Подземный город, 24 июня 850
Следующее пробуждение было куда более терпимым, пускай я и не понимала, сколько времени прошло. В Подземном городе нельзя было определить время суток, к тому же от бездействия время начинало течь куда быстрее, и потому я была уверена, что внутренние ощущения обманывали меня. Кенни не оставлял дом без присмотра, и мне от этого становилось спокойнее, хотя я понимала, что это работает, в первую очередь, против меня. Я не сбегу, пока кто-то находится здесь, да и в принципе желание куда-то идти окончательно меня покинуло еще вчера, когда я отрубилась без сил, даже не успев толком что-то обдумать. Рана ныла куда меньше, и я старалась ее не тревожить, чтобы дать себе хоть какое-то время на восстановление и передышку. В аптечке было слишком мало обезболивающего, чтобы неразумно его расходовать. Да и не сомневаюсь, что за выданными мне лекарствами вернутся. Какой-то юноша притащил мне тарелку похлебки, краюху хлеба и пинту эля. Он побоялся мне что-то сказать и тут же сбежал, поджав хвост, и, видать, этим и вызвал мужицкий хохот, от которого еще больше заболела голова. Примерно через час я поняла, что в доме минимум трое человек, и Кенни либо нет, либо он спит. Собственная судьба, как мне показалось после разговора с ним, не в таком уж плачевном состоянии, и я решительно задумала выяснить все, что только возможно, у Кенни. Человек при Короле не мог не знать больше, чем остальные жители стен, и, если я не смогу хоть как-то понять, что со мной станет, хотя бы выясню что-то, что смогу передать другим. Сомнительные сведения подкреплялись пониманием, что с Прародителем на противоположной стороне моя осведомленность имеет смысл ровно до моей смерти, которая как никогда близка сейчас. Подслушивание разговоров ничего не давало. В свободные часы полицейские обсуждали все, кроме работы: мерзкого продавца, надоедливых детей и задницу соседки, но никак не приказы. В кои-то веки насытившись, я лежала на матрасе, смотря в потолок, когда услышала знакомый голос снизу. – Че там девка делает? – Мелкий, говорит, лежит ничком, – расслышала я. – Пока ноги не протянула? – Кормим вроде. До суда поди доживет. Кенни пробурчал что-то одобрительное. Через некоторое время он поднялся ко мне, присел на кресло и вновь принялся за свое оружие, заляпанное кровью. Как он вообще умудрился это сделать?! – Выглядит удручающе, – заметила я. – О, не лучше, чем ты. Разбойник глаз не поднял. – Это правда. Спасибо, что кормите. Полагаю, в этом городе такие почести редки. Кенни улыбнулся уголком рта. – Так и есть. Немногословен, но хотя бы не молчит. – А суд мне уже назначили? Кенни отложил оружие и поднялся. – Это не важно, – он медленно подошел ко мне и присел на корточки, – я собираюсь пойти на сделку. Я выпятила глаза, не ожидая такого продолжения. – Я отведу тебя к одному известному человеку, что очень хочет с тобой пообщаться. Если постараешься – дело выгорит, и ты останешься в живых. Неужели он хочет отвести меня к настоящему Королю? – Боюсь, я не обманывала, когда говорила, что мало что могу вспомнить, – напомнила я, – даже с этим условием ваш человек согласился на это? Кенни поднялся. – Ты уж такую же ерунду, что и вчера, не рассказывай, и все пройдет гладко. Собирайся, если есть, что собирать. – Да как так, – я развела руками, – не договариваете вы что-то мне! Что за условия? – Мне спишут долг, и я пойду на все четыре стороны. А что с тобой будет – это как подфартит. На твоем месте я бы соглашался, это один из немногих шансов спасти твою задницу. И ушел, хлопнув дверью. Неудивительно, что он ничего не рассказывает. Я вдохнула побольше воздуха и поднялась следом, чтобы хоть как-то допытаться до чего-то у Кенни, но у лестницы меня встретил все тот же юноша, который за оковы потащил меня в повозку, пристегивая цепь моих наручников к ней. – Капитан боится, что я сбегу от вас в Подземном городе? – спросила я у молодого полицейского. – Еще бы, Кенни обещал ему яйца открутить, если ты сбежишь или помрешь. Кенни хлопнул по плечу извозчика, что это сказал. – Таких ебнутых на голову Аккерманов я еще не видел. Никак в мать пошла, – он взгромоздился на повозку, садясь напротив. – Что вы, это называется инициативность. Говорят, это помогает по жизни, как минимум, заработать на кусок хлеба. – Пойти в разведку – это не инициативность, а безрассудность, – осадил разбойник, – много ли ума надо, чтобы заработать жалование? Спроси любого работягу, на чьи налоги ты живешь, должно ли столько голодных ртов кормить с его кровных, так он в твое лицо плюнет! – Зря вы так, может недолго, но я зарабатывала своим трудом, – отчего-то я даже обиделась, – я знаю цену деньгам. – Удиви меня! – На швейной фабрике в Гермине работала! И хорошо работала, хозяйки хвалили меня! – Ха! Да что твои хозяйки понимают в фабриках, чтобы хвалить по делу? Бабы! Разорились поди уже? Я аж взбесилась, звеня цепью. – Какой же вы женоненавистник! Всё вам не нравится, и всё женщины какие-то не такие у вас! Кенни рассмеялся. – А где ты сама хоть что-то толковое сделала? Вашему командору от тебя только виселица прилетела, инструктору вменяют содействие преступникам, даже брата своего под монастырь подставила – не будь твоих крамольных книжек, быть может, его не смогли бы так скоро осудить за преступления против человечества. Дура дурой, молчала бы, но когда женщины слушали умные советы? – И вы считаете, что все эти проблемы проистекают из-за того, что я не родилась мальчиком, так получается? – А как же ещё? Да хотя бы я на тебя не наткнулся бы в той подворотне, будь ты мальчишкой. Впрочем, все это мне только на руку. Я зажмурилась со всех сил, ощущая, как в виски бьет болью. – Как будто вы определяли, каким родиться. – Я, может, и не определял, но до своих лет дожил один из всей своей многочисленной родни. А знаешь, почему? Потому что из каждой боли я выносил урок. – Нет, это потому, что вы родились с силой Аккерманов, – надавила я, – без этого вас бы уничтожил этот город. Кенни не нашелся, что сказать, и замер. Я поняла, что это мой момент. – Из всех Аккерманов остались только вы с капитаном Леви. И это потому, что вы пробудили свою силу. Мой отец этого не сделал, и он умер. Любой, кто родится в этом жестоком мире с клеймом, что заставит других его ненавидеть, умрет, если не будет сильнее их всех, сильнее любого, сильнее человечества. Я не сомневаюсь, что вы учились на своих ошибках, но мы не равны, и не только по причине пола, а по причине этого мира. До тех времен, пока мы не сможем жить, не опираясь на свою силу, вы будете уверены, что женщины слабые и никчемные, но любой человек, любая женщина, что живет под гнетом этого мира, скажет, что это ты слабый. Потому что многие люди переживают куда больше страданий, и пока ты наслаждаешься своей силой, и они выживают, просыпаются, встречая очередной день, который принесет им новые беды, но они не сдаются. Их сила не физическая, но душевная. Аккерман ненадолго смутился, чтобы наконец оборвать мой монолог. Только в моей голове огоньком загорелось какое-то осознание, как Кенни выдал свой ответ. – Зато я могу отобрать их жизни, и все их страдания прервутся. Выживают сильнейшие. Все мысли заполонила злоба, и я уже не смогла следить за своими словами. – Отличный план, – выдала я сквозь зубы, – Ведь так же решили те, кто отбирали жизни у ваших близких, не так ли? Повозку сильно тряхнуло о камень, как вдруг в голове случилось внезапное просветление, а вся злоба куда-то пропала. – Как ее звали? Кушина?.. ку… Кушель? Кенни не изменился в лице. – Кто? – переспросил он. Родственница, точно родственница. – Все-таки ты ее забыл и оставил в прошлом? Или тебе было плевать? Ты решил, что раз правила этого мира подходят тебе, то плевать на тех, кому пришлось от них страдать? Повозка остановилась, но мы были еще далеко от лестниц. Я напряглась, оглядываясь. – Выходи, – вместо ответа услышала я, когда мою цепь вытащили, – тебя уже заждались. Я поднялась с места, пытаясь понять, что сейчас случится. Сбежать от Кенни, оборудованного в УПМ – да это просто тупейшая идея. Я прошла в дверь, ощущая, как боль снова стала накрывать. – Давно не виделись, – кивнул Аккерман, заталкивая меня вперед, – И надеюсь, больше не пересечемся. Я оглянула знакомый дом, ноги задрожали, стало до чертиков страшно, и я отступила назад, чуть не падая на недовольного Кенни. – А что с судом? – спросил Вальт. – Вы главное не теряйте больше свою беглянку, а то она как узнает, что суд отменился, так и снова побежит от вас по мужикам, – Кенни толкнул меня вперед, – Больше претензий не имеешь? – Да какие претензии, Кенни, – махнул рукой мужчина, указывая что-то своим, – Ежели все беглянки будут знать, что их нам вернет сам Кенни-Потрошитель, то убытки сократятся в разы! Доброй дороги. Буду рад новой встрече. Аккерман хлопнул дверью. – Веди к рыжей, – меня схватили за цепь и потащили вниз, не считаясь с раной. Когда дверь открылась, я увидела силуэт вдалеке, но меня поволокли дальше, к той же трубе, от которой я освобождалась. Только они чему-то, похоже, научились, и потому цепь продели в кольцо, приваренное к этой трубе. Дверь хлопнула, я откинулась на холодную стенку. – Ты спишь? – спросила я, привыкая к темноте. В комнате я была не одна, в этом я была более чем уверена. – Если бы, – ответили мне хрипло. Девушка, голос высокий, но очень уставший. Что ж, нас здесь двое, и хотя бы мы не сойдем с ума от одиночества. Это был единственный плюс, что я сейчас могла найти, сидя в подвале дома работорговцев. – Как ты здесь оказалась? Я услышала слабые шевеления. – Если не хочешь – не отвечай, – тут же добавила я. Но ответ последовал. – Я из-под Митры. Была без роду, племени и документов после того, как случилась высылка жителей Марии, а мне удалось спрятаться и сбежать. Да только меня сдал полицейским хозяин таверны, где я работала, а потом полицейский предложил мне одно, – девушка замерла, – «заманчивое предложение», но в первый же вечер проиграл меня в карты этому мужику. Я остолбенела от рассказа. – Что? – выпалила я, – проиграл в карты?! Девушка усмехнулась. – Черт бы побрал этого ублюдка, – выдала она, – желаю ему сдохнуть, чтобы не позорить свою матушку. Я прикрыла глаза, пытаясь прийти в себя. – Не знала, что полицейские творят настолько беззаконные вещи. – О, ты еще так мала, видать, раз не знала, – продолжила девушка, – сколько тебе? – Пятнадцать. – Пресвятые Мария, Роза и Шина, я думала ты и того младше, – выдохнула она, – мне девятнадцать минуло осенью. – А как тебя зовут? Девушка на мгновение задумалась. – Обычно меня Гретой зовут, но мать при рождении дала мне имя Мария. После падения стены мое имя стали считать несчастливым, вот хозяйка и придумала мне новое. Спрашивать, почему девушка на это согласилась, было бы глупым. Она явно была не в том положении, чтобы возражать. – А меня зовут Микаса. Так уж вышло, что я должна была попасть в руки этим ублюдкам еще много лет назад, но судьба свела меня с ними снова. – Я думала, что ты сбежала не так давно, ведь намедни приходили чинить твою трубу, – удивилась Мария. – О, это долгая история. Получается, это был мой второй побег. – У нас достаточно времени, чтобы рассказать даже самую длинную историю. Я чуть улыбнулась. – Да, но пора планировать третий побег. Все-таки богинь три, и уж на этот раз все должно получиться? Я спросила то ли себя, то ли самих богинь. – Ты веришь в святых богинь Розу, Марию и Шину? Или считаешь, что раз стены так назвали, то и они были в этом мире? – Я уверена, что Мария, Роза и Шина существовали, иначе как объяснить, что я оказалась здесь? Мария смутилась. – Ты богохульствуешь? – Я имела в виду то, что появилась в этом мире, – вздохнула я, понимая, что по глупости оскорбила несчастную верующую. – Иногда я тоже удивляюсь жестокостям, которым богини позволяют случаться в этом мире, – призналась она, – но я верю, что они приведут нас к смирению. Если только смирению со смертью. – И обидчики заплатят за искалеченные жизни своими, – вдруг закончила она. Я посмотрела на нее, открывши рот, и, кажется, разглядела блеск в ее глазах. – Тогда мы должны поторопить события.***
Было решено проследить за ситуацией. Вечером к нам явился Вальт, который пожурил меня за побег и даже поделился обезболивающим, пытаясь выглядеть человечным. Тогда Мария узнала о том, что я ранена, и она окончательно отказалась от поспешных действий. И была во многом права. Я могла подставить ее под удар. Мария считала дни по принесенным тарелкам с едой. На исходе четвертого дня я скопила достаточно таблеток и сил, чтобы предложить свою идею. Еще в самом начале я обнаружила, что моя ржавая цепь и кольцо, в которое её продели, сделаны из разного металла, и исходя из моих воспоминаний, контакт металлов может ускорить разрушение одного из них. Это было хорошим наблюдением, но успех сулило нескоро. А времени у нас не было, и потому я периодически пыталась вырвать цепь из кольца, упираясь всем своим весом. С Марией все было куда проще и сложнее одновременно – второе кольцо кандалов продели в трубу, и ей мог помочь подкоп, только мы не знали, сможем ли продеть это кольцо через край трубы. Поэтому я собиралась добыть ключ от кандалов Марии, когда смогу выбраться. Ну или же наоборот – Мария смогла бы выбраться и помочь мне, но в успехе мы уже сильно сомневались. Шел четвертый день, а конца трубы так и не было видно. – Боже мой, что ты сделала со своими руками, доченька? Вальт, принесший Марии еду, разглядел под фонарем, что все ее руки были убиты от копания. – Тебе за все это время соседка еще не рассказала, что бывает, если сбежать в Подземном городе? Мария вжалась в стенку, понимая, что так просто от этого не отделается. – Она преступница, милая моя Грета, – вздохнул Вальт, отставляя фонарь, – ей уже и жизни не увидать, вот она и подстрекает тебя к своей губительной затее. Но ты же куда умнее этой соплячки, не станешь рисковать своей жизнью ради сомнительной пробежки по Подземному городу? Я бы плюнула Вальту в лицо. Как его абсурд может кого-то убедить? Мария не похожа на дурочку, он всерьез на что-то надеется? – Я прикажу принести тебе таз с водой, спиртовку и мазь. Полечи свои руки, от земли раны могут загноиться, а ежели сильно не повезет, то тебя скрутит, так и помереть недолго. Вальт оглянулся на меня. – Если тебе жизнь не дорога, продолжай заниматься своими глупыми попытками сбежать. Чем дольше ты достаешь нас своими выходками, тем дольше тут просидишь. Ясно тебе? Я сжала зубы, чувствуя, как пульсирует венка на виске. – Неужели цена за нас такая высокая, что вы готовы нянчиться? – спросила Мария. Вальт улыбнулся уголком рта. – У меня слишком много обязательств, чтобы я разбрасывался деньгами. – Если ты не забыл, я убила двоих ваших ребят. Этого недостаточно, чтобы застрелить меня и больше не мучаться? Мой вопрос был проигнорирован. – Я приведу врача. Уж постарайтесь не вывести его из себя – никто из нас вам помочь не сможет так, как он. Особенно – с твоей раной, – Вальт нахмурился. Мужичок хлопнул дверью и провернул ключ в замке два раза. – И что делать? – спросила я вникуда. – Дождись хотя бы врача, – посоветовала моя подруга по несчастью, – Боюсь, за нами будут куда больше глядеть теперь. Судя по ее голосу, она ожидала, что не отделается простыми нравоучениями. – Выходит, ты преступница? Я фыркнула. – Это с какой стороны посмотреть. Дать честный ответ я не могла. Все ведь действительно зависит от точки зрения, не так ли? Ведь госпереворот тоже преступление, особенно – если глядеть со стороны Короля. Да и по меркам морали я потеряла всякое право на оправдание, потому что я убийца. Все мои мотивы уже не важны, глупо оправдывать свои преступления благими целями. – Ты же солдатка, так? Неужто ты нарушила присягу? – продолжила расспросы Мария. – Я склоняла людей к свержению Короля, – ответила я с усмешкой, – чтобы ты понимала, в столице сидит самозванец, а единственная наследница запугана до смерти, только бы не допустить до власти. Это я и рассказывала людям в столице, надеясь, что они спасут бедную девочку. Мария ничего не ответила, только вздохнула. – Женщину у власти могут сделать такой же бесполезной, как и Короля-самозванца, – это был любимый аргумент тех, кто сомневался в наследнице, – но настоящий наследник Короля обладает такой силой, которой более никто обладать не может. Ведь именно один из потомков королевского рода воздвиг стены. Не уверена, что всякий наследник может обладать такой силой, но нам нужен настоящий наследник этой крови, а не самозванец. – Стены сотню лет удерживали титанов от уничтожения человечества. Говоришь, что из-за самозванца-короля у нас отобрали Марию? Интересная мысль. – Этого я не знаю, – ответила я, – могу только сказать, что мое желание сместить самозванца будет полезно всем жителям стен. Это спасет нас от вымирания, я уверена в этом. – Что за силами владеет род Короля? А черт его знает. – Сложно сказать, – я откинулась на стенку, ощущая, как начинает пульсировать в виске, – может, три богини могут ответить на этот вопрос. После разговора с Вальтом мне стало страшно, а от нервозности, что не отпускала меня в последнее время, было только хуже. Я прилегла на бок и уснула, глядя, как Мария не может найти себе места от моих слов.***
Меня разбудил врач. Мужчина лет шестидесяти в белом халате осматривал меня, водя лампой вокруг, а потом присел и начал возиться с моей раной. Все тело дрожало то ли от холода рук врача, то ли от такого пристального внимания. – Сколько времени прошло? Пара недель? – он похлопал меня по щеке, – Не придуривайся, девочка, отвечай. Неужели прошла пара недель? Вальт посмотрел на врача с удивлением. – Да две недели назад мы еще слыхом не слыхивали об этой девчонке, господин Гильберт, – выдал он осторожно, – в нее стреляли куда позже. Шарлатан, а не врач, похоже. – Вы меня обманываете, Вальтер, – нахмурился врач, – рану зашили не меньше двух недель назад. Она бы так скоро не зажила. Вальт пожал плечами. – Может, девчонка как и ее братец, тоже титан, вот и зарастает так быстро, – он хлопнул дверью и вышел. – Моргни два раза, если господин Шоттки прав, – усмехнулся врач. Я только криво улыбнулась. К концу осмотра стало ясно, что я действительно очень скоро прихожу в норму. Царапины на руках и на шее уже затянулись, лодыжка больше не беспокоила, а из всех бед, что упали на мою голову, остались только головная боль и простреленная нога. – Челюсть на месте, наощупь не сказал бы, что что-то не так, – завершил он, – ты действительно дитё титана, раз так скоро заживляешь раны! Было бы даже интересно посмотреть, что ты за чудо такое. Видать, вот она какая, сила Аккерманов. – Сама не знаю, что это такое, – потерла я лоб, – спасибо большое. Надеюсь, нам удастся еще как-нибудь пересечься, я очень благодарна вам. Мистер Гильберт вздохнул. – Ну уж нет, девочка. Не желаю тебе обстоятельств со мной столкнуться. Врач ушел, вколов мне какое-то снотворное, обещая, что сон поможет мне поскорее восстановиться. Следующее пробуждение было неожиданным. – Поднимайся скорее, – мне еще раз зарядили по щеке, и я едва не вскрикнула от неожиданности, но в горле было слишком сухо, – Вставай давай, Герман, подними ее. Я дернулась, когда меня резко выпустил из рук человек со знакомым голосом. На руках было непривычно свободно, и я поняла, что мои кандалы сняли. Не успела я подняться, как меня взял за руку какой-то юноша и перекинул через плечо. К горлу подкатило от такой внезапной смены положения, и я сама не поняла, как вцепилась в куртку того, кто меня нес. В пару шагов лестница была пересечена, и меня усадили к дверям. – Жди тут. Я посмотрела на рыжего юношу, что побежал вниз дома, ощупала освобожденные руки. Синяки заменили браслеты и неприятно саднили, но это было сущей ерундой. Под одним из кандалов был мой напульсник, что закрывал татуировку, и он натер мозоль прямо на рисунке. – Быстро на улицу. Ты умеешь верхом? – спросили у моей рыжей подруги. – Я отвезу ее! – вызвалась я. Мария кое-как забралась на лошадь, я и сама еле двигала ногами, и наверняка поспешила с ответственностью за ее голову тоже. Взяв поводья, я пятками пришпорила коня, ощущая, как отдается болью бедро, и поспешила за всадником, что уже скакал вперед по улице. Приглядевшись, я узнала фигуру наездника. – Кажется, это Норманн, – выдала я с облегчением. – Вы знакомы? – выдала Мария, вцепившись сильнее в меня. – Да, он друг. Держись! Мне нужно переговорить с ним. Конь, несмотря на наш вес, рванул по малейшей команде, догоняя Норманна. – Подожди! – выкрикнула я, поровнявшись, – Где-то в этом городе находится Эрен, мы можем его вытащить? – Не может быть, если ваш титан тут и был, то уже нет его здесь. Йегера этой ночью везли на суд, и должны казнить. Если хочешь выбраться отсюда, то лучше поспеши подняться, можешь успеть увидеть его живым. Если его хотят казнить, значит, повезут к Королю. Надо выяснить, закончился ли суд, или еще нет. Мы свернули на широкий проспект. Голова немного гудела, скачка давалась нелегко, а от ветра пробирало дрожью, но ощущение скорой свободы придавало сил. Впереди была лестница, и я видела, что нам открывают двери к ней. Норманн спустился с коня, подошел к полицейскому, его спутник указал нам остановиться подальше и вышел вперед. Разговор длился недолго, я обернулась к Марии и пыталась не светить приметным лицом. – Давайте, вперед, за Германом, – шлепнул по нашему коню Норманн, – по лестнице придется идти пешком. Я хотела узнать, как он нас нашел, как дела наверху и еще тысячу и один вопрос, но взглянув в глаза своего спасителя, все, что смогла, – только кивнуть. Сейчас не до этого. Лестница была очень крутой, и коню не нравилась такая прогулка. Смотреть вниз я боялась – без привода я не чувствовала себя достаточно свободно, чтобы оказаться столь бесстрашной. К тому же у меня уже кружилась голова. Когда впереди показался свет, у Марии перехватило дыхание, и она выпустила поводья нашего коня. – Ты что творишь, – выругался мужчина, что шел позади, – давайте быстрее уже! Норманн перехватил поводья нашего коня и всучил мне в руки. Ветерок просачивался от выхода наружу, и когда дверь открылась, меня обдало порывом. Норманн остановился у полицейского, и когда я оказалась у двери, пихнул меня в плечо, беспардонно выталкивая наружу. Сделав еще пару лишних шагов и чуть не свалившись на колени, я отпустила коня и замерла, смотря на солнце у кромки стен Митраса. Брусчатка под босыми ногами ощущалась болезненно. – Отлично, поедем засветло, – сказал Норманн, залезая на коня. – Постой, у меня столько вопросов! – дыхание от подъема я еще не смогла перевести, – Большое спасибо, что вытащили меня оттуда! Но мне нужно знать, что сейчас происходит в столице? – Это был ответный жест от госпожи Рихтмайер, теперь она вам ничего не должна. Что сейчас в столице происходит, я не знаю, это со своими тебе разговаривать надо. – Дайте пожалуйста лошадь! – оборвала я юношу. Норманн усмехнулся. – Бери. Я выкрикнула благодарность напоследок и поспешила к широкой улице, что виднелась отсюда. За ней, должно быть, наша гостиница. Если ребята все еще там, конечно. На брусчатке я разглядела пятна от краски и остановилась на полпути. Это хлопушка! Сделав пару шагов назад, я огляделась – это не единственный след. Похоже, что-то успело случиться, и я должна это выяснить. Но как? Точно! Недалеко есть рынок. На площади, примыкающей к рынку, стояли люди, оглядывая большую доску с объявлениями. Неподалеку был эшафот, к счастью, пустой, но значительно пострадавший, и на нем стояло несколько полицейских. Следы борьбы. Я не решилась к ним приближаться. Спрыгнув с коня, я отошла в сторону, больно ступая босыми ногами по камушкам, надеясь затесаться в толпу. – Титан был на стороне наследницы! – услышала я возглас. – Он никак не мог ее съесть! – Но как же, титаны едят людей! – услышала я в ответ, но из-за огромного скопления людей не было видно говорящего, – он унес ее, чтобы сожрать! – Этот был разумный, иначе, клянусь тремя богинями, нас бы всех уже не было! Я сам все видел! – А титана, титана уже судили? – крикнула я. – Да какое тебе дело, замарашка? – оглянулась на меня недовольная женщина, которой, так получилось, я прокричала в ухо свой вопрос. – Увезли уже! – послышался ответ мне. Получив самые нужные сведения, я сделала шаг назад. Надо идти, пока меня не узнали. Похоже, самозванца уже скинули с трона, а Эрена увезли в злосчастные земли Короля. Это хотя бы что-то проясняет. Я забралась на коня и поспешила в «Антиквариат». Эрена увезли, а Королевы все еще нет, значит все события в самом разгаре. Криста тоже может быть у отца, и тогда мне надо спешить к ним. И мне определенно нужен УПМ, иначе от меня не будет никакого прока. Я вздохнула, ощущая, как много мыслей разрывает голову. В любом случае, мне нужно в «Антиквариат». Решетка была закрыта, я привязала коня и вбежала в двери лавки, звякая колокольчиком. Господин Курант скоро подобрался, хмурясь мне. – Где все? – Город в руках разведчиков и Дота Пиксиса, – несмотря на мое не очень вежливое высказывание, продавец ответил спокойно, и тут же понял, за чем я пришла, – Полагаю, ты хочешь свое оружие? – Да, конечно! – выкрикнула я, подбегая к прилавку, – Как командор Смит? Дедок вытащил УПМ и снова скрылся в своей коморке. – Да как, живой, наверное. Можешь сама поинтересоваться, в резиденции Короля должен сидеть сейчас. Горожане не очень рады происходящему, им выходить оттуда опасно. И ты будь поосторожнее, неподалеку был погром, благо, меня обошла беда. Получив ремни, я тут же начала в них упаковываться. – Тебе, наверное, форма нужна, – вздохнул старик Рихард, оглядывая меня. – Было бы очень кстати. Хотя бы сапоги. Собирать свои колени с брусчатки совсем не входило в мои планы. – Поспеши. Выходит, город хотя бы на какую-то часть в руках разведчиков. Должно быть, у меня получится выйти из города конной. Добираться до земли Короля пешком никуда не годится, так что лошадь мне просто необходима.