Шанс для Джульетты

Она перепутала даты. Честно говоря, Белла не могла точно вспомнить, когда приблизительно пропал Райли Бирс и начали массово пропадать люди в Сиэтле. Какая-то часть ее воспоминаний, особенно той, первой вариации ее человеческой жизни, была мутной и неупорядоченной, как бывало с любым вампиром после обращения. Но она была уверена, что у нее еще есть до этого время! Думала, что успеет наладить отношения с Джейком и папой, а уже потом обратит внимание на угрозы извне. Но, видимо, очень сильно на этот счет ошиблась. А может быть, глубоко внутри себя, очень хотела оттянуть этот момент как можно дальше и притвориться, что за пределами ее счастливого пузыря ничего нет: ни Виктории, ни ее армии, и, уж точно, нет того факта, что она могла превращаться в вампира, а ее душа, если верить тому мужчине из ее снов, была проклята. Это не важно. Судьба не любит, когда ее игнорируют, и могла дать о себе знать в самый неожиданный момент. Так и случилось. Белла, прибывая в легкой эйфории от прогулки, наконец вернулась домой, пройдя пол-квартала пешком, чтобы папа не увидел, что Джейкоб привез ее на мотоцикле, так и застыла в дверях, когда увидела, что Чарли уже вернулся с работы, и, мрачно насупив брови, рассматривал какие-то бумаги перед собой. Это был первый звоночек о том, что что-то не так. Нет, ему уже пора бы было вернуться домой, тут спору нет, но вот его занятие и весь вид… Все почти в точности повторяло ее воспоминание о том, как Чарли изучал бумаги о пропаже людей в Сиэтле, и они говорили о Райли Бирсе. Она знала, что там увидит еще до того, как тихо подошла к отцу, чтобы дать знать о том, что вернулась. Это были те самые листовки с заголовком «вы видели этого человека?», под которым была размещена фотография того самого Райли. Так же тут были какие-то рабочие бумаги отца из участка, и несколько похожих листовок, но с другими фотографиями. Невольно Белла сглотнула, понимая, что была наивна, думая, что, если она отодвинет мысли о Виктории, та сделает также. Эта рыжая вампирша выжидала, строила армию и планы, пока она тут сидела и размышляла лишь о том, как вернуть себе парня, в которого была влюблена, но предпочла ему холодного вечно страдающего Эдварда. — Пап, я вернулась, — произнесла Белла, положив руку на плечо отца и слабо улыбнувшись. — Прости, что не позвонила. Но я была с Джейком, и… Что случилось? Еще люди пропали? Чарли повернул голову к ней. — Да, детка, — устало выдохнул он, и кратко похлопал ее по руке. — В последнее время кругом такой хаос творится… Туристы стали гибнуть, зверье в лесу одичало совсем, а теперь и люди стали исчезать. Его взгляд вернулся к бумагам и документам, разложенным перед ним на столе. — Этот парнишка, Рейли Бирс, — продолжил Чарли, кивая на листовку. — Он местный, и я немного знаком с его родителями. Хорошие люди. Пару недель назад он приехал на каникулы из колледжа, и пропал. Вот теперь весь город, Сиэтл и Порт-Анджелес забросан этими бумажками… — Они его родители, и никогда не сдадутся, — уверенно произнесла Белла, точно зная о чем говорит. Да, она ревновала к Ренесми, да, она стерла ее из существования, когда вернулась сюда, или ее вернули духи, как сказал тот мужчина из сна, поклявшись себе, что никогда больше не вернется к Эдварду. Но это не значит, что ее борьба за ее жизнь тогда, когда Белла в первый раз жила и забеременела ею, была ложью и основанной на чем-то ином, кроме чистых намерений матери, желающей дать жизнь своему ребенку во что бы то ни стало. Она действительно любила свою дочь. Может быть, недостаточно в конечном итоге, раз дала ревности и зависти расцвести в своем мертвом холодном сердце и перевесить все то, что было и за что Белла боролась тогда с Вольтури, но любила. Боже, если бы не это чертово запечатление и нужда наблюдать за тем, как день ото дня Ренесми и Джейк становятся ближе, то, может быть, она бы не стремилась покончить с собой, а просто ушла бы от Эдварда. Она бы… она теперь прекрасно понимала, о чем говорил Джейкоб, когда с агонией на лице кричал, что, если бы Белла просто выбрала жить, ему было бы легче. А если и нет, то лучше бы она по-настоящему умерла. Все было бы по-другому, если бы только он не запечатлелся на Ренесми. Белла провела бы остатки его лет, причиняя себе моральную боль, как заправский мазохист, но наблюдая за тем, как Джейк любит другую женщину. Живет своей жизнью, рожает с десяток очаровательных черноволосых малышей с красновато-коричневой кожей и яркими как солнце улыбками, как у отца, открывает свою автомастерскую, как он мечтал… Она бы смотрела на это, обливаясь невидимыми слезами и горько осознавая, что сама виновата, что не стала частью всего этого, но улыбалась бы самой широкой улыбкой, на которую была бы только способна. Белла бы убедилась, что его жизнь была хорошей только за то, что Джейк просто этого заслужил и столько вытерпел от нее. Она бы сделала все, чтобы все его потомки: дети и внуки, никогда ни в чем не нуждались, как когда-то нуждался он… А уже потом, и только потом бы наконец прекратила свои мучения, с надеждой в сердце, что все же что-то там за чертой есть, и ей удастся еще хотя бы раз ощутить его теплые объятия. Если бы только той женщиной не была ее дочь. Но Ренесми была ею, и Беллу это буквально едва не свело с ума из-за того, что ее разрывало на части от противоречивых чувств. Как смешно! Когда-то она не могла бросить Эдварда, но и без Джейкоба не могла, потому что любила их обоих. А когда стала вампиром, думая, что все, кончилась эта болезненная для всех троих мука выбора, Белла обреченно поняла, что ничего не поменялось, кроме одной фигуры на доске: Эдварда сменила Ренесми. Вот и все. И выбирать уже было не ей. Да и был ли там выбор?.. Джейк уже принадлежал ее дочери, а Ренесми с первого мига своей жизни знала, что этот красивый добрый оборотень был ее. А Белла была уже так, просто третьим лишним в этой паре, которой только оставалось что наблюдать и мучится. — Я бы тоже не сдался, — произнес Чарли, вырывая ее из мрачных размышлений и вновь неловко похлопал ее по руке, которой Белла сжимала его плечо. — Никогда. И она знала это. Ее милый папа бы не опустил руки, искал бы ее, не щадя себя и мучился бы от вины, что не смог ее уберечь. Белла не понимала, как могла быть такой эгоисткой и бросить Чарли, выбрав семью Эдварда вместо того, чтобы крепче держаться за свою. Не такую идеальную или богатую, но свою. Теплую, живую, и любящую ее, несмотря на всю боль, которую она им причинила. Белла импульсивно наклонилась вперед и обняла Чарли, который сначала застыл, а потом обнял ее в ответ. — Я люблю тебя, папа, — прошептала она, ощущая, как на глазах наворачиваются слезы от осознания того, как мало говорила ему об этом прежде. — О, детка, я тоже тебя люблю, — растерянно ответил Чарли, и сжал ее в объятиях чуть крепче, прежде чем разомкнуть их и смущенно откашляться. Белла невольно улыбнулась. — Мы, Своны, не созданы для сантиментов, а? — дразняще спросила она, на что папа только закатил глаза и пробурчал, что-то о том, что работа работой, а поесть бы уже стоило. Не надо быть гением, чтобы понять, что Чарли таким образом хотел перевести тему и избавиться от смущения, от которого его щеки приобрели красный цвет, как, наверное, и у нее самой. Все-таки, они впрямь оба были так похожи!.. В характере, во внешности, привычках и чувствах. Порой Белла смотрела в зеркало, пытаясь найти хоть что-то от Рене, но все тщетно. Вероятно, гены ее дорогой матери были такими же взбалмошными, как и сама Рене, и в какой-то момент детства тоже куда-то улетучились в поисках приключений, да так и не вернулись.

***

Белла вновь проснулась с чувством того, что в ее горле застрял крик от очередного кошмара, проникнувшего в ее сны. Сначала ей снились Вольтури, туристы, которыми они питаются, их крики, а потом в один миг мрачные залы замка Вольтерры сменились поляной, где произошла битва новорожденных, а крики десятка человек превратились в один протяжный вой Джейкоба, чьи кости переломал один из выживших вампиров. За миг до того, как Белла проснулась, этот вой стих, а свет в черных глазах затух, потому что в этом кошмаре ее солнце не выжило. Оно погасло потому, что Виктория мстительная сука, желающая, отомстить ей и отнять у нее ее пару, как ее Джеймс был отнят у нее. Она с трудом села и откинула в сторону одеяло. По ее спине стекал пот, майка неприятно прилипла к коже, но ступни были ледяными, как и руки. Белла зажмурилась и надавила на глазные яблоки пальцами, будто бы так можно было бы выдавить эту ужасную картину из ее головы. Ей понадобилось пару минут, чтобы выровнять дыхание и прийти в себя. На какой-то миг она ощутила слабый зуд на коже, уже ставший ей знакомым, и покалывающую боль, но смогла преодолеть себя до того, как трансформация толком началась. Белла была рада, что у этого была некая метафорическая кнопка внутри нее, но была огорчена тем, что та работала только на отмену. Уже несколько раз, включая тот первый раз, на кухне, и вот сейчас, преображение начиналось без ее на то воли. Видимо, как и у волков, эмоциональные вспышки, разного происхождения, непроизвольно запускали процесс. Она боялась того мига, когда кто-то это может заметить. Люди были бы в ужасе и Вольтури могли разозлиться из-за раскрытия секрета! А папа? Если он увидит ее кожу? Глаза? Чарли же сойдет с ума! Но хуже всего то, что он может ее испугаться, или хуже того, ощутить отвращение, узнав, что под кожей его дочери кроется монстр. Не говоря уже о том, что если это увидит кто-то из стаи, или даже, не дай бог, Джейкоб, то ей могут откусить голову еще до того, как она успеет хоть что-то объяснить. Впрочем, Белла была уверена, что ее сердце будет разбито, едва она увидит ненависть в глазах Джейка, и тогда, смерть от его зубов и зубов остальных членов стаи, уже будет не такой уж и страшной. Скорее даже желанной. Бессознательно ее взгляд упал на ту половину кровати, где Белла инстинктивно уже не ложилась. И нет, она не ожидала там увидеть Эдварда, как, бывало, прежде. Белла наделась увидеть там Джейкоба, как и вчера ночью, хотя и знала, что его там нет, потому что у него очередной патруль. Он ночевал здесь всего раз, а ей уже так хотелось, чтобы это стало частым явлением!.. С ним было тепло, а кошмары растворялись, как не бывало. Так же, как Белла и мечтала в тем моменты, когда давала своим мыслям свободу, незаметно наблюдая за тем, как Ренесми сонно жмется к теплому боку Джейкоба. Ну вот опять. Белла вновь и вновь сегодня вспоминала о своей уже несуществующей дочери, вызывающей в ней целый букет противоречивых чувств, хотя уже твердо решила, что ту она оставит в том будущем, которое точно не наступит. Нужно это прекращать, поскольку эти мысли только причиняли боль, заставляли вину поднять свою уродливую голову, и не давали забыть то, чего уже не будет, и сосредоточится на том, что было перед ней. Белла встала с кровати и сердито стянула с себя мокрую насквозь майку. Она бросила ее на кресло-качалку, решив, что завтра с этим разберется. И с майкой и креслом, которое хотела убрать отсюда от греха подальше, чтобы исключить все напоминания об Эдварде в этой жизни. «Надо еще вытащить все из-под половицы и сжечь. Ну, может быть все, кроме билетов в Джексонвилль. К маме сьездить надо. Слишком уж давно не виделись», — рассеянно подумала Белла, только сейчас вспомнив о тайнике, который Эдвард зачем-то устроил у нее же в доме. Она доплелась до комода и вытащила первую попавшуюся вещь. Белла натянула на себя футболку, ощущая, как уже начинает дрожать от холода, кусающего ее влажную кожу и стремящегося проникнуть до самых костей. Ее рука уже собиралась закрыть ящик с вещами, как вдруг ее взгляд зацепился за красную блузку. Ту самую, что должна была бы пропасть в ближайшее время. Ту самую, что из ее дома украл Райли и отдал новорожденным, чтобы те узнали ее запах, когда начнется охота. Белла быстро огляделась, отмечая, что все ее вещи были на месте, значит этого визита еще не было. На мгновение ей захотелось все это собрать и выбросить, а потом здравый смысл победил. Не возьмут это, так возьмут что-то иное. Свой запах из всех вещей ей не вытравить, поэтому остается только надеяться, что в этот раз Чарли тоже не тронут. И быть начеку. А еще нужно все-таки было поговорить со стаей, и как-то невзначай объяснить свою связь с Викторией. Белла закрыла ящик комода и направилась к кровати, вновь вернувшись к обдумыванию того, как это все провернуть, но возле окна вдруг замерла. Она могла поклясться, что краем глаза видела, как за окном, в пролеске, за задним двором, мелькнула какая-то человеческая фигура. Белла сжала кулаки, и лихорадочно думала, стоит ли подойти ближе и выглянуть наружу, или вернутся в постель. В конце концов, она выбрала последний вариант. Только сон больше не шел. Белла все ворочалась и ворочалась на влажных простынях, то и дело поглядывая в сторону окна, как будто в любой момент в него мог вскочить какой-то вампир. Или оборотень. Хотя последнее было скорее желанным зрелищем, чем устрашающим. Но никто не явился. Ни первый, ни вторые. Уснуть ей больше тоже не удалось, поэтому едва на горизонте забрезжили первые лучи солнца, Белла встала, бросив притворяться, что сон все же сможет ее посетить в этот день. До школы было еще куча времени, а дом она вычистила не так давно сверху до низу. Она решила, что займет время тем, что напишет письмо Рене. Белла вновь виновато осознала, что совсем не уделила того внимания матери, которое стремилась уделить Чарли и это было так неправильно. К тому же, не стоит забывать, что не так давно у нее, как бы был период зомби, в течение которого она писала основном письма Элис, отправленные в пустоту. Белла не могла вновь не поразиться своему юношескому эгоизму. Ей было так мерзко оттого, что она дала тогда страданиям по Эдварду поглотить себя с головой, и сделать тем самым больно не только себе, но и всем тем, кто ее окружал. Письмо вышло довольно длинным. Она не хотела отделать небольшим емейлом в пару предложений, как очевидно делала в этот период времени. Белла могла бы и позвонить, но Рене вечно теряла зарядку от телефона. Впрочем, это была больше отговорка, поскольку она элементарно боялась, что разревется, услышав веселый голос матери, которую сломила смерть единственного ребенка и еще один развод. Белла написала о том, как дела у нее в школе, размыто упомянула, что возможно скоро придет погостить, и, конечно же, упомянула о том, что у нее появился новый парень. Прочтя это, Рене наверняка позвонит уже вечером, чтобы узнать все подробности и имя этого парня, которое Белла намеренно упустила. Когда она закончила, Чарли уже начал шуметь в ванной. Значит пора было бежать готовить завтрак, а заодно попросить папу подвести ее, даже если является в школу на служебной машине шерифа было все так же унизительно, как во все прошлые разы. Но делать было нечего. Грузовик-то остался на парковке после того, как Джейк забрал из школы на байке. Стоило подумать о Джейкобе, как Белла тут же испытала желание хотя бы если не увидеть, то услышать его голос. Но он наверняка либо в патруле, либо в школе, которую он еще не должен был бросить, не выдержав нагрузки, как было в прошлый раз. Белла хотела, чтобы в этот раз он этого и не делал. Джейкоб был умным парнем, а его руки могли восстановить то, что, казалось бы, не подлежало восстановлению, и это касалось не только машин и резьбы по дереву. И она точно знала, что, уехав тогда с ними из Форкса, после встречи с Вольтури, навсегда оставив позади Ла Пуш, отца и все свое наследие, какая часть него тоже осталась здесь. Как и все его мечты на будущее, которые у него были и так никогда и не были воплощены в жизнь. Тогда, в первый раз, она не особо задумывалась о том, что он, как Эмбри и Квил, а потом Сет и остальные парни, по сути, все остались без образования. Они выбросили свое будущие в угоду службе племени и… отчасти из-за охраны ее от Виктории. Это было несправедливо. «Возможно, я могу помочь им с уроками. Побыть их репетитором и узнать о заочных курсах для парней? В нынешнее время, такие программы не так распространены, как будут через пару лет, но все же они уже есть», — рассеянно думала Белла, когда они с отцом закончили завтракать, и вышли из дома, чтобы отправится в школу и на работу соответственно. Они ехали в уютном молчании, так как по утрам ни Белла, ни Чарли не были особо разговорчивы. Она смотрела в окно, любуясь зеленью, мелькающей за стеклом и с ироничным весельем думала о том, как тогда, когда только переехала в Форкс, ненавидела все это всей душой. Зелень и вечный дождь казался ей унылым зрелищем, а отсутствие солнца — угнетало. Хлопок. Белла вздрогнула и едва не ударилась о приборную панель, когда раздался этот звук и машину занесло. Чарли выругался и резко повернул в право, после чего затормозил и повернулся к ней, рассматривая ее глазами, полными беспокойства. Вероятно, проверяя на наличие повреждений. Она бы могла обидеться, если не помнила своей послужной список «ранений» в прошлом даже из-за самых нелепых причин. — Я в порядке, — тут же заверила его Белла и посмотрела вперед, на пустую дорогу. — Что случилось? — Кажется, шина лопнула, — недовольно проворчал Чарли и отстегнул ремень безопасности. — Черт, я же только был в автомастерской. Он вылез из машины и Белла последовала за ним. Да, шина на левом колесе была точно спущена и сегодня в школу она, вероятно не попадет, если только не потопает пешком. Но они были еще далеко, и если Белла и дойдет до школы, то уж точно не поспеет к первому уроку. Чарли пнул спущенное колеса, ругая на чем свет стоит какого-то Джима, бывшего явно механиком, менявшем шину не так давно и полез за телефоном, чтобы вызвать эвакуатор, а потом вызвать своего помощника. Белла краем уха слушала, как папа разговаривает по телефону, и хотела было попросить его все же вызвать ей такси до школы, как вдруг заметила, как на периферии ее зрения что-то мелькнуло. Что-то очень быстрое и ярко-красное. Ее сердце забилось чаще, а ладони вспотели. Белла бросила взгляд на Чарли и быстро огляделась. Дорога все еще была пуста. Но ей совершенно точно не показалось!.. Она пристально осмотрела пролесок, тянущийся по обе стороны от дороги, и лихорадочно думала о том, что ей делать. Белла не ожидала, что конфронтация с Виктория может наступить скорее, чем ей хотелось бы. И уж точно не на дороге, пока рядом ходил ничего не подозревающий папа. Вот, вновь что-то мелькнуло на периферии, но уже с другой стороны, и Белла резко обернулась, чтобы поймать вид того, кого не хотела видеть никогда в своей жизни. И там была она. Посреди дороги достаточно далеко для человеческого взгляда, но все равно слишком близко для вкуса Беллы, знающей, как быстры могут быть вампиры, с пылающей как огонь под редкими лучами солнца гривой, стояла Виктория. Она смотрела прямо на нее, и Белла почувствовала, что еще немного и у нее начнется уже полузабытый приступ паники. Но не было на это времени! Ее бедный папа, стоящий спиной к угрозе, и все еще продолжая о чем-то разговаривать по телефону, не должен был пострадать из-за этой чертовой бессмертной пиявки. Белла взяла себя в руки. И, не отрывая взгляда от рыжеволосой, которая еще не сделала свой шаг, сосредоточилась. Как человек, она бесполезна, поэтому именно сейчас ей нужно было стать тем, кого Белла отныне ненавидела всей душой, если она хочет спасти Чарли. Да, он испугается и будет ее бояться, но лучше уж так, чем потерять его вновь и куда раньше, чем в том стертом будущем. Под ее кожей начал нарастать знакомый зуд и огненная боль, а сердце застучало как сумасшедшее, но тут Виктория резко обернулась в сторону леса, откуда, не прошло и секунды, выскочили волки, среди которых она узнала Сэма, Пола и Джареда. Рыжеволосая тут же исчезла, но стая, бросившаяся ей в погоню, исчезла с дороги не так быстро. — Что за?!.. — в ужасе воскликнул Чарли, так не вовремя обернувшийся лицом к тому, что творилось на дороге, и успевший увидеть, как три гигантских волка исчезают в лесу. Черт!..