Expecto Experimentum

Ноги Гарри слишком заняты педалями, чтобы тело реагировало, когда Северус кладёт руку на поворотный рычаг, торчащий из скамьи катамарана посередине. И всё-таки не думать об этом не получается. Выравнивание курса (чуть вправо, чуть влево) – и остаётся благодарить Мерлина, что физическая нагрузка отвлекает от посторонних мыслей. Вода сверкает в лучах солнца, лёгкий ветер уменьшает жару. – Вообще-то маги мы или нет? – спрашивает вдруг Северус и зачаровывает катамаран плыть без применения педалей. Тут и начинается пытка: отвлекаться больше не на что. Уверенная ладонь ложится на рычаг, задевая ногу Гарри – чуть вправо, чуть влево. – Ты замечал, что герои Шекспира – люди подневольные? Вопрос застаёт врасплох. Люди – что? И при чём тут Шекспир? Юный Снейп усмехается и повторяет вопрос. – Ах… да, может быть. – Даже очень может быть, учитывая, что… если помнишь, такое можно видеть даже в комедиях, – рука наклоняет рычаг чуть вправо, – в трагедиях это было бы очевидно, чувство долга, но… – чуть влево, – даже в самых легкомысленных пьесах герои изо всех сил стараются мыслить разумно, – чуть вправо, – и не просто разумно, а как это принято у разумных людей. И если кто-то одурачил героя, то сам виноват, думал не как принято. Северус вопросительно смотрит на Гарри. – Может быть… я не замечал, – говорит тот. Северус перемещает руку на его бедро и делает пару поглаживаний: – Но мы, заметь, не герои Шекспира. Гарри как заворожённый наблюдает за рукой, боясь дышать. Юный Северус, вздохнув, убирает руку. До конца прогулки он больше не пытается сделать ничего особенного. И даже заколдовывает катамаран самостоятельно рулить. Экспериментум в этот раз выдал трёхэтажный особняк с множеством комнат. Впору заблудиться. Гарри готовит ужин – в молчании, говорить ни о чём не хочется, впрочем, как и думать. После еды садятся пить чай – с травами, которые Северус нашёл в огородике недалеко от крыльца. – Ты когда-нибудь применял беспалочковую магию вдвоём? – Нет, – рассеянно говорит Гарри. – Я ведь её впервые узнал только от тебя… от него. – Подойди. Почему-то это ощущается не как просьба – как приказ. Вероятно, поэтому кровь прилила к щекам. Гарри подчиняется. Северус берёт его за руку: – Для первого раза нам необходимо касаться друг друга. Гарри, ты доверил бы мне свою силу? –Да, – Гарри старается не закрыть глаза при этом слове, как ему хотелось бы. А хочется – закрыть, ощущая бессилие и сладостную обречённость собственного согласия. Юный Снейп делает движение кистью и произносит: – Ventus! Мощный порыв ветра наносит удар по стенам. – Видишь? Один я бы не справился. Incendio! – пламя охватывает едва тлеющие дрова в камине. – Мне нравится твоя сила. Ты отдаёшь мне её страстно, – с этими словами Северус привлекает Гарри в объятия. Уверенные руки направляются под майку Гарри, двигаясь властно и изучающе. – Погоди, – почти бессвязно протестует тот, – он всех собак… на меня… – Ну и пусть, – говорит юный Северус, поглаживая его спину, – пусть сам разбирается со своим внутренним Шекспиром. Nox. Просыпается Гарри с некоторым смущением. Начать с того, что он возбуждён, а в этот раз предстоит провести день со взрослым Снейпом. Кроме того, пугает сама мысль о том, что было вчера, – пусть дальше объятий и поцелуев дело не зашло. По счастью, на кухне ещё никого нет, и Гарри удаётся правильно настроиться: готовка завтрака в стиле зельеварения здорово отвлекает от порочных мыслей. – …И поставить в духовку на три минуты шесть секунд, – удовлетворённо бормочет он, отправляя горячие бутерброды готовиться и подновляя согревающие чары на чашках. – Доброе утро, Поттер. Гарри отвечает на приветствие и протягивает руку к радиоприёмнику. – Ради Мерлина, – морщится Снейп. – Немного тишины с утра. – Хорошо. Завтрак проходит удачно: никаких посторонних мыслей. Вероятно, помогает инстинкт самосохранения. Почти читается в воздухе, что со Снейпом-профессором не одобряется даже подумать о чём-либо личном. Гарри хочет даже спросить о беспалочковой магии, но после вчерашнего, когда он «страстно отдавал свою силу», считает за благо промолчать. – Даю вам ещё пятнадцать минут – и выдвигаемся, – деловым тоном произносит профессор.