешься, словно всегда ждешь зрителей. И, пожалуй, у меня просьба. После отбоя я буду при параде, а ты — просто. Я такого, кажется, еще не видел. Женька отвел волосы от лица, глядя на Гошу из-под длиннющих ресниц. Его слова были опасны. Женька чувствовал их, как… Лезвие, что чертит полоску по вене, но странно… млел? — Видел. Как раз ты — видел. Но истерика… не в счет. Я… обещаю. Здесь в 12:12. И… Ты можешь быть любым, — выдохнул Женька, губы ныли, намекая, что у этого разговора должно быть совсем другое, простое продолжение… Женька надеялся только, что Гоша не попросит его потом сделать такое… И для остальных. Даже подумал, что нужно бы напомнить Гоше не говорить ничего Волку, но язык не повернулся, а Волк уже шагал к ним широким размашистым шагом, с бесцеремонной рожей и наглой улыбкой, и Женька скривился, понимая, что ему пора. Гоша помотал головой: — Ты вел себя, как ты, а одет был… как доктор. Но тебе это не так подходит, как ему. Аккуратный и вежливый парень… Это не твое, Жень. Ты другой, и этого не стоит так уж стеснятся. Такие, как он редкость, такие как ты… Еще большая. Так что — буду ждать. Женька кивнул задумчиво и почти растаял в воздухе — говорить с Волком в его планы не входило. Нужно было… Подумать. И прийти в себя. Потому что Гоша странно выворачивал душу. А приходилось ждать до вечера. Гоша отпустил Женькину ладонь и сел на песке, глядя, как подходит Волк. — Что по плану? Заплыв на скорость? — Отчего бы и нет? Но я бы предпочел сначала прояснить, что хотел от тебя мой братишка-придурок. Хотя… не слушай меня, сейчас все люди кажутся мне придурками. Ну… почти все, — признался Волк, и в точности тем жестом, что Женя до, попытался найти в кармане свои сигареты, но остановился, вспомнив, что на нем купальные шорты. — Какой ты неэтичный, — Гоша чуть запрокинул голову и похлопал по песку рядом с собой. — Я вот не спрашиваю, что ты хотел от доктора. Это и так очевидно. Поэтому я дам тебе совет. Волк упал на песок и недоверчиво оглядел Гошу. — Какой такой совет? — Когда захочешь взять его за руку или, прости Господи, поцеловать, спроси разрешения. — Что? — спросил Волк ошарашенно, но задумался всерьез. Гоша всегда бил не в бровь, а в глаз и в прямом, и в переносном смысле. Но обычно не в Волка, и Лешка предпочел не развивать тему, зато все его вопросы о Жене тут же отошли на второй план, а потом и на десятый. Вокруг них собирались ребята под предводительством, как бы Володи, но на самом деле Славы, и они жаждали деятельности.