Питер не мог с уверенностью сказать, что заклинание Стивена Стренджа разделило его жизнь на до и после. Не было никаких «до» и никаких «после», никаких резких остановок или намеренных пауз ради рефлексии и капитальной переоценки себя и окружающего мира, никаких провалов в памяти или метаморфоз по щелчку пальцев. Зато было движение. Уверенное и не очень; на своих двоих, ползком на окровавленных руках и коленях или на выпущенной шутерами паутине; с любящими руками, заключившими в объятья, похлопывающими по плечу, сжимающими его ладонь, или в одиночестве — такое разное, но единое в своей непрерывности.
Питер падал из верхних слоев атмосферы и взлетал в космос на внеземном «пончике», не без боя уступал самых дорогих ему людей смерти и забвению и исполнял свои самые смелые желания, совершал ошибки и исправлял их, терял веру и вновь обретал ее, сомневался, как ему поступить, или знал наверняка. Если бы не весь этот путь, то Питер не сделал бы в определенной его точке шаг, на который, в итоге, решился, потому что в этот раз он был готов к худшему, надеясь на все то хорошее, что может прийти вместе с ним. Значило ли это, что теперь он готов ко всему? Нет, но Питер продолжает идти и шаги его становятся все более уверенными, а решения — самостоятельными и взвешенными.
В марте он понимает, что больше так продолжаться не может, и либо он встретится лицом к лицу со своей болью, либо в один прекрасный день не выдержит ее и окончательно свихнется. Участившиеся кратковременные галлюцинации из осколков прошлого — явно тревожный звонок. К тому же в таком состоянии становится опасно выходить на патрулирование.
— Это будет сложно… — Паркер стоял на Пятой авеню и с тяжелым сердцем рассматривал красочную витрину магазина,
— и капец как дорого. В самом ее сердце по-прежнему красовалась башня мстителей. 5201 деталь на пути к принятию того, что эту часть прошлого уже не вернуть. Паркер внимательнее пригляделся к минифигуркам супергероев на упаковке. И Старка тоже.
Через пару недель леготерапии было собрано лишь основание здания и Питер решил стимулировать вялый процесс самолечения более серьезными мерами. Он взял пару причитающихся ему отгулов, ссылаясь на сильное недомогание. В общем-то, даже не соврал, просто оно… не физическое.
Наверное, задуманное лучше бы реализовывать постепенно, но он не мог прекратить бросаться вперед напролом, и в этом было больше Питера, чем паука, двигающегося к цели не спеша. Паркер и сам бы рад подождать, но не без причины беспокоился, что еще немного и он растворится в собственном коконе.
Говорят, что особые воспоминания, приятные и тяжёлые в равной степени, отличаются от обычных тем, что первые в отличие от последних оставляют болезненные шрамы на сердце на всю жизнь. Раны Питера еще даже не затянулись, и не стоило это недооценивать, планируя окунуться с головой в омут памяти. Впрочем, когда это трудности его останавливали.
Было чертовски сложно заставить себя идти знакомыми маршрутами, не ожидая увидеть в конце пути знакомые лица. И, о Господи, как же ему хотелось увидеть их еще хотя бы раз, перекинуться еще хотя бы парой слов. Но ни по одному адресу, где когда-то он проживал вместе с тётей, Мэй Паркер больше не числилась, а у восстановленного кондоминиума Хэппи в Лонг-Айленд-Сити Питер снова почувствовал прилив неконтролируемой злости — на себя, на других и на жизнь в целом.
Одну прокушенную до крови губу спустя, Паркер решил отправиться к острову Свободы. Вера Питера в себя и людей много раз подвергалась проверке, но тогда… в тот раз он чувствовал, что теряет ее навсегда. Новообретенные братья по судьбе, Нед, ЭмДжей и сама Мэй — все они внесли свой вклад в то, чтобы удержать его. Теперь, чтобы их усилия не оказались напрасными, Питер продолжает держаться, даже когда остался один.
Паркер дошел до конца набережной к живописной смотровой площадке с видом на Гудзон и облокотился на прохладные мокрые перила. Река напиталась снежно-дождевыми осадками и выплевывала на берег брызги мутной коричневой воды. Над ней вот уже пару лет величественно парил Новый Аттилан с его брутально-футуристическими высотками — пристанище так называемых Нелюдей и их Королевской семьи. Питер слышал, что город был возведен на руинах старого Аттилана, разрушенного в результате встречи с Таносом, который успел наследить не только на Земле.
Раздался гудок и к терминалу Уайтхолл подошел набитый людьми паром. Питера передёрнуло от очередного наплыва воспоминаний.
«Ты должен быть лучше». Если бы он успел узнать Старка поближе, то, возможно, понял бы, в каком направлении нужно расти. Куда уж, блин, лучше спасения целого мира.
Время на часах клонилось к шести, и Питер, кажется, впервые за целую вечность отправился в ресторанчик тайской кухни Prachya Thai в Квинсе, где заказал некогда любимый лааб. Паркер хмуро оглядел тарелку с отравленной воспоминаниями едой и сглотнул образовавшийся в горле ком. Из плюсов: вот и нашлась управа на его непомерный аппетит. Из минусов: ему не удается отогнать мысль о том, что он был бы не против сделать это блюдо последним в своей жизни. В другой день Питер отложил бы ее в сторону, но твердо решил, что в эти выходные все будет иначе.
Уже по пути домой поздно вечером он почувствовал, как вымотался — скорее эмоционально, чем физически, но в сон клонило так, будто обошел не только окрестности Нью-Йорка, но и несколько штатов придачу. Зайдя в квартиру, Питер решил, что на сегодня с него хватит, и, наспех раздевшись, упал на кровать, мгновенно проваливаясь в сон.
☞☜
С утра аппетит после вчерашнего лааба так и не проснулся, так что Паркер отправился прямиком к Мидтануской школе науки и технологий. Прогуливаясь в ее окрестностях, он рефлекторно накинул на голову капюшон куртки, прячась от любопытных глаз, но, вспомнив, что интерес его персона больше ни у кого не вызывает, вернул его на место. Питер вечно был чем-то занят, вечно куда-то бежал, вечно с чем-то боролся и в этом вихре не задумывался над тем, насколько много места занимают Нед и ЭмДжей в его жизни. И осознал это, только обнаружив зияющую дыру в душе, когда они из нее исчезли.
Резкий поток ветра спугнул стайку голубей с дорожки, огибавшей здание школы. Питер засунул руки в карманы и нащупал скомканный листок бумаги с подготовленной речью. Он так и не зачитал ее в кафе. Честно говоря, в голове это звучало легче и логичнее, чем в жизни.
«Привет, я Питер Паркер, ты не знаешь меня, но мы были друзьями». Он с горечью усмехнулся. Нет, возможно из интереса его даже выслушали бы, но что дальше?
Отношения с Недом и ЭмДжей не сложились в одночасье и, как и сам Питер, прошли сложный путь от точки А к точке Б с целым набором промежуточных переменных — переживаний и событий, которых теперь нет и о которых, как бы ему ни хотелось, нельзя рассказать в двух отрепетированных словах. Их надо прожить с чистого листа. И это одна из тех вещей, к которым Питер не был готов, по крайней мере сейчас. Потому что мысленно он все еще был там, где ЭмДжей признается ему в любви, а Нед считает лучшим другом, а не здесь и сейчас, где он очередной посетитель пончиковой или обычный прохожий. Питер был не вправе решать за них, но в текущих условиях именно он нёс ответственность за то, каким будет будущее. И понял, что пока он сам не примет новое положение дел и не разберется в своей жизни, у него и у ЭмДжей с Недом пути будут раздельные. А дальше… Питер обязательно что-нибудь придумает.
Паркер обошел школьную спортивную площадку и вышел к автобусной остановке. Спустя час, сменив три автобуса, он добрался до зеленой зоны парка Флашинг-Медоуз-Корона. По-весеннему теплый день был в самом разгаре и в воздухе стоял гул голосов многочисленных посетителей. Питер по памяти направился в центр парка к Унисфере Stark Expo.
Огромный глобус, окруженный системой фонтанов, поблескивал в лучах солнца. Туристы делали памятные фото, а дети играли на просторной площадке, пока родители отдыхали на скамейках неподалеку. Питер боковым зрением увидел летящий на него мяч и ловко поймал его ногой, отправив обратно кинувшемуся вслед за ним ребенку.
—
Круто! — паренек лет 10 кинул на Паркера восторженный взгляд и убежал обратно к друзьям.
Питер почувствовал, как его меланхолическое расположение духа растворяется в тянущем ощущении тоски. Ему было примерно столько же, когда удачное стечение обстоятельств позволило ему оказаться в непосредственной близости от Железного Человека. Назвать удачным нападение на Stark Expo в 2010 году может, наверное, только Питер, который там к тому же чуть не погиб. Паркер издал нервный смешок.
Довольно буквальное прочтение фразы «увидеть кумира и умереть». Он ничего не мог поделать с расползающейся по лицу улыбкой. Со второй попытки он действительно «умер», но благополучно воскрес. Только чтобы у него на глазах погиб сам Старк. Несправедливо.
«Не думаю, что Тони сделал бы то, что сделал, если бы не знал, что ты будешь здесь». Скорее всего Хэппи говорил про идею передать Питеру Э.Д.И.Т. и статус преемника Железного Человека, но после этой фразы Паркера никак не покидало смутное ощущение вины за совсем другое решение Старка. И хотя Стивен утверждал, что смерть Тони была неизбежной ценой за единственный шанс на победу над Таносом, парень не мог избавиться от мысли, что его исчезновение после щелчка могло подтолкнуть Старка вернуться к Мстителям и ввязаться в битву, из которой он не смог выйти живым. Питер не хотел быть настолько наивным, ведь щелчок унес еще добрую половину населения Земли, которую тоже надо было спасти, но мысль никуда не исчезала.
Он успел отойти от Унисферы к выходу из парка и приостановился, болезненно поморщившись и с силой закусив щеку.
Ну же, давай, признайся наконец, почему ты возвращаешься к этой мысли снова и снова. Чувство вины было одним из главных факторов, но… не единственным. Старк погиб, а тебя греет надуманная причина, которая к этому же и привела, да, Питер? Паркера отчаянно затошнило. Ну не мог он быть настолько дорог своему кумиру, чтобы тот плюнул на все и вернулся за ним ценой собственной жизни. Но что если…
Питер кое-как отклеился с места и двинулся ко входу в метро. Да и черт с ним. Да, ему было бы приятно, но точно не такой ценой. Когда он спускался вниз по лестнице, взгляд зацепился за баннер под названием станции с изображением Железного Человека и рекламой одноименного спортзала. Старка в костюме и раньше можно было увидеть везде, где можно, но после финальной битвы мир буквально (но и не без причины) помешался на нем и других Мстителях, и Питер встречал до боли знакомый Марк буквально на каждом шагу и в самых разных контекстах.
☞☜
Он не стал заглядывать второй раз в пончиковую Peter Pan Donut & Pastry Shop в Бруклине. Вероятность того, что он снова застанет там и ЭмДжей, и Неда была невелика, и, к тому же, он не хотел выглядеть подозрительно навязчивым из-за своего странного поведения рядом с бывшими друзьями. Вместо этого Паркер решил завершить выходные так, как в последние месяцы завершал все свои вылазки вне патрулей и работы, и отправился прямиком в Гарлем, а после — к памятнику.
Когда Питер дошел до кладбища, на аккуратные дорожки уже спускались сумерки и полная тишина нарушалась только скрипом веток окружающих деревьев. Он подошел к могиле Мэй с букетом белоснежных лилий и присел на корточки, чтобы положить их на землю у плиты. Парень ненадолго замер, вдыхая аромат влажной земли, от которого веяло безмятежным спокойствием, после чего снял со спины рюкзак и выудил из него неподписанный конверт. Положив его рядом с цветами, Питер накинул рюкзак обратно на плечи и снова застыл. Все, что хотелось сказать, было в письме, поэтому он без лишних слов коснулся рукой плиты и встал на ноги.
В сквере, в котором Питер оказался уже поздним вечером, он впервые нарушил свою многомесячную традицию и встал у лицевой стороны памятника. Скульптура, выполненная из латуни и стали, изображала Железного Человека в момент приземления. Табличка на постаменте объясняла, что вдохновило скульптора на создание такой работы:
«Мы чествуем Тони Старка как человека, который посвятил свою жизнь борьбе за идеалы, в которые он верил, напоминая нам, что мы все — протагонисты нашего времени, что будущее человечества зависит от наших решений и что все мы должны быть героями».
Парень улыбнулся. Еще раз взглянув на замерший Марк, он снова снял рюкзак со спины и вытащил игрушечный шлем Железного Человека, который бережно хранил с выставки Stark Expo, и второй неподписанный конверт и положил их на постамент. Оторвав от него руку, он устало побрел в сторону минимаркета, движимый запротестовавшим желудком, так и не получившим никакого перекуса еще с тайского ресторана.
Перед сном, несмотря на то, что, по ощущениям, прошедший день выжал его до капли, Питеру захотелось пособирать свой лего-набор. Он разложил его на полу у кровати, где, спустя полчаса, так и заснул.
☞☜
Мэй,
Тони,
Не прошло ни дня, чтобы я не скучал по тебе.
Мне так не хватает тебя.
Я с радостью отдал бы свою жизнь за то, чтобы сохранить твою, но, к сожалению, не смог. Пожалуйста, прости меня.
Ты сказала бы, что в этом нет моей вины.
Ты заверил бы, что в этом нет моей вины.
Но я знаю, что сам никогда не смогу простить себя за это.
Поможешь одному — поможешь всем. Твои слова, Мэй.
Ты говорил, что я должен быть лучше тебя, помнишь?
Пожалуй впервые я признаюсь, в первую очередь самому себе, что после твоего ухода мне не особо хотелось жить.
Но я решил последовать твоему совету и начать с помощи себе.
Но я решил последовать твоему совету и стать лучше — для начала, остаться в живых.
Я продолжу жить и помогать другим в память о тебе и твоих идеалах, несмотря ни на что. Тем, кем я стал, я во многом обязан именно тебе, и никогда не смогу отблагодарить тебя за это так, как хотел бы. Поэтому пусть такой благодарностью будет моя жизнь и мой дальнейший путь. Я знаю, мы еще увидимся.
С любовью,
твой Питер
