Истинное зло

Снег так и валил, это были уже не просто изящные, невероятной красоты снежинки, а самые настоящие метелицы. С каждым шагом нога продавливала этую белую субстанцию так, что она накрывала мою конечность по колено. Мне казалось, что щеки у меня настолько замерзли, что попробуй я сейчас заговорить и на коже лица станет проступать алая кровь. Но несмотря на все эти трудности, когда пальцы на ногах уже окоченели, а глаза начали слезиться, я продолжала идти вперед. И ни на секунду в мою голову не закралась мысль о том, чтобы просто оставить все как есть. Финальные экзамены дались мне особо тяжело в этот раз. Если мне удавалось поспать пять часов, я уже была безумно этому рада. Не знаю от чего так вышло, то ли от того, что это третий курс, то ли от того, что на протяжении всего полугода на мне лежала ответственность за бабушку, которая сейчас находится при смерти и из-за чего у меня часто возникали проблемы с учебой, но в любых случаях, когда на тебя сваливаются большие проблемы, борьба с которыми отнимают у тебя все силы, приятно вспомнить о том, что есть нечто менее важное, но более ценное, чем все это. Например, любимый человек. Ни член семьи, наблюдая за ухудшением здоровья которого, ты словно и сама все меньше становишься похожа на молодую, полную целей, желаний и мечт девушку, а человек из вне, появившийся однажды в твоей жизни и никогда больше не покидающей ее. Думая о нем, я не позволяла себе опустить руки и плюнуть на то, чтобы завершить изготовление своего подарка на Рождество для Кориолана. Двадцатого декабря, когда я навещала бабушку в больнице, она, внезапно улыбнувшись, стала просить меня забыть о ней на время праздника, и там я, конечно же, запротестовала и почти что накричала на свою старушку, однако она напомнила мне о том, что происходит вокруг меня, что все-таки существует мир вне всех этих сложностей. И после посещения бабушки я помчалась в лавку за пряжей, чтобы связать для Сноу новогодний кардиган, на который у него никак не находилось денег. Кориолану этот год тоже дался нелегко. Иногда ему не хватало средств даже на еду, не говоря уже обо всем остальном. Но мы всегда поддерживали друг друга и теперь же мне хотелось преподнести ему подарок, достойный того, чтобы я могла пошутить и сказать, будто я Санта Клаус. Ведь именно эта таинственная фигура заставляла биться наши с Кориоланом сердца быстрее, когда мы еще были детьми. Рождество — это самый любимый праздник для нас обоих. И я не хотела подвести Сноу. Я грезила о том, чтобы Кориолан поверил в чудо. В тот день перед всеобщем торжеством работали круглосуточные супермаркеты, однако та лавка, где я закупалась нужной мне пряжей, к сожалению, была закрыта. Именно потому я помчалась утром двадцать четвертого декабря через весь наш небольшой город к моей знакомой пожилой женщине, полной энергии и сил, чтобы вести свой небольшой бизнес по продажи пряжи, ткани и других материалов для ручной работы (я бы еще могла вызвать такси, однако все замело так, что водителям было не проехать). Пока я добиралась до нужного мне места, прошло, наверное, минимум минут тридцать-сорок, но я думала о бабушке с Кориоланом и время пролетело быстро. Снег хрустел у меня под ногами, сверкая на солнышке, и белая сказка, окружающая меня, как-то странно щекотала мои нервы. Мне с одной стороны было даже интересно так проводить свое время, какие-то краски опрокинулись на мою жизненную историю, и, боюсь, после праздника я заболею, однако я была безудержно рада, что хоть что-то происходит. Что мне надо куда-то идти по этим снежным завалам и что совсем скоро я проведу чудесный вечер в компании Кориолана, его двоюродной сестры и бабушки. Мою старушку так же пригласили, но она имела убежденность, что будет лишней, однако Сноу переубедил ее, и моя единственная живущая родственница тоже будет. Ну и после этого семейного вечера, мы сможем провести ночь со Сноу… Не знаю от чего, но когда у думаю об этом, то становлюсь красной, и в горле сразу сохнет. Боюсь, чтобы мы не набросились друг на друга… ведь давно мы с Кориоланом все-таки… но сейчас это не имеет значения. Заходя в магазинчик мисс Джексон, я облегченно достала руки из карманов пуховика. Мне стало теплее.

* * *

Нас было пять человек и наш рождественский ужин нельзя было назвать роскошным, однако царила атмосфера сплоченности и дружественности, коей могли позавидовать даже самые счастливые богачи. Я по-настоящему была счастлива. Только вот я попросила Тигрис, которая была ответственна за организационные моменты, посадить меня как можно дальше от других, ведь горло мое горело и было красным, а из носа постоянно текли сопли. Да, неприятные подробности, которые, к сожалению, сложно было не замечать ни мне, ни другим. Бабушка Кориолана со своими тонкими седыми волосами и дрожащими руками, чьи следы прошлой жизни отпечатались на ее нынешним виде, поинтересовалась, что со мной случилось, но если бы я сказала правду, то испортила бы весь сюрприз для Кориолана. Семья Сноу не всегда была в таком плачевном положении, как сейчас. Если бы не моя простуда и больной вид, то этот вечер мы все могли бы назвать идеальным. И, признаться честно, из-за их озабоченности мне было не по себе, что даже в какой-то момент я стала испытывать чувство вины. Кориолан сидел прямо напротив меня, как единственный мужчина в нашей компании. Его взгляд, этих серых глаз, словно грязный лед, убивал меня. Мне казалось, что я обнажена перед ним под его взором. От этих фантазий я сидела с опущенной головой, глядя на свою тарелку с едой. Тигрис разговаривала с моей старушкой, обсуждая все возможные новости предрождественской недели, которые всплыли по телевидению или в интернете. Бабушка начинала уставать и, наверное, скоро с извинениями нас покинет, уйдя в комнату, засыпая со спокойной душой. И хоть она больше остальных переживала за меня, так или иначе, все присутствующие услышали меня, когда я сказала, что не стоит беспокоиться и со мной все в порядке. Когда я так говорила, в девяносто девяти процентах оно так и было. Вот только Сноу… Сноу, Сноу, Сноу… Его слишком много. Он как будто стоит за моей спиной, запуская свои длинные, ухоженные руки в мои буйные кудри, запутываясь в волосах, и, наклоняясь над моим ухом, чтобы прошептать мне, какие у мня чудесные локоны. Проводит пальцами от загривка на шеи до копчика, от чего я еле могу дышать, с и так заложенным носом. Подливает мне горячего чая с лимоном и медом, который я пью вместо алкоголя и других охлажденных напитков. И пока я делаю глоток за глоток этого изумительно невероятно вкусного питья, которое Кориолан готовил сам специально для меня, он словно бы чуть сжимает пальцами мое горло, круговыми движениями успокаивая мою боль. Сноу словно повсюду. Его заботе нет границ. Она всеобъемлющая и освобождающая. Все эти мои тревоги, которые, в большинстве своем, основы на пустом месте, испаряются, стоит только Кориолану поднять свой стакан с апельсиновым соком (пакетированным, для свежевыжатого нашей компании денежек вновь не хватило) и произнести тост, поблагодарив каждого в отдельности. Он и про мою бабушку не забыл, подобрав самые нешаблонные слова, которые заставили всех нас пустить слезу. — Мисс Эмили Грей-Бэйрд, во-первых: спасибо, что пришли! Я присоединилась к аплодисментам Тигрис и бабушки Кориолана. Его голос звучал для меня, как озвучка самого комфортного и доброго персонажа иностранного мультика. Лицо Сноу в тот момент, когда он говорил, было словно в свете софитов. Он словно бы стал главным актером на сцене, куда направлены миллионы взглядов. С моей самооценкой все было в порядке, но временами я и правда не понимала, чем заслужила встречу с ним… могу ли я быть достойна того счастья, которое он дарит мне каждый раз? — Кориолан, ох, мальчик мой, ну что ты… — начала моя бабушка, хмуря лоб. Я была как ее молодая копия, такая же невысокая, миниатюрная, со смуглой кожей, моложавым лицом и ясным, как день, голосом. Даже эти слова, которые могли бы прозвучать несколько жалостливо, из уст моей старушки вылетали, словно строки из поэмы. — Перестаньте, прошу Вас, вы ведь будто моя вторая бабушка. Надеюсь, я не оскорбил Вас этим, — поворачиваясь уже к своей, Кориолан мимолетом кинул взгляд в мою сторону, и я уже не смогла удержаться от благодарной улыбки. Он — мой ангел-хранитель. Он — мой Бог. Почему я так говорю? Вопрос веры всегда вызывал во мне уйму вопросов. Возможно, это последнее Рождество моей бабушки, а, может быть, и нет. Но чем я тогда раздражена? Сейчас, моя старушка выглядит так, словно у нее есть шанс прожить еще много лет, она вся светится от радости и выглядит весьма бодрой, однако сам тот факт, что у нас нет уверенности в завтрашнем дне — просто ужасен. И людям, которым приходится жить во ожидании смерти, я искренне сочувствую. Не понимаю я, почему… За что нам это? Но Кориолан — моя опора. Иногда мне кажется, что до тех пор пока Сноу будет со мной и бабушка будет жива. Странная закономерность, но мне она видится весьма логичной. Сноу произнес еще много разных слов, однако большинство я забыла, окутанная туманом торжества и своей болезни… Когда мы остались втроем, я, Тигрис и Кориолан, мое лицо уже было спрятано в ладонях, коими я укрылась, положив свою голову на почти что убранный стол. Вкус жаренной картошки и индейки до сих пор был на моем языке. Я съела совсем чуть-чуть, но смогла оценить старания кузенов. — Эй, Люси, может тебе лучше пойти спать? Мы с Кориоланом справимся и сами, — прозвучала как шутка, ведь я в целом им ничем не помогала. Но они не просили, а мне было не очень хорошо, чтобы испытывать угрызения совести по этому поводу. Тигрис, с ее светлыми, почти белыми, как снег на улице, прямыми волосами, и наивным, но при этом по-своему проницательным лицом заглянула в мои глаза. Не знаю, что она там увидела, но я рассмеялась. Не зная, что Кориолан стоял в это время за моей спиной, я стала говорить ей: ← Тигрис, я ведь простудилась из-за того, что делала подарок для Сноу, а представь себе, уйти спать, да не вручив ему, ну уже нет! И когда девушка медленно подняла глаза, устремив их за мою спину, я раздраженно промычала, затем закашлявшись. Кориолан куда-то умчался, а затем вернулся со стаканом теплой воды. — Люси, — прошептал он мне, убирая с моего лица оставшуюся влагу после питья. Я почувствовала, как вновь у меня текут сопли, и хотела было отвернуться от него, но он взяв салфетку со стола, с которыми я сидела весь ужин, сам их вытер, а затем сказал: — Давай, солнце, высмаркивайся, — и сгорая от стыда, я все равно это сделала. Он бы так и сидел передо мной на корточках, приложив ладонь к моей щеке, и почти бесшумно говоря о вещах, смысл которых я мало понимала. Он, вроде, сказал что-то о том, каким странным образом построены наши отношения, и как они не похожи на романтические связи у других людей. Мол, мы готовы пожертвовать всем ради друг друга. — И однажды это вам аукнется, — добавила Тигрис, которая шла от рождественской елки с моим подарком для Кориолана. — Нет, — зевком ответила ей я. Девушка либо просто сама никогда не была в отношениях, либо слишком любит одиночество, чтобы осознать в чем прелесть иметь такого человека, которого имею. Сноу промолчал. Может, он и сам так считал, но я лично плевать хотела на эту тенденцию современности быть независимой и сильной. Если я чувствую, что не справляюсь, то в чем же беда обратиться за помощью к человеку, которому я доверяю? Это ведь и называют любовью. И какой бы она не могла быть пугающей и проблемной, именно она порождает людей и дает им жизнь. Не всегда, конечно, это так… но наш-то случай со Сноу особенный. — Открывай, — бормочу ему я, бесконечно измотанная. С полузакрытыми глазами слышу, как он аккуратно развязывает бантик, снимает обертку и перед ним предстает картонная коробка, в которой находится кардиган. — Люсиии, какая прелесть, — щебечет Тигрис. Не знаю как, но видимо я реально сильно простудилась, потому после слов кузины Сноу просто вырубилась. Следующие три дня я провалялась в доме Сноу, заботу обо мне взял Кориолан и Тигрис, а их бабушка старалась развлекать меня как могла, пока те двое уходили по делам. Не случилось никакой нашей ночи с Кориоланом, которой я так ждала. На вторую ночь я проснулась, вся горячая, но при этом в ознобе, и увидела как Сноу сидит на кресле напротив кровати (меня поселили в его комнату, а сам он ушел спать в гостинную), на его коленях был кардиган, связанный мной, и он отчего-то тихо плакал. Как бы это слезы радости не были. Тогда мне снились поцелуи Кориолана и его это чай. Ох, как же я жизнь люблю… вот, вроде бы, я сильно простудилась, что только и делала, что в кровати валялась в те дни, у меня было куча нерешенных вопросов, больная бабушка, которая на моем фоне, между прочим, выглядела вполне здоровой, но Сноу… эх, снег, снег, снег… по-моему из-за него все и началось? Не будь этого снега, я бы и не простудилась.