Expecto Experimentum

Снег летит со всех сторон, залепляет глаза, колет руки – и, кажется, даже проникает в лёгкие. Летняя мантия липнет к телу и морозит насквозь, а пронизывающий ветер лишает остатков тепла. Гарри беспомощно прижимает руки к лицу, едва различая рядом тёмную фигуру своего спутника. Потом делает несколько неуверенных шагов и, поскользнувшись, падает в сугроб. Вставать совершенно не хочется. Холод внушает лишь одно желание – отключиться как можно скорее. Не быть… – Поттер, вы сдурели? – сильная рука поднимает его за шиворот и встряхивает. – Поваляйтесь мне ещё, мало не покажется. Гарри может только мысленно ругать себя: а ещё собирался сражаться со злом, и при первом же испытании растерялся. Как легко его дезориентировать. Хорошо, что Волдеморт никогда не догадывался пригласить его на зимнюю прогулку. – Очухались? Идите за мной, и не отставать. Видите огонёк? Движемся к нему. Палочку не доставать – может унести. – Да, профессор, – Гарри тоже с трудом перекрикивает вьюгу. Они идут довольно бодро, но ноги постоянно проваливаются в снег. Огонёк не спешит становиться доступным – такое ощущение, что он отдаляется ровно с той скоростью, с которой они идут. Снейп еле слышно поминает Мордредову бабушку. В следующее мгновение Гарри ощущает, как его окутывает тепло. А под летними ботинками образуется такая ровная дорога, словно её среди сугробов протаптывали вот уже месяц – и не двое людей, а десятки. Да и снег бушует исключительно где-то за пределами этой широкой тропы. – Беспалочковая магия? А сразу так нельзя было? – злится Гарри и пользуется передышкой, чтобы протереть очки рукавом мокрой мантии, которую Снейп и не подумал высушить. – Можно было. Но вы меня разозлили, Поттер. И всё-таки не настолько, чтобы дать вам подохнуть от холода. Внутренне Гарри кипит. Хотя только что ведь он ругал себя последними словами за то же, за что и рассердился Снейп… От этой мысли делается немного легче. С минуту они идут молча, затем мантия становится сухой. – Ещё не хватало мне сидеть возле вашей постели, – бурчит всё ещё злящийся маг, и шагающего рядом с ним Гарри от этого окончательно отпускает. – Да уж, не лучшая терапия для вас, профессор, – говорит «нерадивый» студент. А потом мечтательно добавляет: – Я надеюсь, там есть огневиски. Там – это в том доме, куда они идут. Огонёк уже обрёл ясные очертания. Это красивое двухэтажное строение. – Я вам не Слизнорт, – говорит Снейп – уже, скорее, язвительно, чем рассерженно. – Учеников не спаиваю. – Тогда буду надеяться, чтобы вы обратились поскорее, – мстительно говорит Гарри, не случайно выбрав слово, подходящее Люпину. Профессор не удостаивает его ответа. В домике действительно обнаруживается огневиски. А ещё там есть уютнейшие кресла и пледы, и, треща на всю комнату, пылает большой камин. Просторная комната совмещает в себе красоту гостиной и функции кухни – даже холодильник имеется. Снейп молча берёт из шкафа два стакана и наполняет их. Делает глоток. Гарри тоже с удовольствием отпивает. – Послушайте внимательно, Поттер. Что бы вы там ни думали, но, пока мы здесь, я за вас отвечаю единолично. – Или… я за вас, профессор, – напиток придаёт бодрости духа и некоторого веселья. – Я повторять не буду. В ситуациях вроде сегодняшней слушаться меня беспрекословно. – Хорошо, сэр, – Гарри решает не спорить. – А если… – Уверяю, Поттер, что, даже будучи вашим ровесником, я обладал большей склонностью к умственной деятельности. И, смею надеяться, вы понимаете, что слизеринцы лучше адаптируются к сложным условиям. – Да, вы живучие гады, – огневиски знает своё дело, однако. – Поттер, – ледяной тон порядком протрезвляет. Гарри не может даже спрогнозировать, на что способен Снейп в ярости – с беспалочковой-то магией. – Извините, сэр. Я вас понял. Несколько минут проходят в молчаливом потягивании напитка. Гарри хочет сделать следующий глоток, но содержимое стакана исчезает. Мордредов зельевар! – Сэр… – Хватит с вас, Поттер. Я говорил: я не Слизнорт. Разрешаю сделать чай на нас двоих на свой вкус: не знаю, какой вы предпочитаете. Во что я влип, думает Гарри, но не противоречит. – Профессор, а вы расскажете немного о свойствах этого места? – просит он, выпив уже половину чашки и перекусив печеньем, обнаружившимся в доме. – Разумеется, Поттер. Я ждал, когда ваш мозг вспомнит свои основные функции. Снейп отпивает глоток из кружки и начинает свои объяснения: – Итак, Поттер. Мы с вами находимся в Экспериментуме – особом пространстве, предназначенном для получения опыта. Законы физики здесь работают, но далеко не всегда. В целом, нам предстоит что-то вроде похода с привалами на стоянках. Как вам известно, на факультете профессора Стебль ценят природу. Вот её Хельга Хаффлпафф и выбрала как основное средство терапии. Магия здесь тоже работает, чему свидетельство ваша сухая мантия и отсутствие кашля. Обычно в Экспериментум отправляют двух магов, так как общение помогает переживать опыт более непринуждённо. Более – что, подумал Гарри, недоумевая, почему его выбрали для непринуждённого общения с профессором. – Поттер, можете не кривиться, я разделяю ваши чувства, но думаю, что от этого получаемый опыт хуже не станет. Теперь запомните ещё раз, я всё-таки повторю специально для вас. Так как природные явления зачастую стихийны, то палочка может вам не помочь. Во всех ситуациях выполняете, что я говорю. А также я намерен обучать вас беспалочковой магии – неизвестно, на какой срок мы тут застряли. Всё ясно? – Да, сэр. – Тогда идёмте на второй этаж. Там должны быть спальни, – лёгким движением палочки Снейп приводит стол и посуду в порядок. – О, вы даже не заставили меня мыть чашки и тарелки без магии, – говорит Гарри и запоздало прикусывает язык. – Не считаю нужным, но если выяснится, что вашей дурной голове мало терапии природы – и требуется ещё и трудотерапия, то я непременно подумаю над вашим предложением. Трудотерапии мне у Дурслей хватило, думает, но не произносит Гарри. – Идёмте уже, – хмыкает Снейп и поднимается первым по лестнице. Гарри следует за ним. Спальни тут действительно есть, и их (хвала Мерлину) две, а не одна. Открыв ту, что дальше от лестницы, Снейп фыркает: – Эта, очевидно, ваша, – и скрывается за второй дверью. Гарри входит в небольшое помещение и едва сдерживает вздох восхищения: на насесте возле подушки сидит очаровательная сова, но не белая, как Хедвиг, а цвета корицы. – Спасибо, Экспериментум, – шепчет Гарри и приоткрывает окно, чтобы его гостья ночью смогла полетать. Это ещё у кого тут терапия на самом деле, думается ему. Утром, проснувшись под стёганым одеялом, с некоторым шумом в голове после вчерашнего, он долго нежится, а потом идёт в ванну приводить себя в порядок, благо таковая имеется – и даже личная, из спальни выходить во взъерошенном виде не приходится. Потом он всё же покидает гостеприимную комнату и идёт мимо спальни Снейпа к лестнице. Вдруг раздаётся тревожный звук – схожий, видимо, со звяканием колокольцев, вроде тех, которые маглы и маги одинаково любят вешать на свои окна и двери и называют «музыкой ветра». Звук резкий, и Гарри вдруг представляет, что на Снейпа напали местные призраки, уж больно похоже на звуковые эффекты в кино. Обычно в такие моменты в фильме происходит что-то мистическое и нехорошее. Немного помедлив, Гарри стучит, а потом решается открыть дверь. И застывает. На кровати, под точно таким же стёганым одеялом, как «выданное» ему, лежит подросток с тёмными волосами. Красивый невесомой красотой, даже трогательно хрупкий, он спит с серьёзным выражением лица. Над одеялом видна тонкая рука, а изящное плечо притягивает взгляд. Гарри не успел вчера увидеть, как выглядит альтер-эго Снейпа, но, очевидно, это оно, а колокольцы были «озвучкой» его превращения. Немного жалея, что нельзя полюбоваться ещё без риска быть замеченным, Гарри возвращается к себе в спальню. И долго думает, как он будет общаться с этим юношей, учитывая, что это его профессор. В окно влетает отлучавшаяся ночью сова, и Гарри проводит время в неторопливой беседе с ней, поглаживая пёрышки. Он говорит о всяких пустяках – должно быть, чтобы отвлечься от предстоящей встречи. Потом берёт с полки в шкафу какой-то фантастический роман о зелёных пришельцах и принимается за чтение, не особо вникая в сюжет. Где-то через час до Гарри доносится лёгкий скрип открывающейся и закрывающейся двери, а после – шаги вниз по лестнице. Затем он слышит звук настраиваемого радио, помехи, обрывки песен, снова помехи – и выбор Снейпа останавливается на мелодичном роке. Однако, у него есть вкус, думает Гарри и идёт вниз. Он видит своего напарника по путешествию со спины, тот колдует возле плиты с туркой. Мантия оливкового цвета не так безупречна, как чёрный «саркофаг» взрослого Снейпа, она даже помята в паре мест, да и в причёске есть доля небрежности. – Доброе утро, Гарри, – юный Снейп оборачивается на звук шагов. – Доброе утро... ээээ... – У меня нет привычки называть ровесников по фамилии. И зови меня Северусом. Думаю, глупо было бы как-то иначе, - подросток с лёгким раздражением пожимает плечами. – Мне... будет сложновато перестраиваться каждый раз, – с долей стеснения говорит Гарри. – Я очень надеюсь, что ты справишься, – тут явно не обходится без ноток сарказма. – Кофе? – Да уж не огневиски, – Гарри чувствует, что в голове всё ещё шумит, и почти готов сказать спасибо, что ему вчера не дали напиться. Он открывает холодильник и берёт на себя приготовление сэндвичей. Подростки садятся за стол. Тут-то и выясняется, что кофе из рук юного Снейпа подобен целительному зелью. И вскоре Гарри снова бодр, ясен мыслями и способен на подвиги. – Спасибо... Северус, - говорит он. Когда завтрак окончен и странная гостиная-кухня приведена в порядок, юный Снейп деликатно и без нажима спрашивает: – Готов? И Гарри почти благодарен судьбе за то, что его профессора раздвоило. С таким Снейпом общаться определённо хочется. Гарри кивает. Двое покидают дом и выходят за калитку