Мария Магдалина

Она обернулась: по сжатым его кулакам и перекошенному от с трудом сдерживаемой ярости лицу ей стало ясно, что стоит он здесь уже давно. И наблюдает. — Учитель, — Иуда устремил потемневшие от гнева глаза в сторону Иешуа, — народ собрался и хочет слушать тебя. Иешуа отрешенно провёл ладонью по лицу, стряхивая забытье. У него был такой вид, словно очнулся он от глубокого сна. — Да, уже иду. Спасибо, Иуда. Он обернулся к ней: — Ты идешь, Мария? Она покачала головой и с трудом вымолвила: — Нет … я … должна готовить … обед … Он кивнул и удалился прочь стремительными шагами, точно убегая. Одним прыжком разъярённой пантеры Иуда подскочил к Марии и больно схватил её за руку: — Послушай, ты, потаскуха, что задумало твоё блудливое сердце?! Как смеешь ты касаться нечистыми своими помыслами Учителя?! Я давно замечаю, как ты вьёшься подле него. Он наивен, словно дитя, но я-то вижу тебя насквозь! Мария попыталась вырваться, но он стиснул пальцы ещё сильнее. Она вскрикнула от боли. — Ты знаешь, как находить слабое место у мужчины! — горячее дыхание со свистом вырывалось из его дрожащих от ярости ноздрей. — У Учителя доброе сердце. И ты этим успешно пользуешься: прикидываешься несчастной, вызываешь к себе его жалость. Он и не подозревает, какую змею пригрел на груди своей! Он не видит, как ты уловляешь его в ловко расставленные сети своей неуемной похоти! Он, несчастный, и не заметит, как впадёт с тобою в грех и так вываляется в грязи твоей, что никогда уже не сумеет отмыться! Дьявольская дочь! Хочешь сбить его с истинного пути? Только тогда порочная душа твоя успокоится? — Мерзавец! — она вырвала руку из его железных тисков и побежала в ближайший шатер. Ей хотелось укрыться от Иуды, от его злобных, оскорбительных слов. Вбежав в прохладную тень шатра, она закрыла руками пылающее лицо. Обвинения Иуды были обидны и жестоки, но где-то в глубине её сердца зашевелился и загрыз душу червь сомнения — а так ли несправедливы слова его? А вдруг хоть десятая часть из того, что сказал он ей — правда? Может, и впрямь душа её порочна, а тело похотливо? Позади раздались тяжёлые шаги. Мария обернулась: широко расставив ноги и, тяжело дыша, перед нею стоял Иуда. Долго и трудно сдерживаемая страсть, подогретая бешеной ревностью, опьянила его. Животное желание захлестнуло всю его необузданную натуру. Он грубо прижал Марию к плотно натянутой ткани, служившей в шатре стеной. — Почему такие порочные женщины, как ты, имеют необъяснимую власть над мужчинами? — жгучее его дыхание обжигало ей щеку; зелёные кошачьи глаза горели. — Я так желаю тебя, что просто теряю рассудок… — А ты не боишься вываляться в грязи? — с ненавистью процедила Мария. — Я — нет! Я мужчина, а не святой. Я знал многих женщин… Но ни одна из них не сравнится с тобой, Мария! — он больно впился поцелуем ей в шею. — Ну, зачем тебе Учитель, Мария?.. У него ведь рыбья кровь! Оставь ему проповеди и молитвы! — бормотал он, задыхаясь. — Тебе нужен настоящий мужчина, такой, как я! Я ведь чувствую, какая пылкая и необузданная у тебя плоть! Всем своим существом ощущаю я, как кипит твоя кровь, и огонь разливается по жилам… Только я могу дать тебе то, что ты желаешь! Поцелуи его были больше похожи на укусы, а горячая рука мяла подол её платья, задирая его всё выше. Мария собрала все свои силы и резко оттолкнула его: — Нет! Она попыталась бежать, но Иуда ловко подставил ей подножку. Она упала, разбив в кровь колени. Он перевернул её на спину и навалился всем телом. Мария сопротивлялась, как дикая кошка, но он был гораздо сильнее её. Тогда она закричала, призывая на помощь. Он грубо закрыл ей рот рукой. Она вонзила острые зубы в его ладонь. — Вот стерва! — вздрогнув от боли и удивления, он отдернул руку. Из раны потекла кровь. — Я вижу, ты совсем разучилась вести себя с мужчинами! Что же, придется напомнить, как это делается! — он наотмашь ударил её по лицу. У Марии потемнело в глазах. На какое-то время лишилась она чувств. Очнувшись, почувствовала, как рука Иуды крадется по обнаженным её коленям, оставляя на белой коже кровавый след. Обессиленная, она больше не могла сопротивляться. Откинула голову, крепко зажмурив глаза и в отвращении стиснув зубы… — Иуда! — раздался вдруг снаружи спасительный голос. — Где ты, Иуда? — Ч-чёрт! — выругался Иуда и вскочил. — Иоанн, дьявол его забери! Какая нелёгкая принесла его так не вовремя?! Он легко, словно перышко, поднял Марию и поставил её на ноги. — Смотри, Мария, не смей никому жаловаться! Даже в мыслях этого не держи! — угрожающе зашипел он. — Не то ославлю тебя перед всем народом! Скажу, что истосковалась ты по мужским ласкам, завлекла меня блудливыми уловками и пыталась соблазнить, дабы удовлетворить свою ненасытную плоть. Как ты думаешь, кому поверят скорее? Я — ученик Иешуа. Я с ним уже около двух лет, и всё это время поведение моё было безупречным. Ты же — блудница, которую хотели забить камнями за любодейство, и которую Учитель подобрал на улице и вытащил из грязи. Так что, лучше держи свой язык за зубами! — Иуда! — вновь позвал Иоанн. — Да иду же я, иду! — поправляя одежду, Иуда почти бегом вышел вон. — Где ты был, Иуда? — послышался по-детски возмущённый голос Иоанна. — Учитель хочет, чтобы ты слушал его проповедь. Я тебя зову, зову… Иоанн запнулся и воскликнул с изумлением: — Что у тебя с рукой, Иуда? Ты весь в крови! — Да я хотел подстричь себе бороду, порезался, зашёл в шатер поискать какую-нибудь тряпицу, чтобы перевязать рану. Ничего не нашёл. — Ты был там один, Иуда? — с ревнивой недоверчивостью спросил Иоанн. — Или с тобой был кто-то ещё? Он сделал шаг по направлению к шатру. Мария поискала глазами, куда ей спрятаться. Она не хотела, чтобы Иоанн знал о том, что здесь произошло. — Ну конечно, один! — раздражённо произнес Иуда. — С кем, по-твоему, я должен был там находиться? — А где Мария? Ты не видел Марии, Иуда? — Об этом тебе лучше спросить у Учителя. — процедил Иуда сквозь зубы. — Последний раз я видел их вместе… Ну, идёшь ты или нет, Иоанн? Или так и будешь стоять у шатра, словно соляной столб? Отыщется твоя Мария! Куда ей деваться? Здесь она где-нибудь. — Да… я иду, иду! Шаги и голоса их стали удаляться. Воцарилась тишина. Мария обессиленно опустилась на землю. Голова её гудела. Тело ныло, словно от побоев. Мария дотронулась до горевшей щеки и скривилась от боли. Только бы не распухло всё, да глаз не заплыл! Мария расплакалась. Угрозы Иуды её не страшили: она знала, что поверят ей и Симон, и Иоанн, и Учитель. Учитель! Вот что волновало и беспокоило её сейчас. Она любила его с того самого момента, когда впервые увидела. Он спас ей жизнь, остановив озверелую толпу. Он принял её, словно сестру, невзирая на её прошлое. Он изменил её судьбу, подарил ей новый мир. Он слушал её исповеди и утешал, когда было ей больно и тяжело. Он научил её иначе смотреть на мир и относиться к людям. И она любила его, но никогда не смела мечтать о нём. А сегодня внезапно поняла, что любовь её стала иной. Близость его взбудоражила её кровь, пробудила страстные желания и мечты, доселе тщательно прятавшиеся где-то очень глубоко, в самом тайном уголке её души. А слова гнусного Иуды заставили её по-новому посмотреть на свои чувства. Она стала сомневаться, вправе ли она так любить Учителя. Не оскорбляет ли она своими низменными желаниями чистоту их отношений. Не толкает ли она и его неосознанно на путь греха. Долго сидела Мария в полумраке шатра. Мысли её путались, а сердце наполняла глубокая печаль.