Парень в капюшоне, пицца и пятнадцать долларов

Я взглянул на часы. Девятнадцать-семнадцать. Через минут пятнадцать должен был приехать доставщик от ЦаВрум. Заказ был готов, я был абсолютно спокоен и уверен, в кассе покоились сто пятьдесят долларов, заработанные мною за сегодня, жизнь текла обычным ключом. За окном моросил дождь. Нет, не такой, какой был пару дней назад; никаких штормов пока что не наблюдалось, но, тем не менее, абсолютно мерзкий и… Сырой? Дождь продолжал накрапывать, отбивая по стëклам странный рваный ритм. В такую погоду, даже в таком раннем часу, сюда заглянут только те, кому прям прижмëт. А после восьми, скорее всего, и вовсе никого не появится. Вдруг дверь открылась. Колокольчик над ней зазвонил, и я, услышав этот звон, очнулся и мгновенно скользнул назад за стойку. На пороге стояла приятная девушка, максимум я бы ей дал лет двадцать. Длинные еë каштановые локоны покоились на плечах и изгибах тонких рук, которыми она старательно закрывала чëрный зонт; явно вынужденное для девы обстоятельство, ибо зонт этот совершенно не клеился ни с еë белым платьем, ни с чем либо ещë в еë наряде. — Здравствуйте… — неуверенно поздоровался я. Девушка подошла к стойке и нараспев произнесла: — Я видела вас нынче в новостях, И то, что пиццу хорошо делаете вы. Я в поисках музы в этих краях, Это приятно, что теперь знакомы мы. Начну с простого, если можно: Лишь сыр и соус, коль несложно. Я улыбнулся. Кевин рассказывал мне, что к нему в смену иногда приходила молодая леди-поэтесса. — Слушайте… Я, конечно, не стихоплëт, но можно я тоже вам стихом отвечу? — спросил я, раскатывая тесто. Девушка неуверенно кивнула. — Конечно, ведь такой как вы, Ответить нет бы мог лишь тот, Кто, боги, лишëн мозга, головы! Пусть для прекрасной леди идеальна будет пицца, Во снах лишь в лучших будет она вам снится! — наугад, ещë толком не подобрав слов, произнëс я. Но дама улыбнулась и кивнула, беря из моих рук свежеприготовленную пиццу. — У вас талант, молодой человек. Придумать такое за пару секунд… — Когда я смотрю на прекрасных дам, у меня всегда появляется хорошее настроение и ко мне прилетают музы… — поклонился я. — Ой, что вы… — девушка покраснела и отмахнулась. — Прекрасная? Я? Не смешите! Она помолчала, задумчиво глядя на меня, а затем протянула мне визитку. — Если захотите получить поддержку, как поэта, то я — всегда за этим номером. И скрылась, мягко прикрыв за собою тяжëлую дверь. Я отошëл от стойки, вертя в руках кусочек бумаги, быстро скользнул взглядом по номеру на нëм, зевнул и спрятал его в карман фартука. Возле пиццерии затормозил мотороллер с курьером. — День добрый! — зашла девушка лет двадцати, стягивая с головы шлем и отряхиваясь. — Так… У нас что сегодня? — Сегодня две Маргариты и один Солëный Моряк. — живо отозвался я. — Ши-икарненько! Заворачивай их. Я достал из подогревателя три жëлтых коробки и отдал их девушке. — Пахнет аппетитно… — облизнулась она. — Слушай, а ты до скольки? — До девяти. — Можно я сейчас их быстро довезу, а ты мне пока что одну такую Маргариту приготовишь? Я за ней в восемь-тридцать заеду, окей? — Без проблем. — будничным тоном кинул я, забирая у курьера плату. — Пока, Саймон! — Удачной доставки! Мне показалось, или за дверями магазина что-то дëрнулось? Показалось. Ещë не так уж темно, а меня уже пугает каждый шорох. Капец, я что, старею?

***

— Моя Мархахита готоха? Девушка зашла, с ноги открыв дверь и сжимая в зубах пятидолларовую купюру — чаевые. Руки у неë были заняты двумя жëлтыми коробками — наша пиццерия была далеко не единственной в списке обычного курьера. Я поморщился, но промолчал. Постоянная клиентка, в конце концов, надо бы привыкнуть. — Да, всë готово. — я поставил коробку поверх других, что были у неë в руках, и выдернул из еë рта купюру, брезгливо вытирая еë об салфетку и засовывая в кассу. — Прости… Некультурно как-то… — замялась курьерша. — Да ладно, привык. Завтра заедешь? — Не. Завтра я в утреннюю смену, к тебе точно не попаду. — Ясно… Ну ничего, встретимся. — Пока! — она кивнула, повернулась и вразвалочку направилась к своему роллеру, опять вышибив дверь с ноги. Морщиться я не стал.

***

— Сто пятьдесят… Сто шестьдесят… Сто шестьдесят пять… По прилавку постучали. Я, не отрываясь от пересчëта денег, кивнул: — Привет, Флэш. — И тебе не хворать. — тихо пробормотал он. Не в духе, что ли? Повисла пауза. Неприятная, отталкивающая. Да, что-то не так. — Что-то произошло? — обеспокоенно поинтересовался я, на минуту отрываясь от кассы, чтобы взглянуть на лицо знакомого, а точнее на ту часть лица, которую я мог видеть. — Не совсем… — поджал губы мужчина, сверля меня взглядом. — Давай я тебе фартук развяжу, пока ты считаешь? Так… Типа… Два дела сразу… — Давай. — качнул головой я. — Сто восемьдесят… Сто восемьдесят два… — Ух ты! — прервал меня «капюшон». — Твой друг, кажется, более-менее научился завязывать узлы! Я повернул голову и недовольно взглянул на него. — Отвлëк? Вот и хорошо. — сухо ответил на мой немой вопрос парень. — Поговорить надо. — О чëм? — я поднял руки, и мой друг снял с меня фартук. Правда, видимо, ещë не планируя его мне отдавать. — Отдай. — Не. — он потряс мой фартук. Из кармана выпала визитка. Флэш присел и поднял еë с пола. — Фартук держи. А это — выкинь. — Но почему? — я подошëл к вору и попытался выхватить у него карточку. Безуспешно. — Верни! — Нет. Просто… Не надо общаться с кем попало. — Мы даже почти не общались… А там, может быть, я бы и не стал ей звонить. — Тогда выкинь. — он покачал рукой с визиткой перед моим лицом. — Зачем тебе этот клочок? — А зачем тебе это знать? Он быстрым шагом направился к мусорной корзине и опустил бумажку в неë. Знаете, мне нахуй не сдалась эта визитка. Но после того, как этот… Полуфабрикат столько себе позволил! Ну уж нет, я вцеплюсь в эту фигню зубами! — Это моя жизнь, — холодно начал я. — И мои решения. Если девушка какая-то мутная, то скажи мне об этом. Но если у тебя просто сработала «чуйка»… Я не хочу даже слышать твоих тупых подозрений. — Я просто не хочу, чтобы ты был столь доверчив! — прорычал Флэш. — А если бы тебе подарила визитку приверженница какой нибудь секты?! Ты бы доверчиво покивал, похвалил бы еë внешность, а потом бы позвонил?! — Ах вот почему ты злишься! — я горел желанием доказать этому нахалу, что я тоже быстро воспламеняюсь. — Я похвалил еë красоту, а ты в своих мечтах уже был героем-любовником! Так?! — Н-не правда! — рявкнул парень, но уже менее уверенно. — Не выдавай желаемое за действительное! — Это ты не выдавай желаемое за действительное! Ты мне нахрен не сдался! — Ах так! — Флэш стал медленно, но явно не очень-то дружелюбно двигаться в мою сторону. Но я не растерялся; секунда — и в моей руке разделочный нож. — Да, так! Даже… Даже если ты мне и нравишься, ты явно переходишь черту! Он покраснел. — А я… Тебе нравлюсь…? — С чего ты взял? — мгновенно пошëл на попятную я. — Я сказал «даже если»! И-и вообще, главные слова в этом предложении — «Переходишь черту»! — Нет, ответь! — он подошëл ко мне, нежным движением опуская мою дрожащую руку с ножом вниз и чуть ли не прижимая меня к стенке. — Я тебе нравлюсь? — Не буду я отвечать! — я опустил голову, пытаясь уйти от прожигающего меня взгляда. — Я на такие вопросы не отвечаю! — Почему?! Или у тебя уже есть кто-то на примете?! Или вы с той дамочкой уже что-то закрутили?! — Я просто сказал ей, что она красивая! При чëм тут это?! — я прикрыл глаза, чувствуя, как усталость наваливается тугим комком. Что с ним не так? Почему он такой…? Нож выскользнул из моей руки и упал на пол. — Саймон… — голос вора внезапно потеплел. — Мальчик мой, скажи честно. — Я сказал… — Ладно. Его рука легла на мои глаза, закрывая их. Я инстинктивно поднял голову, пытаясь понять что это значит… Может быть, это и было неприятно, но… Так чисто. Непорочно как-то. Как будто я целовался не с вором и сектантом, а с подружкой. Только вот роль подружки, видимо, исполнял я. А вы говорите, что в вашей жизни происходит капец. Казалось — секунда. Ни языка, ни вот этих вот глубоких вдохов-выдохов… Но это было так глубоко, так ново… Пиздец, я целуюсь с мужиком, которого знаю от силы… Неделю! И, самое страшное, мне это нравится…! — Зачем ты закрыл мне глаза? — тихонько спросил я, когда наши губы наконец-то решили, что пора заканчивать это, блин, соплежуйство. — Когда я наклоняюсь, ты можешь разглядеть мои глаза. А я этого не хочу. — руки Флэша устремились к моему галстуку и стали ненавязчиво его теребить. Я сделал вид, что этого не заметил. Потому что надеялся, что в большее это теребение не перейдëт. — Ой, да больно там тайна какая. Или у тебя с этим какие-нибудь проблемы? — я кинул взгляд на дверь. На ней висела вывеска «Закрыто». Пипец. Я сам себя закопал. — Нет, просто не люблю свои глаза. — галстук поддался, руки моего друга не спеша перешли к пуговицам на моей рубашке. А я всë медлил, гадая, решится ли «капюшон» на отчаянные действия. — Флэш… Ты ведь не будешь… — Сегодня — пожалуй, нет. — тонкая рубашка сползла с моих плеч. — Сегодня я обойдусь объятьями и поцелуями. Его губы коснулись моей ключицы, вызывая шорох давно забытых эмоций — последний раз меня целовала в ключицы моя девушка на выпускном из школы. С тех пор меня никто не целовал. Никуда. Я не везуч в отношениях. Потом вор решил, что можно чуть-чуть перейти намеченную черту. Тонкие, блëклые губы уже скользили по моей шее, а чужая ладонь зажала мне рот, не давая вырваться запоздалым охам-вздохам. — Ну как? — тихо спросил партнëр, касаясь тëплыми губами моего уха, и заставляя его заметно покраснеть, ровно как и мои щëки. — Приятно… — также тихо отозвался я. Мужчина опустил мою голову, зарываясь лицом в густые, как он сам ранее говорил, красивые волосы. Мои волосы. А затем — резкий переход к моей шее и поцелуй. Засос, пожалуй. Ëбаный рот, а он хорошо целуется. Пиздец, это правда первое, о чëм я подумал? Хуйня какая-то! Саймон, ты нормальный гетеросексуальный мужик, останови это безумие…! — Ты обещал… — прохрипел я. — Обещал, что не сегодня… — Так не сегодня… — парень оставил мою шею в покое, мягко коснулся губами моего плеча и сгрëб меня в охапку. — Потом. В следующий раз. — Тогда… Ещë один поцелуй. И всë. — Ещë один? — в его голосе прозвучало разочарование. — Ну… Ладно. Наши губы вновь соприкоснулись. Мои руки чуть ли не сами обвили шею Флэша, в то время как его ладони нервно скользили по моим рëбрам, пробуждая в них страшный и странный холод. — Так я… Тебе нравлюсь? — тихо спросил мужчина, ослабляя хватку и помогая мне накинуть на себя лëгкую рубашку. — Я не знаю. — честно ответил я. — А ты узнай у кого-нибудь… — парень повернул меня спиной к нему и, игриво улыбаясь, запустил ладонь в мои волосы. — Дай мне подумать… До следующей нашей встречи… — попросил я, прикрывая глаза и облокачиваясь на партнëра. — Как много всего зависит от следующей встречи… Хорошо. — его смеющийся голос прерывался тяжëлым дыханием, а сам больше напоминал шëпот утопающего. С нежной, очень нежной хрипотцой… Чëрт, я попал. Трындец, Саймон, куда ты катишься. Ты знаешь его неделю. А через пару дней с ним ебаться будешь. Что за хуйня, Саймон блять?! Руки вора потянулись к моему галстуку, быстрыми, заученными движениями завязывая его. А может всë и не так плохо…? — Когда ты придëшь…? — я поднял на Флэша неуверенный взгляд. — А тебе уже не терпится? — рассмеялся тот. — Или всë решил? Я отчаянно замотал головой. — Тогда увидимся, Сай. — мужчина уже двинулся было к двери, как вдруг остановился. — Можешь одолжить пятнадцать штук…? — тихо спросил он. — Бери… — я махнул рукой. Раз уж Флэш — безнадëжный вор… Ладно, пускай берëт. — Спасибо. — парень шмыгнул носом. — До встречи, Саймон. До скорой встречи. Я вздрогнул и кивнул ему вслед. До скорой встречи, Флэш… И правда, до скорой… Помните, я говорил, что боялся предыдущей нашей встречи? Из-за взгляда? Теперь я понял, что боюсь сейчас. Тогда я не боялся. Но ждал. Теперь я боюсь, жду и очень сильно хочу поскорее его увидеть.

***