***
— Вот до чего любопытство доводит. — бурчал я пока под ногами шуршал февральский тяжелый снежок. Холодный речной ветер, медленно вымывал из-под одежды, капля за каплей, сохраненное после сна тепло, а вдали приветливо светился усеянный звездами небосвод. И зачем я вообще поперся на другой берег Волги, зимой? Ведь мог же сидеть дома, пить горячий чай, да слушать музыку, или бубнежку любимого стримера. Нет же, шило в заднице заиграло. Захотелось мне сходить на другой берег, сказку руками пощупать. Прикоснутся хоть краешком к чуду. Настроение приподнять, после жизненных неурядиц, да на полумифические миражи посмотреть. За вечер и ночь мое укрытие знатно так подзамело снегом и сейчас приходилось поработать руками, что бы откопать выход и потухший костерок. Вот чего стоило подождать лета, и сплавать на пароме? Дух приключения и путешествия не иначе. Шорх, шорх, шорх… — Не самая моя удачная идея. — размышления протекали плавно и неторопливо, под отзвуки музыки в наушниках, и только лишь мельтешение эрзац-веника в руках, собранного из слежавшихся веток, и легкий на грани слышимости скрип снега нарушали мой покой. Под монотонную физическую работу, заменяющую утреннюю гимнастику вообще замечательно думалось. Необходимость отдыха на природе, от городской суеты возникла у меня уже достаточно давно. Последние полгода, я только и делал, что крутился как белка в колесе, изыскивая средства для оплаты квартиры, и имущества, однако недавно произошедшие в жизни со мной события, несколько подточили мои морально-волевые силы. Именно в один из повторяющихся монотонных дней, ползая по всемирной паутине интернета, я наткнулся на интересную, и довольно старую статью про Жигулевскую аномальную зону. Жуть какие интересные истории о ней рассказывали. О временах седой древности, когда ещё наши пращуры, только начали осваивание этого дикого края природы. Не та древность, когда совершались набеги на проплывающие мимо торговые караваны, а гораздо более древние. Те, о которых принято рассказывать на кострах у привалов, и в которых фигурирует всякая мифическая чертовщина. Один из таких рассказов очень сильно зацепил меня. В нем рассказывалось, о некой башне или храме Зеленой Луны. По одной из версий легенды — это древнее святилище, посвященное загадочным божествам, которые приносили благополучие и силу веками назад. И что в ночь полнолуния в Храме Зеленой Луны открывается дверь в другой мир, где можно обрести силу и мудрость. Покопавшись немного в полученной информации, я нашел любопытным перекликание упоминаний об башне, с мифическими миражами зеленой луны, которые частно наблюдают на соседнем берегу Волги. Как ни странно, но эта информация, попавшаяся мне на глаза, оказалась спасительным ключиком, который позволил стряхнуть с себя оцепенение и стремительно накрывающую меня депрессию. Мне захотелось посетить башню, или хотя бы одним глазом понаблюдать за миражом. Настолько легенда въелась в душу, что, не откладывая, я решил прогуляться до другого берега. Обычно делать что-то подобное следует летом, да ещё и в составе хотя бы группы из пары человек, но я уже физически не мог находится в четырех стенах своего дома. Это словно пытка какая-то. Каждая вещь, напоминала мне о пережитом, о прошлом. Как итог, я принялся основательно и неторопливо собирать вещи. На свет божий был вытащен старый рюкзак, и нехитрый скарб, с прицелом на дневной переход. Пара комплектов теплой одежды, немного еды, состоящей из консерв и зелени, термос с водой, соль-сахар, спички с открывашкой и розжигом, необходимый минимум лекарств, столовые приборы, рулон бумаги и немного ветоши, телефон с аккумулятором и наушниками, спальник и малая саперная лопатка, а также талисман на удачу, в виде плюшевой вороной пони. Но последнее так, прихоть дурака, последний подарок родителей. Но про себя я называю её не иначе как Кейра Шедоу. Почему именно так? Потому, что цвет шерстки у этой игрушки черный как смоль, а грива белая. Да и не может такая дорогая моему сердцу вещь обходится без имени. Кейра потому, что темная, а Шедоу, за то, что она почти всегда со мной. Люди вообще очень странные в этом вопросе — всему придумывают имена — автомобилям, оружию, домам и участкам, любимым вещам. Смешно даже сказать, но история у Кейры весьма интересная. Есть в ней что-то такое, милое сердцу и домашнее, притягательное. И как напоминание, и как подарок. Кусочек детства, следующий за мной всю мою сознательную жизнь. Одно время после смерти родителей, мне даже чудилось, что она словно живая. Все время вплоть до армии я продолжал спать с этой игрушкой. Правда потом пришло понимание, что это немного ненормально для взрослого парня думать и делать что-то такое с плюшевой пони. А после армии так и вовсе это чувство пропало. И оная игрушка, перешла в разряд приятных сердцу безделушек талисманов, которые я время от времени таскаю с собой. Однако иногда во время особенно тяжелых периодов в жизни, я забываюсь и мне кажется, что она приносит мне немного удачи в такие моменты. Умом-то я понимаю, что все это глупости, но бывали знаете ли ситуации, когда я просто не брал её с собой, и все шло наперекосяк. Такой вот своеобразный самообман. Этот спонтанный сбор в поход, к слову был как раз из таких. Интуиция настойчиво нашептывала, чтобы я взял её с собой. А своей интуиции я привык доверять. Она меня не раз и не два спасала от неприятных инцидентов. Так что с легкой руки, я поместил Кейру в рюкзак, рядом с собранным скарбом и двинулся в путь. Вообще-то говоря, то, что у меня с головой не в порядке я и раньше догадывался, в конце концов сложно оставаться психически здоровым и адекватным в моих жизненных обстоятельствах. Суровая правда жизни, как и шуточки на эту тему от врачей, гласят, что в нашем мире уже не осталось адекватных. Есть только не дообследованные. С другой стороны, если отклонения становятся нормальными, и являются безобидными, то почему бы и нет? Не топиться в алкоголе, или сдаваться в психушку из-за желания поискать чудеса или редких разговоров с плюшевой игрушкой одинокими вечерами верно? Моя некогда спокойная и размеренная жизнь, за последний десяток лет, выдавала такие коленкоры, что и абсолютно здоровый и крепкий в психологическом плане человек мог бы завыть белугой. Если так подумать, то определенные проблемы начались где-то семь или восемь лет назад. От нахлынувших воспоминаний, что-то неприятно заныло в груди, а мир словно потерял парочку тонов, окрашивая ночной небосвод и льдистую гладь реки в ещё более мрачные цвета. Что бы прогнать вновь подступившуюся хандру, пришлось приложить дополнительные усилия, от чего очередной взмах веника, получился особенно сильным, и взвившийся вверх снежок приятно кольнул нос. На чем я там остановился? Ах да. С рождения небесная канцелярия не обделила меня крепким здоровьем. Мне повезло миновать раннее детство без особых хронических болезней, или длительного периода пребывания в больницах. Стоимость этого щедрого подарка мне довелось оценить примерно несколько лет спустя, когда пришлось рассчитываться с кредитором по счетам. Мое относительно спокойное и беззаботное подростковое время препровождение, прервала череда тяжких испытаний, связанных с моими родителями. Если мне со здоровьем повезло, то вот им нет. Несколько лет мне приходилось наблюдать, как мои родные люди борются за жизнь, и неостановимо проигрывают это сражение. Первой из жизни ушла мать. Ничего не предвещало беды, но в один из знойных летних дней, в нашей квартире раздался тревожный звонок телефона. А после были похороны. Спустя пару лет, вслед за матерью ушел и отец. Отказ сердца, мгновенный приступ, и новые похороны. Хотел бы я сказать, что это прошло мимо меня, но нет. Это сильно и болезненно ударило, по моему состоянию. Рановато пришлось остался без поддержки родных и близких. Слишком поздно, чтобы этого не понимать, и через чур рано, чтобы заботится о себе самому. Как любое действие имеет последствие, так и для меня уход из жизни близких людей, вынудил меня бросить спокойную жизнь и стремительными темпами заставил грызть гранит науки, перемежая его с периодическими подработками. Сейчас я уже смирился с потерей, и с поддержкой оставшихся родственников, постепенно выбрался из этой неприятной жизненной ситуации. Понемногу встал на ноги, и получаю высшее образование, да и поддержка государства для сирот чего-то да стоит. Однако как известно беда не приходит одна. Она-то и привела меня к текущей ситуации. И связана эта беда с моим отвратительным настроением, никаким душевным равновесием, и перманентной злостью. Данная беда стара как мир, изъезжена вдоль и поперек, и воспета людьми по всему миру. И название этой причины — неудачная первая любовь. Вот по сути своей, главная причина, по которой я сейчас принудительно отдыхаю на другом берегу Волги, а не в своей квартире пью чай, да думаю над дальнейшими планами в жизни. Жизненные неудачи. У всех людей они разные. И каждый живущий под этим солнцем и луной представляет себе их сам в меру своей фантазии. В общем каждый справляется со своими неурядицами по-своему. Кому-то мой недуг, покажется надуманным и глупым. Мол подумаешь девушка бросила. А кто-то, просто молча вспомнит свой первый отрицательный опыт и внутренне сморщится, от неприятных воспоминаний, да сочувственно покачает головой. Наверное, я просто устал так жить, но именно последние события в виде расставания с человеком, с которым я прожил пару лет, знатно нахлобучили меня, и загнали в длинную черную полосу, называемую умными людьми депрессией. Как-то раз в один из дней нашей морозной зимы, аккурат перед новым годом, мне пришлось делать нелегкий выбор. Жизненный темп, который мне пришлось брать на себя, после начала отношений привел к закономерному итогу: Я более не мог совмещать работу и учебу одновременно. Вопрос выбора, между высшим образованием и расширенным потоком денег, идущих в карман. Мне пришлось написать заявление по собственному, когда мой начальник, отказался отпустить меня с работы на зимнюю сессию. Учебу я благополучно отмотал, получил свои честно заработанные зачеты, в синюю симпатичную книжицу, но потерял работу. А вместе с ней и отношения. В общем-то тогда, аккурат после праздников и застолья, я был поставлен перед фактом: Мы расстаемся. Два слова, одно предложение и море боли. Ни объяснений, ни причин, ни фактов. Вот так вот просто. Раз и жизнь перевернула свою страницу, погружая мой мозг в глубокую пучину колючего безразличия, апатии и злости, под которыми тлеют угольки затаенной ненависти, и искреннего детского непонимания. Это застывшая изнутри обида, сжала меня в своей хватке, настолько сильно, что в один прекрасный момент я эмоционально перегорел. Мне просто не хотелось ничего. Ни идти в опостылевшее училище, ни за продуктами, ни даже просто что-либо делать. Хотелось лежать в кровати, и забываться беспокойным сном. Под это дело, мой организм высказал мне свое неудовольствие, тем, что я умудрился серьезно заболеть, и почти две недели провел у кровати. Последующий месяц, я провел дома, изредка листая книги, просматривая видео в интернете, да размышляя обо всем чем только можно, благо учебный период закончился, и ближайшие пару месяцев у меня выдались свободными. И именно в один из таких дней, буквально вчера проведенный просто для себя, я наткнулся на городские легенды на одном краеведческом сайте. Так как всё сколь-нибудь интересные места города я уже посетил, остались лишь окраины, да предместья, я взялся читать про Жигулевскую аномальную зону. Когда я осознал, то, что там написано, во мне загорелся огонек неподдельного интереса. Привычная хандра немного отпустила меня. В голове завертелась одинокая мысль, о том, что быть может небольшое путешествие, поможет мне в лечении тоски сердца, а новые впечатления добавят красок жизни. Я рассудил именно так, и немедленно приступил к реализации задуманного. Мой расчет строился на том, что я после полудня выдвинусь к пляжу через весь город. В процессе неплотно пообедаю в ближайшей к набережной забегаловке, а потом ближе к вечеру пересеку Волгу, и разобью небольшой бивак уже на том берегу. Конец февраля идеально вписывался в поставленные планы. Снега ещё довольно много, и он плотный слежавшийся, а это значило, что переход по льду и снегу не будет представлять какой-либо сложности. Согласно прочитанной мною легенде, миражи, которые регулярно виднеются над Жигулевской аномальной зоной, чаще всего наблюдаются либо ночью, либо в предрассветные часы. Особенно хорошо их становится видно, во время туманов или в предутренней дымке. Меня же интересовал один единственный мираж, который по рассказам старожилов, иногда хорошо наблюдался по утрам в окрестностях Выползовского бора, что находился рядом с Усинским поселком. В принципе волноваться было не о чем. Путь предстоял не очень далекий. Всего три с половиной километра по реке, до поселка Рождественского, а дальше вдоль берега пару километров. Даже если случилось бы что-то выходящее за рамки, то зимой по реке регулярно курсируют спасательные службы, на расстоянии полукилометра друг от друга, а ближайший к запланированной точке маршрута населенный пункт находился менее чем в двух километрах. Жилых селений вдоль Волги натыкано так много, что порою бывает не продохнуть от туристов или рыбаков, или местных собирающих валежник вдоль побережья. Сказано — сделано. Уже через несколько часов, я оказался на набережной и любовался бликами солнца, играющими на заснеженной глади широкой Волги. Ещё через час времени, когда я достаточно отогрелся в ближайшей забегаловке, и основательно заправился на дальнейший переход, выдвинулся в путь, под заходящие лучи вечернего солнышка. Впервые спустя несколько месяцев я чувствовал какой-то необъяснимый душевный подъем. Меня манила неизвестность и легкое чувство адреналина щекотало нервы. К этому коктейлю примешивалось ощущение нового увлекательного приключения, о котором я потом буду вспоминать с огромным удовольствием и рассказывать за чашечкой чая друзьям или знакомым. Шутка ли — отправится в зимний переход по Волге? Даже если я и не увижу никаких миражей, даже если это все окажется простой городской байкой, я смогу встретить красивый рассвет, на том берегу, и уже одно это чувство путешествия на своих двоих, скрасит эту серую зимнюю хмарь, которая опутывала меня все это время. Оптимизма добавляла и легкая фолк-музыка, звучавшая через наушники в моих ушах, от чего походка становилась все увереннее, а на губах расплывалась легкая улыбка, довольного жизнью человека. Наверное, это и есть маленькое человеческое счастье. Когда солнце полностью скрылось за горизонтом, и на верхушки деревьев опустилась тьма, я был уже на том берегу, и бодро топал к поселку. По левую руку, прямо рядом с берегом прокатывались машины, обдавая округу дымом от сгоревшего топлива, а вдоль береговой линии, прогуливались редкие парочки счастливых влюбленных, или молодых семей, любующихся вечерними пейзажами ледяной пасторали. По правую руку находилась непосредственно сама её величество Волга в своей первозданной ледяной красоте. Когда же на землю опустилась ночь, я уже был у цели своего путешествия. На небольшом расстоянии от Усинского поселка, я расположился у старой конефермы, укрытый от неё зеленой лесополосой. Хотелось есть, пить, и спать. Дневной переход знатно вымотал меня, и я, не откладывая дела в дальний ящик, принялся сооружать из снежных завалов на береговой линии, небольшое укрытие. Сбросив рюкзак на землю, я достал оттуда розжиг со спичками, после чего присмотрел себе относительно небольшую ровную площадку, и на глазок прикинул размеры своего убежища. Дальнейшие действия представляли из себя рутину. Прилечь прямо на снежок. Поворочаться пару раз, отметив, что место очень даже неплохое, и нигде на спине мне ничего не натирает или не колет, я переместил рюкзак туда, после чего достал лопатку и принялся закапывать рюкзак. Через полчаса, получилась вполне себе убедительная горка, примерно с метр в высоту. Оставив снег немного прихватиться на морозе, я приступил ко второй фазе операции по сооружению бивака. Легкой трусцой сбрасывая с себя морозец, я пробежался вдоль берега, собирая под зелеными заснеженными кронами деревьев валежник и сухостой. Прихваченная с собой лопатка отлично заменила нож, в тот момент, когда приходилось срезать кору и ломать особо крепкие ветки. Далее вернувшись на место стоянки, я принялся разводить небольшой костерок. Притоптав снежок немного в стороне от своего убежища, я свалил сухостой в кучу. Ранее извлеченный розжиг со спичками, который до поры до времени ожидал своего часа, споро пошел в ход. И уже через десяток минут первые робки язычки пламени активно занялись уничтожением сухих веточек и свежесрезанной коры ветхих деревьев. А я, утерев честный трудовой пот, принялся аккуратными движениями раскапывать основание горки, и вытаскивать оттуда рюкзак. И вот уже у меня есть костерок и вполне себе приличная мини-иглу сделанная из снега. Все что оставалось дальше, это извлечь из походного рюкзака припасы, и скатанный спальник, расстелить его внутри иглу, расположить в прямом доступе нужные мне вещи, и вернуться к задымившемуся костерку, дабы вскрыть консервы, и разогреть тушенку с перловкой. Можно было бы, конечно, заморочиться, и подтопить снежок, чтобы соорудить ещё и походный чай, но иначе зачем я вообще тащил с собой термос с горячей водой? Поудобнее устроившись у жарко пожирающего ветки костра, я быстренько вскрыл баночки консерв, после чего, поворошил угли, и поставил на освободившейся участок разогреваться свой будущий ужин. В течение следующего часа, я неторопливо насыщался свежеприготовленной едой, запивая её заваренным чаем, прямо из термоса и поглядывая на звездное небо. В голове было удивительно пусто. Зимний пейзаж, тихое поскрипывание деревьев и изредка доносившиеся с реки прохладные волны воздуха, убаюкивали получше любой колыбельной. Бросив взгляд налево, моему взору открылся очень красивый вид, на холм, поросший темными стенами деревьев, припорошенными снежными шапками. Они нависали с небольшого обрыва, на отмель воложки Рождественской, являющейся рукавом Волги. Казалось, что деревья качались в такт незримой мелодии, задаваемой ветром, словно в тихом скрипе деревьев проступали загадочные голоса. Убаюкивающий шепот природы, обволакивающий разум становился все громче. Ему не хотелось сопротивляться, и с каждой секундой проведенной наедине с природой, все сильнее клонило в сон. Не в силах противится этому желанию, я быстро завершил свой ужин, сложив остатки еды в угол иглу, после чего притушил костер разбросанным снегом, и забрался в убежище. Здесь уже все было готово к короткому сну. В планах было подремать часика четыре, и проснувшись, затемно двинуться дальше, углубляясь вглубь жигулевской гряды в сторону Выползовского бора, большого лестного массива. Заведя будильник на телефоне, я достал Шедоу, и заполз в спальник. Обняв плюшевую пони, закрыл глаза отдаваясь укачивающим волнам усталости и согревающего тепла. Под этим контрастом сон пришел моментально.***
Скрип дерева, шелест веток, и ласковое касание шерстки. Теплый взгляд карих глаз, странный, но приятный мелодичный голос, и теплый ветер, треплющий волосы на голове. Видения проносились одно за другим, сменяясь все более тревожными. Странный шепот, набатом раздавался в голове, мешая поискам. Я должен был дойти и найти. Сонм голосов твердил, умолял, требовал, советовал, предлагал, и уговаривал. Незнакомый лающий язык сменялся шипяще-скрежещущими звуками, карий цвет сменил окраску, приобретая янтарные отблески, а ранее теплый взор, сменился колючим любопытством. Голос в голове что-то говорил и требовал, его интонации плавно переходили от заинтересованности, к изумлению, а потом приобрели угрожающие тона. Внезапно во тьме вспыхнула яркая зеленая искра, разгораясь в невозможное изумрудное пламя, стирая все краски, и застилая видения. Меня объяла тревога. Хотелось спрятаться, ужаться в пространстве, стать настолько ничтожно маленьким, чтобы буйство стихии прошло мимо. Эхом моих мыслей, вторили ужасные надрывные крики, плавно переходящие в ржание. Аккомпанементом этому, была мелодия. Легкая и мягкая, она проникала внутрь, вымывая тревогу и вселяя уверенность.***
Остатки тревожных видений, нехотя покидали гудящую голову. Где-то рядом надрывался будильник, поставленный на телефоне, а фоном ему выступали далекие тревожные отзвуки с конюшни. Видимо что-то ночью напугало лошадей. Я открыл слипающиеся глаза и обвел мутным взором, иглу. Какой дурацкий, однако сон. Выпутавшись из спальника, и выключив телефон, я попытался выползти из иглу. Однако за несколько часов сна, проход наружу слегка замело. Видимо, пока я спал прошел легкий снегопад. Особых трудностей освобождение своего укрытие у меня не вызвало, однако над останками кострища пришлось повозиться. Мне не хотелось оставлять за собой неубранный бивак. Все же на отмели он выглядит не очень. Да и мало когда я ещё вернусь сюда? Пришлось соорудить из веток эрзац веник дабы смести угли под ближайшее дерево. Однако и в этом были свои плюсы. Коротенькая пробежка, и последующие за ней физические упражнения прогрели мышцы тела, заставляя утренний холод отступить. Следовало снова приготовить себе перекусить, и направиться дальше. В этот раз, ограничился остатками вечернего перекуса и теплым чаем. Настроение, убитое неприятным сновидением, медленно начало приподниматься. Закончив с перекусом, мне следовало подняться на дорогу в бор. А для этого надлежало пройти ещё метров пятьсот, вдоль берега, так как рядом с местом ночлега не было удобных подъемов. Оттуда должен был открываться замечательный обзор на окрестности, с которого я мог бы понаблюдать за интересными мне явлениями, если, конечно, они все же не выдумка. До рассвета, оставалось где-то полчаса, и желательно было его встретить именно на возвышенности. По каким-то неведомым причинам, миражи в окрестностях появляются либо глубоким вечером, либо ранним утром, и иногда после дождя. Погрузив Кейру и вещи в рюкзак я вступил на лёд Рождественской, и прогулочным шагом двинулся вперед. К сожалению, спал я несколько дольше чем рассчитывал, и потому, когда я подходил к намеченному подъему, верхушки деревьев озарили первые лучи солнца. Развернувшись по направлению к солнцу, я прищурился с любопытством встречая рассвет. Когда лучи солнца прокатились по деревьям и коснулись моего лица, я инстинктивно поморщился, вильнув взглядом левее и обомлел. На высоком холме, нависающим над Волгой, который я созерцал вчера, укрываясь белой пеленой снежных шапок выделялась одинокая черная точка. Прищурившись посильнее, я прикипел взглядом, к ней. Этого не могло быть, но тем не менее она там была. Антрацитовая темная башня, выделялась среди белых снегов. Дрожащими руками, я попытался достать телефон, но от волнения, случайно уронил его на землю. Чертыхаясь, нагнулся, чтобы как можно скорее его поднять. Стоило только навести телефон на башню, и включить зум на камере, как изображение мигнуло. Это в камеру попало солнце, медленно заходящее прямо над башней. Пришлось переключить фильтр, чтобы получить четкую и красивую картинку. Отбрасываемые солнцем лучи, создавали контраст с самой башней. Казалось словно это рукотворное творение, забирает себе частичку света, погружая окрестности во мрак. Все же удивительный феномен эти миражи. Теперь становится понятно, от чего люди их так боятся, и почему хотят увидеть ещё хотя бы раз. Мне захотелось сделать пару фотографий или запись, однако стоило только нажать на кнопку съемки, как телефон предательски показал низкий заряд, и отключился. Вот как так а? Зарядка! Я совсем забыл, зарядить телефон. Нужно быстро достать банку, и поставить провод, может быть, я все ещё могу успеть заснять это чудо на камеру. Я уже хотел было повернутся, чтобы снять рюкзак, когда произошло что-то странное. Казалось, будто бы солнце передумало двигаться по небосводу. Или может быть это была башня, что своей верхушкой почти касалась небесного светила, не хотела отпускать его дальше. Все произошло в одно мгновение. Вот солнце застыло прямо над башней, а в следующую секунду, над строением показалась синяя вспышка, и светило окрасилось в слепящий ярко-зеленый свет. Резкая смена цветовой гаммы больно резанула по глазам, от чего я зажмурился. Перед глазами плясали солнечные зайчики, а нестерпимо яркий, ядовито-зеленый свет залил все пространство вокруг. От такого светопреставления, мне захотелось кричать. От радости или ужаса. Однако это было не важно. Я смог! Увидел, наблюдал, и был очевидцем чуда. Это было прекрасно и страшно одновременно. Мне не хотелось держать свои чувства при себе, и я закричал. Крик эхом отразился от берегов, унося восторг все дальше и дальше. Где-то совсем рядом упал снежок, набатом возвещая о возвращении на грешную землю. Горло нестерпимо драло морозным воздухом, а легкие с хриплым свистом втягивали в себя кислород. Голова кружилась, и болела. Мне казалось, что где-то совсем рядом кто-то что-то говорит. Проморгавшись, я оглянулся, но не нашел источника слуховых галлюцинаций. Вот это было странно. Впрочем, не более странно, чем визуальные галлюцинации. Мой взор снова привлекла Башня, и стоило только сфокусироваться на черном строении, как тихие до этого голоса, стали нестерпимо громкими. Я не понимал их значение, но легкая головная боль, появившаяся парой секунд ранее, вдруг стала нестерпимой, а к голосам примешался легкий треск. Он был таким знакомым, таким родным, однако его источник оставался для меня недостижимым. Мне никак не удавалось сосредоточится на чем-либо, а потом стало слишком поздно. До того, тихий легкий треск, прекратился в оглушительный рокот, и под ногами, не осталось твердой поверхности. Короткий вскрик, и нелепое размашистое движение руками, ознаменовали собой потерю опоры. Всего несколько секунд, и вот уже половина моего тела, ощущает, как тяжелеет одежда и рюкзак, а в голове поселяется липкий страх, и осознание ситуации. Я проваливаюсь под лед, и те ощущения, ни что иное, как потоки воды, заливающие одежду, и стремительно охлаждающие тело. Попытка приподняться на руках и локтях, к успеху не привела. Освободится от своей ноши, попросту невозможно, ведь для этого нужно как минимум наклонится, чтобы сбросить рюкзак. И зимнюю одежду тоже никак не снять. Ещё немного и я не смогу сопротивляться подводному течению Волги, и удерживаться за краешек льда. — По-м-м-могите… Силы окончательно иссякли, а судорожно сжимающиеся ладони отпустили лёд. В горло хлынула вода, дыхание перехватило. Мышцы тела свело судорогой, а перед глазами плясали зеленые огни. Сознание заволокла белая пелена. Кажется, сейчас я сделаю последний вдох и все закончится.