Неприкасаемый

      Во время нахождения Чонгука в тюрьме до суда, он в целом чувствовал себя хорошо, несмотря на сложные обстоятельства. Его брат вместе с Юнги и адвокатом часто его навещали, принося новости и поддержку. Адвокат тщательно подготовил все доказательства невиновности Чонгука, и они были уверены в его оправдании.       В тюрьме Чонгук производил впечатление человека, с которым лучше не связываться. Его внешний вид и манера держаться давали понять, что в случае конфликта он будет соперником не из лёгких. Это и было причиной того, что с ним никто не ввязывался в драки или другие конфликты. Он с первой секунды сумел сохранить свой авторитет и уважение среди других заключённых.       Однако, несмотря на относительно спокойное время заключения, Чонгук постоянно переживал за Тэхёна. Его мысли были полностью заняты беспокойными мыслями о любимом человеке. Он боялся за него, осознавая, что условия в тюрьме могут быть для того куда более жестокими и опасными.       Хотя адвокат Чонгука хотел помочь и Тэхёну, он не смог вмешаться в дело, так как Ен уже взял его на себя. Это волновало Чонгука, но в то же время он знал о чувствах Ена к Тэхёну. Эти чувства давали Чонгуку надежду, что Ен будет делать всё возможное, чтобы помочь и защитить интересы Тэхёна.       Адвокат Чонгука тщательно подготовился к процессу и предоставил все необходимые документы, доказывающие невиновность его клиента. Он уверенно вёл дело, и благодаря его профессионализму и четкой стратегии, процесс закончился лёгкой победой.       Когда в зале суда прозвучало решение об освобождении, Чонгук и его адвокат обменялись радостными улыбками. С искренней благодарностью они крепко пожали руки друг другу. Этот момент стал для Чонгука освобождением не только в буквальном смысле, но и на эмоциональном уровне.       Сразу после суда, они направились к Тэхёну. Чонгук знал лишь то, что его адвокат смог узнать: процесс Тэхёна был отложен на три месяца из-за отсутствия Ена на слушании. Эта новость только усилила его тревогу, и Чонгук чувствовал острую потребность увидеться с Тэхёном.       …       В тюрьме, в комнате для встреч, Чонгук и его адвокат ждали Тэхёна. В помещении было несколько стульев и небольшой стол, а стены, окрашенные в бледные нейтральные оттенки, придавали пространству строгий и официальный вид. Яркое, но неуютное освещение подчеркивало институциональный характер комнаты, а маленькое окно с решёткой в углу позволяло проникнуть в комнату немного дневного света.       Чонгук был охвачен волнением и напряжением. Его сердце билось то прерывисто, то настолько быстро, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Его взгляд неотрывно был устремлен на дверь, а мысли полностью поглощены образом любимого человека. Руки мужчины слегка дрожали в предвкушении встречи, и он время от времени искал поддержки во взгляде своего адвоката.       Когда дверь наконец открылась, и в комнату вошел Тэхён в сопровождении охранника, Чонгук буквально привстал с места.       Его лицо тут же отразило все эмоции, которые появились внутри, когда он увидел Тэхёна. В этот момент его волнение достигло апогея. Сердце, кажется, пропустило несколько ударов, а потом и вовсе стало отказываться стучать как нужно.       Тэхён выглядел утомленным и израненным. Его движения были медленны и неуверенны, как будто каждый шаг давался ему с трудом и болью.       В Чонгуке всё замерло от ужаса и беспомощности. В его голове тут же родились мысли о том, как он хочет обнять Тэхёна, утешить его, пасть к ногам и извиняться за то, что не смог его защитить. Желание окутать его защитой, спрятать подальше от этого места, где причинили такую нестерпимую боль, сжирало сознание.       Чонгук прекрасно понимал, какие самые страшные вещи произошли с Тэхёном. От этих мыслей его переполняла боль. Он чувствовал себя виноватым за то, что не смог защитить своего любимого человека от этого кошмара.       Боль и страх за любимого человека застыли в его глазах; руки невольно сжались в кулаки. В этот момент Чонгук был готов разнести всю тюрьму, полмира, вообще всех в пух и прах, кто причинил боль Тэхёну.       …       Тэхён ожидал увидеть Ена, ведь ему сказали, что приехал его адвокат. Но вместо знакомого лица перед ним стоял Чонгук.       На мгновение радость осветила лицо Тэхёна, но она быстро угасла, сменившись стыдом и ужасом. Он застыл на месте, не в силах отвести взгляд от Чонгука, его ноги отказывались двигаться.       Воздух в комнате стал невыносимо тяжёлым, и каждый вдох казался усилием. Стыд перед Чонгуком, перед человеком, которого он любил, сковывал Тэхёна, парализуя его движения и мысли. Он чувствовал себя предателем; его сердце было переполнено чувством вины за то, что он, по его мнению, предал свою любовь.       Несколько секунд Чонгук стоял неподвижно, поражённый ужасом. Он всматривался в Тэхёна, замечая каждый синяк, каждую гематому на его лице и руках, которые говорили о пережитом больше, чем могли бы выразить слова.       Тэхён с трудом двигался, каждый его жест был полон боли. Он медленно опустился на стул, стараясь сделать как можно меньше лишних движений. Его глаза были опущены; он избегал прямого взгляда.       Чонгук чувствовал, как внутри всё сжималось от боли и гнева, но старался сохранить спокойствие. Он также медленно сел обратно на стул, стараясь контролировать свои эмоции.       Чонгук протянул руку, чтобы коснуться Тэхёна, показать, что он не один в этой ситуации, но тот, почувствовав приближение Чонгука, убрал свои руки под стол. Но это было так, как будто он старался защитить не себя от прикосновения, а любимого человека от себя.       Чонгук почувствовал отчаяние. Самую настоящую панику. Было невыносимо видеть, как Тэхён боится даже малейшего прикосновения… это разрывало сердце.       Охранник строго напомнил о правилах:       — Никакого физического контакта! — его голос резко разорвал напряженную тишину.       Адвокат поднялся со своего места и подошёл к охраннику со словами:       — А давай ты сейчас будешь моргать дольше обычного, — он ненавязчиво и быстро скользнул крупной купюрой в нагрудный карман формы охранника. Молодой мужчина сначала показался сбитым с толку, но сразу же понимающе кивнул.       После этого адвокат вернулся на своё место и обратился к Тэхёну, он начал излагать свои мысли о защите:       — Я так понимаю, что вы остались без адвоката. Поэтому им буду я. На самом деле тут всё просто, я уже ознакомился с предъявленными вам обвинениями. И вот как я вижу вашу защиту…       Тэхён казался совершенно отстранённым от происходящего: он смотрел в стену, чуть отвернув голову от Чонгука. Его взгляд был пустым, будто в нём нет никаких сил.       И это абсолютная правда.       У Тэхёна нет никаких сил даже для того, чтобы взглянуть на ворот рубашки Чонгука, не говоря уже о глазах.       Адвокат продолжал излагать Тэхёну план защиты. Он уверенно заявлял, что тот находится здесь практически незаконно, что его пребывание в этом месте обусловлено рядом недоразумений и ошибок. Адвокат подчёркивал, что их основная задача — не только вытащить Тэхёна отсюда, но и подать иск против тех, кто его поставил в эту ситуацию. Он говорил о том, что они обязательно выиграют дело и очистят имя Тэхёна, возвращая ему его репутацию и свободу.       Тэхён скептически улыбнулся в ответ на эти слова, не переводя от стены своего взгляда. Его реакция отражала недоверие и разочарование — он уже слышал подобные обещания от Ена.       С горечью в голосе он тихо произнёс:       — Ен тоже так говорил, а сейчас даже неизвестно, где он…       Чонгук полностью был погружён в свои мысли. Он хмурился от гнева и беспокойства, он не слышал, что обсуждали адвокат и Тэхён, так как его внимание полностью было поглощено образами, которые сейчас перед глазами. В его голове мелькали яркие кадры, где он расправляется с тем, кто причинил его любимому столько страданий.       Он оборвал свои размышления и обратился к Тэхёну тихим голосом:       — Малыш, кто это был?       В его голосе слышалась забота, но также и твёрдость, решимость узнать правду и защитить любой ценой.       Молчание.       — Малыш… Кто это был?       Тэхён бросил быстрый взгляд на Чонгука, но даже секунда показалась невероятно долгой для Тэхёна. Его пронзил стыд.       Но страх сильнее: Тэхён начал плакать и сквозь слёзы коротко, почти невнятно рассказал, что к вечеру ему нужно выбрать либо платить, либо стать шлюхой.       Чонгук быстро поднялся и подошёл к Тэхёну. Он присел на корточки и осторожно, с заботой обнял, стараясь не прикасаться сильно, не причинить дополнительной боли. Его объятия были полны нежности и заботы, в них чувствовалось стремление утешить и защитить.       — Я обещаю, что больше никто на тебя даже не посмотрит. Тебя будут обходить, — произнёс Чонгук тихим, но уверенным голосом, показывая своё намерение защищать от любых угроз. Он взял ладони Тэхёна в свои и осторожно, нежно поцеловал их. — Прости малыш, прости, что не смог защитить.       Несколько слёз Чонгука упали на ладони, которые он не переставал нежно и мягко целовать.       А Тэхён, переполненный чувством стыда и ненависти к себе, с неожиданной силой вырвал свои ладони из нежных рук Чонгука, словно пытаясь укрыться от его близости и поддержки.       — Не надо, Гук!.. — вырывалось у него сквозь слёзы. — Я… не нужен тебе теперь… такой… грязный и поломанный. Я больше не достоин тебя…       Чонгук смотрел на Тэхёна глазами полными слёз и боли.       — Малыш… я люблю тебя… И всегда буду любить. Это никто и ничто не изменит. Никогда.       — Меня теперь невозможно любить, как же ты не понимаешь… — Тэхён шептал слыша только себя.       — Малыш, — Чонгук снова аккуратно взял руки Тэхёна, — мы сейчас разберёмся с… этим… Тебе нужен врач?       Тэхён помотал головой.       — Нет. Только лекарство.       — Напиши название, я тебе привезу, — Чонгук указал на бумагу и ручку адвоката, что лежали на столе.       Тэхён шмыгнул носом, вытер глаза, написал название.       Чонгук поднялся на ноги, окидывая взглядом охранника.       — Приведи мне сюда вашего начальника охраны.       — К-как я это сделаю?..       — Где его найти? — нахмурился Чонгук. На его лице не было сейчас и следа от слёз, только чистый гнев и ярость.       — Наверное, он у себя в кабинете… но у него часы приёма… И ваше время уже вышло… Извините…       Чонгук оценивающе посмотрел на охранника. И следом перевёл взгляд на Тэхёна. Присел на корточки рядом с ним, взял руки, поцеловал пальцы.       — Малыш, ты должен вернуться… Я обещаю, что очень скоро разберусь со всем. Пожалуйста, не бойся ничего. И пожалуйста… верь мне. Я обещаю, что тебя больше никто не тронет.       Тэхён смотрел стеклянными и заплаканными глазами. Его ответом был лишь несмелый лёгкий кивок.

***

      В атмосфере строгости и официальности кабинета начальника охраны Чонгук с особым намерением заявил свою просьбу. Он объяснил, что ему необходимо всего на десять минут попасть в одну камеру.       Его голос был полон скрытого гнева.       — Хочу убедиться, что такое больше не повторится. Я всего лишь хочу объяснить сокамернику Тэхёна, что так себя вести нельзя.       В то время, как Чонгук говорил, адвокат без суеты, но уверенно протянул конверт по столу в сторону начальника охраны.       — Понимаю вас, — почти безэмоционально ответил начальник, — я тоже семейный человек. Десять минут хватит?       — Более чем, — подтвердил Чонгук.       Начальник поднял трубку стационарного телефона, уточнил в каком блоке заключенный Ким Тэхён. Потом звонил на пост этого блока и вызвал одного из дежурных. Когда тот пришёл в кабинет начальник отдал приказ.       — Сейчас ты проведёшь этого господина в камеру заключенного Ким Тэхёна. И потом на десять минут вы ничего не будете видеть и слышать.       — Да, господин начальник, как скажете.       —Благодарю, — отозвался Чонгук на слова начальника.       Было чувство, что они шли по бесконечным коридорам здания тюрьмы. Но, спустя несколько минут они всё-таки прошли в блок, где находился Тэхён. Прозвучала команда, чтобы все заключенные вернулись в свои камеры. Двери камер заблокировались автоматически.       Главные двери блока открылись, вошли Чонгук с дежурным. Все притихли в ожидании чего-то, все взгляды обращены на Чонгука, который действительно выглядел угрожающе: высокий и крепкий, с лицом, на котором явное желание и готовность убивать.       Тэхён пока не видел их, как и другие не понимал, что сейчас происходило. А спустя несколько мгновений дверь камеры Тэхёна и Кана открыл дежурный, пропуская Чонгука, но тут же быстро закрывая за ним.       — Чонгук… — Тэхён смотрел на него как на какое-то чудо света.       — Привет, малыш, — тихо-тихо ответил мужчина.       — Ооо, сладкий! — воскликнул Кан, приподнимаясь на своей кровати. — Папочка всё-таки пришёл оплатить мои услуги няньки?       Кан хорохорился, но прекрасно всё понял с первой же секунды, что сейчас будет. Он тянул время, чтобы как-то морально подготовиться к тому, что сейчас будет мясорубка.       А Чонгуку правда хотелось лишь одного — убить его.       Кан встал с кровати, сплюнул. Он ниже ростом Чонгука, но такой же крепкий и сильный, ничуть не слабее.       Кан снова усмехнулся:       — Сладкий уже рассказал, как мы с ним покувыркались и как ему понравилось?       Чонгук погрузился от этих слов в состоянии аффекта за несколько секунд. Он, потеряв контроль над своими эмоциями, сорвался. В его глазах был виден огонь ярости, и он напал: его удары были жестоки и безжалостны. Они были быстрые, сильные, резкие, точные. В ударах был сконцентрирован весь его гнев и отчаяние. Видно было, что Кан тоже умеет драться и защищаться. В ответ он также бил с не меньшей силой и жестокостью.       Они боролись, словно два хищника, каждый из которых старался превзойти другого. В каждом ударе чувствовался предел их физических способностей. Каждый сейчас был на пике своей силы. В камере был хаос, всё её содержимое разлеталось в щепки от столкновений и ударов.       Оба громко стонали и вскрикивали: каждый удар, каждый захват приносил им сильную боль, но ни один из них не готов был уступить. Их одежда и кожа уже давно были перепачканы кровью — их собственной и противника. Это была не просто драка, это была схватка на пределе человеческих возможностей.       Тэхён был в шоке и ужасе. Он вжался в угол камеры, его глаза расширились от страха, он неосознанно прижал ладонь ко рту, словно пытаясь подавить крик, который мог бы вырваться наружу. Его окутал сильный страх за Чонгука. Тэхён видел, как тот нападал, и как он тоже получал удар за ударом — сердце сжималось от страха.       Чонгук бросил быстрый взгляд на Тэхёна, чтобы убедиться, что его никак и ничем не задело, и в эту секунду баланс сил резко изменился. Кан, используя свою силу и ловкость, уложил Чонгука на лопатки и стал наносить ему череду сильных ударов. Но Чонгук, опираясь на свою выносливость и навыки а боксе, нашёл силы и возможность сбросить Кана с себя. И уже в следующее мгновение он уже был сверху, на Кане, полностью контролируя ситуацию.       Чонгук применил захват, который сделал Кана абсолютно беспомощным. В этом положении тот оказался полностью не в силах защитить себя. С жестокостью, с яростью и жаждой расправы за причинённую боль своему любимому человеку, Чонгук начал ломать Кану пальцы один за другим. Каждых хруст от движений сопровождался нечеловеческими криками боли. Кан умолял остановиться.       В блоке царила гробовая тишина. Все заключённые слышали эту борьбу с самой первой секунды. Каждый из них стал свидетелем неумолимой мести Чонгука. Звуки криков и мольба Кана заставляли кровь стынуть в жилах у каждого, кто слышит это. Абсолютно жуткие, даже животные крики доносились из камеры.       Чонгук не останавливался, ему было мало. Ему было недостаточно причинённой боли Кану. Он как будто с ещё большей силой нанёс ряд ударов по лицу. Лицо и тело Кана были уже как фарш, он больше не кричал, уже не издавал вообще никаких звуков. Только хриплое прерывистое дыхание.       — Гук! — крикнул Тэхён. — Гук! Прекрати! Ты его убьешь! Остановись!       Тэхён со страхом, очень аккуратно коснулся плеча Чонгука. Тот в секунду замер и бросил взгляд на испуганного Тэхёна.       — Он сейчас умрёт, если его не заберут врачи… остановись… не нужно убийства. Тебе не нужно снова в тюрьму…       Чонгук как будто вернулся в реальность от этих слов: взгляд стал более ясный и чистый, он посмотрел на Кана. Тот с трудом дышал, но был ещё в сознании.       Чонгук сам был тоже сильно избит, но он мог самостоятельно стоять и двигаться.       — Если ты или кто-то другой хотя бы посмотрит в сторону Тэхёна, я убью в следующий раз, — громко и уверенно произнёс Чонгук, его слышал, наверное, каждый в блоке — там по-прежнему была гробовая тишина.       — Теперь твоя жизнь зависит от того насколько Тэхёну тут комфортно и безопасно, — произнёс Чонгук уже тише сдавленным голосом от боли. Кан глухо простонал.       — Понял меня?!       Кан снова издал такой же звук.       — Приму за согласие.       С момента как Чонгук вошёл в камеру прошло уже минут восемь.       — Тебе нужно самому ко врачу, — тихо прошептал Тэхён.       — Ты моё лекарство, малыш, — так же тихо ответил мужчина, — не бойся больше ничего, тебя никто не обидит больше.       — Спасибо, — произнёс Тэхён так тихо, что казалось шевелились только губы.       Когда пришёл дежурный и открыл камеру, Чонгук безэмоционально обратился к нему, смотря на Кана:       — Вызовите врача, а то он как-то очень неудачно споткнулся на ровном месте.       Охранник обеспокоенный, но ничего не уточняющий, сказал по рации, что нужен врач, уточнив в какой блок и камеру.       — Малыш, мне пора… я буду приезжать к тебе. — Чонгук нежно, невесомо коснулся губами лба Тхёна. А тот весь сжался и напрягся.

***

      Чонгук, наполненный адреналином и нервной энергией, сел в машину. Его мысли были полностью заняты одной целью — найти ответы. Он быстро набрал номер отца Тэхёна, и когда тот поднял трубку, задал один-единственный прямой вопрос:       — Где вы сейчас?       От неожиданного напора Ким старший сразу же ответил, что дома. Получив ответ, Чонгук, не церемонясь, сбросил вызов. Через полчаса он уже приехал, не задумываясь о своём внешнем виде. Хотя его одежда в некоторых местах была порвана, а он сам — сильно избит. Всё, что он успел сделать, это умыть лицо и руки от крови.       Когда отец открыл дверь, Чонгук, не дожидаясь приглашения войти, решительно сам шагнул в дом и резко захлопнул дверь за собой.       Сразу же задал вопрос:       — Где этот ублюдок Ен?! — голос звучал резко, а взгляд был полон злости.       Мужчина смотрел на Чонгука с недовольством, замечая его избитое состояние. В его взгляде отчётливо виднелось неодобрение и даже отвращение. Однако Чонгук, находясь в состоянии крайнего напряжения сам ответил на неозвученный вопрос что с ним.       — Я такой потому что только что практически убил человека голыми руками, — говорил он с гневом и отчаянием. — За то, что тот избил и изнасиловал Тэхёна! Так, что он с трудом двигается!       То, что говорил Чонгук — это были не слова. Это был самый настоящий вопль о боли любимого человека.       — И всё это из-за того, что эта мразь не явился на суд! Это произошло из-за Ена! Из-за того, что он не вытащил Тэхёна! И почему вы не приехали ни разу к нему?! Почему вы его бросили?!       Мужчина замер от слов Чонгука. С недоверием и тревогой в голосе он тихо спросил:       — Тэхён… что с ним сейчас? Как он? — вопрос звучал искренне, дрожал в воздухе.       Чонгук погрузился в недоумение, глаза злобно сузились.       — Серьёзно?! Как он?! А как вы думаете?! — резко ответил он. — Если бы приезжали, то уже знали бы! Как вы себя кулаком в грудь били, что Тэхёну будет хорошо с Еном. Вот что стало с Тэхёном с Еном! Из-за вас! Где он, ваш хваленый Ен?! — голос был наполнен обвинениями и упреками, он почти кричал, обрушивая свои боль и гнев.       Ответ Чонгука заставил отца буквально вздрогнуть — он накрыл ладонью грудь со стороны сердца. Взгляд его бегал по комнате и по Чонгуку. Он медленно присел на кресло, продолжая тереть ладонью грудь.       — На тумбочке лекарство лежит, дай, пожалуйста… — тихо попросил мужчина.       Чонгук подал лекарство и стакан воды.       — У Тэхёна теперь мой адвокат, и он его вытащит. Но из-за Ена слушание перенесено на три месяца. Я сделал всё что мог, чтобы Тэхёна больше никто не донимал и не беспокоил. Но, всё равно уже произошло то, что произошло… Чёрт… я даже не знаю, что теперь делать… И что я могу ещё сделать? Я могу что-то ещё сделать со стороны системы? У вас есть какие-то мысли?       Чонгук внимательно всматривался в лицо мужчины. А тот под испепеляющим взглядом начал плакать, закрывая ладонью глаза.       — Прости меня… прости меня, сынок…       Через несколько всхлипов он сказал:       — Это всё из-за меня. Это я во всём виноват. Тогда, шесть лет назад. Это я тебя посадил… Не было никакого дела… — мужчина всё рассказал Чонгуку, абсолютно всю правду. А в конце своего рассказа неожиданно встал перед ним на колени, склонив голову. — Прости меня и ты за поломанную жизнь.       Чонгук сразу же поднял его и усадил обратно.       — Ваши слова и извинения уже ничего не изменят. Скажите, чем ещё помочь Тэхёну? Ещё что-нибудь можно сделать? И где Ен? Я хочу с ним тоже поговорить.       — Я не знаю, где он… я звонил, но телефон выключен.       — Если объявится, дайте знать.

***

             В следующие три месяца жизнь Тэхёна в тюрьме была спокойной. Он обрёл уединённость и покой — никто из заключённых больше не решался беспокоить его или доставлять неудобства.       Тэхён провёл два месяца в полном одиночестве в своей камере, пока Кан находился в больнице. После жестокой драки Кана сразу увезли в реанимацию, а затем перевели в отделение интенсивной терапии. Это время в одиночестве дало Тэхёну возможность переосмыслить многие вещи и некоторым образом восстановиться после пережитого.       Тэхён испытывал страх перед возможным возвращением Кана, но когда тот вернулся, его перевели в другую камеру. Таким образом, угроза для Тэхёна исчезла, и он мог чувствовать себя в безопасности. Вместо Кана в камеру подселили молодого парня, который был осужден за мелкое воровство.       В течение трех месяцев Чонгук приезжал к Тэхёну каждый день. Они проводили время вместе, разговаривая о разных вещах, Чонгук старался поддерживать Тэхёна всеми возможными способами. Однако, несмотря на его усилия, Тэхён казался закрытым, зажатым и отстранённым. Он редко смотрел Чонгуку в глаза, что создавало ощущение невидимой стены между ними, которая становилась с каждым днём всё выше и толще.       Чонгук замечал все эти изменения в Тэхёне, но не показывал своё беспокойство. Он продолжал быть рядом, молча переживая за него и его внутреннюю борьбу. Всё его внимание и забота были направлены на поддержку, но без каких-либо давлений или назойливости.       За всё это время Тэхён не разрешил Чонгуку прикоснуться к себе. Каждый раз, когда Чонгук пытался взять его за руку или проявить физическую близость, Тэхён ненавязчиво, но уверенно уводил руки в сторону или, например, поправлял волосы. После нескольких таких попыток Чонгук прекратил пытаться коснуться, понимая, что это может вызывать у Тэхёна неприятные чувства.       К Тэхёну стал приезжать отец. А за день до суда он, наконец, собрался с силами рассказать сыну всю правду. Он больше не мог скрывать тяжёлую тайну, которую долгое время носил в себе. Теми же словами, что он когда-то сказал Чонгуку, отец поделился всей правдой с сыном.       Он бесконечно извинялся, но реакция Тэхёна на его слова была холодна. Тэхён смотрел на отца непонимающим и чужим взглядом, словно видел его впервые или как будто он уже давно стал для него чужим. В этом взгляде не было прежней теплоты и доверия, только непонимание и разочарование.       После того, как отец закончил свой рассказ и извинения, Тэхён, будто не веря собственным словам, сказал:       — Оказывается у меня уже давно нет отца… А я об этом узнал только сейчас… Больно как-то что ли…       Эти слова прозвучали как окончательный вердикт, разрывая последние нити связи между отцом и сыном. На этих словах Тэхён попросил охранника отвести его обратно в камеру.

***

      Судебное заседание по делу Тэхёна прошло удивительно быстро. Адвокат, действительно являвшийся акулой в своей профессии, сумел убедительно доказать невиновность Тэхёна всего за восемь минут, после чего судья оправдал его клиента. Весь процесс, включая необходимые юридические процедуры, был выполнен безукоризненно.       После суда, когда они уже сидели в машине, Чонгук обратился к Тэхёну:       — Малыш, ты говорил, что не хочешь возвращаться домой ни к себе, ни ко мне, и что не хочешь видеть людей…       Тэхён виновато кивнул в ответ.       — Если честно, то мне и сейчас не хочется… И я пойму, если ты… уйдёшь… Гук, я же понимаю, что я обуза…       — Нет, малыш! Я вообще не к этому, прекращай! Сколько раз уже говорили об этом, — перебил его Чонгук. — Это к тому, что я нашёл место, где будет тебе, мне и нам очень комфортно. Я взял на себя смелость отвезти уже туда кое-какие вещи… Едем?       Тэхён пожал плечами, его ответ звучал без особой уверенности, но с лёгким оттенком надежды:       — Звучит хорошо. И надолго мы туда?       — На сколько захочешь, но минимум на четыре месяца. Уверен, что тебе понравится, — Чонгук улыбнулся самой доброй и тёплой любимому человеку, — мы едем в Капхен.       — Что? — Тэхён удивился.       — Всё как ты и хотел, малыш. Всё для тебя.

***

      Чонгук начал серьёзно беспокоиться о Тэхёне, когда заметил изменения в его поведении и в отношении к себе. Он видел, как Тэхён стал замкнутым и отстранённым, это вызвало тревогу и сильное желание помочь.       Ища способы оказать поддержку, Чонгук обратился к Лии, потому что Тэхён часто рассказывал о ней, и о том, как она ему помогла. Это заставило Чонгука осознать, что Лия может быть ключом к восстановлению Тэхёна.       Он надеялся, что она сможет помочь Тэхёну восстановить утраченную связь с окружающим миром и самим собой. Он видел, как важно для Тэхёна было наличие кого-то, кто мог бы понять его и поддержать. И Чонгук прекрасно понимал, что его одного недостаточно. Таким образом у них с Лией появился самый настоящий план действий.

***

      В дороге они провели около двух часов. Большую часть времени ехали молча — разговор не складывался совершенно. Обоим было крайне дискомфортно. Но, когда они уже почти приехали, Тэхён прилип к окну, он рассматривал природу.       — Как же красиво… Это всё настоящее?..       Через пару минут они подъехали к двухэтажному дому.       Этот современный дом был расположен на склоне холма на границе с лесом. Это место дарило уединение и покой. Архитектура дома отличалась минимализмом, чистыми линиями и отделкой из бетона. Многоуровневая конструкция следовала рельефу холма, имела несколько террас и большие окна, открывающие панорамные виды на горный пейзаж.       Дом был расположен «лицом» к лесу, что создавало связь с природой и обеспечивало уединенность, так как поблизости не было других домов.       Использование натуральных материалов, таких как дерево для рам больших окон, придавало теплоту бетонной структуре, а ландшафтный дизайн вокруг дома с местной флорой дополнительно вписывал его в живописную окружающую среду.       В сумерках внутренний свет создавал приветливое свечение, приглашая в спокойное и безопасное убежище, вдали от суеты городской жизни.       Участок, где был расположен этот замечательный дом, открывал вид на великолепную природу на берегу реки Бухань вдалеке.       Таким образом получалось, что с одной стороны дома был вид на горы, а с другой — на лес.       Тэхён был под большим впечатлением. Он вышел из машины и восторженно посмотрел на Чонгука.       — Что это за место такое прекрасное? Как ты нашёл его?!       — Я хотел, чтобы тебе было комфортно… Нравится? — с довольной улыбкой ответил мужчина.       — Это потрясающее место! Тут даже дышится как-то по особенному! Боже! Красота какая! — Тэхён повернулся и посмотрел на горы. — Я хотел бы тут жить и не был бы против умереть…       Чонгук старательно проигнорировал этот комментарий.       — Малыш, у меня еще один сюрприз для тебя… Но нужно пройти в дом.       — Сюрприз?..       — Да.       — Не люблю сюрпризы.       — Этот понравится. Уверен. Идём!       Они достали из багажника несколько сумок с вещами, которые заранее были подготовлены Чонгуком.       Прошли в дом.       Внутри всё в светлых тёплых тонах, и этот цвет обволакивал, как будто укачивал, баюкал в своих объятиях. Тут не хотелось спешить и торопиться, тут хотелось находиться. Тут хотелось быть.       Гостиная — большое открытое пространство, которое было обставлено большим мягким диваном и креслами, стеклянным столиком рядом. Тут также было много пушистых больших растений в глиняных горшках. Несколько стеллажей с книгами и декором. В зоне отдыха — ковёр с высоким мягким ворсом. Он так заманчиво выглядел, что хотелось пройтись по нему босиком. А вид из окон завораживал красотой и умиротворением.       — И что за сюрприз? — настороженно поинтересовался Тэхён.       Чонгук громко произнёс:       — Мы приехали!       И через секунд пять, как будто из ниоткуда перед ними появилась Лия. На ней были светлые джинсы и белый тонкий свитер оверсайз. На её лице была радостная добрая улыбка, волосы заплетены в слабую косу, что делало её образ простым и уютным.       — Тэхён! Чонгук! Я так рада! Уже заждалась! Я приехала часа два назад, думала вы уже будете.       Тэхён улыбнулся, он очень был рад видеть друга. Они не виделись с церемонии: вначале был Милан, потом тюрьма… Тэхён попросил, чтобы она и Дже не приезжали к нему. А после случившегося он никого не хотел видеть. Внутри появился какой-то барьер.       Лия слегка вприпрыжку спускается по нескольким ступенькам, которые разделяли пространство и ближе подошла к мужчинам. Она учтиво не обняла Тэхёна, как обычно они делали это при встрече. Она даже не предприняла такой попытки, держалась на расстоянии, её руки были спрятаны в длинных рукавах мягкого свитера.       — Как ты тут?! — с удивлением и долей радости поинтересовался Тэхён.       — У меня отпуск! И мы говорили с Чонгуком недавно, я жаловалась, что не знаю куда деться от всех, чтобы отдохнуть. Он сказал, что нашёл какое-то идеальное место. Я напросилась, — Лия мило улыбнулась, — надеюсь не против моей скромной компании?       Тэхён уже более открыто улыбнулся:       — Нет, конечно! Наоборот, очень рад тебя видеть! Давно не виделись… — он заметно изменился в лице после последней фразы.       — Давайте вещи отнесем и придумает что-нибудь с обедом, — Чонгук поменял тему, понимая.       — Отлично! — подхватила Лия.       — Малыш, идём, комнату выберешь.       — А мы… будем спать в разных спальнях?.. — Тэхён удивился.       — Эм… Если хочешь… можем в одной… Просто… я подумал, что вдруг ты хочешь с определенным видом… Тут лес, а там горы…       — А… ну да… Я хочу горы… Можно?..       — Ну вот, а я думал про лес… Но, если ты хочешь вместе, то я согласен и на горы…       — Нет-нет! Всё в порядке! Пусть будет так, у меня — горы, у тебя — лес.       Короткое неловкое молчание.       — Точно, всё в порядке?.. — Тэхён уточнил с неуверенностью.       Чонгук с грустью и легкой доброй улыбкой произнёс:       — Малыш, я тебя люблю независимо, где и как мы будем спать.       — Прости… — Тэхён не знал, куда деть глаза и куда деться самому, потому что Чонгук смотрел обезоруживающе. У Тэхёна сердце разрывалось — он любил бесконечно. Но так же сильно он себя убедил и в том, что теперь его нельзя любить — такого. И что он сам теперь не имеет права испытывать это чистое прекрасное чувство.       Понимание этого убивало медленно и мучительно.

***

      В первые две недели пребывания в этом уединенном доме, Тэхён, Чонгук и Лия проводили время довольно отстраненно друг от друга. Каждый был поглощён своими мыслями и делами, создавая ощущение некоторой изолированности внутри этого просторного и уединенного места.       Чонгук всё больше беспокоился о Тэхёне. Привезя его сюда, Чонгук надеялся, что перемены в окружении и отсутствие людей вокруг помогут тому открыться и облегчат его внутренние страдания, но казалось, что ничего не меняется.       Надежды Чонгука стали рушиться.       Тэхён каждый день уходил гулять в лес на три-четыре часа, проводя время в одиночестве. Эти долгие прогулки вызывали у Чонгука ещё большее беспокойство, поскольку он не мог не думать о том, что творится в душе Тэхёна, когда он находится наедине с собой и природой.       Лия, с другой стороны, наблюдала за этими тихими внутренними драмами каждого, видя беспокойство Чонгука и боль Тэхёна. Она чувствовала, что пока не может ничего сделать, так как никто не обращался к ней. Она видела, что все старались поддерживать видимость «нормальности», хотя на самом деле каждый из них переживал свои внутренние трагедии.       К концу третьей недели в этом волшебном месте, Чонгук заметил некоторые положительные изменения в поведении Тэхёна. Он стал чуть чаще улыбаться и стал немного более разговорчивым. Это дало надежду, что, возможно, его состояние начинает улучшаться. Однако, несмотря на эти маленькие шаги к восстановлению, Тэхён продолжал избегать любого физического контакта. Даже с Лией.       Для Чонгука, в отличие от Тэхёна, ситуация ухудшалась с каждым днём. Внутренние переживания, связанные с состоянием любимого человека, выкручивали его изнутри, вызывая глубокую душевную боль. Он наблюдал за попытками Тэхёна справиться с последствиями пережитого, и это вызывало у него невыносимое чувство беспомощности.       Эмоциональное состояние Чонгука было также мучительным, как и у Тэхёна, хотя и проявлялось иначе. Он страдал от того, что не мог помочь, не мог преодолеть ту невидимую стену, которая возникла между ними. Его беспокойство и тревога нарастали, видя, как Тэхён продолжал избегать любого контакта, даже самого незначительного.       Чонгук ощущал, что его собственная боль, хоть и иной природы, была не менее едкой и разрушительной. Он боролся с чувством бессилия и неспособности изменить обстоятельства, которые так сильно влияли на них обоих. Эти переживания изматывали его, усиливали чувство одиночества даже в присутствии любимого человека.

***

      — Тэхён ушёл гулять в лес, — сказала Лия, садясь рядом с Чонгуком в кресло на террасе.       Чонгук кивнул.       — Как ты?       Мужчина отвёл взгляд от книги, которую читал, молча перевёл глаза на вид гор.       Лия тоже смотрела на горы.       — Красиво тут. Такая девственная природа. Никогда не была в таких местах.       — Он сможет стать таким, каким был?       — Нет. Абсолютно точно нет.       — И он теперь будет такой… всегда?       — Какой?       — …несчастный.       — Не факт. Ты заметил, что он уже стал больше разговаривать и улыбаться?       — Это такие крохи…       — Крохи? Чонгук, это огромная работа, которую он делает.       — А лес этот?.. Он там по четыре часа бродит. Каждый раз, когда он уходит, я боюсь за него! Вдруг там что-то случится, а меня нет рядом?! Опять…       — И прекрасно, что он бродит. Это прекрасно, что он двигается, а не сидит или лежит двадцать часов в день. Он восстанавливает сам себя этим. Тело его двигается и мысли двигаются. Нет застоя в теле — нет застоя в голове.       — Этого всего не достаточно!       — А что тебе кажется нужно сделать ещё?       — Если бы знал, уже давно сделал бы.       — Чувствуешь себя бесполезным?       — Да.       — Каким еще себя чувствуешь?       Чонгук продолжал смотреть на горы.       — Монстром себя чувствую и насильником.       — Монстром?..       — Да. Я же сам это всё сделал, что Тэхён теперь боится меня… Я практически убил человека на его глазах. Я был с головы до ног в своей и чужой крови. Лия… я в прямом смысле чуть не убил человека голыми руками. И я хотел это сделать, понимаешь?! Это нормально по-твоему?! И это всё на глазах Тэхёна… Я бы тоже боялся себя…       — Ты ещё сказал, что чувствуешь себя насильником. Почему?       — Ты даже представить себе не можешь, как я его хочу. Вообще во всех смыслах, которые только можно придумать, какие только существуют. Я хочу с ним сделать всё и сразу, — мужчина повернул голову и заглянул прямо в глаза Лии, — я хочу его эмоции и чувства, я хочу его слушать, понимать, я хочу его целовать, обнимать, трогать, трахать. Любить. Я хочу прикасаться к нему не думая, что делаю ему больно физически и душевно. Хочу разговаривать нормально, смеяться, шутить, не контролируя свои слова. Хочу засыпать, обнимая его… Понимаешь?.. Я настолько хочу его прикосновений, что у меня внутри всё трясётся. Я настолько хочу к нему прикоснуться, что у меня пальцы немеют. В прямом смысле, они у меня покалывают, когда он рядом.       Чонгук отвернулся снова на горы:       — Я скучаю по нему… безумно тоскую.       Апрельский воздух ещё прохладный, но солнышко уже немного грело. Дышалось тут так легко, так приятно.       — Понимаю… Я понимаю тебя. И всё, что ты чувствуешь и хочешь… Это не делает из тебя монстра и насильника как ты сказал.       Лия села немного иначе — она развернулась всем телом к Чонгук.       — Ты был бы монстром, если бы не защитил Тэхёна. Если наоборот, оставил бы его наедине с ситуацией. И твои действия… Как мне кажется были абсолютно адекватны. Даже более, у тебя не было ни единого другого варианта для действия. У каждого есть священное право на защиту своей жизни. Защита Тэхёна — ты. Насильник… огорчу, но тоже — нет. Ты же ничего не делаешь. Да и то, что ты перечислил… Стандартный набор человека, который любит и заботится. Ты ведь живой человек. И ты должен чувствовать и желать. Только мёртвые ничего не чувствуют. Даже для того, чтобы чувствовать абсолютную пустоту, нужно чувствовать. Понимаешь?..       — У меня ужасное чувство вины перед Тэхёном за это. Как будто я его предаю… Ему сложно… а я ничего не делаю… только хочу…       — Ты делаешь для него больше, чем мог бы сделать любой другой человек сейчас — ты разрешаешь ему просто быть. Ты принимаешь абсолютно каждое его состояние и чувство. Ты создал для него идеальные условия для восстановления.       — Но я не могу забрать его боль…       — И не должен. Потому что она — его. И он должен сам научиться как ему теперь жить. И твоя жизнь не должна теперь крутиться вокруг его боли. Понимаешь, о чём я?       — Не очень.       — Своей опекой и заботой ты можешь усугубить ситуацию. Я сейчас не говорю, что нужно всё обесценить. Я говорю, что не нужно обесценивать жизнь в целом. Ту, которая случается прямо сейчас. То, что ты стараешься контролировать свои действия, движения, слова — это прекрасно. Это твоя забота, так ты видишь её. Но с другой стороны, ты создаешь условия для того, чтобы Тэхён снова и снова понимал, что с ним что-то не так. Но с ним всё так. И наша с тобой задача помочь ему принять и пережить то, что с ним случилось. Сюда входит и предательство отца тоже.       — Кстати, он у меня спросил снова пару дней назад, говорил ли я тебе об изнасиловании. Я сказал, что знает только его отец. А тебе я рассказал только про отца.       Лия кивнула.       — И… как мне себя вести с ним? Что мне делать?       — Постарайся поддерживать открытый диалог. Спрашивай, как он себя чувствует, и выслушивай его, когда он готов говорить. Но будь готов к тому, что иногда он может не захотеть говорить, и это тоже нормально. Проявляй заботу и поддержку, но не навязывай своё присутствие или помощь. Тэхён должен чувствовать, что он может полагаться на тебя, но в то же время он должен чувствовать, что может быть независимым и самостоятельным. Обращай внимание на любые изменения в его поведении, так как они могут быть сигналами о его внутренних переживаниях. Будь чутким к его потребностям и чувствам. Поощряй небольшие шаги и успехи, которые он делает в своём восстановлении. Поддержи его в любых положительных изменениях, даже если они кажутся незначительными. Также не забывай о себе. Твоё эмоциональное состояние также важно. Поэтому, хватит этой бесконечной скорби на лице. Слышишь?       Чонгук устало улыбнулся.       — Понял.       Лия приобняла мужчину за плечо.       — Чонгук, ты прекрасный человек. И с тобой всё в порядке. Просто сложно. Так же как и Тэхёну. Но вы справитесь. А знаешь почему?       — И почему же?       — Потому что вы есть друг у друга. Хоть вам и кажется, что вы сейчас как будто на разных континентах… вы даже представить не можете, как близко вы сейчас друг к другу.       — Да… пока это сложно представить.       — У меня идея. У нас вино есть?       — Есть. Хочешь Тэхёна напоить? — Чонгук улыбнулся.       — Не угадал, но мыслишь в верном направлении. Устроим ужин сегодня тут, на террасе. Будем отмечать жизнь.       Лия улыбнулась.       Чонгуку стало немного легче после разговора с ней. Снова появилась надежда и вера, что всё как-то когда-нибудь наладится.

***

      Когда Тэхён вернулся с лесной прогулки, он услышал, что Лия и Чонгук заливисто смеялись на кухне. Тэхён решил не заходить, он не хотел мешать им. Он себя ощущал лишним сейчас. Ведь как он думал, что стоит ему появиться, их веселье и радость сразу пропадут, лица снова примут печальные гримасы.       Тэхён стоял, облокотившись плечом на стену, слушал, о чём они смеялись.       Лия так открыто и заразительно смеялась.       — Чонгук, это был ужас! Позор всей моей жизни! Я значит вся намазалась этой глиной, обмоталась плёнкой, на лицо тоже намазала! Волосы в маске! Сижу, представляю какая буду красотка вечером на свидании с моим уже, как три дня, мужем. И тут дверь открывается и входит Дже!       Лия смеялась от души, Чонгук тоже начал смеяться, но больше не от истории, а от безумно милого и заразительного смеха Лии.       — Он смотрит на меня, пугается, что у меня что-то с кожей, ну вдруг ожог или еще что, что мне нужно было обмазаться всем этим! О-о-о-ой, не могу! Я убежала в душ со скоростью света! И вот после этого случая, у нас в семье железобетонное правило — всегда звонить друг другу, когда мы едем домой. Не потому что, что может кто-то ещё дома. А для того, чтобы не было таких… казусов.       Тэхён с трудом сдерживался от смеха. Он слышал уже эту историю, но у Лии такой приятный и звонкий смех, что сложно не улыбаться с ней за компанию. Тэхён немного успокоился от смеха — зашёл на кухню с лёгкой улыбкой.       — Привет, чего делаете?       Чонгук встретил его широкой улыбкой.       — О! Малыш! Привет! А мы придумали, что мясо сегодня на огне приготовим, поужинаем на террасе.       Лия подхватила:       — Погода просто чудо!       — Хорошая идея, — согласился Тэхён.       Лия взяла бокал белого вина, сделала глоток, обращаясь к другу:       — Будешь? Оно очень похоже на то, которое ты мне пару лет назад подарил на день рождение. Африканское то! Попробуй!       Она протянула бокал. Тэхён немного замешкался.       — Ой, да брось! Я не брезгливый человек! Мы с тобой и так уже ели с одной тарелки и одной ложкой, забыл что ли? — Лия улыбнулась.       Чонгук в шутку строго нахмурил брови.       — Я чего-то не знаю и мне пора ревновать?       Лия вложила бокал в руку друга.       Касание.       Но, это выглядело очень органично и естественно. Она не заостряла внимание на этом, как будто не придала никакого значения этому жесту. Сразу повернулась к Чонгуку.       — Ты что, ревнушка?       Чонгук улыбнулся.       — Еще какой! Тэхён не рассказывал, как я его к соседу приревновал?       — Нет!       Тэхён попробовал вино.       — Ммм! Лия, ты права, похоже!       Чонгук вернулся к истории, Лия слушала внимательно и с интересом, а Тэхён направился за бокалом для себя.       — Гук, а ты будешь? Достать тебе бокал?       — Да, малыш, спасибо! — коротко ответил мужчина и продолжил рассказ.       Тэхёну отчего-то невероятно приятно стало внутри сейчас — наверное от этой атмосферы, что витала на кухне. Ему хотелось остаться в этих секундах навсегда. Кажется, лучшего момента больше не будет в жизни.       Вся кухня была заполнена яркими закатными лучами солнца и приятным запахом замаринованного мяса, которое готовил к запеканию Чонгук. Тэхён слышал веселый рассказ своего до боли в сердце любимого человека, чистый и искренний смех своего близкого друга… Ему показалось, что в этот момент вся внутренняя боль немного ослабла, и на несколько секунд показалось, что… жизнь продолжается?..       Тэхён достал два бокала — себе и Чонгуку. Налил немного вина обоим.       — Малыш, а помоги, пожалуйста, — Чонгук указал на бокал взглядом, — руки в мясе. — Мужчина с немного извиняющейся улыбкой посмотрел на Тэхёна.       — Да, конечно, — он взял бокал и поднёс к губам Чонгука. Смотрел так внимательно на него — любовался как будто исподтишка. А потом, в секунду выражение его лица изменилось, потому что снова подумал: «Я его не достоин».       Он поставил бокал на стол.       — Я в душ хочу после леса.       — Давай. Мы тут доделаем и пойдём на улицу огонь разжигать для мяса. Спускайся к нам быстрее, нужна твоя помощь с ужином, — Лия произнесла эти слова так тепло.

***

      Уже через час начался ужин трех близких людей на террасе с видом на живописные горы в сумерки. Стол был накрыт разнообразными блюдами, которые отражали уют и тепло.       Воздух был пропитан дружеской, даже интимной атмосферой, где души общались друг с другом в тишине заходящего солнца. Как только солнце скрылось за горизонтом, пламя костра начало играть красивыми отблесками в вечерней темноте, а свет из панорамных окон мягко освещал часть террасы, создавая иллюзию тепла и комфорта.       Вечер был прекрасен, но Тэхён сильно переживал внутри: он наслаждался моментом, но чувствовал, будто лишён права на эти прекрасные ощущения. У него было состояние, как будто он чувствует то, что ему теперь нельзя, запрещено.       Лия делилась забавными историями из своей практики, Тэхён тоже делился своими рассказами. Ужин медленно подходил к концу, оставляя после себя ощущение удовлетворения и глубокой эмоциональной связи друг с другом.       Лия написала смс Чонгуку: «Убирай со стола и останься в доме. Придумай, что посуду будешь мыть или ещё что».       Чонгук прочёл смс и через пару минут начал убирать со стола.       Лия с улыбкой подметила:       — Ооо! Гук! У тебя мой любимый синдром!       Тэхён улыбался, потому что нетрезвая (как ему казалось) Лия всегда у него вызывала до жути милые эмоции.       — Какой такой ещё синдром? — Чонгук улыбнулся, взглянув на неё, потом на Тэхёна, который тоже улыбался в ответ.       — Очень сексульный, когда он у мужчины — синдром Золушки. Тэхён, ну посмотри на него! Ну мужик же! Точно, Чонгук, ты тот самый идеальный книжный мужик!       Мужчина улыбался во весь рот.       — Ясно всё с тобой! Малыш, не наливай ей больше, а то Дже её с нами никуда не отпустит в следующий раз.       — Вот не было бы у меня Дже, мальчишек… Если бы Чонгук ещё был бы ценителем девичей красоты…       Мужчины улыбались, а Лия понимала, что всё идёт так, как надо для неё.       Чонгук вскоре ушёл с посудой и остался в доме, как и просила Лия.       — Слушай, я пойду помогу с посудой… Может ты тоже уже в дом иди, а то поздно и холодно…       — Тэхён… Иди сюда, покажу тебе кое-что.       Лия встала и направилась к качелям, которые были сделаны очень интересно. Их основа-ноги — деревья. Они соединены между собой сверху металлическими кольцами с перекладиной, на которых было прочно закреплено очень удобное сидение.       Лия села на мягкое сидение качелей и мягко позвала к себе:       — Сядь рядом.       Тэхён сел.       — Теперь откинь голову вот так и смотри на звёзды.       Лия начала легонько отталкиваться ногой от земли.       — Чувство, что в космосе, да?       — И правда… Красиво… Такие яркие… Ты видела когда-нибудь падающие звёзды? Загадывала желания? Сбывались? Или всё туфта? — Тэхён улыбнулся. — Слушай, я всегда хотел у тебя спросить, если не хочешь, то, конечно, можешь не отвечать… Но, почему ты всегда говорила, что ты чемпион по боли? По своей и чужой. По чужой, я ещё понимаю… Тебе вообще белый халат выдали для слёз клиентов и пациентов. А по своей боли почему?..       Лия молчала, её взгляд стал уже не такой весёлый и игривый, каким был до вопроса друга.       Тэхён отчётливо понял, что что-то изменилось сейчас. Он повернулся и сказал:       — Извини, я лезу не в своё дело. Правда, прости…       Лия не так планировала их диалог, но он развернулся так, как развернулся. И вероятно, это произошло не просто так.       — Знаешь, чтобы говорить о некоторых вещах, нужно сначала заслужить право о них говорить…       — Чёрт… Прости… Я не хотел тебе делать больно. И правда, это не моё дело. Личное оно и есть личное. Прости…       — Вот ты торопыга. Я не договорила, а ты уже сделал выводы. Причём неверные! Я хотела сказать, что как раз-таки ты первый, у кого это право появилось. Не знаю как это объяснить, но вот душой чувствую, что могу с тобой этим поделиться. Можно?       Тэхён аккуратно ответил:       — Можно… Наверное…       — Я никому это не рассказывала. Вначале мне было ужасно стыдно. Хотелось сделать вид, что этого вообще не было со мной. Потом хотелось, чтобы не было всего мира. Потом хотелось, чтобы не было меня в этом мире.       Тэхён молчал, но сердце стало быстрее стучать. Слишком откликалось, то, что он слышал сейчас. Тэхён боялся даже предположить.       — Мне было чуть больше двадцати. Это еще до Дже было. Я тогда была ещё юна и прекрасна, — Лия кокетливо улыбнулась, смотря куда-то в темноту, но улыбка была больше грустной, чем искренней. — Был у меня один поклонник. Такой красивый парень, на пару лет старше меня… Красиво так ухаживал, про чувства говорил, про любовь… Я даже думала, что может зря я не отвечаю на его ухаживания. Ну хороший же парень! Подруги ещё говорили: «Лия, ну ты дура! Его сейчас кто-то точно заберёт себе!».       Тэхён слушал замерев, дышал через раз.       — И я уже даже почти согласилась на то, что да, нужно попробовать. И вот, как раз он пригласил на свидание, сказал, что заедет за мной. Приехал с цветами… Подарил и поцеловал… Я сказала, что поставлю цветы в воду, и мы можем идти. А он… сказал, что можем остаться у меня. Он выхватил цветы из рук и бросил куда-то в сторону. Как сейчас помню, стою в шоке, не понимаю что вообще происходит.       Руки Тэхёна стали ледяные, он слушал не моргая.       — Он схватил меня так крепко, что даже дышать было сложно, я не могла нормально воздух вдохнуть. А он ещё, знаешь… такой огромный был… и я со своим сто шестьдесят семь ростом и пятьдесят кило. Он меня насиловал и говорил при этом, что любит. А после извинялся словами, что это всё из-за таких сильных чувств.       — Как ты… выжила после? — едва слышно спросил Тэхён.       — Честно, не знаю. Мне было невыносимо. Я даже к врачу не пошла, потому что мне было стыдно. Хотя понимала, что нужно сдать анализы, мало ли что… Но… Я себя чувствовала виноватой в этом. Мне казалось, что я сама виновата в том, что случилось. И что отношение такое будет ко мне… Как к мусору, что ли… Я себя чувствовала ни мёртвой и ни живой. Недостойной. Разбитой. И невероятное чувство стыда было… Мне было стыдно перед самой собой. А когда в памяти всплывали воспоминания, хотелось просто исчезнуть. Я отгородилась от мира, от подруг. У меня не было поддержки. Даже от себя самой. Я бросила саму себя. Вот такое предательство совершила…       Тэхён был не в силах слушать дальше — он быстро обнял Лию крепко-крепко. Так крепко, как только мог.       Тэхён плакал.       Потому что Лия только что проговорила его состояние и чувства. Но для неё это уже всё в прошлом: эти воспоминания больше не вызывали острой боли. А для Тэхёна это всё ещё свежая рваная рана.       — Мне жаль… мне так жаль, что с тобой это тоже случилось, — шептал Тэхён.       Лия немного отстранилась от него, но взяла за руки. Тэхён в знак поддержки и присутствия сжал её руки в ответ.       Лия, смотря в глаза друга, спросила:       — …тоже?