Предзнаменование смерти

Едва холодная поверхность кристалла коснулась ладони, слегка обжигая кожу древней магией, как князь провалился в уже привычную ловушку, не ощущая присутствия Нисы, но на грани сознания понимая, что в реальности она все еще с ним. Открыв глаза в совершенно незнакомом месте, Мозенрат удивленно прижался лопатками к теплой стене, на которой плясали блики от огня. Полутьма комнаты разрезалась благодаря невероятному количеству свеч, расставленных по небольшому помещению, и канделябров на стенах. Посередине стояла широкая, на вид очень мягкая кровать со множеством подушек всевозможных цветов, заправленная алыми простынями. Над кроватью струилась невесомая полупрозрачная тюль, едва не касаясь прикроватных тумбочек, на которых расположились всевозможные масла и благовония. Запах лаванды и муската дурманил сознание, вновь погружая его в состояние транса, а конечности непривычно одеревенели и совершенно не поддавались контролю. Едва ощутимое ранее желание вдруг взыграло с новой силой, разгоняя кровь и учащая сердцебиение. Мягкая пелена перед глазами после выпитого затуманивала разум, подкидывала странные образы и ощущения чего-то горячего, чего-то, что может прижаться к тебе и ослепить накалом страстей. — Что происходит, Ниса? — князь со смущением выдохнул, прикрыв глаза и поддавшись сладкому наваждению, разрастающемуся заразой под кожей. Вдруг груди князя коснулось что-то теплое и невесомое, скользнув под воротник и принявшись гладить шею и ключицы. Приоткрыв глаза, парень увидел совершенно прекрасную девушку с алебастровой кожей, темными, как самая жаркая ночь, глазами и длинными распущенными черными волосами. Из одежды на незнакомке были лишь совсем прозрачный топ, совершенно не скрывающий выпуклую грудь с твердыми темными ореолами сосков, и набедренная такая же прозрачная повязка дерзкого розового цвета. Мозенрат попытался дернуться в сторону от шаловливых тонких пальчиков девушки, но тело отказалось ему подчиняться. — Ниса! — колдун вознес глаза к темноте потолка, силясь выглядеть там усмехающееся лицо джиннии. Но ее там не было, и пустые молитвы разбились об пол под ногами красотки, что вовсю расстегивала его закрытые одежды, ловко управляясь с завязками. — Я не хочу… прекрати… прекрати… Извернувшись и, наконец, обретя хоть какое-то самообладание, князь перехватил руки нахалки, за мгновение до того, как его верхняя одежда оказалась на полу, оставляя парня в одних лишь штанах. Девчонка жадно облизнула губы, с расширенными зрачками осматривая блестящую от пота бледную грудь парня, плоский живот с очертаниями тугих мышц и темную дорожку волос, заигрывающе скрывшуюся под резинкой шаровар. — Я не хочу этого… — вновь с мучением прошептал парень, чувствуя, как стало тесно в штанах, как жар прилил к щекам и дыхание участилось. — Это же харам, черт возьми. И ты… ты не обязана… кто ты такая вообще? Но князь понимал, кто перед ним. Очередная пустышка, играющая роль под властью великого кукловода, чей образ навеян чарами, которые могут в любой момент разбиться, разлететься в прах. — Понятно… — его тон стал более осознанным, принимая угрожающие нотки. — Давай ты не будешь меня трогать, хорошо? Иначе я вырву твои руки с корнем. Но ненастоящая девушка была глуха к его словам, вырвавшись из хватки и припадая почти обнаженной грудью к его, целуя в шею страстными жаркими поцелуями и спускаясь ниже до груди, руками трогая косые мышцы на торсе. Внезапно маг ощутил, как невидимые нити проникают ему под кожу, лишая контроля и вынуждая руки безвольно опуститься по швам. Мозенрат запрокинул голову, ударяясь затылком, не в силах противиться воли той, которая буквально сковала его по рукам и ногам. Он мог лишь ощущать, но двигаться стало невыносимо тяжело, будто на каждую из конечностей положили по несколько мешков с булыжниками. Слабый стон, сорвавшийся с губ красотки, дошедшей до живота и упавшей перед князем на колени, сулил долгожданное наслаждение, будто она ждала его целую вечность. Князь и сам хрипло застонал, когда ощутил чужую ладонь на своем паху, которая крепко стиснула ствол его органа и провела вверх и вниз через ткань. — Прошу… — вырвалось изо рта, и Мозенрат сам не мог понять чего просит в тот момент — продолжения или остановки? Он вообще никогда ничего не просил так искренне, как сейчас, а потому едва не задохнулся от невыносимого жара под ребрами и испепеляющего желания взять эту девчонку прямо сейчас, наплевав на собственную гордость и то, что все это — театр. «Аккуратнее со своими желаниями» — прошептал в его голове соблазнительный голос джиннии, и едва Мозенрат успел опомниться, как по его телу зазмеились еще пара рук. Распахнув от испуга глаза, князь задышал так часто, что едва не потерял сознание, увидев перед собой еще двух девушек. Они были прекрасны, абсолютно разные, но невероятно красивые. Пока брюнетка ласкала его через штаны, целуя в живот, рыжеволосая потянулась к его уху, покусывая мочку и обхватывая горячими пальцами шею, где так сильно билась венка. А блондинка сделала шаг назад, не отрывая задорных глаз от Мозенрата, и скинула с себя то неглиже, в котором находилась, оставаясь абсолютно обнаженной. Ощущение чужих прикосновений, наглое разглядывание доселе неизвестного на чужом теле отозвалось вспышкой боли в паху и жалобным стоном колдуна. Он никогда прежде не оказывался в подобной ситуации, а потому не знал, что делать, как вырваться отсюда и что вообще должен чувствовать, ведь все ощущения не поддавались простым словам. Это был просто экстаз с безоговорочным страхом и трепетом, который кружил голову похлеще выпитого вина, распалял внутри первобытное пламя желания, вынуждал скрести стену пальцами и не моргать, чтобы поддержать хоть какую-то иллюзию контроля. Будто если он моргнет, то они сделают вещи гораздо хуже, чем делают сейчас. — Прекрати!.. — едва не закричал князь, но его руки были словно скованы цепями возле стены и отодвинуться возможности не существовало в этом мире страсти. Шепчущая какую-то неясную чепуху на ухо рыжеволосая, повернула его голову к себе и накрыла губы долгим, глубоким поцелуем, врываясь в его рот языком и трогая небо. Мозенрат зажмурился, но не закрыл рот, позволяя незнакомке хозяйствовать там, а в голове его прочно засели совершенно непристойные образы и впервые появившиеся идеи о том, что же с этими иллюзиями можно сделать. Мысли о Нисе отошли на второй план, растворяясь в игривых глазах девушек, которые оказались все разом обнажены. Блондинка ласкала свою грудь, томно глядя в его глаза и призывая поддаться наслаждению. А руки двух остальных слепо шарили по его телу, и начали стягивать штаны. Едва чужие пальчики ловко юркнули под ткань шаровар, как Мозенрат будто протрезвел, резко втянул воздух в легкие и стал отбрыкиваться насколько это возможно от чужих ласк. — Нет! — повернутые к нему лицом девушки вмиг показались до странности знакомыми, с острыми чертами лица, в чьих глазах вдруг заплескалось расплавленное золото. — Это все ты! Прекрати немедленно! Злобный взгляд брюнетки, что все еще сидела на коленях, обжигал, а рыжеволосая от недовольства оскалила идеальный ротик, показывая ряд белоснежных зубов. И только блондинка осталась в стороне, недовольно цокая и качая головой. Гнев Мозенрата внезапно притупил все остальные чувства, и помог ему выбраться наружу, напоследок подкинув образ рассеивающейся в тумане комнаты. Ниса с удовлетворением усмехнулась, глядя на часто вздымающуюся грудь Мозенрата и его скривленное лицо. Он вдруг распахнул глаза, часто глотая ртом воздух и выискивая взглядом что-то по комнате, слепо шаря по телу руками и проверяя наличие одежды. Однако, его возбуждение не заметил только спящий Ксеркс, и Ниса криво усмехнулась, скользнув взглядом по бугру в штанах колдуна и моментально испытав смущение. — Кажется, перебор, поторопила события… — тихо шепнула она и уже хотела бы встать, чтобы ретироваться, как колдун опомнился и схватил ее за руку, дергая обратно к себе. Он до боли сжал ее запястье костяными пальцами, а второй ухватился за острый подбородок так, что искры едва не брызнули из золотых глаз. — Что это, мать твою, было? Почему ты не выпустила меня, когда я приказывал? — зловеще процедил Мозенрат, бегая глазами по краснеющему лицу девушки и замечая, как та начала дрожать или от сдерживаемого смеха или страха. Ему было по душе второе. — Перебор? — Ты же хотел посмотреть, что упускаешь, вот я и показала одну из прелестей того, когда тебя любят! — пискнула Ниса, пытаясь вырваться из его рук, но князь только стал ближе, угрожающе дыша в ее губы и сверля неистовым взглядом. Он все еще ощущал тот трепет и злость под кожей, наравне с болезненным возбуждением, которое отдавалось в паху и ныло. — Прекрати это делать! Она извернулась, уменьшилась и вновь стала нормального размера, отойдя на пару шагов от диванчика и наконец сбросив с себя чужие руки. — Это было противозаконно с точки зрения морали! — разозлено воскликнул Мозенрат, следом подскочив на ноги и ненароком разбудив Ксеркса. Угорь сонно заворочался и свернулся клубком, решив не встревать в новый горячий спор. — Я думал, ты покажешь мне цветочные поля, гребанную радугу над головой и красивую девушку подле меня и трона, но все, на что хватило твоей фантазии, — это грязный разврат! Он дернулся и быстро схватился за девчонку, прижимая ее к двери в свою спальню и не позволяя вырваться. И только где-то на задворках осознанности Мозенрат понял, что она всегда может сбежать если того захочет и никакие руки ее не удержат. От этого становилось еще более противно, и он снова надавил на нее, вырывая из груди хрип. «Раздавить, сломать, заставить чувствовать себя униженной» — билось в его голове и постепенно умирало под натиском усталости. — Ты же не хочешь причинить мне вред, — она вдруг усмехнулась, сквозь призму легкой боли и недовольства. Князь вздернул бровь, а Ниса легким кивком головы указала куда-то вниз. Осознание прошибло током напряженное тело, стоило почувствовать, чем же он прижимался к ее животу, сгораемый все тем же ломающим ребра желанием. Высвободив Нису, он отшатнулся и вернулся на свое место, резко качая головой в стороны и пытаясь привести себя в чувства. Схватив полный вина бокал, он опустошил его в один мах, даже не поморщившись и не поглядев на девчонку. — И вообще это был не грязный разврат, а всего-лишь страсть, присущая отношениям, — заговорщицки пояснила девушка, не теряя краску на лице, ведь она тоже видела все, как и Мозенрат. — Страсть, — с неподдельным потрясением протянул маг, — мне оно не нужно. Думал, у тебя другое представление о любви. — Ладно, прости! — она сдалась, всплеснув руками. — Я всегда перегибаю, и не всегда знаю, что именно желаю показать, обычно все происходит как-то само по себе, на ходу… — Проехали, — парень лениво отмахнулся, постепенно придя в себя и разливая новую порцию вина в бокалы. Ему уже осточертело спорить с ней и припираться, ведь толку от его угроз пока не было. За окном уже давно наступила ночь, и тишина окутала замок и пустыню, однако спать не хотелось, особенно после произошедшего. — Грешу и каюсь, грешу и каюсь, черт побери, — заворчала девушка, хватая свой бокал и жадно делая смачный глоток. Мозенрат усмехнулся, сбросив былое возбуждение и поддавшись сладкому опьянению, что вновь снизошло до него. Из ниоткуда вдруг полилась достаточно приятная мелодия, и голос мужчины завел песню, бросаясь томными словами и распаляя внутри новый огонь. Князь кинул взгляд на ту штуковину, что образовалась на полу возле столика и источала музыку, а затем на Нису, прикрывшую глаза и тихо напевающую в такт. — И как это переводится? — выгнул бровь колдун. — Черт, сейчас… помнишь, что я обещала познакомить тебя с творчеством Элвиса? Она взмахнула руками, и вдруг музыка началась по новой, и Мозенрат неожиданно стал понимать странный, неизвестный до этого язык как свой собственный. Это было так странно, когда знания сами собой плывут от уха до уха и приносят удовольствие, оттого маг подсобрался и стал внимательно слушать, хотя никогда не являлся фанатом музыки и тем более Элвиса.

Мы в западне, И не выбраться мне, Любовь к тебе ведь так сильна… А тебе не понять, Что заставляешь страдать, Совсем не веря в мои слова…

Тьма за окном всколыхнулась и порыв ветра ударил в окно, вынуждая перевести взгляд в ту сторону. Но только повернув голову, Ниса встретилась с черными глазами, которые намного темнее самой ночи, и тайны, скрытые внутри, внезапно призывали к себе. Ухмыльнувшись, девушка встала на ноги и протянула князю раскрытую ладонь. Он выгнул бровь, явно не готовый к чему-то и не совсем понимающий чего от него хотят. — Потанцуем? — поддавшись легкости голоса и непринуждённости, с которой девушка это произнесла, князь поднялся на ноги и неуверенно вложил свою руку в ее. — Я не умею, — поделился парень, но Ниса уже взяла его в оборот, положив обе его руки себе на талию, а свои закинув на худощавые плечи, скрытые только рубахой. — Не страшно. И повела в незатейливом танце, просто переставляя ноги и покачиваясь едва заметно в стороны. На губах от этого расцветала улыбка, а князь наоборот хмурился пуще прежнего, пытаясь понять танец и полностью вникнуть в движение ног.

Не сделать и шага вперед Когда доверия нет Мечты не долог полет, Имея подозрений след.

— Мне казалось, что танцы — это утомительно, — вдруг отозвался князь, перехватив инициативу в свои руки и теперь крепко ведя в незатейливых движениях. Ниса про себя подумала, что это самый талантливый ученик, которому достаточно один раз что-то показать — и он это сделает. — Если ты будешь править, то званые ужины и балы — неотъемлемая часть царствования… — …и интриг… — И тебе придется научиться, иначе незачем приходить туда, — закончила девушка и улыбнулась краешком губ, отводя взгляд чуть вправо и глядя в окно поверх плеча князя. — Хорошо, что мне повезло с партнером, — весело хохотнул Мозенрат, неосознанно проведя большими пальцами вдоль талии девушки, а у той от такого жеста голова пошла кругом. Она краснела под взглядом ядовитого змея, который только и ждал, когда она потеряет бдительность и голову. — Кстати… насчет правления. Я немедленно планирую выступить на свою родину Упанистан и захватить его. Один мощный удар — и сердце остановилось в грудной клетке. Больше всего Ниса боялась именно этого момента, и он сразил ее словно гром среди ясного неба, ведь она наивно полагала, что еще сможет отговорить князя от подобных затей.

Сохрани любовь, Высушив слезы вновь Не губи красоту, что вместе познали.*

— Конечно, — сглотнула девушка, переключая музыку незатейливым щелчком пальцев на следующий мелодичный трек. Ноги совершенно не хотели слушаться, особенно после почти двух бутылок вина, и джинния с трудом ступала так, чтобы не отдавить своему партнёру ноги. Хотя, не сказать, что ее бы данное обстоятельство сильно расстроило. А вот Мозенрат стал более уверенным, и едва девушка привела голову и мысли в порядок, как над ухом послышался его горяченный шепот: — И ты едешь со мной. Нису будто бы ударили по голове чем-то тяжёлым, но она продолжала по инерции двигаться, словно бы на ее руках были тонкие ниточки, за которые дёргал кукловод сверху. Выдохнув, чуть отстранилась и посмотрела на князя снизу вверх. — И не смей мне перечить больше. Не нужно думать, что ты сумеешь повлиять на меня или изменить благодаря любви или еще какой чуши, ведь я — такой, какой есть. И если джинн вместе с Аладдином вмешаются в наши планы по твоему наговору, то я непременно воспользуюсь своим вторым желанием и отошлю эту компашку на дно океана. В глазах на секунду потемнело, а на шее затянулась тугая петля. Ниса и без того не желала ему вредить, но сейчас даже крохотные шансы все исправить безнадежно утрачены. Бледные пухлые губы растянулись в довольной усмешке, обильно пропитавшись ядом от вида отчаяния девушки. И этот яд капал с его лица на ее, и Ниса буквально доживала последние мгновения, отравленная каждой клеточкой своего тела. Поворот, ещё один… ее будто бы заколдовали, и тело совершало движения против воли, подчинившись воле другого… а Мозенрат наклонился к ней на очередном повороте и выдохнул: — Не играй со мной больше, Ниса, мы оба знаем, что в итоге победителем выйду я. И только мне решать, будешь ты рядом свободной или нет. «И как я могу доверять тебе? Теперь мы оба знаем, что твои слова могут не стоить ни динара без должного исполнения всех твоих мерзопакостных прихотей» — думала девушка и понимала, что все уже становится слишком очевидным и без слов. А Мозенрат удовлетворенно ожидал ответ, будто бы должна была с этим покончить именно она. Глубоко вдохнув, Ниса выдавила из себя самую ядовитую улыбку, на которую только была способна, и прильнула к его телу в безоговорочном объятии, опалив дыханием ухо и томно прошептав: — А мне нравятся наши игры, черт подери… Некромант вздрогнул, сжал ее ладонь в своей и незамедлительно выпустил из объятий. Ниса повела плечами, будто ничего не произошло и села на прежнее место под неусыпную мелодию, льющуюся из магнитофона. Она могла бы слушать его прерывистые вдохи еще очень долго, если бы сама не испытывала то же самое от своей маленькой игры. Маска с улыбкой приклеилась к ее лицу, чтобы не выдать настоящих эмоций, а триумф недавнего соперника сменился негодованием. — Полагаю, нам больше пока не о чем разговаривать, — нашел он ответ спустя некоторое время и кивком головы указал на лампу, покоящуюся на тумбе. — Я позову, когда ты понадобишься. Ей не нужно было повторять дважды, что в ее присутствии более не нуждаются, а потому девушка быстро ускользнула в лампу, все больше трезвея и отчаяннее желая напиться вдребезги, лишь бы заглушить все чертовы эмоции и чувства.

***

Черная пустыня подходила к концу, рассеиваясь темными завихрениями подле границы Упанистана, протянувшегося небольшим королевством впереди. Здесь не было ни моря, ни оазисов, только песчаные равнины, плавно перетекающие в каменистые низкогорья на Юге, и барханы серповидной формы, созданные потоками ветра и напоминающие заостренные рога. И ветер, стоит сказать, здесь был что надо. Он нещадно трепал закрытый шелком паланкин князя, который несли аж с десяток зомби, шествуя в середине огромной армии нежити. Палящее солнце пустыни здесь наталкивалось на серые кучевые облака, так по родному укрывшие Упанистан, который все без зазрения совести называли мрачным острогом пустынь. Мрак здесь тянулся постепенно к знаменитому дворцу обезглавленного халифа, и имел чисто магические корни, ведь население здесь по большей части ведьмы и колдуны. Оттого и земля здесь неплодородная, будто выжженная и совершенно лишенная растительности, как Черные пески. Однако, Мозенрат здесь не ощущал той магии, что в своем королевстве, а видел лишь уныние и упадок сил некогда сильного духом королевства. Сейчас же во времена без войн, халиф расслабился, и армия его бедна и слаба, как телом, так и духом. Оттого и опасений практически не было, разве что неясный трепет и тревога, порождающая предвкушение сражений. — Скорей бы уже, — скучающе выдал Мозенрат, подставив под щеку руку и незаинтересованно поглядывая из паланкина на чужую страну. Впереди гвардия мертвецов, усиленная с помощью магии, тащила на себе сабли и клинки, некоторые даже ехали на мертвых верблюдах, чьи морды были перекошены от гниения, а иные даже не имели нижней челюсти. В самой середине, где ехал паланкин, шли более крупные воины-мамелюки, в новых волшебных доспехах, с копьями наперевес, сильнейшая сторона, как сердце, призванная защищать колдуна и захватить сам дворец. А вот позади раскинулись остатки поистине огромной армии, ехавшие в упряжках на лошадях и везущие в каретах несколько клеток с Сирокко, Ветряными Элементалями, готовыми разрушить непокорные владения в прах. Десять тысяч мамелюков неустанно шли вперед, не требуя ни воды, ни еды, и только живые лошади молились о пощаде господина, стараясь не упасть и не быть затоптанными. Мозенрат был особо рад такому войску, которое не требовало ничего, да и мозгов не имело, а потому было легко управляемым его рукой. Правда невиданно медлительным, даже с помощью магии, которая ускоряла шаг мамелюков. Маршрут, протяженностью примерно в двести километров, изрядно утомлял колдуна, что был не в силах перенести всю свою армию прямиком к воротам столицы другого королевства. Такая магия была чрезвычайно сложной и практически невозможной, так что приходилось ехать, а бедному Ксерксу выслушивать жалобы. — Хозяин, с восточной стороны деревня, — донес ему угорь, только что получивший негласный донос от одного из мамелюков, отличавшегося быстротой. — Деревни нам сейчас ни к чему, — колдун отмахнулся, вдруг более серьезно обратив свой взор вперед, где шторки были перевязаны и являли вид на чужую пустыню. — Захватим столицу — и королевство наше. Он небрежно взмахнул рукой, наколдовав себе корзинку фруктов и принялся есть, попутно размышляя на тему того, что придется делать привал в случае дождя или создавать карету. А тучи действительно стягивались все резче по мере приближения к столице и обещали бурю. Халиф Капок наверняка прознал о вторжении на свою землю, а потому в скором времени им придется встретиться с послом или даже отрядом гвардейцев. Халиф этой страны слыл резким человеком, с которым практически невозможно договориться, но у Мозенрата и здесь были свои козыри. — Мы двигаемся уже семь суток, хозяин, лошади взмылены, устали, не прикажешь остановиться? — вдруг достаточно настойчиво попросил Ксеркс, и князь с удивлением подумал о том, что угорь не так уж бесполезен в некоторых вопросах. — Останови всех, да присмотри, не едут ли к нам посланники Капока, и прикажи напоить лошадей, — кивнул князь, и Ксеркс мигом улетел, хотя был также устал, как и все остальные, ведь перерывы на сон случались маленькие, и паланкин вечно трясся во время пути. Мозенрат принялся ждать, а вокруг уже достаточно стемнело, и поднимался ветер. Мамелюкам погодные условия абсолютно чужды, но вот колдун неутешительно заметил, что начинает замерзать, а потому накинул на плечи более плотный плащ с меховым подбоем. Ночи в этой пустыне порядком холодные, в отличии от жарких ночей Черных песков или Аграбы, где сумерки сулили не смерть, а сладость и тишь. Князь за всеми думами и забыл о джиннии, лампа которой все еще находилась подле него, за поясом. Страх того, что лампа исчезнет, внезапно завладел им, стоило пересечь границу, и подстегнул немедленно думать, как бы лучше хранить этот артефакт. Он вдруг обратил на нее свой взгляд, взяв в руки и подумав, что недельного молчания вполне достаточно в наказание за дурацкую шутку с иллюзией. — Выходи, — требовательно сказал он, потерев один из боков лампы, и Ниса тут же явилась, едва не ударившись о деревяшки паланкина и тут же охнув от крохотных размеров пристанища князя. — Что это за место? — тут же полюбопытствовала девушка, выглянув наружу и присвистнув от вида ночной пустыни и вздымающего песок ветра. Повсюду стояли каменными изваяниями зомби, не смевшие отдохнуть; лошади спали, а мертвые верблюды глядели вдаль, где крохотной, едва заметной для взгляда смертного, точкой высились башни столицы Упанистана. Ниса тут же поняла, где они находятся и что за процессия эта такая во главе с самим князем, а потому помрачнела, присаживаясь подле него в тесном пространстве и подгибая под себя ноги. После произошедшего говорить о чем-то с этим мерзавцем не хотелось, но к удивлению Ниса была даже рада, что тот позвал ее скрасить одиночество. В тот вечер, во время танца и после, сердце в груди еще долго не унималось, отзываясь не то болью, не то отчаянием, и хотелось расставить все точки в незаконченных предложениях, но сил не было, стоило увидеть довольного князя. — Значит, ты не отступил от своего, княже, — криво усмехнулась она, стараясь не глядеть в сторону на колдуна и вообще не пересекаться с ним взглядами. — Еще бы! — откликнулся он, сведя брови к переносице. — Я исполняю свои мечты, Ниса, не более того. Когда завтра солнце сядет, эта убогая страна будет принадлежать мне. Ниса молчала, даже не пытаясь найти ответ на данное утверждение. Внутри нее бурлила магма злости и негодования, однако безысходности было больше. И когда князь заскучал в период молчания, как раз появился Ксеркс. — Там посланник, просит принять, — Мозенрат кивнул и посмотрел на девушку. Ночь была так темна и совсем не радовала звездами, оттого повсюду маг зажег факелы, несмотря на ветреную погоду, и разбросил их подальше от мамелюков, чтобы не поджечь. Запахнувшись в плащ и накинув тюрбан, он вышел из паланкина и подал руку Нисе, за которую та неохотно ухватилась и вышла следом. Холод не пробирал ее насквозь несмотря на открытую одежду, а потому выглядела она невероятно сказочно посреди армии мертвецов под руку с величайшим магом. И посланник, что тут как тут прискакал на коне, удивленно выпучил глаза и спешился, поклонившись захватчику. — Великий наместник халиф Капок передал вам лично письмо, князь Черных песков Мозенрат, — отрапортовал молодой парень, протягивая свиток с печатью в руки колдуна. — Также уважаемый визирь Андил просит передать вам свое почтение и это. Вслед за первым свитком из-за пазухи посла появился второй, и Мозерат немедленно взял письма в руки. Ниса, перестав кривляться и закатывать глаза, аккуратно взглянула в развернутый пергамент с письмом главы государства, стараясь не обращать внимание на пристальное изучение извне. Посол наверняка запоминал каждую деталь и подсчитывал ряды войска. — Он предлагает мне сдаться и вернуться в свои земли, а иначе угрожает, что отрубит голову и вывесит ее на ворота. Экая наглость, решил меня раздраконить подобными «мирными» предложениями, — усмехнулся Мозенрат очень тихо процитировав небольшое послание халифа. Свернув свиток, отправил его в огонь, а затем раскрыл следующий. — А вот визирь шлет нам лучшие пожелания и жаждет встречи в столице. Так кому верить? — Тебе решать, княже, но мальчишка замерз и ждет ответ, — кивнула в сторону озябшего посла девушка, и Мозенрат неудовлетворенно цокнул языком. Подозвав посла к себе, он презрительно выплюнул: — Передай халифу, что пустые угрозы бессмысленны, и что завтра моя армия захватит его город, — посланник тут же как-то сжался, будто ему за подобное могут отрубить голову во дворце. — Договоры меня не интересуют. А теперь езжай, да поскорее, глядишь, халиф сумеет собрать отряд и мы вдоволь повеселимся. — С вашего позволения, — ломанным голосом отозвался мальчишка и спешно прыгнул на лошадь, уносясь прочь от владыки Черных песков. — Договоры тебя не интересуют? — фыркнула тут же Ниса, забираясь обратно в паланкин. — Не слишком ли ты самонадеян? Откуда тебе знать, что все эти визири искренне поддерживают тебя, и не захотят вонзить копье в спину и править сами? Мозенрат ненадолго замолчал, удобно устроившись на своем прежнем месте среди подушек. Паланкин они закрыли, чтобы проворный ветер не пробрался сюда, хотя его шелест и мертвенная тишина армии пугали, наравне с завтрашним днем. — Они желают избавиться от правления Капока, ведь тот запрещает использовать любую магию, истребляя семьи с присущим даром. Он боится всего магического из-за своего проклятия, а потому эта страна медленно умирает. К тому же его поля разорены, а армия слаба как никогда. Он не представляет более мощи и целостности страны, которой нужен сильный правитель. — Я не сомневаюсь в твоей силе и решительности, Мозенрат, — тихо ответила ему девушка, задумавшись над сказанным. — Но как ты можешь доверять тем, кто готов предать своего правителя? — Я не доверяю им, — отозвался князь, мрачно поглядев на своего джинна. — Но я могу довериться тебе и ждать в случае чего поддержки и помощи. Если мы еще вместе. Он дернул бровями, обворожительно улыбнувшись и с интересом ожидая решения девушки. Да только вот решение было давно принято и не подлежало отмене, а потому и выбор очевиден, несмотря на вечные подозрительные вопросы. — Ну, конечно, как я могла забыть, что рассчитывать ты можешь только на меня! — воскликнула девушка, с горечью подумав о том, что Ксеркс занят облетом армии и проверкой, вместо того, чтобы развлекать князя. — Возможно, роль твоей прислуги мне идет, но вот вино пошло бы больше. — Ты настоящая мегера, Ниса, — он вдруг рассмеялся, едва Ниса захотела наколдовать себе алкоголь и остановилась. — Право слово, иногда я удивляюсь твоим перепадам настроения, но… тебе это позволительно, ведь ты — женщина. — Спасибо, что заметил это, — она снова фыркнула и откинулась на подушки, желая быстрее уйти подальше от реальности, чтобы не наблюдать эту самодовольную морду. — Воины Солнца были женщинами, и вполне себе успешно совершали набеги, так почему же ты против чего-то подобного? — Я всегда была против бессмысленных войн, если можно обойтись осадой города и переговорами, — вдруг совершенно серьезно ответила девушка и приподнялась на локтях, глядя в бледное лицо колдуна. — Вынуди халифа подписать отречение от престола и дело сделано. Народ не забудет твоей щедрости, если ты не станешь убивать, а переманишь всех к себе. — Нет оснований, — фыркнул князь, покачав головой и презрительно сощурив глаза. — Мне не нужен пленник в виде бывшего халифа и претендент на заговор. А армия и без того склонится передо мной, когда я убью их господина. Одними договорами ничего не решить, особенно когда против обе стороны. — А если его армия разобьет мамелюков? — тут же переспросила девушка, вполне себе логично рассудив, что зомби медлительны и не выстоят против хороших сильных бойцов. — Ведь, как говорят: les imbéciles mènent à la destruction. Глупые ведут к погибели, княже. — Ты считаешь меня глупцом? — вспыхнул Мозенрат, поджимая губы и сверля нахалку глазами. — Поверь мне, я знаю, что делать, и понимаю, что одной лишь силой ничего не добьюсь. — Да дело не в том! — в ответ ему воскликнула девушка, быстро сев и схватив князя за плечи. — Одно дело — захватить, Мозенрат, но совсем другое — удержать. И глупцы захватывали власть, но их быстро свергали, а потому я беспокоюсь за тебя и не хочу, чтобы ты допустил ошибку. Одна промашка — и нам обоим конец. Мозенрат замер, ощущая горячие ладони на своих укрытых плащом плечах и даже так чувствуя неистовый жар волшебства. Выдохнув и собрав себя по кусочкам, он начал переваривать брошенные в лицо слова и мысленно соглашаться, что действительно власть удержать куда сложнее, чем захватить. И из-за ее правоты становилось еще тошно, так что лицо колдуна вновь скривилось, будто от боли или вони. — Польщен за беспокойство, но я справлюсь. Я готовился к этому всю свою сознательную жизнь, а впереди у меня практически вечность… И ты если не завтра, то все равно потом поможешь мне взойти на трон всех Пустынь, как и было оговорено. — Чую я, что до собственной смерти ты не отвяжешься… Ниса убрала свои руки, и князь более свободно выдохнул, не ощущая более легкой нагрузки. Внезапно он хитро ухмыльнулся и сказал: — Как там говорится, пока смерть не разлучит нас? — Скорее пока я не убью тебя, — покачала головой девушка и толкнула его в бок, услышав следом хриплый смешок. Она вновь улеглась на подушки и тяжело вздохнула, понимая, что и деваться тут некуда. Чувствуя на себе тяжелый взгляд темных глаз, Ниса ощущала невиданное ранее давление. Едва она разбиралась с одной проблемой — как со спины подкрадывались две новые, по сравнению с которыми первую и проблемой язык не поворачивался назвать. Это напоминало борьбу с гидрой, у которой вместо одной отрубленной головы появлялось сразу две новых… впрочем, ничего нового. Такова жизнь. И так будет до самого её конца. Вздохнув еще тяжелее прежнего, девушка, наконец, обрела дар речи: — Утро вечера мудренее, княже. Ложись-ка ты спать. И отвернулась на бок, демонстративно закончив диалог. Мозенрат удивлённо вылупился на ее спину, освещенную пламенем факелов снаружи, и сам не заметил, как захотел спать. Неловко откинувшись назад на спину, он положил под голову руки и постарался как можно дальше отползти от девушки, а затем провалился в короткий сон, лишенный сновидений.