Испанский для дилетантов

      Протиснувшись сквозь толпу вглубь клуба, Тарасова едва не оглохла от ударившей в уши музыки. Оставив верхнюю одежду в гардеробе и сжимая в руке номерок, она направилась в сторону знакомого «привата». За Колесниковым и его свитой в «Velvet» давно закрепили «личное место», которое пустовало даже в их отсутствие. Большой диван располагался в самой дальней части помещения: темно-фиолетового оттенка, с высокой мягкой спинкой, которая была намного выше голов «элитных» гостей и служила некой стеной, создавая возможность уединиться от других посетителей.       Обычно на подобных тусовках алкоголь лился рекой, однако выбирался он — непременно самый дорогой и качественный. Поэтому, найдя глазами интересующий стол, Вика удивилась, увидев на нем «скромный набор» — несколько видов сыра, хамон и одну единственную бутылку, пусть и хорошего, вискаря. Уже выпитую почти наполовину.       — А вот и моя малышка, — довольно протянул Колесников, откинувшись на мягкую спинку. Тарасова невольно скривилась. Миша выглядел в стельку пьяным, а она терпеть не могла людей в подобном состоянии. — Познакомься, это мой партнер по будущему бизнесу — Николай Иваныч, — кивнул Колесников на сидящего в углу мужчину — тот как-то не очень вписывался в текущую обстановку — серый классический костюм, развязанный галстук. В свете стробоскопов особо разглядеть «партнера» не удавалось, да, Вика и не пыталась. Ее взгляд притянула незнакомка, сидевшая в отдалении от всех в кресле из темного бархата. Зеленые глаза стриженной под каре брюнетки — с не меньшим интересом смотрели на Тарасову. Михаил заметил некую заминку, хотя уже и поднабрался. — А это — Ксения Анатольевна, наш новый финансовый директор. — Продолжил он знакомить. — Строгая, беспринципная, при этом очень красивая и страшно умная.       Закончив представление, Колесников криво улыбнулся и похлопал по свободному месту рядом с собой, приглашая. Вика кивнула присутствующим и, проходя к своему мужчине, почувствовала, как неожиданно ее запястье обвивает теплая ладонь, будто останавливая.       — Можно просто Ксюша, — еле заметно ухмыльнулась брюнетка, и у Тарасовой подкосились колени от прикосновения, и того, как новая знакомая закусила нижнюю губу, проговаривая все это. И хотя музыка, казалось, стала еще громче, взрывая барабанные перепонки, Вика смогла расслышать каждое слово и уловить хитрый блеск в глазах напротив, который вызывал в ней приятное волнение.       — Вика, — все, что успела ответить она перед тем, как Колесников нетерпеливо схватил ее и с силой притянул, усаживая себе на колени. Тарасова ойкнула, неловко присев, и схватилась за толстую шею Миши. От него несло алкоголем вперемешку с дорогим парфюмом. Она с трудом переборола тошноту, когда тот, никого не стесняясь, тут же накрыл ее губы откровенным поцелуем. Таким способом он демонстрировал, что эта девушка — только его добыча.       Вика с досадой выдохнула: Колесников пьян, изменить она уже ничего не может. Но с какой стати уходить, раз уже приехала? И она, отпустив неприятную ситуацию, заказала себе безалкогольный «Мохито». На парковке ее ждала любимая «Тойота», поэтому нужно оставаться трезвой. Тарасова потягивала напиток и сканировала танцпол. Теперь было видно, что посетителей не так много, как показалось в самом начале. Обычная клубная фишка: басы, мерцание света в такт музыки, и обязательно искусственный дым — затуманивали сознание и без повышения градусов.       Подобные вечеринки Вика обычно использовала для того, чтобы завязать новые полезные знакомства. Так однажды она заобщалась с хозяином автомастерской и его женой, которая, очень удачно, как выяснилось, заправляла парочкой салонов красоты. И эта дама предоставила Тарасовой щедрую скидку на обслуживание после того, как Вика по-дружески открыла женщине «мир секс-шопа»: консультировала во время покупок и помогла разнообразить их блеклую с владельцем сервиса сексуальную жизнь       В этот же раз — Тарасова не находила никого, стоящего внимания. Разве что…       — Виктория, почему Ваш коктейль с газировкой, а не ромом? — раздался приятный женский голос. Подняв глаза, Вика поймала лукавую улыбку.       — За рулем, — пожала плечами Тарасова, наблюдая за тем, как брюнетка пересаживается на опустевшее место Миши. Тот с «серым костюмом», тем самым новым партнером, имени которого Вика даже не собиралась запоминать, вышел на улицу. «Провериться», как всегда в таких случаях, говорил Колесников. Ей хотелось, чтобы он вообще не возвращался, пока не протрезвеет.       Рассмотрев нового сексуального директора поближе, Тарасова отметила первое, что выделялось — полные сочные губы, в натуральности которых она была уверена. Вика неосознанно провела языком по своим. Черные густые брови, подчеркнутые золотистым скулы, и при этом совершенно мягкие приятные черты лица. Колесников, черт бы его побрал, отлично разбирался в красивых женщинах. И Ксения Анатольевна абсолютно точно являлась «козырем в его рукаве», особенно если верить словам насчет ее интеллекта. Строгое черное платье, правильно скрывающее все, что демонстрировать не нужно, аскетично выделялось на фоне тусовки. Однако Вика не могла не заметить и перестать разглядывать пышный бюст и стройные ноги.       — Может сделаете исключение на сегодняшний вечер и выпьете со мной за знакомство? — Ксюша примирительно склонила голову на бок, и Тарасовой показалось, что зеленые глаза блестели не только от клубных огней.       Ей мгновенно стало неуютно от слишком очевидного интереса к своей персоне со стороны нового финансового директора. Когда чужая ладонь легла ей на колено, Вика изумленно вскинула бровь и одарила женщину ледяным взглядом. Не впервые ее воспринимают, как девочку по вызову. Как только окружающие узнают, что она спит с женатым мужчиной, сразу ставят на ней клеймо проститутки, которая будет с любым, лишь бы платили. И если поначалу Тарасову это выбешивало, и она жаловалась Мише, а тот уже разбирался с обидчиком по-своему, то сейчас, спустя почти год, это едва ли ее задело. Скорее разочаровало, ибо Ксения Анатольевна ей действительно понравилась с первой секунды.       Скинув руку брюнетки с ноги, Вика безразлично ответила, не глядя больше на женщину, будто сразу утратила к ней весь интерес:        — Я не шалава, так что — всего хорошего.       В этот момент телефон в руке завибрировал, предоставляя возможность совершенно оправданно игнорировать попытки опешившей Ксюши извиниться.       СМС пришло с незнакомого номера, но прочитав содержимое, Вика тут же узнала, кто отправитель, и ее сердце сделало кульбит:       «Seleccione el último tema de su lista. Te espero el viernes con un plan terminado para tu tesis». (Выбери последнюю тему в своем списке. Я буду ждать тебя в пятницу с готовым планом твоей дипломной работы.)       Марта Максимовна… Необъяснимое чувство радости разлилось в груди. Чтобы наверняка убедиться — верно ли она истолковала прочитанное — Тарасова несколько раз прогнала сообщение через переводчик. Не зная, нужно ли отвечать, все же напечатала — «Gracias». (Благодарю.) Она совсем забыла о том, что в последнем электронном письме, на всякий — указывала номер своего мобильного. Все же иногда… она совершает верные поступки.       — Я хотела бы извиниться, — два тонких продолговатых бокала с шипящей жидкостью появились на столике возле Тарасовой. Оторвавшись от бесчисленного перечитывания смс, Вика закусила губу, стараясь сдержать дурацкую и совершенно необъяснимую широкую улыбку. Ксения так и стояла, на этот раз не решаясь садиться рядом с девушкой без разрешения. — Это безалкогольное, — сказала брюнетка слегка виноватым тоном, указав на один из фужеров. Тарасова успела заметить милые ямочки на ее щеках, щедро накрашенных румянами.       Только недавно возникшее хорошее настроение в миг опустилось ниже нуля, когда силуэт мужчины, напоминавший ее любовника, торопливо скрылся с другой девушкой за дверями приват-комнаты. Решение — как спасти этот херовый вечер, да и в целом день, пришло самой собой.       — Я что, похожа на ребенка? — как свойственно только ей — с целым спектром эмоций на лице фыркнула Тарасова и все-таки схватила бокал — тот, в котором находилось настоящее шампанское, и залпом его осушила.       Прикончив бутылку самого дорогого игристого в баре клуба, которую она намеренно указала официанту включить в счет Колесникова, Вика обнаружила себя — страстно целующую Ксению Анатольевну в тесной кабинке женского туалета. Она никогда не могла представить, что женские губы такие мягкие, и их, оказывается, так приятно целовать. Ее затуманенный от выпитого мозг пытался достучаться до крох оставшейся адекватности, предупреждая, что Тарасова становится на опасный путь. А точнее — уже в шаге от того, чтобы упасть с обрыва и потерять все, над чем она трудилась последние годы. В ответ на это Вика сильнее прижала Ксюшу спиной к раковине и, не стыдясь, застонала, когда длинные пальцы той задрали ее алое платье и погладили чувствительную кожу на внутренней части бедра. Тонкая ткань чулок не мешала наслаждаться нежными прикосновениями, наоборот — усиливала предвкушение от возможности ощутить все тоже самое, только уже без них. Она подставляла свою шею жарким поцелуям и сама неожиданно получала удовольствие от того, что касалась, а после — не стесняясь сжимала полную женскую грудь сквозь плотную ткань платья.       — Я хочу большего, — пьяно шептала Тарасова, обдавая жаром ухо Ксении Анатольевны. Удачно нащупав боковую молнию на черном платье брюнетки, Вика попыталась потянуть застежку вниз, но ее поспешно остановили.       Отцепив девушку от себя, Ксюша произнесла совершенно трезво, заставляя Тарасову в который раз прочувствовать на себе магию зеленых глаз:       — Я не собираюсь трахаться в туалете.       Тугой узел разочарования завязался у Вики внутри, но едва ли мог заглушить нереализованное желание внизу живота. Она возбудилась слишком сильно, чтобы анализировать происходящее с ней в тот момент. Единственное, в чем она была уверена — что точно умрет, если сегодня же не переспит с новым директором Миши.       — Поехали ко мне, — хриплым голосом предложила Вика, выглядев в этот момент скорее чем-то обдолбанной, чем пьяной: с темными зрачками, гнездом на голове и вульгарно задранным вверх платьем. — Только как нам сбежать от Колесникова?       — О, предоставь это мне.       С каждой минутой Тарасова все больше и больше начинала понимать, то, о чем говорил Миша, описывая эту женщину — она настолько же умна, как и красива. Это безоговорочно восхищало.

***

      Ввалившись в квартиру, Вика нетерпеливо сбросила на пол норковую шубу с Ксюши, ни на секунду не желая отрываться от сладких губ. Ее собственный полушубок настигла та же участь. От брюнетки пахло зимой, и чем-то, отдаленно напоминавшим ей море. А еще — веяло свободой, о которой Тарасова мечтала всю свою жизнь. Она поглубже зарылась носом в немного влажные от мелкого снега темные локоны, чтоб хотя бы еще на пару секунд продлить ощущение пьянящего аромата на себе.       — Ну, пиздец, — спустя пару минут взвыла Вика, спотыкаясь у порога спальни, когда молния на платье женщины застряла и не хотела поддаваться. В это же время холодными пальцами Ксения умело и ловко оставила ее в одном нижнем белье — того же цвета, что и улетевшее куда-то на люстру Викино платье.       Бархатный смех подстегивал еще сильнее, и в конечном итоге — Тарасовой все же удалось, в спешке неаккуратно, стянуть через голову строптивый элемент одежды. Соприкоснувшись наконец-то обнаженными телами, они упали на кровать, и Вика оказалась прижатой к матрасу. Зеленые глаза напротив озорно блестели, а непривычная близость к голой женщине будоражила кровь. Тарасова знала, видела, что для Ксении Анатольевны это всего лишь игра: она у нее не первая и точно не последняя. Развлечение для них двоих. Всего лишь на одну ночь.       Для Тарасовой, так точно — эксперимент, способ отомстить Колесникову за испорченный вечер. Возможно и сама Ксюша задумала что-то подобное, ведь не каждый решиться подкатывать, а потом и переспать с любовницей своего босса. Вике было глубоко плевать на моральную сторону вопроса. Люди постоянно используют друг друга, так почему бы не извлечь из этого немного удовольствия?       Тем не менее, что-то внутри подсказывало, что она обманывает саму себя — в первую очередь. Эта ночь в ее жизни станет точкой невозврата.       Пробежав кончиками пальцев вдоль позвоночника, и тем самым посылая по гладкой коже женщины мурашки, Вика зацепила лямку черного бюстгальтера и потянула вниз, обнажая пышную грудь. Задержав сбившееся дыхание, Тарасова медленно взяла ее в своих ладони и сжала. Внизу все нестерпимо ныло от желания, и она простонала, когда Ксюшин язык и зубы прошлись по ее шее, спускаясь ниже.       — У тебя был до этого секс с женщиной? — спросила Ксения, задевая Викины стринги, а затем отодвигаясь дальше к краю кровати… Чтобы медленно снять с той тонкие чулки один за другим, и небрежно отбросить их подальше на пол.       — Нет, — слишком резко ответила Тарасова, сузив глаза. Она убрала руки с изящной талии Ксюши и старалась выглядеть расслабленно, хотя на самом деле внутри все пылало.       — Что ж, — томно прошептала Ксения Анатольевна, поудобнее устраиваясь между разведенных в стороны Викиных ног. Она ухмыльнулась, и Тарасова успела разглядеть на щеке брюнетки маленькую милую ямочку. — Раз уж я у тебя первая, то необходимо преподать тебе мастер-класс.       — О, — все, что удалось выдавить из себя Вике, когда с нее резко стянули нижнее белье и почти невесомо коснулись кончиком пальца пульсирующего клитора. Неосознанно, она пошире развела ноги, а затем… закинула одну на плечо женщины, выгибаясь навстречу новым приятным ощущениям. Может быть, это все-таки их не последняя встреча.

***

      Проснувшись утром, несколько минут Вика лежала, не открывая глаз, и пыталась восстановить в искаженной от выпитого памяти детали вчерашнего вечера. К собственному удивлению, она не испытывала никакого стыда или сожаления по поводу своего импульсивного поступка. Более того, она бы с радостью повторила его. Вспышки воспоминаний о ласковых поцелуях на своем теле проносились в ее голове, сменяясь другими, — которые все же немного смущали. Ей вчера удалось один раз довести женщину до пика. Ксения Анатольевна же была — безапелляционно восхитительной. На ее счету числилось целых три великолепных оргазма Вики.       Тарасова старалась не углубляться в размышления, — почему она никогда так сильно и ярко не кончала с мужчиной. Однако догадывалась. Она раскрыла чертов ящик Пандоры, который вряд ли получится закрыть обратно. Но даже если Вика и дальше будет заниматься сексом с девушками, это вовсе не значит, что она откажется от своего изначального плана.       Распахнув глаза, Тарасова увидела, что вторая половина кровати пустовала. Плотные шторы не пропускали ни единого лучика света, и она потянулась, ощущая легкий укол разочарования. Она совсем бы не отказалась от утреннего секса. В любом случае, если захочется повторить, то она знала, где искать нужного человека. Зевнув, она откинула одеяло и выползла из постели. Накинула легкий шелковый халат персикового оттенка и направилась на кухню за жизненно необходимой порцией крепкого кофеина.       — О, — вскинула брови Вика, обнаружив пропажу на кухне, спокойно готовящую на ее плите что-то совершенно изумительное, потому что желудок тут же среагировал на исходящий из сковородки аромат.       — И тебе доброе утро, — улыбнулась Ксюша, помешивая силиконовой лопаткой омлет. — Кстати, в кофемашине закончилось молоко.       Если в спальне царил полумрак, то здесь Тарасовой показалось слишком светло: неожиданно выглянувшее солнце после вчерашнего ливня и мокрого снега — должно было восприниматься, как «подарок богов». Но для нее, и ее не самого лучшего настроения, это было скорее наказанием.       Вика задумчиво окинула взглядом гостью, сопоставляя ее утреннюю версию со вчерашним образом: цвет волос Ксении Анатольевны внезапно оказался не черным, как показалось вначале, а скорее одним из оттенков горького шоколада. В солнечных бликах они переливались и блестели. Тарасова не могла не отметить, что мастер постарался на славу. Пока Вика спала, женщина успела умыться, и теперь на ее лице не было ни грамма макияжа, что безусловно делало ее моложе. Вика хотела, но не знала, как правильно спросить о ее возрасте. Да и вообще, какой в этом толк? Взгляд девушки скользнул ниже, и пробежался по соблазнительному телу, которое было скрыто под таким же тонким халатом, как и у нее, только в черном цвете. Тарасова задержалась на впадине у груди и сглотнула. Судя по всему — Ксения Анатольевна проводила в спортзале по меньшей мере несколько часов в неделю. Легкая волна возбуждения прокатилась по телу Вики после откровенного разглядывания. И она помотала головой, безмолвно осуждая саму себя.       — Я думала, Вы ушли, — как можно равнодушнее сказала она, приобнимая Ксюшу по пути к холодильнику. Ей было нужно срочно занять себя чем-то, хотя никакой неловкости между ними не ощущалось, что было странно для Вики — ведь они знали друг друга менее двенадцати часов. То, что брюнетка не сбежала, как обычно поступала сама Тарасова после случайных связей в клубе, заставляло ее сердце учащенно биться: от страха попасть в ловушку, из которой выбраться будет сложно, и от того, что ее необъяснимо тянуло к этой женщине — с самой первой секунды, как только их взгляды пересеклись.       — О, Виктория, мы перешли на Вы, — хмыкнула Ксения, перевернув омлет. Выглядело аппетитно, и Вика поняла, что последний раз нормально ела только вчера утром.       Когда женщина повернулась к разделочной доске, чтобы нарезать пару ломтиков сыра, Тарасова кинула быстрый взгляд на ее безымянный палец — обручального кольца не было. У Вики немного отлегло, потому что иметь дело с разъяренным мужчиной, которому изменила супруга, да и еще с другой женщиной, — казалось хуже, чем с ревнивой женой. С нее — достаточно окольцованных. Протянуть бы до открытия собственной кофейни, попрощаться с Колесниковым, и к остальным красным флажкам добавить еще один, железобетонный — никаких женатых.       — Родители учили обращаться к старшим с уважением, — отбила Тарасова слегка хамовато. Ее главная суперспособность — превращаться в суку, попадая в неоднозначные ситуации. Залив молоко в специальный отсек кофемашины, она запустила программу «капучино» и с нетерпением гипнотизировала чашку, будто совсем не замечает, как на нее поглядывают исподлобья.       — А родители учили тебя не связываться со взрослыми дядями и тетями? — легко рассмеялась Ксюша, по очереди открывая шкафчики в поиске тарелок.       — Слева вверху, — подсказала Вика, делая большой глоток спасительного кофе и наблюдая за тем, как на ее кухне совершенно незнакомая женщина уже приготовила еду, спокойно хозяйничая и ориентируясь куда быстрее, чем все ее бывшие и нынешний, за более продолжительное время. Ей в самом деле давно никто не готовил завтраки. Доставка и отели не считаются. — Родители умерли, когда мне было шестнадцать, так что тема секса в воспитании — была упущена.       Разложив еду по тарелкам, Ксения поставила их на стеклянный стол и присела, наконец-то позволив себе посмотреть на девушку пристальным взглядом. У нее оказались не только волосы другого оттенка, но и цвет радужки глаз был скорее зеленым, нежели карим. Тарасова теперь точно для себя решила, что больше никогда не будет знакомиться с кем-то в ночном клубе и сразу же тащить домой. Ей в самом деле повезло, что страстная брюнетка на утро была красивее, нежели вчера. Обычно выходит — совершенно наоборот.       — Мне жаль, — спокойно сказала женщина и указала на стул рядом. — Так и будешь стоять или все-таки поешь?       Вика ухмыльнулась, отталкиваясь от стены. Она ненавидела, когда ее жалели. Ксюша проверку прошла. Больше на личные темы они не говорили.       Спустя пару часов, когда время близилось к обеду, они стояли в коридоре играя в гляделки.       Утренний секс все же случился, и Тарасова, расслабленно валяясь в теплой кровати, временно утратив связь с мозгом, пристально разглядывала, как зеленоглазая надевает нижнее белье.       — Думаю, мы еще увидимся, — вскользь сказала Ксения Анатольевна, застегивая пуговицы на роскошной шубе. Вика знала сколько примерно эта вещь стоит, ведь у нее в шкафу висело несколько таких же. Интересно, Ксюша сама на нее заработала?       «Почему это вообще должно меня волновать?»       — Хм, может быть, — безэмоционально увильнула Тарасова, пожимая плечами. Все внутри нее кричало, что это должна быть их первая и последняя встреча.       Когда их взгляды пересеклись, вся Викина внутренняя уверенность ухнула куда-то вниз. Но она собралась, холодно улыбнулась брюнетке, и попрощалась. Перед тем, как выйти из квартиры, Ксения Анатольевна приблизилась и напоследок провела горячими губами по ее щеке, заставляя глубже вдыхать манящий аромат сандала и моря.       Защелкнув дверной замок, Вика обнаружила на столике у входа белую визитку — «Ковальчук Ксения Анатольевна, финансовый директор сети ресторанов «YOSHI». Успела же подсунуть. Покрутив задумчиво карточку в руках, Тарасова безжалостно разорвала ее — сначала пополам, а потом и вовсе на мелкие кусочки, чтобы не поддаться соблазну и не склеить обратно. Она слишком хорошо знала появившееся у нее чувство. Хотя и думала, что навсегда заблокировала его глубоко внутри. Вика не позволит себе свернуть с пути, особенно когда до финала оставалось всего пару шагов.       Никаких чувств. Никакого стыда. Никаких сожалений.

***

      На всю неделю Тарасова засела за дипломную работу. Даже подруга Оля не смогла удержаться, чтобы не прокомментировать, когда после пар случайно заметила ее не запрыгивающей в белый «Рендж Ровер» или «Крузак», а сидевшей за кипой книг и журналов в университетской библиотеке.       — Неужели завтра наступит конец света в самом деле? — удивленно вскинула брови однокурсница, считывая названия Викиной литературы с научными статьями по теории перевода.       Раздосадованная тем, что Марта Максимовна совершенно намеренно выбрала самую сложную тему, по которой материала кот наплакал, она с трудом смогла сдержаться, не вылив всю накопившуюся злость на Олю. Тарасовой так и хотелось подъебнуть одногруппницу: короткое платье той лишь подчеркивало слегка кривоватые ноги, а сочетание салатового платья и коричневых ковбойских сапог — делало девушку похожей на новогоднюю елку или рождественского эльфа — помощника Санты. Вика молча отмахнулась от реплики подруги и потянулась за новой книгой.       Ее будни протекали на грани удачного балансирования — между учебой и подготовкой к ремонту помещения кофейни, который должен был начаться после Нового года. До этого момента нужно было утвердить проект дизайна. Тарасова давно представляла — как должна выглядеть ее мечта. Она верила, что если визуализировать желания, то они обязательно воплотятся в жизнь. Она видела, будто наяву, как заходит в большие стеклянные двери, на которых красовалась размашистая надпись «Бутик-кофейня «Victorious»: внутри — белоснежные стены, с нанесенными на них вручную огромными яркими цветами — пионами, незабудками, гортензиями; высокие стеллажи, забитые доверху различными сортами кофе, аромат которого проникает и распаляет аппетит гостей, заставляя поскорее подойти к длинной, сделанной в стиле лофт барной стойке, и заказать именно свой, выбирая из многочисленных кофейных наименований — от классики, до различной, модной сейчас альтернативы. И конечно, много-много настоящей зелени. Живые цветы радовали Вику намного больше мертвых букетов. Хотя она всегда улыбалась и изображала безудержное счастье, когда Колесников дарил ей большие охапки роз. Любить цветы в горшках — не в тренде. И это еще один пункт в длинном списке тех случаев, когда ей нужно притворяться.       В пятницу, направляясь после пар в аудиторию к Марте Максимовне, Тарасова нервничала сильнее чем раньше, хотя умело скрывала это, сжимая в руках множество распечаток, с крохами того материала, что с трудом удалось откопать.       Она знала, что будет нелегко, и что преподавательница спустя неделю — точно не изменила свое отношение к ней. Тем не менее, надеялась на толику смягчения. Учитывая — как она старалась и готовилась в этот раз. Если Панфилова и удивилась, увидев, что Вика перелопатила почти все, что имелось в местной библиотеке, то никак себя не выдала. Сузив глаза, она переводила взгляд с одного листа на другой, лишь временами кратко кивая.       — Немного лучше, но все еще недостаточно для полноценной работы, — сухо подытожила Марта Максимовна, протягивая листы обратно. — И это для полноценной… я уже не говорю о «хорошей» или «достойной».       Преподавательница заметила, как слегка поникла студентка, закидывая свои вещи в сумку. Панфилова знала, что возможно пожалеет о следующем своем поступке. Она смогла разглядеть в девушке потенциал и хотела бы раскрыть его полностью. Возможно, удивив даже саму Тарасову. Марте нравился ее напор и уверенность. Они помогут им в работе, если ей удастся направить эти свойства в правильное русло.       Несмотря на свою внешнюю строгость и холодность, Марта Максимовна не была черствой и бездушной. Она просто не считала правильным и целесообразным тратить свое время на людей, которые ей не интересны. Которые имеют лишь внешнюю оболочку и пусты внутри. Такой Вика и показалась ей вначале — алмазом, выдающим себя за бриллиант. Преподавательница специально вела себя с ней слишком резко, может быть, местами грубовато, с целью осадить ту и уберечь себя от очередного разочарования. С каждым годом нормальных студентов становилось все меньше и меньше, что не могло не удручать. Однако во время их небольшого путешествия к больнице Панфилова сумела взглянуть на Вику под другим углом и принять то, что возможно, она в кои-то веки поспешила с выводами. Что-то останавливало и заставляло рассмотреть студентку получше. То ли дерзость, которую та скрывала за гордым словом «прямолинейность», то ли цепкий взгляд карих глаз, которые смотрели и словно проговаривали — «я не так проста, как кажусь». Какая-то непонятная внутренняя сила Тарасовой вынуждала обращать на нее внимание больше положенного.       Быстро написав на листке пару строк, Марта Максимовна протянула девушке:       — Это мой адрес. Номер телефона у Вас уже есть. У меня довольно обширная библиотека. Я думаю, что по теории перевода можно найти стоящий материал для нашей темы, — пояснила Панфилова, непонятно от чего ощущая неуверенность. Ей было не впервой заниматься с учениками дома. — Я напишу тебе, когда лучше подъехать, чтобы подыскать нужную литературу, и возможно мы сможем уже к Новому году написать первый раздел.       Взяв протянутый листок, Вика прочла его и нахмурилась. Но ничего не сказала, кроме тихого «спасибо» и, попрощавшись, вышла из аудитории. Она растерялась. Слишком сильным был контраст между той, кто называет ее почти в глаза откровенно глупой, и той, которая неожиданно приглашает к себе домой. Тарасова чувствовала, что неприязнь между ними еще не исчезла до конца, но в то же время в воздухе определенно витало что-то еще — едва уловимое. Если с Ксюшей она с первого взгляда ощутила, что между ними есть химия, сексуальное притяжение, то здесь — было совершенно ничего непонятно.       Кроме одного — ей следует быть аккуратнее с собственными мыслями и не повторять ошибок последнего ее похода в «Velvet». Никаких женщин. Даже если при одной только мысли о том, чтобы прикоснуться к мягким губам Ксении… у нее потеют ладошки.

***

      — Малыш, ну сколько ты будешь меня игнорить? — в тысячный раз за неделю спросил Миша, разрывая своим басом динамики телефона. — Я не хотел напиваться, так вышло. Ты получила мои извинения?       Вика перевернула на сковородке стейк из белой рыбы и тяжело вздохнула, крепче прижимая свободной рукой телефон к уху.       — Получила, — односложно ответила она, вспоминая, как пару дней назад курьер доставил ей очередную охапку белых роз и папку. В пластике лежал макет дизайна ее будущей кофейни. Тарасова сглотнула и быстро пробежалась по нему глазами, жадно впитывая каждую деталь. Все было почти так, как она хотела. Конечно, стоило еще подобрать плитку на пол, оттенок стен, но в целом — то, что нужно. От осознания, что к ее мечте оставалась пара шагов, Вика судорожно сглотнула, прижимая файл к груди. Под фотографиями лежала небольшая записка — «Все оплачено, только утверди!» Она мечтательно сидела на кухне еще какое-то время, нежно водя кончиком пальца по бумаге. «Все не зря…» — подумала Вика.       — Можно я заеду вечером? — в голосе Колесникова звучала надежда, и Тарасова поняла, что пора заканчивать с «обидками», иначе можно перегнуть палку. — Возьму твой любимый сет роллов и вино.       — Приезжай, — согласилась она и ногой нажала на педаль мусорного ведра, скидывая внутрь недожаренную рыбу прямиком из шипящей сковородки. — Только побыстрее, я голодна и устала.       Не понятно, что подразумевала Вика под последними словами, но Миша особо и не задумывался.       — Тридцать минут, и я у тебя.       — Как я рада, — проворчала Тарасова, с тоской смотря на контейнер, где был похоронен ее ужин и разорванный в клочья номер Ксении Анатольевны.