Проснулась я от блядского холода, пронизывающего кости. Одеяла не было, и лежала я, кажется, не на своей кровати, а на дряблых досках, пропахших сыростью и гниением. Чьи-то липкие премерзкие руки держали мои лодыжки, но сил поднять голову и посмотреть, какой ублюдок трогал меня, не чувствовалось вовсе. Неужели я упала в обморок? Что вообще произошло? Если я сейчас не сделаю хоть что-то, насильник не станет церемониться.
– Не трогай девчонку, – послышался голос слева, – не то она протянет ноги еще до продажи.
Рука пропала, и щиколотки обдало морозом с новой силой. В глазах стояла пелена, чувствовалась боль в затылке, но не похожая на то, что за все свои университетские приключения я успела испытать. Обычно болели виски, а сейчас тупая боль сдавливала затылок. Нихуя не понимаю, что происходит.
– Когда еще выдастся шанс? – басил голос рядом, – тем более, мать ее мы убили.
Это, блядь, не смешно, шутники хреновы… Чью мать они убили? Постойте… М-мою?!
– Не мы убили, а ты убил, идиот, – выругался первый.
– Что? – вырывается хрипло из горла, когда я непроизвольно дергаюсь. Голос совсем никакой, писклявый и мерзкий, от этого звука сводит виски, и головная боль словно вспышка охватывает всю меня. Черт побери! В какой на этот раз бухгалтерии все перепутали, почему мне снова выпала какая-то залупа?
– Ты чего, – усмехнулся мужчина мне, – мать свою забыла?
Смешно, конечно. Уебали меня об что-то, я даже взгляд сфокусировать на его лице не могу, и радуются. Сейчас мне точно пиздец наступит, если я не попытаюсь прояснить ситуацию.
– Вы… перепутали, – хриплю я, едва ворочая языком.
– Тебя-то? С кем? – недоуменно спросили меня. – С мамкой твоей?
Ну явно, что не с твоей. Канаву Саратова перепутать сложно.
– Не переживай, ты тоже входишь в наши планы, вместе со всем своим племенем, – отозвался другой.
Ну пиздец. Я медленно опускаю голову на пол и чувствую, как слезы вытекают из глаз. Все выглядит так, что меня сейчас убьют, а я даже не знаю, в какую пизду меня занесло, и что здесь происходит. Какое к черту племя? Нюни, блин, распустила, ведь сейчас самое время! Надо думать! Думать… Жалость вызвать надо, дурочкой прикинуться!
Попытавшись представить, как мое несчастное тело прикопают где-то здесь же, я развела еще больше сырости, и начала расспросы.
– Почему? – всхлипнула я.
– Матери скажи спасибо, что уродилась такой, – услышала я ответ, – если бы пошла в отца, может и не разлучали бы тебя с родичами. Ну ничего, может покупатель еще пустит тебя на их могилки.
– Если их вообще кто-нибудь найдет в такой-то глуши, - не преминул усмехнуться второй, с басом, – Похоронишь, если вернешься!
Продать, значит, решили. Повезло мне.
Я зажмурилась со всех сил, пытаясь собрать мысли в кучу. Всегда такая находчивая, что же случилось? Паника накрыла, кажется. Голова болит, непонятно почему. Всегда была тысяча и одна причина, но сейчас похоже на сотрясение. К тому же, холод собачий, такой, что чувствую подступающую к горлу простуду. На теле какая-то юбка, а может платье или ночнушка, но для такой погоды это был лучший выбор, чтобы сдохнуть к хуям от простуды раньше, чем окажусь в рабстве. Радует, что хотя бы рукава длинные, но уже ощутимо, что скоро я слягу с температурой от такого холода. Странно то, что тело при движении кажется сильно меньшим, чем всегда. Впрочем, это лишь поспособствует болезни. Таким образом, делать что-то нужно сейчас, пока силы еще со мной. Но руки связаны, и, к сожалению, в прямом смысле.
С усилием я распахнула слипающиеся глаза – мужчины занимались своими делами, не обращая на меня внимания. Деревянный дом, но в нем так холодно, как будто он не жилой, и не отапливается. Мужчин трое – один у окошка, еще один ушел в противоположный угол, и третий разглядывает какие-то бумаги, которые нашел на полке.
Похоже, что похитители не живут здесь. И вообще никто тут не живет. Утащили в какие-то ебеня – помощи ждать неоткуда. Солнце к закату, значит, скорее всего, мы переночуем здесь, и значит у меня есть какой-то шанс съебаться ночью, если я очень постараюсь. Выглядит так, что они стрелять по мне не станут вслед. Другое дело, каковы шансы благоприятного исхода этой затеи… может быть, завтра будет какой-то переход? Там, скорее всего, свяжут, чтобы не затерялась в лесах.
Тогда вариант один. Бежать надо ночью.
– Не раскладывай свои тряпки, – крикнул человек у окна через всю комнату, – мы тут спать не собираемся!
Черт. Шерлок Холмс плюнул бы мне в ебало за такую посредственную попытку.
– Ты собираешься ночью с волками в лесу ночевать?
– Нас ждет покупатель под Стохесом, ты собираешься отсиживаться в этой мерзлой халупе?
– Тогда давайте собираться, – выдал третий, что до этого молчал, – до сумерек выйдем, к рассвету будем у Троста. Мелкую к коню привяжем, у ворот выдадим за твою дочь. Выглядит неважно, скажешь, что к врачу везешь.
Пиздец, я знаю эти слова. Так спокойно взрослые мужики в моем мире бы не произносили их, значит, я явно не там. Я в сраном средневековье с титанами и геноцидом? Занавес.
– Ты думаешь, гарнизонщики не пустят нас за стену и без этого?
– Она правда выглядит больной, – заметил второй работорговец. – Может заночуем в Шиганшине, а к покупателю завтра поедем?
– Если выглядит больной, так тем более надо торопиться. Закрой ее своими тряпками, ты, бестолочь, – выругался мужик у окна.
Третий встал, выходя в коридор.
– Отолью, и собираемся.
Мозг начал лихорадочно работать. Они проходят блокпост, и, скорее всего, не один, а значит, у меня будет шанс убежать. Главное, обратить на себя внимание, а там…
– Извините пожалуйста, – дверь медленно открылась, и на меня уставился мальчишка, – Ой…
Черт возьми, я, кажется, начинаю понимать.
– Пацан! Откуда ты тут взялся?! – начал паниковать один из них, подходя к дверям так, чтобы закрыть мое тело от взора ребенка. Он все уже увидел, дебил! Как можно быть таким безнадежным?
– Я? – выдохнул мальчишка, – Ну это… в лесу заблудился. И тут увидел ваш дом.
– Детям не стоит разгуливать по лесу, тут водятся большие страшные волки и всякие другие звери. Но ты не бойся, мы проводим тебя.
Работорговцев трое, нас – два маленьких ребенка. У них точно есть оружие, а у нас – сила сюжета Исаямы, который, блядь, херачит людей в этом мире как мясо на шашлыки. Шансы никакие. Пиздюк теперь свидетель, и его обязательно убьют, что бы он ни сказал. Зубы заговаривают, а потом оставят умирать под сосной. Хочется верить, что все пойдет как надо, и мы выживем.
– Большое спасибо, сэр, – выдал мальчишка, прежде чем выкрикнуть “сдохни!” нечеловеческим голосом и всадить нож мужчине в шею.
Посмотрев в глаза ребенка с окровавленным ножом, закрывающего дверь перед моим носом, я окончательно поняла, что это был действительно Эрен. Эрен, мать его, Йегер. Осознание молнией ударило в голову, и я поняла, что только что наши с ним жизни повисли на волоске.
Второй мужик выскочил за Эреном с криками. Я поднялась на колени, но не успела я встать, как он упал рядом с первым, сжимая рану руками. Эрен вбежал в комнату следом, вынимая нож, которым я намеревалась воспользоваться.
Работорговец не успел ничего сказать, метла с ножом все еще торчала из его грузного тела, а Эрен, вложив всю ярость в свои удары, изуродовал его грудь дюжиной колотых ран. Последний вздох не успел случиться, как он упал замертво.
Понимая, что это еще не конец, я неловко подскочила на ноги.
– Их было трое! – выпалила я, ощущая, как все тело дрожит от ужаса и напряжения, а все головокружение как рукой сняло, – он уходил из дома!
Ужас то был от всего происходящего, или от самого Эрена, только что хладнокровно заколовшего двоих, я не понимала. Сейчас убьют или его, или еще одного работорговца, и лучше это будет последний.
Эрен отскочил в сторону, не стал развязывать мои руки, и скрылся за углом, толкая меня к шкафу с книгами.
– Толкай к двери!
Мы навалились на шкаф. Я на мгновение прикрыла глаза. До двери этому шкафу метра три, мы не успеем, понимала я. В оригинале Микаса заколола третьего сама, когда ощутила в себе силу, но…
Но сейчас мои руки связаны за спиной. Стоять, Йегер! Нужно освободить мои руки, пока мы не почили в этой сраной избушке!
– Разрежь!– резко выпалила я, – Лучше, если нас будет двое!
Раздались спешные шаги. Посмотрев на Эрена, лицо ублюдка исказилось от ужаса осознания.
Это конец. Я упала на колени, желая провалиться сквозь землю. Все запорола.
Эрен в ужасе отпрянул от шкафа, хватаясь за нож.
– Гаденыш, это твоих рук дело?! Это были мои друзья!
Работорговец подскочил к нему, одной рукой схватив ребенка за грудки, а второй – за руку с ножом, сдавливая изо всех своих сил.
Эрен не выпускал ножа, пытался извернуться, чтобы ранить мужчину. Но шансы явно не в пользу ребенка. Я должна помочь.
Из второго трупа торчал нож, примотанный к метле. Я рванула к нему со всех сил, протиснула руки к лезвию, надеясь разрезать свои путы. Склизкое тело подо мной было еще теплым. Все мои руки измарались кровью бестолкового преступника, а неловкие движения вместе с веревкой херачили заодно и мою кожу. Но все это было сейчас неважно. Мгновения длились неимоверно долго. Веревка все ещё удерживала мои руки.
Мужчина обернулся на меня, видя, что я не собираюсь отлеживаться в сторонке.
– Мерзавка!
Я дернулась от крика, полоснув лезвием по запястьям, и, кажется, веревки наконец ослабли. Дернув руки в стороны, я освободилась. В этот момент Эрен всадил свое оружие ему в руку, и работорговец, вскрикнув, выпустил мальчишку, сжимая рану с воткнутым в нее ножом.
– Стоять! – кинулся он ко мне, и я дрожащими руками схватилась за метлу с примотанным ножом. Ну все, уж самодельным копьем я его уделать смогу!
Он был уже так близко, что я отшатнулась назад, поднимая на него свое оружие, но ебнулась на скользкий от крови труп, что был позади. Нож на конце метлы, не успев достигнуть цели, отвалился, и упал рядом. Я лишь ткнула концом древка ему в грудь. Сука, как вовремя! Сила реализма Исаямы просто поражает воображение! Я, блядь, не выживу тут!
Мужчина вытащил нож из своей руки и попытался ухватить меня за горло, пока я отползала к столу. Руки проскальзывали на мерзотной луже, что была подо мной. Его ладонь уже вцепилась в мое горло, как вдруг он тоже упал, и нож, выскочив из его рук от резкого движения, покатился по полу. Эрен всадил в него со спины тот, что отвалился от швабры.
***
Голова раскалывалась, меня тошнило, и в глазах все так же было какое-то марево, а не картинка. Тело сводило судорогой, несмотря на пиджак, накинутый доктором Йегером. Я сидела на ступеньках, утыкаясь головой в поручень. Отец что-то говорил Эрену – я не слушала. Ужас, застывший в теле, сковывал всякое участие в происходящем. Голос, сорвавшийся на крик, Эрен, вторивший отцу, а затем плач мальчишки.
Как жаль. Ребенку всего лишь не повезло жить в таком жестоком мире.
– Микаса, – позвал мужчина, тронув меня за плечо, – ты помнишь меня?
Я слабо кивнула. Доктор приложил руку к моему лбу.
– Температура. Тебе нужно отдохнуть, – продолжил доктор, – пойдем с нами.
Эрен грустно взглянул на меня. Смотреть было не на что – мне просто было очень хуево.
– Давай, поднимайся. Мама нальет тебе горячий чай с вареньем, и завтра будешь как новенькая, – попытался воодушевить меня мальчик.
Надежда на особый организм Микасы могла бы оправдаться, если бы я не проебалась еще в этой сраной хижине. Сейчас-то я уже понимаю, что все покатилось по пизде, когда я решила погеройствовать. Благо, Эрену удалось справиться и с третьим.
– Спасибо, – пацан, ты только что спас весь сюжет. Надеюсь, и впредь все мои косяки тебе удастся закрывать своей титанической задницей.
Эрен улыбнулся.
Понятно. Шарфик я тоже проебала.
***
Карла, увидев нас, перепачканных в крови, выронила из рук тарелку.
– Что случилось? – женщина бросилась осматривать сына, но мальчик лишь отмахнулся.
– Это Микаса, – врач положил мне руку на спину, чуть подталкивая вперед, – сегодня она лишилась родителей. Ей некуда пойти.
Карла обомлела от этих слов, руки ее опустились вдоль тела.
– Завари, пожалуйста, горячий чай. Думаю, они успели простыть, – продолжил доктор, – я поставлю греть воду, нужно оттереть с детей кровь.
Все мое белое платье со спины было сплошным кровавым пятном, засохшим, всю дорогу мерзко царапающим кожу. Запястья и ладони тоже были в крови, и судя по тому, как их щипало, в моей крови тоже. Я подняла на себя запястья и увидела темное пятно от татуировки. Кажется, мне не следует это кому-то показывать. В этот момент мне резко стало интересно – а есть ли в этом мире ЗППП? Могла ли я подцепить от этого ублюдка какой-нибудь СПИД? Черт побери, вот это будет финалочка. Не успели титаны прорвать стену, а уже минус один.
– Что случилось? – повторила свой вопрос Карла, но уже в сторону сына, пока пыталась дрожащими руками приготовить нам чай. Женщина явно была в шоке от всего происходящего, и я поддерживала ее в этом. Сказать, что я охуела за этот вечер – не описать и толики моего ужаса от понимания, в какую мутную историю я вписалась.
– Я хотел спасти Микасу. Мы пришли в их дом, но там были только её мертвые родители. Отец собирался вызывать полицию, но они явлись только поздней ночью! – выкрикнул мальчишка.
– Ты пошел за ними..? – осознала женщина, – ты пошел за убийцами?!
– Они бы и Микасу зарезали! Как вы все не понимаете? – возмутился Эрен в сердцах, – Но я успел раньше!
Доктор вошел в комнату, вытирая руки полотенцем.
– Он зарезал их. Троих взрослых мужчин.
Вот теперь степень охуевания у нас с Карлой сравнялась.
