Макото полными ужаса глазами смотрел в лицо смерти. Смерть была очень красивой блондинкой, в глазах которой читалось настоящее безумие. В горле Макото застрял ком.
— П-подожди! — он поднял вверх руки, показывая, что сдаётся. Хлоя не двинулась.
— Н-не стреляй…
— Почему? Чтобы ты убил меня? — Хлоя холодно посмотрела на Макото. Тот, стараясь не делать резких движений, сложил руки за голову, словно заложник.
— Послушай, хорошо? Послушай меня. Здесь что-то не так. Я не верю, что «Абсолютное отчаяние» допустит это!
— О чём ты вообще блять говоришь?
— Давай объясню. Каждая убийственная игра основана на том, что люди получают «зрелище», отчаянное «зрелище». Игры транслируются на весь мир, так было и с нашей! Джунко поэтому и согласилась на «финальный суд» и дала нам шанс выбраться — потому что это дало бы «зрелища»! Именно так они и наполняют людей отчаянием — заставляют символов надежды убивать друг друга! Они ни за что не допустят голодной смерти — это просто-напросто незрелищно и не внушает ни в кого отчаяния! Ты понимаешь, о чём я говорю?
Рука Хлои дрогнула и она убрал палец с курка, однако руку с пистолетом не опустила. Слова Макото звучали разумно, но…
— И как мне верить, что ты говоришь это не только для того, чтобы ослабить мою бдительность и напасть первым?
— Почему я должен нападать первым?
Хлое не понравился тон Макото.
— На колени. — приказала она.
— Ч-что?
— Медленно и без резких движений встань на колени. Нам предстоит долгий разговор.
Макото послушно встал на колени. Он был рад, что Хлоя отказалась от импульсивного решения просто прострелить ему голову. Хлоя, в свою очередь, села в кресло напротив него и положила руку с пистолетом на подлокотник. Дуло, однако, все еще было направлено Макото прямо в лоб.
— Итак. Ты можешь считать меня психованной дурочкой, однако у меня есть причины на такое поведение. Ты понимаешь, как странно звучит, что ты выбрался из игры, да не один, а с кучей одноклассников, хотя правила явно этого не предусматривают? Я допускаю, что могло произойти следующее: ты убил своего одноклассника и вышел сухим из воды на суде. Это звучит в разы последовательнее и логичнее. Ты же согласен со мной?
— Согласен. — Макото кивнул. По крайней мере, теперь он понимал, что у Хлои на уме. Он продолжил. — Давай я расскажу тебе, как я выбрался. Времени у нас много, так что подробностей я не упущу.
— Ну попробуй.
— Среди моих одноклассниц была одна девушка… Кёко Киригири. — Хлоя обратила внимание, как загорелись глаза Макото, когда он говорил об этой Киригири. Этот мальчик влюблён, не иначе. — Она — абсолютный детектив. Она начала собственное тайное расследование в стенах школы и смогла откопать множество очень важной информации об организаторах, что помогло нам почти раскрыть информацию о том, что происходит снаружи. Чтобы помешать нам, Джунко решилась сама совершить убийство, подстроив всё так, чтобы мы заподозрили Кёко. Однако мы смогли переиграть всё в свою пользу. Уже тогда мы подозревали, что нашу игру транслируют по всему миру. Мы раскусили жульничество Джунко и нарушение ею своих же правил игры и предложили ей финальную игру, в результате которой мы смогли бы выбраться. Джунко поставила нам условие, что для этого мы должны разгадать все тайны «Пика Надежды». Мы справились с этим, но в этом и был решающий план Джунко. Дело в том, что правда о внешнем мире… как вы сами поняли, она, мягко говоря, не очень приятная. Поэтому решающим испытанием для нас стало решение о том, чтобы выбраться из относительно безопасной школы, где никто нас не тронет, во внешний мир, полный отчаяния и ужасов. Собрав всю нашу надежду, мы всё-таки смогли выбраться. Выбраться, чтобы изменить происходящие в мире события. Чтобы вернуть надежду и навсегда уничтожить отчаяние!
Хлоя кивнула. Рассказ звучал складно, да и в глазах Макото Хлоя не увидела ни капельки лукавства или неискренности.
— Хорошо, я верю в правоту твоих слов. Тогда объясни, почему ты говоришь, что организаторам не выгодно, чтобы мы умирали от голода? Чем это отличается от той смерти, которую они нам приготовили?
— Пойми, смерть от голода или обезвоживания не вызывает в людях никакого отчаяния. Если так подумать, это одна из самых скучных смертей. Скучнее разве что во сне подохнуть или сердечный приступ получить. Это не принесёт смотрящим ни капли отчаяния, даже наоборот, вселит надежду в людей, раз есть те, кто готовы умереть от голода, лишь бы не убивать другого человека!
Хлоя понимала ход мыслей Макото.
— И что ты предлагаешь делать? Просто… ждать?
— Да, просто ждать. Это будет лучшим решением. Не совершать импульсивных решений, а просто ждать.
— И откуда мне знать, что ты не убьёшь меня? Пиздеть-то ты горазд, но как мне знать, что ты не врёшь?
— В этом и есть один из смыслов надежды. — Макото улыбнулся. — Доверять другому человеку.
Хлоя фыркнула. Как же всё складно и просто звучало из уст этого глупого мальчишки. Почему же ей так хотелось верить такому откровенно детскому бреду?
Хлоя опустила пистолет. Макото шумно выдохнул. Пронесло.
— Не воспринимай это за мою слабость. — Хлоя спрятала пистолет под футболку. — Я не собираюсь давать тебе спуску. И запрещаю тебе подходить ко мне ближе чем на метр. Понял?
— Понял. — Макото жизнерадостно улыбнулся. — Я и не собирался подходить близко к блондинке с пистолетом.
— Иди нахуй.
Следующие несколько часов они провели в молчании. А может и больше. Время текло как-то неправильно, и было совсем непонятно, текло оно слишком быстро или слишком медленно. Макото наконец решился заговорить.
— Расскажи, что случилось с Альей Сезар? Как её обратили в отчаяние?
Хлоя хмуро посмотрела парня.
— Это очень сложный вопрос. Вообще-то, я бы сказала, что в этом есть наша общая вина. — Хлоя бросила взгляд на удивленного Макото. — Да не твоя, дебил. Под нашей я имею в виду — всех её друзей. В общем у неё был возлюбленный… его звали Нино. По моей памяти у них все было хорошо, но, кажется, между ними что-то произошло в то время, которое из моей памяти пропало. Мы должны были взять Алью на попечение, должны были помочь ей… но, извините меня, у нас тогда были другие заботы — нас заперли в замкнутом пространстве и заставили убивать друг друга. В общем сначала она испытала невероятные эмоциональные качели в отношениях с Нино, а потом он стал первой жертвой. После этого на суде мы вынудили Алью рассказать всю подноготную их отношений, но, что самое ужасное, это совершенно не помогло в расследовании и преступник был найден вообще другим путём. Это окончательно надломило Алью и она обратилась в отчаяние. Как это произошло? Она просто пропала на некоторое время, а потом вернулась уже в новом образе. Я думаю, она как-то встретилась с организаторами.
— Ого… — Макото на несколько минут задумался, а затем продолжил. — Она может очень помочь нам. Возможно это станет решающим шагом в борьбе с парижским отчаянием. Мы должны будем… да, это имеет смысл!
— Что ты задумал?
— Раз Алья знает организаторов, знает всё, это должно помочь нам. Мы должны обернуть её на свою сторону!
— Почему ты уверен, что у тебя получится?
— Всегда получалось.
Хлоя улыбнулась. Непроизвольной и очень глупой улыбкой. Чёртов Макото Наэги.
— Почему ты так удивился, узнав, что я могла поступить в Пик Надежды? — спросила Хлоя спустя несколько минут молчания.
— Дело в твоём предполагаемом титуле.
— Я не похожа на Абсолютную модницу?
— Похожа, но… дело в том, что титул абсолютной модницы в нашей академии занимала Джунко Эношима.
Хлоя ахнула и, крепко вцепившись руками в подлокотники кресла уставилась на Макото.
— Ч-чего? Та самая?
— Да, основательница «Абсолютного Отчаяния» и ответственная за Трагедию…
Хлоя поёжилась.
— То есть, если бы я смогла поступить… ничего бы не произошло?
— Да, но эта ответственность исключительно на руководящем составе школы, а не на тебе. Честно говоря, я бы выбрал тебя, а не её.
— Очевидная лесть.
— Ничуть! Ты вряд ли решила бы устраивать конец света, так что явно будешь предпочтительнее, чем она. — Макото улыбнулся. Хлоя хмыкнула.
Прошло ещё некоторое время. Хлою начало очень сильно клонить в сон. День выдался невероятно долгим и тяжёлым. Но если она уснёт, то станет уязвимой. Может произойти что-то действительно ужасное. Макото будто бы понял по её состоянию, что происходит:
— Хочешь спать, но боишься, что я убью тебя во сне?
Хлоя промолчала.
— Я понимаю, но разве ты уже не спрятала пистолет? Как я могу тебе навредить?
— Убить можно по-разному. — коротко ответила Хлоя.
Макото понимающе кивнул и лёг на свою кровать.
— Ты не боишься? — Хлоя удивленно смотрела на Макото.
— Наверняка мне стоило бы. Но один из главных символов надежды — доверие к другим людям. Я доверяю тебе, Хлоя. Пока мы разговаривали… я понял, что ты не плохой человек. Даже наоборот, очень хороший. Так что да, я не боюсь и просто ложусь спать. И тебе того же советую.
Макото замолчал и уже через несколько минут засопел. Хлоя твёрдо решила, что не будет спать. Однако эта твёрдость пробыла в ней совсем недолго и она, сама того не желая, закрыла глаза, погрузившись в сон.
Хлоя открыла глаза, резко вскочила со своего кресла и осмотрелась. Макото сидел на кровати напротив неё. Она тут же нащупала пистолет под футболкой. Все в порядке…
Хлоя села на кресло и поняла одну ужасную вещь.
Очень хотелось пить. Горло саднило, будто бы разрезалось ножом от сухости. Это было страшно. По лицу Макото блондинка поняла, что его состояние схожее.
— Что нам… — хотела было сказать она, но Макото перебил её.
— Не трать слова. От этого только больше сушит горло. — сказав это тихим шепотом, парень закашлялся.
Девушка кивнула. Нужно было ждать. Совсем скоро их должны выпустить. Три дня. Вроде как, столько человек может прожить без воды. Интересно, как. Прошли сутки, а она уже готова была сдохнуть от сухости. Если организаторы собрались ждать три дня, то ничего не выйдет. Девушка умрёт или сойдёт с ума куда раньше.
В молчании минуты текли в разы тяжелее. Она не была уверена, насколько быстро идёт время, так что начала считать. Досчитав до шестисот она поняла, что уже на исходе и ужаснулась, поняв, что это лишь десять минут.
— Нам пиздец, да? — спросила она то ли у самой себя, то ли у Макото.
— Все с нами будет нормально. Нужно просто подождать. Ещё совсем чуть-чуть подождать. — Макото тоже, кажется, убеждал скорее самого себя.
— Если не выйдет… если я не выдержу…
— В момент когда ты нажмёшь на курок, ты признаешь победу «Абсолютного отчаяния». Разве этого ты хочешь?
— Я хочу жить…
— Нашей жизни еще ничего не угрожает.
— Я… — Хлоя попыталась сказать что-то, но поняла, что её голос осип.
Прошло несколько минут, или несколько часов. Ничего не изменилось.
***
Девушка сидела за мониторами и наблюдала за ходом испытания. Чёртов Макото опять все портит. Она открыла свои заметки, в которых было записано, кого с кем сажать. Вот же херня. Посадить Макото именно с Хлоей казалось великолепным решением — именно она была из тех, кто должен был прикончить его не думая. Но нихрена подобного. Макото вновь вселил свою тупую надежду даже в такую твердую девушку, как Хлоя Буржуа.
В комнату кто-то вошёл. Девушка обернулась, ожидая увидеть там бесячего блондина, но зашла Алья Сезар.
— Чего тебе?
— Какого хрена ты делаешь? Это зрелище убивает во мне отчаяние, вселяя лишь скуку. Твоё испытание — это полный провал.
— Завали свой гадкий лягушачий рот, Сезар. Многие уже…
— И что? Это какая-то жалкая ерунда. Посмотри на рейтинги. Мы скоро опустимся ниже Пекина, а пока следовали плану Джунко, имели от них огромный отрыв!
— Так предай меня, тварь! — девушка вскочила со своего места и подошла к Алье вплотную. Ты уже меняла сторону — поменяй её еще раз! Раз считаешь меня такой слабой — попробуй перейти мне дорогу! Рискни — и я уничтожу тебя.
Алья попятилась, досадно хмыкнув.
— Где этот глупый блондин? Почему он так долго не появлялся?
— Он в комнате заключенных.
Девушка расхохоталась.
— Соскучился по папочке с мамочкой? Позови его сюда немедленно.
Алья кивнула.
— Эй, Адриан! Иди-ка сюда!
***
Хлоя смотрела в потолок и считала. Десять тысяч. Ровно столько. В районе… трёх часов? Кажется, прошла целая вечность. Боль в горле только усиливалась, каждые пять минут приходилось кашлять, но кашель лишь всё больше и больше напрягал горло.
— Ты когда-нибудь был на грани смерти? — спросила Хлоя.
— Да… — ответил Макото очень сиплым голосом. — Когда Кёко обвинили в убийстве и все улики указывали на неё… я взял вину на себя и меня едва не казнили. Тогда я понял, что не так страшно умереть, если знаешь, что ты оставляешь после себя. Я знаю, что помог своим друзьям избежать отчаяния. Они наверняка попытаются нас спасти, попомни мои слова. А если у меня и не получится выжить… Я вижу, что ты готова продолжить вселять во всех надежду, Хлоя. У тебя есть то, чего нет у многих. Твёрдость и самоуверенность. Мне и самому этого не достаёт. Но мы не умрём, слышишь? Уже скоро всё кончится. Я уверен…
Хлоя не ответила. Не могла больше говорить.
Прошло ещё несколько часов. Хлоя поняла, что отключается.
Очнулась она через неопределенное время. Сил вставать уже не было. Она посмотрела на Макото. Тот тоже лежал в отключке. По едва вздымающейся груди парня девушка поняла, что он был ещё жив. Она нащупала пистолет и посмотрела на него. Тупая херня. Она направила дуло прямо на себя. Страшное зрелище. Она почувствовала дрожь в коленях. И Макото смог не потерять самообладание перед видом этого зияющего, бесконечно глубоко дула, откуда в любой момент могла вырваться пуля. Хлоя улыбнулась и положила пистолет на подлокотник. Она облокотилась на спинку и уставилась в потолок. Грёбанный цирк.
Прошло еще несколько минут. Хлоя взяла пистолет. Она посмотрела на Макото. Такой беззащитный… Дурные мысли лезли в голову. Нельзя было давать им проходу. Она помахала головой, пытаясь от них избавиться. Никакого отчаяния. Хлоя размахнулась и со всей оставшейся силы кинула пистолет в вентиляцию. С громким стуком тот оттолкнулся от решётки и упал на пол. Макото открыл глаза и в ужасе осмотрелся. Увидев упавший пистолет он улыбнулся и кивнул Хлое. Та в ответ улыбнулась Макото. Мужчин она все еще на дух не переносила, но Макото за время, которое они провели взаперти, стал ей очень близок. Она видела в нём что-то вроде младшего брата.
— Эй, Макото…
— Что такое?
— Знаешь, я очень боюсь своих воспоминаний. Тех, что потеряла. Они очень меня пугают. Знаешь, у меня есть чувство, что из-за них я сильно изменилась. Очень сильно. Об этом многое говорит. Я перестала любить Адриана, хотя раньше была без ума от него. Даже не так, я перестала любить всех мужиков в принципе. У меня от них началось какое-то отвращение… а ещё эта комната…
Макото внимательно её слушал, не перебивая.
— Эта комната… я думала, что им не хватило денег воссоздать мою настоящую комнату, но потом увидела комнату Кагами и поняла, что воссоздать мою комнату они могли легко. Но почему-то не стали. Неужели это всё значит… что я пережила падение? Насколько сильное? Насколько глубоко я пала?
— А есть разница?
Хлоя удивленно посмотрела на Макото, а тот продолжил.
— Мира в привычном его понимании больше нет. Моральных устоев тоже. Если нам не удастся излечить мир от отчаяния, то это будет не важно. Если же нам удастся… то ты будешь одной из новых мессий. Мы все ими будем. Наше прошлое уже никому не будет важно.
Хлоя кивнула. Она бы наверняка пустила бы слёзу, если бы в её теле оставалась вода для этих самых слёз. Она прокашлялась и снова уставилась в потолок.
БАМ!
Ребята резко обернулись на источник звука. Дверь в комнату открылась.
— Твою мать…
Хлоя и Макото, спотыкаясь, побежали к выходу. Они смогли. Они прошли.
В центре коридора уже стояли бутылки с чистой водой и что-то вроде шоколадных батончиков. Ребята жадно накинулись на них. Утолив первые порывы жажды и голода они огляделись. Остальные двери тоже были открыты. Из них начали выходить их одноклассники. Хлоя вспомнила, как она высчитывала секунды в изоляции.
Макото — один. Я — два. Три… четыре… пять. Всё…
Хлоя и Макото переглянулись. Победа? Разве можно было это так назвать?
В коридоре стояло ровно пять учеников.
