The B-Team

Добавление забрала к его костюму было хорошим ходом. Так было намного проще смотреть, оставаясь незамеченным. Он немного пожалел, что не надел маску на все лицо, как это было у Дэвида ... это значительно облегчило бы оставшуюся часть встречи. Но ментальный образ самоизоляции от остального мира просто не укладывался у него в голове. И все же, возможно, это было то, что ему предстояло переосмыслить. ... без нее было сложнее улыбаться. Ему стоило огромных усилий сохранить невозмутимое выражение лица, его сердце сжималось, когда он впитывал выражение лица Ребекки на мониторе. Ее пронзительный взгляд прошелся по конференц-залу, и ему потребовалось все, что было в его силах, чтобы не выкрикивать ее имя, привлекая к себе внимание, как ребенку-переростку. Он почувствовал, как его перчатки с возрастающим давлением прижимаются к сиденью, в углу его зрения вспыхнуло предупреждение, прежде чем он отмахнулся от него движением глаз. Увидеть ее подобие целым и невредимым было не более чем жестокой шуткой, вонзившей нож еще глубже в его сердце. – ... по-прежнему нет никаких зацепок по Александрии? Рэй вздрогнул под своим забралом. К счастью, никто, казалось, этого не заметил. Он не мог не посетовать на то, что Ребекка не заметила бы его оплошности, если бы была на другом конце экрана. Однако вместо этого ее дубль вел эту встречу, получив информацию от Котла, что Ребекка будет недоступна в обозримом будущем. То, что Рэй собирался сделать все, что в его силах, чтобы гарантировать, что это было лишь временно. Однако сейчас ему приходилось держать свои эмоции в узде, поскольку он пытался всучить дымящуюся кучу дерьма группе очень умных и целеустремленных людей. Все они хотели получить ответы. Никакого давления. – Мы все еще ищем, – солгал Рэй ровным тоном, когда его взгляд скользнул по небольшому конференц-залу. Аварийный командный пункт, который PRT оборудовал в нескольких милях от места катастрофы, был достаточно хорошо оборудован, хотя физически присутствовали только он и несколько солдат PRT. Остальные директора следили за происходящим по видеосвязи, полдюжины глаз смотрели на него сверху вниз, пока он пытался объяснить, что их самый сильный Брут пропал. – Мои зонды прочесали все место, но мы не нашли никаких следов ее ... или других паралюдей, с которыми она сражалась. Что ... было не совсем ложью. Его зонды ничего не обнаружили. В основном потому, что им нечего было искать. Они не были предназначены для сканирования между измерениями. – К человеку, способному взять под контроль одного из наших сильнейших паралюдей, не следует относиться легкомысленно, – отметил директор Гэллоуэй, и без того суровое выражение лица мужчины исказилось еще сильнее. Бывший военный опыт этого человека сделал его бесценным активом для их молодой организации. Однако он часто отличался тем, что был осторожным при общении с паралюдьми ... возможно, немного слишком осторожным. – Учитывая, что в настоящее время мы не знаем об его местонахождении, оставлять еще одного из Основателей в пределах его потенциальной досягаемости может быть не самым разумным поступком. Динамики ожили, бормотание эхом разнеслось по комнате. Это было законное беспокойство… ... и все же он поймал себя на том, что борется с желанием нахмуриться. Он знал, что имел в виду Гэллоуэй, но все равно казалось, что он отстаивал то, что они должны были просто бросить Ребекку. Это было предположение, которому Рэй никогда не позволил бы осуществиться, независимо от того, какая логика или доводы могли быть использованы против него. Ты не бросал своих товарищей просто потому, что был более безопасный вариант. Он знал, что если бы они поменялись местами, Ребекка чувствовала бы то же самое. Она, конечно, не позволила бы кому-то уйти безнаказанным. Тем не менее, он держал свои мысли при себе. ... хотя, если бы он не знал о текущем местонахождении Ребекки, у них был бы совсем другой разговор. Такой, который не годился для публичного обсуждения. – Мы рассмотрели это, – добавил Легенда, прерывая болтовню и привлекая внимание к своему экрану с привычной легкостью. Он всегда был самым фотогеничным и харизматичным из всех них, само его присутствие было оружием, которым он пользовался с большим эффектом. Их набирающие обороты пиар-команды практически истекали слюной каждый раз, когда он появлялся для очередного трюка. Но даже харизма не могла скрыть его осанку и тяжесть на плечах, вызванную его пониманием событий.…они все еще не рассказали мужчине об истинной судьбе Ребекки. Трус. Герой снова вздрогнул. Всегда казалось неправильным держать Кита в неведении, это предательство той дружбы и доверия, которые были между ними. У Доктора Матери были свои причины держать его в неведении, хотя после недавних разоблачений он не мог не задаться вопросом, насколько все это было чушью. Только легкое подергивание его губ намекнуло на что-то неправильное, когда он глубоко вздохнул, перехватывая словесную эстафету, которую передал ему его друг. – Я предусмотрел переопределение управления на Легенду и Эйдолона для своей техники, – объяснил Герой и с легким удивлением наблюдал, как напряжение в комнате спадает. Хотя он считался равным своим друзьям, ни для кого не было секретом, что его способность наносить урон гораздо больше зависела от внешних факторов, таких как его костюм и оружие. Его могли лишить снаряжения, в то время как способности его друзей были гораздо более врожденными, что делало его довольно уязвимым по сравнению с другими Основателями. – Если бы я попал под влияние того, кто замастерил Александрию, они смогли бы вывести меня из строя удаленно. Гэллоуэй устроился на своем месте, выглядя несколько успокоенным. ... конечно, было около полудюжины способов, которыми он мог деактивировать переопределение. Это было немного больше, чем средство успокоить директоров перед лицом этого бедствия, и не более того. Тем не менее, Рэй не мог найти в себе сил чувствовать себя особенно виноватым из-за этого. С угрозой, о которой идет речь, уже разобрались, и все это было просто зрелищем, чтобы они не задавали слишком много вопросов. Им уже повезло, что камера на шлеме Ребекки была отключена до того, как ее потащили на базу "Котла". Это было бы трудно объяснить. По счастливой случайности разлом в реальности закрылся после перехода Агента. Даже сейчас это было странное зрелище, как будто город погрузился под землю, как в зыбучий песок, только для того, чтобы остановиться на полпути. Рэй даже не хотел представлять, какой путь пришлось бы пройти Контессе, чтобы отвлечь внимание СКП, если бы разлом остался открытым. Или, что еще хуже, внимание Сион. Он подавил дрожь. К счастью, Сион был на другом конце света, когда разразилась эта катастрофа, его внимание было занято тем или иным стихийным бедствием. Рэй даже не хотел начинать представлять, что произошло бы, если бы Сион обнаружил останки другого Существа ... и все же его молчание по этому поводу оказалось интригующим, несмотря на все, что произошло. Они все еще многого не знали о своем инопланетном противнике, и все же это, казалось, позволило заглянуть в его мысли. Казалось маловероятным, что Сион с такой готовностью проигнорировал бы присутствие своего двойника, если бы знал о том, что произошло. Как бы то ни было, Рэй вынужден был признать, что он немного привнес человеческую точку зрения в совершенно инопланетное существо, мысли которого, вероятно, не были понятны среднестатистической форме жизни на основе углерода. И все же он не мог понять, почему Сион не вмешался бы сам, если бы знал о действиях Агента или существовании Сада Плоти. В этом не было смысла. Реакция Сион на Девиантов указывала на то, что что-то происходило внутри этого золотого черепа… ... что привело его к единственному выводу. Сион этого не заметил. Его чувства имели пределы. С другой стороны, задумался Рэй, и случайная мысль всплыла у него в голове. Не похоже, что он когда-либо вмешивался всякий раз, когда мы открывали Двери на нашу базу ... даже если мы пытались избегать использовать их рядом с ним, мы все равно были довольно близки к этому. Я думаю, что "тридцать миль" было самым близким, когда мы когда-либо открывали Дверь рядом с ним, и тогда он тоже не отреагировал. Они долго боялись, что Сион раскроет природу их многомерной организации. Это была одна из причин, по которой они приложили столько усилий, чтобы запечатать портал Алеф. Но это… ... у этого был потенциал. – ... думаете, это существо может быть связано с Бегемотом? Его взгляд метнулся к экрану, голос вывел его из задумчивости. Неподвижное изображение уродливой фигуры Агента вырисовывалось над разрушенными зданиями, дым заволакивал землю, а слишком длинные руки тянулись в небо. Была тревожащая неправильность, которая, казалось, задевала самые грани реальности, когда он смотрел слишком долго. Сражение с этой тварью не дало ему достаточно времени, чтобы осознать то, чему он был свидетелем. Тем не менее, он должен был признать, что это невероятно нервировало, с чем, казалось, согласились несколько приглушенных голосов. Было ли это просто результатом того, что Агент отодвинул метафорический занавес? ... а мог ли Бегемот быть просто неистовым Агентом? – На данном этапе слишком рано говорить, – сказала Фальшивая Ребекка, пытаясь прекратить дебаты до того, как они могли начаться. Поднятие темы Убийцы Героев позволило перевести разговор в другое русло, и у каждого директора было свое личное мнение о том, как сразиться с разъяренным монстром. Это, конечно, всегда заканчивалось тем, что абсолютно никто не уступал и не желал идти на компромисс, а это означало, что в следующий раз, когда он поднимется из расплавленной породы, они будут еще менее подготовлены. – Тем не менее, мы предварительно классифицируем это существо – обозначение Тифон – как угрозу S-класса. Как только у нас будет больше информации, мы сможем — – Больше информации?! Директор Мерривезер практически рычал, наклонившись к камере, его глаза опасно сверкнули, когда бывший агент ФБР переместил свою тушу. Этот человек был на взводе с момента нападения Бегемота на Нью-Йорк, его жена и дочь были убиты во время последовавшего беспорядка. Рэй сочувствовал этому человеку, но становилось ясно, что только его связи с бывшим работодателем удерживали его на этой должности на данный момент, по крайней мере, до тех пор, пока Контесса не найдет подходящую замену. – Директ— – Мы месяцы играли в игру ожидания и ничего не добились, – сказал Мерривезер, обрывая Фальшивую Ребекку, прежде чем она смогла вернуть разговор в нужное русло. Хотя она могла выглядеть как Ребекка, ей не хватало такой же железной воли и острого ума, которые позволили бы ей прекратить подобные разговоры на месте. Она выглядела так, словно откусила лимон, когда толстый мужчина зарычал. – Сколькими еще жизнями мы собираемся пожертвовать, пока, наконец, не выясним, как убивать этих тварей? Миллионы уже погибли от одного Бегемота; да помогут нам небеса, если их два. Тишина… ... прежде чем экраны разразились болтовней. Его внимание ненадолго переключилось на экран Кита, его друг тщетно пытался помочь Фальшивой Ребекке восстановить контроль над встречей, в то время как директора продолжали приводить те же аргументы, которые у них были всегда, когда поднималась эта тема. Бесило, насколько все это было бессмысленно ... любое количество их идей могло бы помочь отразить атаку Бегемота, но каждый хотел использовать их идею. Почему им было так трудно договориться о том, как они собирались предотвратить гибель миллионов, он сказать не мог. Возможно, такова человеческая природа. Хотя он искренне надеялся, что это не так. Это оказалось бы ... разочаровывающим. И все же, несмотря на свое позитивное мышление, Рэй не мог не почувствовать себя измотанным спорами, поскольку комната погрузилась в контролируемый хаос. Его друзья давно признали необходимость хотя бы создать иллюзию привязи для правительства, но он не мог не задумываться о том, как много он мог бы сделать, если бы его руки не были связаны с медленно вращающимися шестеренками бюрократии. Скольких он мог бы спасти, если бы ему просто дали шанс проявить себя. Он мог бы спасти ее. Его губы скривились. Рэй поднялся со своего места, камера зажужжала, когда он деактивировал ее взмахом руки. Он направился к двери, игнорируя протесты одного из своих охранников, и направился обратно в свою личную лабораторию. Он не был заинтересован в том, чтобы снова быть свидетелем тех же аргументов, которые слышал уже дюжину раз, и сейчас он мог бы сделать гораздо больше. Несомненно, он получил бы какой-нибудь выговор за такое поведение, но он не мог заставить себя беспокоиться. Не тогда, когда она все еще нуждалась в его помощи.

***

Она все еще дышала. ... каким-то образом. Ее легкие были полностью размельчены, грудная клетка в какой-то момент провалилась внутрь во время схватки с крошечным белым комочком шерсти. В ее теле буквально зияли дыры от ударов с одной стороны и с другой, обнажая белые кости и красную плоть под ее неуязвимой кожей. Раны почти крошились, как будто ... ее тело было сделано из камня и мела, а не из живых волокон. Его хватка на перилах медицинской койки ослабла. Невидящие глаза…или, скорее, глаз уставился в потолок немигающим взглядом. Они не потрудились установить кардиомонитор, не тогда, когда могли в буквальном смысле видеть, как медленно бьется ее сердце под грудной клеткой. Тем не менее, ее мозговая активность оставалась постоянной, несмотря на кажущуюся жизнь, не осталось даже малейшего следа осознанности. Остальные сказали ему смириться с ее кончиной ... что бы ни сделал с ней Агент, это лишило ее всего. Он не мог с этим смириться. Он не согласился бы с этим. Ему просто нужно было– – Ты рассказал Киту? Его губы скривились. – ... пока нет, - медленно признался он, оглядываясь на свою спутницу. Контесса прислонилась к двери с нехарактерным для нее выражением усталости. Ее обычно безупречный вид был потрепанным, под глазами были черные круги на фоне бледной кожи. С другой стороны, не ему судить, его собственный вид был довольно неопрятным и потрепанным, учитывая ситуацию. – Он задавал вопросы, но я ... я сказал ему подождать, что у нас все под контролем. Трус. Это слово вцепилось в его мысли. Потому что он знал настоящую причину. В тот момент, когда он признает состояние Ребекки, этот кошмар станет реальностью. – Я просто ... мне нужно больше времени. Тишина повисла над ними, как пузырящаяся смола. – ... Доктор Мать разрешила им доступ к записям. Он склонил голову в смутном интересе. Он…он этого не ожидал. Доктор Мать была не самым приятным человеком в работе; он достаточно часто сталкивался с ней лбами, чтобы знать, что ей не наплевать на то, что другие вмешиваются в ее работу. Тем не менее, он уважал ее стремление помочь человечеству пережить этот кризис, хотя и находил многие из ее предложений и методов довольно отвратительными. Благодаря откровениям о пути Контессы эти отношения перешли в новую парадигму, в которой он не был уверен, как ориентироваться. Тем не менее, просто позволить группе неизвестных бродить по их базе и скрываться с секретными материалами было довольно решительным шагом. – Серьезно? – Они помогли убить Агента, – сказала Контесса, слабо пожав плечами, как будто этого ответа было достаточно, чтобы раскрыть их величайшие секреты. Это был достаточный ответ, учитывая преданность Доктора Матери делу, но все равно это было довольно неожиданным открытием, учитывая, как прошла их последняя встреча с так называемыми "Зверями". Каким бы забавным это ни было, наблюдение за тем, как они опускаются до мелких препирательств, не особенно утешило тинкера. – Это больше, чем любой парачеловек сделал против Сион. Рэй фыркнул. – Не то чтобы мы давали им много шансов попробовать. Их самый большой ужас всегда был сосредоточен на концепции того, что Сион рано начнет буйствовать. Они все еще многого не понимали в том, как Существо думает или реагирует на угрозы; они не раз были свидетелями того, как оно проявляло тот же уровень преданности к коту, забравшемуся на дерево, что и к разъяренному кайдзю. У них просто не было возможности узнать, что может вызвать реакцию золотого человека, даже учитывая его общее отсутствие интереса к взаимодействию с человечеством. В то время как остановить каждого сумасшедшего было выше их возможностей, тонкое манипулирование правительствами, чтобы не допустить укоренения каких-либо глупых идей, было вполне в их силах. Естественный отбор позаботился обо всем остальном. – Мы оба знаем, почему это плохая идея. Он хмыкнул. – ... значит, мы просто вручаем им ключи от замка? – Спросил Рэй, в голове мелькнула дюжина причин, почему это звучало как ужасная идея. Эта группа "Зверей" была совершенно неизвестна ... у них не было возможности узнать, какого рода целей они на самом деле стремились достичь с помощью значительных ресурсов их организации. Не то чтобы Рэй был против получения дополнительной поддержки для Котла, но доверять группе, которая самопровозглашала себя "Злом человечества", казалось довольно недальновидным шагом. – Пожалуйста, скажи мне, что мы хотя бы присматриваем за ними. – Хранитель следит за ними. – Та самая Хранитель, от которой они смогли уклониться ранее? Тишина была красноречивой. Рэй вздохнул, пощипывая переносицу. Его визор сверкал с того места, где он бросил его на ближайший стол, лазурный взгляд отражался на металлическом блеске материала. Мешки под его глазами были довольно заметны в его отражении, тяжесть их положения давила на него, как ничто прежде. Отсутствие Ребекки ощущалось так, словно кто-то оторвал от него кусочек; заразительное приветствие, за которое ее хвалили, отсутствовало, поскольку в комнате царило приторное ощущение потери. – Дэвид все еще думает, что это ложь. Он наклонил голову. – А ты нет? – Спросил Рэй, даже не потрудившись уточнить, о чем она спрашивала. Они оба знали о щекотливой теме, на которую обратил внимание Котел. Так называемые Звери, которые спасли их от катастрофы, принесли дурные вести, слова разрушения и аннигиляции, превосходящие то, с чем они уже ожидали столкнуться от Сион. Одно дело было смириться с тем, что миру приходит конец; совсем другое - смириться с тем, что миру уже пришел конец, и ты просто живешь взаймы. Он сомневался, что история когда-нибудь прославит то, что они сделали… ... но он, по крайней мере, надеялся, что у них будет история. Контесса переступила с ноги на ногу, скривив губы. – ...нет. Слова были произнесены едва слышным шепотом. Это все еще отдавалось в его ушах эхом, похожим на раскаты грома. – Итак, мы должны просто смириться с тем, что все умрем – нет, даже хуже, будем стерты из истории? – Спросил Рэй, гнев окутывал его слова, когда он обнаружил, что его ярость усилилась. Казалось, огни почти замерцали от его гнева, Контесса вздрогнула, когда он бросил на нее яростный взгляд. Он не был злым человеком по натуре, но слова Гоэтии взбодрили его, как ничто другое до этого. – Что даже после того, как мы убьем Сион, все, кого мы знали и любили, все равно будут уничтожены? Обрезка, как назвал это Гоэтия. Как будто их мир был всего лишь больной веткой, которую нужно удалить. У Рэя было гораздо более простое определение. Убийство. Он понимал, что миры сгорят, когда Сион наконец перестанет притворяться и попытается убить их всех. Тем не менее, он, по крайней мере, надеялся, что человечество выживет, как это было всегда. Все, что он делал в последнее десятилетие, было направлено на спасение как можно большего числа жизней, когда гнев Сущности, наконец, разрушит мир. Представление о том, что все эти усилия будут напрасны, что миллиарды и миллиарды жизней будут полностью стерты после их триумфа. ... он не мог с этим смириться. Он не согласился бы с этим. Даже если бы он согласился с утверждением Гоэтии о том, что какое-то отдаленное измерение выживет, он никогда не смог бы простить себя за то, что обрек неисчислимые миллиарды на уничтожение. Он знал, что он не святой, и они натворили немало глупостей в надежде победить Сион, но это было уже слишком. Ему было все равно, сколько времени это займет и какие ресурсы ему придется использовать; он бы нашел способ спасти всех, даже если это было бы последнее, что он сделал. Как иначе он мог называть себя героем? Ты никогда не был героем. Просто еще один монстр. – Рэй, ты... – Не надо, – отрезал он, обрывая все, что пыталась сказать Контесса ... Не то чтобы он мог что-то сделать, если бы она действительно хотела выразить свое мнение. И все же он обнаружил, что ему наплевать на это, гнев и разочарование, которые нарастали с тех пор, как их битва с Агентом наконец достигла своего апогея. Он не был похож на Дэвида, который использовал свободу, которую давала ему его сила, чтобы открыто выражать все свои эмоции, свободу, которой ему никогда не позволяли, когда он был болен. Нет, гнев Рэя медленно закипал. ... и вот достиг точки кипения. – Ты нанесла достаточно урона. В тот момент, когда слова слетели с его губ, он пожалел о них. Контесса пошатнулась, как от физического удара, выражение такой грубой боли отразилось на ее лице, что вонзило кинжал прямо ему в сердце. Его желудок скрутило, когда он вздрогнул, слова превратились в пепел, когда он почувствовал, как желчь сожаления поднимается к горлу. Именно он заверил Контессу, что она никак не могла знать о последствиях использования Пути… ... и теперь он бросил это ей в лицо. – Контесса, я… – ... ты не можешь спасти всех, – пробормотала Контесса, в ее тоне не было той уверенности, которой она когда-то обладала, как будто она была ребенком, обсуждающим монстра в шкафу. Рэю почти показалось, что он заметил влагу в ее глазах, но он отвел взгляд, прежде чем подтвердить это. Он уже достаточно оскорбил ее сегодня, даже если ему все еще хотелось кричать. – Мы всегда это знали. Да ... они всегда это знали. Сколько жизней было принесено в жертву, чтобы усовершенствовать флаконы? Сколько воспоминаний было вырвано из храбрых духом ради их же блага? Сколько раз он лгал в лицо тем, кто ему доверял? Кто верил в него? Трус. Знакомое слово проскользнуло сквозь его и без того мрачные мысли. – ... это не значит, что я должен это принять, – прошептал Рэй, хотя мысли о собственном двуличии крутились у него в голове.…какие бы слова ни срывались с его губ, это не меняло того, что он сделал. Котел был построен на основе бесчисленных жертв, желаемых или нет, и хотя он часто пытался увести Докторшу Мать подальше от некоторых из ее более экстремальных представлений, что ж… ... на его руках все еще было много крови. Он предположил, что для такого лицемера, как он сам, смерть его друга была тем, что побудило его признать свои грехи. Его взгляд метнулся обратно к телу Ребекки, все еще покоящемуся на холодной плите, поскольку стерильно-белые стены окружали их, как в могиле. Остальные уже списали ее со счетов, но Рэй поймал себя на том, что цепляется за этот лучик надежды. Она все еще дышала. Это должно было что -то значить. – Я дам знать Киту, – сказала Контесса, ненадолго привлекая его внимание, когда направилась к двери. Она бросила на него несчастный взгляд, грустная улыбка украсила ее губы, когда она упивалась видом изуродованного тела Ребекки. Непролитые слезы скопились в уголках ее глаз, ощутимым грузом давя на плечи. – Он…Я устала держать его в неведении, потому что это нечто большее ... на самом деле, я думаю, что мне пора завязывать с удобными решениями. Рэй ничего не предложил. – ... она бы не хотела, чтобы ты зачах. Он молчал, прикусив язык, пока ее шаги эхом отдавались за его спиной. Он поджал губы. Руки Ребекки были искалечены, превратившись в искривленные культи, но его пальцы все еще тянулись вниз, предлагая успокаивающую хватку. Он не мог сказать, осознавала ли она что-нибудь в таком состоянии. Но ему нравилось думать, что она могла чувствовать его присутствие, чего бы это ни стоило. Она была лучшей из них и заслуживала лучшего, чем эта бесславная участь – чахнуть в медицинском учреждении, в то время как мир двигался дальше без нее.…У Доктора Матери, вероятно, уже были планы по ее замене. С другой стороны, у него, вероятно, уже было шесть замен, ожидающих своего часа. Займет ли кто-нибудь из них место Ребекки среди Основателей? ... вот было бы смешно. Капля жидкости упала на ее инертную кожу. Рэй вытер выступившие слезы. Он… Он так устал. Он так долго сохранял свой приятный вид, что не был уверен, было ли что-то под ним на данный момент. Он знал, что Ребекка подозревала, но она никогда не поднимала этот вопрос. Дэвид был слишком вспыльчив, чтобы затрагивать личные проблемы, а Доктору Матери было все равно. Контесса ... слишком многое ей нужно было разобрать в связи с этой разворачивающейся катастрофой. Но тяжесть его грехов давила на него не меньше, чем на кого-либо другого, и, возможно, в этом смысле его мучения были хуже. Что было хуже? Творить зло и не знать… ... или все равно знать и делать это? Что бы они ни говорили, основы Котла были построены на жертвоприношениях. ... и как бы он ни пытался сохранить это в тайне, не все из них были готовы. Бесчисленные смерти или что похуже, во имя победы над Сион ради всего человечества. Они сражались за восход солнца, которого никогда не увидят, и все же даже этого мучительного будущего их лишили. Все их друзья и близкие погибли бы во время финального звонка на закрытие занавеса этой временной линии, если можно было верить Зверям. Он…он не мог с этим смириться. Он не согласился бы с этим. Больше никаких тел на погребальном костре. Рэй в последний раз отчаянно сжал Ребекке остатки ее запястья, прежде чем отвернуться, не обращая внимания на ледяной кинжал у своего сердца, и снова надел забрало. Решимость, непохожая ни на что, что он испытывал раньше, текла по его венам, врожденное понимание стоящей перед ним задачи охватывало его разум, как ничто прежде. То, к чему он стремился, не было простым или облегченным, но ничего правильного никогда и не было легким. Вы не можете спасти всех. Несмотря ни на что… ... Рэй обнаружил, что его губы растягиваются в улыбке.

Вызов принят.