La gloire à mes genoux

      Фредерик хотел было провести вечер в одиночестве, в компании ставшей родной уже давненько музыки, однако ещё утром его успел побеспокоить Орфей с просьбой заглянуть ближе к вечеру, и Крайбург согласился, ведь не имел ничего против того. чёткое время обговорено не было, и композитору это, честно, не нравилось, однако с писателем это уже привычно. и даже так он приходит лишь в ровный час и стучит в дверь, ожидая ответа от хозяина комнаты. ответ этот он, на удивление, довольно быстро получает, слыша тихое «войдите» с той стороны двери. он и слушается — проходит, не забывая эту самую дверь за собою и закрыть.       — добрый вечер, мистер Орфей.       — проходите, мистер Крайбург. чего желаете сегодня?       — не сказал бы я, что имею какие-то конкретные желания сегодня, однако предположу, что у вас имеются идеи, коли уж вы меня сюда пригласили сегодня. если я не ошибаюсь в данном предположении, то мне бы хотелось выслушать ваши мысли, если вы, конечно, не возражаете, — Фредерик присаживается на диван, не сводит взгляда со своего собеседника.       — я предлагаю вам сегодня.. просто расслабиться и слушать меня. вы же прекрасно знаете: мне нет смысла вам вредить. обещаю, скучно не будет, композитор.       — как всегда, решаете не говорить о своих планах? что ж, так и быть, допустим.       — какой толк от того, что вы будете всё знать? мистер Крайбург, вам ли не знать, что всё становится интереснее в неведении.       — и то верно. ну, тогда я внимательно вас слушаю, мистер Орфей.       — для начала, будьте добры раздеться.       Крайбург немного медлит, но всё же слушается и начинает разбираться со своей одеждой. заканчивает, впрочем, достаточно быстро, и теперь смотрит на писателя, ожидая дальнейших указаний или действий с его стороны. Орфей встаёт, заходит композитору за спину, кладёт руки на плечи, слегка сжимает, проводит большим пальцем вдоль шеи. Фредерик тихо вздыхает, но ничего не говорит. ждёт. Орфей легонько подталкивает его к кровати.       — ложитесь. таз поднимите, лучше упритесь коленями.       композитор слушается, хоть и не понимает ещё, зачем всё это, но решает не спорить. в конце концов, он всегда может всё это остановить.. хотя находиться в такой позе странно. писатель удовлетворённо кивает, проводит рукой вдоль позвоночника — от шеи до копчика. наконец, снимает перчатки, одной рукой берёт композитора за волосы, чуть вжимает его в матрац, но не до боли, второй — оглаживает бёдра, пока лишь наблюдая. хотя, признаться честно, такой вид Фредерика был.. очарователен. тот в ответ лишь тихо выдыхает, а тело его отвечает лёгкой дрожью, но более он никак не реагирует. Орфей аккуратно начинает растягивать композитора, медленно и осторожно, склоняется над ним, оставляя несколько мягких поцелуев на плечах и лопатках. Крайбург ничего против этого не имеет — старается лежать смирно и не двигаться, позволяя писателю делать задуманное. тот, в свою очередь, входит уже четырьмя пальцами, движения его всё такие же размеренные, а взгляд скользит по чужому телу, изучает. Фредерик чувствует себя странно. всё не совсем так, как обычно — как минимум эта странная поза. это даже немного напрягает, но композитор правда старается расслабиться и не думать об этом. позволяет Орфею делать то, что он хочет. писатель отпускает чужие волосы, заставляет Крайбурга чуть прогнуться, медлит, и всё же аккуратно добавляет пятый палец, но ладонь погружает не полностью — пока что. Фредерик срывается на тихий стон, но скорее от удивления, чем от приятных ощущений, смотрит на Орфея с непониманием, но всё же молчит, хотя и ожидает объяснений. писатель двигает рукой осторожно, стараясь не навредить, второй аккуратно гладит Фредерика по голове в попытке успокоить чужую тревогу, говорить ничего не спешит. композитор тяжело дышит — лишь его дыхание нарушает царящую в комнате тишину, и, чёрт, он правда пытается расслабиться, ведь понимает, что так ему же будет лучше, но полностью сделать это не получается. Орфей склоняется ниже, заставляет Крайбурга повернуть голову и осторожно целует его, не переставая двигать рукой. Фредерик на поцелуй отвечает почти сразу, срывается на тихий стон от очередного движения руки чужой, но искренне старается держаться, чтобы не издавать больше никаких звуков, не думать о происходящем, не спрашивать писателя.. и это даже получается. хотя Орфей отсутствию реакции не очень рад, и всё же продолжает, со временем входя уже всей ладонью. Крайбург вновь стонет, громче, чем раньше, но всё это кажется таким странным — поведение писателя, поза, в которой он находится, да и то, что он в него полностью рукой входит, конечно. всё его тело бьёт мелкой, едва заметной дрожью, и Фредерик даже не может понять, с чего это. Орфей отстраняется, успокаивающе поглаживает, шепчет тихо какие-то слова ободрения, но все они почти что пролетают мимо адресата. писатель вытаскивает ладонь, давая композитору время прийти в себя. Крайбург пытается хотя бы просто отдышаться, отвлечься на несколько секунд, и по итогу у него даже выходит прийти в относительную норму, но к нему всё ещё не приходит осознание глубинного смысла всего этого, и он смотрит вопросительно на Орфея, всё пытаясь понять, чего ради он это делает, но нарушать тишину глупыми вопросами не желает. тот лишь ждёт, когда композитор вновь будет в порядке, а после продолжает, входя уже чуть глубже, чем прежде, всё ещё не торопясь что-либо объяснять. Фредерик шумно выдыхает, отворачивается, утыкаясь лицом в кровать, всё это слишком странно, не сказать, что приятно, но и не неприятно — скорее, просто терпимо, но слишком непривычно. он ещё такого на себе не испытывал, что неудивительно. чужая рука входит слишком глубоко, и этого слишком много — композитор даже не может понять, как это вообще возможно. хотя Орфей, впрочем, ещё не вошёл полностью, как хотел. он аккуратно раздвигает пальцы внутри, создавая этим крайне странные ощущения, второй рукой проводит вдоль от груди до паха, осторожно касается кончиками пальцев члена композитора, но внимание на нём не заостряет, оставляя чужой разум сосредоточенным на другой руке. Крайбург тихо стонет. всё это странно, но уже становится лучше, тело начинает привыкать, и он даже не может с полной уверенностью сказать, что ему это не по душе совсем, ведь теперь он весь дрожит, но скорее уж от более приятных ощущений, даже стонет тихо, и, чёрт, он хочет коснуться себя, но прекрасно понимает, что Орфей не позволит, а потому и не пытается даже. писателя это вполне устраивает — он даёт всего понемногу. приходится закатать рукав рубашки, чтобы проникнуть глубже, уже на половину предплечья. второй рукой Орфей чуть болезненно сжимает член Фредерика, следом — тихо приказывает выровнять положение до прежнего. и тот слушается, пытаясь между тем сдержать тихое шипение от того, как сильно писатель сжимает его член. всё это как-то слишком для него. слишком много ощущений. слишком много нового, непривычного.. и это, на удивление, даже приятно, хотя признавать это не очень-то и хочется. Орфей разжимает пальцы, движения его слегка набирают темп, и мягкие губы вновь оставляют поцелуи на шее в награду за послушание. композитор шумно выдыхает, стонет тихо и сдерживает желание заткнуть себя рукой — знает ведь, что сам себе этим чуть хуже сделает. писатель вновь касается члена, проводит по нему пальцами, рукой начинает двигать ритмичнее, проникая глубже, уже полностью так, как предполагал, и отвлекает осторожными поцелуями.       Фредерику стоит огромных трудов не двигаться и просто позволять Орфею делать задуманное, но, пусть это и очень трудно, у него всё же получается. он чуть поворачивает голову, чтобы встретиться взглядом с писателем, но почти сразу прикрывает глаза, не желая смотреть — слишком неловко. с губ срывается очередной стон, и Крайбургу почти что даже стыдно за себя, за то, что ему это нравится.       — как себя чувствуете, композитор?       — это.. странно.. — Фредерик отвечает тихо. никакого иного слова подобрать для описания своего состояния не может, сколько ни думает — вот и не говорит более ничего.       — не больно? есть дискомфорт, неприятные ощущения?       — нет, всё нормально.. просто.. непривычно, — композитор пытается выровнять дыхание, чтобы быть в силах нормально говорить, но не может: слишком уж это сложно для него сейчас.       — хотите остановиться, композитор?       — н-не знаю, — Крайбург отвечает вполне честно. сам не понимает, хочет ли остановить всё это, или ему достаточно это нравится, чтобы продолжить, тем более учитывая, что он всё же возбудился, и с этим также стоило бы сделать что-то.       — скажите: прекратить мне или продолжить? решение за вами.       — ..продолжайте, — Фредерик говорит тихо, утыкаясь лицом обратно в матрац, будто бы надеясь, что это поможет ему спрятаться от своих же ощущений.       Орфей удовлетворённо кивает и не останавливается, ощутимее скользит пальцами по чужому члену, обхватывает, вновь и вновь оставляя поцелуи на шее и плечах. Крайбург стонет совсем не тихо уже, прикладывает все усилия чтобы просто оставаться в той позе, в которой сказал ему находиться писатель, но это уже чертовски сложно, а сдерживаться совсем не получается, как бы ни хотелось.       — можешь расслабиться, — Орфей шепчет на ухо, чуть прикусывая. композитор вздрагивает от этого едва заметно, но всё же правда пытается расслабиться чуть сильнее, насколько вообще может, — вот так, хорошо.. у вас отлично получается, композитор.       Фредерик в ответ на чужую похвалу лишь тихо выдыхает, с очередным движением чужой руки стонет и всё же заставляет себя повернуть голову и перестать утыкаться лицом в кровать, поскольку дышать так весьма трудно. руки писателя скользят быстрее, он прекрасно понимает, что Крайбург уже близок к своему пределу, а потому, доведя до него, он замирает — уже привычный знак. композитор этого ожидал, а потому и не упрямится, как пытался в первые разы, а удовлетворяет желание чужое:       — Орфей.. пожалуйста..       — мне кажется, вы звучите недостаточно искренне, композитор, — писатель чуть усмехается, сжимая чужой член тонкими пальцами до лёгкого дискомфорта. Фредерик вздрагивает заметно от такого, издаёт какой-то жалобный, совсем тихий стон и смотрит Орфею прямо в глаза.       — прошу вас..       — хм? и о чём же вы меня просите, мистер Крайбург?       — просто продолжайте делать то, что делали, и позвольте мне кончить.. пожалуйста..       Орфей склоняется, вновь вовлекая композитора в осторожный поцелуй, и наконец даёт ему желаемое — доводит аккуратными движениями, чувствует лёгкую дрожь под пальцами, после — обессиленную усталость, расходящуюся слабостью по мышцам. рука покидает чужое тело, он позволяет композитору упасть на кровать всем телом, разрывает поцелуй, отстраняясь, чтобы полюбоваться. Фредерик дышит тяжело, рвано, в себя приходит с несколько минут, но чувствует себя настолько бессильным, что даже не хочет ничего делать, хотя в конце концов, пусть и с огромным трудом, но всё же заставляет себя сесть на кровати и чуть хмурится от не очень приятных ощущений.       — не откажетесь от помощи, надеюсь?       — ..не откажусь, — Крайбург отводит взгляд в сторону.