Ваши чувства и ваши эмоции — это на самом деле не вы. Сбрасывайте с себя всё лишнее, как змея сбрасывает кожу, и тогда ничто не помешает вам идти дальше. Разговор в гостиной Слизерина
Когда Кейл Хенитьюз вышел из замка, Двор часовой башни был уже устлан белым пушистым ковром. Неодобрительно посмотрев на крупные хлопья, валившие с неба, слизеринец повыше натянул бело-зелёный шарф и, вздохнув, вышел под снегопад. Едва он поравнялся со своими, двери замка снова распахнулись и на улицу вывалились радостные гриффиндорцы. — Снег, что ли, в первый раз увидели? — проворчал Нео Тольз. Принцесса Розалин запрокинула голову, засмеялась и, раскинув руки в стороны, закружилась на месте. Чхве Хан встал рядом с ней, чтобы, чуть что, успеть подхватить подругу, а Амиру Убарр — девушка с толстой зелёной косой — смущённо посмотрела на сокурсницу. Кейл, скользнув равнодушным взглядом по гриффиндорцам, вдруг встретился глазами с Эриком Уилсманом. Староста Гриффиндора, обрадовавшись, едва заметно кивнул ему, и Кейл, помедлив, ответил на приветствие таким же лёгким кивком. Его и Эрика, на самом деле, мало что связывало: дружили скорее не они, а их семьи — и всё же Эрик с теплотой относился к Кейлу, а иногда даже защищал: как вчера, на спаренном уроке Зельеварения, когда увидел, что друга детства чуть было не втянули в конфликт. Эрик тогда поспешил вмешаться и вместе с Альберу Кроссманом оттеснил Чхве Хана к своим. Кейл, впрочем, даже не догадывался о мотивах его поступков: Эрик поступил так, как поступил бы на его месте любой другой староста. Кейл проводил взглядом Эрика и остальных гриффиндорцев до подвесного моста и, ещё раз вздохнув, пошёл за ними. Слизеринцы, помедлив, потянулись следом. Среди них не было, разве что Вениона Стена, который считал походы в Хогсмид развлечением, недостойным его присутствия, и ещё Биллоса Флинна. Кейл был рад отсутствию обоих (вот бы ещё Нео Тольз поскользнулся и сломал себе что-нибудь — почему он вообще не со своим «господином», а с остальными слизеринцами?). Вениона Стена Кейл просто на дух не переносил, а Биллос Флинн умудрился его достать: воодушевлённый надуманным им же расположением Кейла, он весь вечер твердил, что сегодня обязательно выпьет с ним сливочного пива, но утром вдруг слёг с температурой. Не то чтобы Кейл к нему плохо относился, иногда и от него была польза, просто сегодня попутчики ему были не нужны: Кейл шёл в Хогсмид не развлекаться, а по делу. Хотя от сливочного пива он бы не отказался. За мостом уже развернулась снежная война: гриффиндорцы, хохоча в голос, носились по дороге и обкидывали друг друга снежками. Кейл, сморщив под шарфом нос, решил обойти их по дуге: ещё не хватало снежком по лбу получить. Сомнительная радость: холодно, мокро и, наверное, больно. Слизеринцу, привыкшему к подземельям, больше нравилось проводить зиму в кресле у камина, кутаясь в тёплый свитер. Кейл, задумавшись, не заметил, как нагнавшие его было слизеринцы вдруг отпрянули назад, а где-то позади него выругался влетевший в чью-то спину Нео Тольз. Вокруг сразу стало очень тихо — только слышно было, как потрескивал падающий хлопьями снег. Не почувствовать удара от прилетевшего в плечо снежка даже Кейлу оказалось не под силу. Он, остановившись, хмуро глянул в толпу притихших гриффиндорцев прямо на Лака, который тут же нырнул за спину Чхве Хана — надо сказать, порядком переоценив возможности загонщика: четырнадцатилетний Лак уже был выше него на полголовы. Кейл завораживающе медленно вынул из кармана руку, отряхнул пальто — а потом вдруг нагнулся, сгрёб горячими ладонями снег и скомкал его, почувствовав, как загорелась от холода кожа. И слизеринцы, и гриффиндорцы наблюдали за ним со всё возрастающим интересом. Нет, Кейл не был идиотом: он знал, что не добросит или, если ему вдруг повезёт, тот же Чхве Хан легко отобьёт его снежок, — но он был слизеринцем. Эрика Уилсмана среди гриффиндорцев он не заметил: кажется, тот уже ушёл далеко вперёд. Тем лучше. Второго старосту Гриффиндора, Альберу Кроссмана, слизеринец не боялся. Кейл, замахнувшись и запустив снежок в воздух, сунул руку в карман пальто за волшебной палочкой. Взмах! — Джемино! Взлетевший снежок раздвоился — взмах! — расчетверился — взмах! взмах! — размножился! — и гриффиндорцы с воплями бросились врассыпную, падая в снег и прикрывая головы руками. Слизеринцы покатились со смеху. Кейл всё с таким же невозмутимым видом развеял заклинание, чтобы гриффиндорцев вместе со всеми ними не погребла снежная лавина, и засунул палочку обратно в карман. Зря. — Ну, держитесь! Ур-ра! — Чхве Хан, нагрёбший полные руки снега, первый вскочил на ноги и бросился на слизеринцев. Те быстро оценили свои шансы и решили, что они умные, взрослые люди, не то что эти гриффиндорцы — и дали стрекача, поскальзываясь на мокром снегу и ругаясь на все лады. Опешивший, Кейл не придумал ничего лучше, чем прикрыться рукой, натянув повыше шарф, — далеко он бы не убежал, да и стоял к гриффиндорцам ближе всех, — но его не обстреляли снежками, а, хохоча, сбили с ног и, навалившись сверху, впечатали в сугроб. Остальные гриффиндорцы, улюлюкая, помчались за сбежавшими «с поля боя» слизеринцами. — Чему вы радуетесь?! — возмутился Кейл, заставив гриффиндорцев снова расхохотаться. Слизеринца не спас даже шарф, и теперь он лежал, счищая с горящего лица снег. Кое-как выбравшись из-под обессилевших от смеха Альберу и Розалин, он сел рядом и со злым видом принялся отряхиваться. Студенты разбежались кто куда, и с Кейлом осталась только «золотая четвёрка»: Чхве Хан стоял над ними гордый, как вождь индейского племени, чью роль он только что блестяще отыграл; Розалин и Альберу отлипнув от сугроба, приняли сидячее положение, а Лак топтался рядом, хихикая и с любопытством разглядывая Кейла. В его глазах уже не было страха — как и в глазах его друзей. Ну да, откуда ему теперь взяться: слизеринца вываляли в снегу, спасибо, хоть вместо снеговика во Двор часовой башни не поставили, — но Кейл, которому не нравилось, когда его боялись, всё равно остался недоволен. Ещё ночью гриффиндорцы пристально следили за каждым его движением, а теперь как ни в чём не бывало валялись рядом с ним на снегу, как маленькие дети. — Пойдёмте в «Три метлы», — отсмеявшись, Розалин растёрла горящие от снега щёки. — Нужно согреться и выпить чего-нибудь горяченького. Нам болеть нельзя! — Пойдёмте! — хлопнул в варежки Лак. Чхве Хан только улыбнулся. Кейл, покосившись на него, поморщился и кое-как поднялся на ноги. — Скатертью дорожка. — Ну не-ет, — вдруг протянул Альберу противным голосом. — Ты нам нужен здоровым! Розалин, вскочив, — откуда только силы взялись? — обхватила Кейла со спины за пояс, Альберу вцепился ему в одну руку, Лак повис на другой, а Чхве Хан, деловито обойдя вырывающегося Кейла, под смех друзей утопил его обратно в сугроб. — Это у вас называется «нужен здоровым»?! Волшебная палочка больно ткнулась ему в бок, но вытащить её у Кейла не было решительно никакой возможности. — Считай, что мы взяли тебя в плен! — объявил, явно получая удовольствие от происходящего, Альберу. Кейл, сдавшись, запрокинул голову. — Вам вообще сколько лет? — простонал он. — Всем вместе? Сейчас посчитаю! — воодушевилась Розалин. Волшебница поудобнее уселась на ногах слизеринца (Кейл только охнул) и стала загибать пальцы: — Мои пятнадцать плюс шестнадцать Альберу, плюс… Кейл закрыл лицо рукой, лишь бы не видеть проклятых гриффиндорцев. — Шестьдесят! Ровно шестьдесят! — воскликнула Розалин и вдруг прищурилась. — Правда, я тебя не посчитала. — А меня и не надо считать, — проворчал он, не отнимая руки от лица. Альберу, хмыкнув, отнял её сам и, встав с Кейла, — Розалин тоже наконец-то сползла с его ног — потянул слизеринца за собой, помогая подняться. Кейлу уже надоело отряхиваться. Ему казалось, ещё чуть-чуть, и он на себе дырку протрёт. — Зато ты на человека стал похож, — сказал ему Чхве Хан. — В смысле?.. Гриффиндорец только улыбнулся. — Если что, я не шутил, — с самым невинным видом уточнил Альберу. — Ты идёшь с нами. Лак чуть ли не подпрыгнул от восторга: — Будем говорить всем слизеринцам в Хогсмиде, что они бросили тебя нам на растерзание! — А что, отличное прикрытие! — Прикрытие для чего? — хмуро спросил Кейл. — Ты ведь в «Тимофиллы и поганки» собрался? Вот и зайдём вместе. Кейл, неприятно удивлённый догадливостью Альберу, нахмурился: если они все увяжутся за ним, то быстро догадаются (Кейл уже не сомневался, что у пятикурсников не было секретов от Лака), что он не одно только зелье невидимости собрался варить. Возникнут неудобные вопросы, не рассказывать же им про дракона! Хотя, конечно, мягкосердечные гриффиндорцы могли бы сделать за него всю тяжёлую работу, только вот… можно ли этим идиотам довериться? — А что, — удивился Чхве Хан, — там можно ингредиентами закупиться? — Ну да, — кивнул Альберу и, посмотрев на Кейла, участливо добавил: — Не заставлять же нашего слизеринца тратить на нас деньги. Кейл окатил его ледяным взглядом: что это ещё за «наш слизеринец»?! — Чтобы к вечеру котёл с горелкой были у меня! — с нажимом сказал он. «Свой собственный слизеринец» сделает всё возможное, чтобы по-быстрому со всем разобраться, и больше никогда не пересекаться с чёртовыми гриффиндорцами!.. — Само собой, — уязвлённо отозвался Альберу и вдруг хитро улыбнулся Кейлу: — Ну что, сам пойдёшь или тебе помочь? Бровь слизеринца дрогнула: опять его загнали в угол, да сколько можно! Но обратно в снег ему не хотелось, а обниматься с гриффиндорцами — тем более: лимит на прикосновения уже и так был исчерпан на оставшиеся два с половиной года обучения вперёд. Кейл внимательно посмотрел на Альберу. Ладно. Хорошо. Режим ублюдка: вкл. — Ну что вы, Ваше Высочество, как я могу доставить вам такие неудобства? — просиял он. — Ваше приглашение — уже честь для меня, я бы не смог его проигнорировать! В «Три метлы» — так в «Три метлы»! Вы же угостите меня там сливочным пивом, правда? Лак, не уловив издёвки, вытаращился на слизеринца, как Чхве Хан пару дней назад на новую метлу «Звук ветра 2.0», а Розалин с самим загонщиком, как раз таки уловив её, опешили. Альберу, сражённый своим же оружием… растерялся. Не переставая улыбаться, Кейл первым пошёл вперёд по дороге, ведущей к Хогсмиду. «Один-один», — подумал он. Гриффиндорцы, переварив услышанное — или, скорее всего, просто пока смирившись с ним — опомнились и побежали догонять слизеринца. — Да, кстати, — сказал Альберу, когда они поравнялись с Кейлом. — Когда ты успел занести в туалет ступку с перстом? — И разделочную доску с мерными ложками, — отозвался уже взявший себя в руки — к большому недовольству «золотой четвёрки», — то есть придавший лицу равнодушно-непробиваемое выражение слизеринец. — Утром. Точнее, под утро. Обговорив с гриффиндорцами детали сделки, Кейл пошёл не к себе в гостиную Слизерина, а на кухню. Кейл не рассчитывал, что вообще сможет хоть что-то оттуда унести, но осмотреться определённо стоило: чем меньше слизеринец привлечёт к себе внимания, тем лучше. Если он закупится всем сразу в одном месте, его быстро найдут, когда обнаружат пропажу дракона. Не стоило недооценивать маркиза Стена. Нужно быть осторожнее. Только вот, вскрыв кухонную дверь, слизеринец понял, что лучше бы пошёл спать: он как вкопанный застыл на пороге, заворожённый блеснувшим в свете свечей наточенным ножом. Шестикурсник Бикрокс Молан, даже не подумав опустить руку, без удивления посмотрел на Кейла, как будто только его здесь и ждал. «Жуть какая», — перед глазами Кейла, уже нахватавшегося впечатлений в женском туалете, пронеслись картинки, одна страшнее другой. «Это он что, завтрак себе готовит?» — пятикурсник ощутил смутное желание извиниться, закрыть дверь и уйти отсюда, не оглядываясь, пока его самого не подали на стол в качестве основного блюда — но так испугался, что у него напрочь отключился инстинкт самосохранения, и Кейл вдруг, как будто со стороны, услышал свой собственный наглый голос: — Так, я тебя не видел, ты меня — тоже, договорились? И Бикрокс Молан… кивнул, сразу потеряв к нему всякий интерес. Помешкавшись, пятикурсник осторожно обошёл шестикурсника, стараясь на всякий случай не поворачиваться к нему спиной, схватил ступку с перстом, разделочную доску, мерные ложки… стоял бы тут котёл — и его бы унёс. Кейл опомнился, только когда отошёл от кухни на достаточное расстояние, и то только потому, что вдруг заметил, какой тяжеленной была разделочная доска. Ну просто образец осторожности! На кухню он возвращаться, конечно же, не стал: дело было сделано. Альберу, получив ответ на свой вопрос, уважительно кивнул, но Кейл уже отвернулся от него. — Ты вообще ложился? — удивился Чхве Хан. — Да, — Кейл почти не покривил душой: ложиться — ложился. Просто воображение перед сном разыгралось. — Кстати, — вдруг вспомнила Розалин. — А ведь ты понравился Плаксе Миртл! Слизеринец вздрогнул, вспомнив утреннюю встречу с местным привидением. Решив, что к ней опять заявились гриффиндорцы, Плакса Миртл разразилась слезами, запричитав, что «даже по утрам нет ей теперь покоя», но, увидев вместо «золотой четвёрки» Кейла, обрадовалась и принялась жаловаться на жизнь, как будто впервые за пятьдесят с лишним лет обрела «благодарного» слушателя, достойного, чтобы выслушать её нытьё. Кейл еле от неё отделался, но радость от успешной сделки несколько поумерилась: присутствие слово- и слёзоохотливого привидения могло существенно усложнить ему задачу. — Она просила приводить тебя почаще! — подозрительно звенящим голосом объявила волшебница. — И я согласилась! Кейл чуть не застонал в голос. Когда же это всё, наконец, закончится?..𓅓 𓆘 𓅓
Гриффиндорцы всё-таки повели его сначала в «Три метлы»: отогреваться. Там Кейл получил свой стакан сливочного пива с имбирем за чужой счёт, но испорченное настроение горячий напиток ему не исправил. Слизеринец грел пальцы о стакан, стараясь не вслушиваться в болтовню гриффиндорцев. С тем же успехом он мог бы выйти на поле в разгар матча по квиддичу и устроить там пикник, чтобы насладиться звуками природы: раскрасневшиеся гриффиндорцы, смеясь и никого не стесняясь, обсуждали всё подряд, и громче всех заливались Розалин с Альберу — у наследного принца так вообще язык был как помело, сразу видно будущего короля. Чхве Хан больше слушал, чем говорил сам (пока речь не заходила про квиддич), а Лак не поспевал за полётом мыслей старших товарищей и просто ловил каждое слово. Кейл бы смирился, если бы они его не трогали, — но нет, гриффиндорцы постоянно пытались вовлечь его в разговор, хотя Кейл всем своим видом показывал, что в гробу он всех их видел, и вообще ему пора, а то у него голова сейчас взорвётся от переизбытка ненужной информации!.. Но больше гриффиндорцев его раздражали слизеринцы, взгляды которых Кейл постоянно ловил на себе, — а на входе в «Три метлы» он так вообще столкнулся с, что б его, Нео Тользом, у которого при виде Кейла в компании гриффиндорцев глаза на лоб от возмущения полезли. — Я так и знал! — начал было он, но тут же стушевался под ласковыми взглядами «золотой четвёрки» и поспешил ретироваться. Теперь, наверно, настучит Вениону Стену, и у того появится лишняя причина докопаться до Кейла… Прекрасно, просто замечательно. Кейл вдруг подумал, что идея пойти в Хогсмид с Биллосом Флинном была не такой уж и плохой. Он понимал, чего добивались гриффиндорцы: им было в удовольствие выводить его на эмоции и смотреть на вытягивающиеся лица слизеринцев. …Кейл вдруг улыбнулся, заставив «золотую четвёрку» настороженно притихнуть. Он не знал, для чего им понадобилось зелье невидимости, но он заставит гриффиндорцев воспользоваться им в своих целях.