Когда выбора нет

Портал вспыхнул и погас, отрезая их от кипящего в Цинхэ Не боя и всех, кто там сражался. Они остались одни в Пристани Лотоса, окружённые загипнотизированными адептами Юньмэн Цзян, связанным Вэй Усянем, бесчувственным Цзинь Лином и возвышавшейся над ними Цзян Яньли. Удивительно, но маленькая и хрупкая, теперь, напитанная тёмной энергией, она выглядела такой мощной, опасной, непобедимой, словно пробудилась долгие годы дремавшая в ней сущность. Цзян Яньли была доброй, преданной, любящей, но никогда — слабой. Оттого ещё больше пугало её обращение против братьев, сына, родного дома. Это было таким извращенным и чудовищным, что горло сжималось. Она была не виновата в случившемся, нет. Тот, кто управлял ею, старик в фиолетовой мантии с Колокольчиком ясности в руке. Лань Ванцзы вдруг узнал этого человека, того самого, кто сопровождал своего главу тогда в Шэнлицань и в Юнси, того самого, с кем Второй нефрит встретился взглядами, и не нашёл там ненависти, только боль и печаль. Что же изменилось с тех пор? В голове у Лань Ванцзы замелькали разрозненные образы, собираясь в единую целую картину. Зачем бы мастеру артефактов покидать Пристань лотоса в составе боевого отряда? Не потому ли, что тогда глава Цзян уже знал про искаженный Колокольчик и взял с собой единственного человека, который мог бы уничтожить этот ужасный артефакт? Ведь дети к тому времени были уже схвачены и убиты. - Цзян Лиян! - воскликнул Саньду Шэншоу. - Что происходит?! Ты должен был задержать этих ничтожеств из Ланьнин Цзинь! Старик расплылся в сардоничнской улыбке. - Глава Цзян, я выполнил ваш приказ. Однако есть некоторые моменты, которые не соответствуют благу клана. Но как вышло, что теперь они стояли здесь? - Что ты такое несёшь?! - вскинулся Саньду Шэншоу. - О, вы прекрасно знаете, о чем я говорю и говорил прежде! - отозвался старик. - Это ничтожество! Это чудовище! Это проклятие клана Цзян! - он указал на сжавшегося, почти припавшего к земле Вэй Усяня. - Тот, кто отрёкся от ордена, что дал ему все, и назвал себя Старейшиной Илина, отравив весь мир вокруг, уничтожил все, к чему прикасался! Вэй Усянь должен умереть! Цзян Ваньинь выслушал все это с каменным лицом, и, едва старик договорил, твёрдо ответил: - Нет. Лань Ванцзы заметил, как Вэй Ин наблюдает из-под чёлки за своим шиди, как пристально смотрит на него. Второй нефрит знал, как важно для Вэй Усяня было услышать это "нет", как он жаждал его. Но... Цзян Чэн стоял, белее полотна, и тяжесть, свалившаяся на его плечи, была непомерна. Лань Ванцзы двинулся было коснуться его, передать ему силы и уверенности, но старик кашлянул и хрипло сказал: - Оставайтесь на своём месте, Ханьгуань-цзюнь. Колокольчик опасно дрогнул в морщинистых пальцах. Лань Ванцзы замер, лихорадочно размышляя, что ему делать, чем он может помочь. Он не успеет спасти Вэй Усяня и Цзинь Лина, если дёрнется: Цзян Яньли убьёт их прежде. Не мог он и поддержать Цзян Чэна. Да и как? Чем? Лань Ванцзы стоял и задыхался от бессилия. Тем временем Цзян Чэн мрачно посмотрел на своего старшего адепта и жёстко произнес: - Что бы ты ни делал, Цзян Лиян, главная угроза для Юньмэна сейчас - это ты. Губы старика расплылись в жутковатой улыбке. - Нет, нет, господин. Я всего лишь хотел напомнить вам, как мы жили все эти годы, с чем нам пришлось бороться из-за эгоизма этого ничтожного человека. Вы потеряли себя, глава Цзян, стоило лишь ему вернуться, вы перечеркнули все, с чем сражались эти годы. Вы бросили свой орден ради недостойного человека и втянули в это Ханьгуань-цзюня! Лань Ванцзы потупился. Ему было больно это слышать, внутри все клокотало от возмущения и негодования. Как этот адепт смеет! Как он смеет!.. - Цзян Лиян, как смеешь ты говорить такое мне, главе своего ордена! - вспыхнул Цзян Ваньинь. Цзыдянь на его пальце опасно затрещал. - Я поклялся вашей матери, что стану вам верным соратником! - отозвался старик. - Все эти годы я исполнял свои обязанности в надежде что вы однажды исполните свои. Неужели вы забыли слово, данное своей матушке? - Я помню его, - нехотя произнес Цзян Ваньинь. - Но какое тебе до этого дело? Как ты смеешь требовать от меня подобное?! Немедленно заканчивай весь этот балаган, и так уже натворил на смертную казнь, но если сдашься добровольно, пощажу твою старость в память прошлых заслуг. Голос Саньду Шэншоу зычно раздавался по двору, и сам он вид имел хозяйский, минутное замешательство прошло, уступив место привычной самоуверенности. "Что он задумал? - подумал Лань Ванцзы. - Что собирается делать?" Он чувствовал гнев и сильное беспокойство, поскольку на кону стояло столько жизней. Да что там, благополучие целого клана. Что станет с Цзян Чэном, если он потеряет Юньмэн? Что станет со всеми ними? Как спасти Вэй Усяня? Как уничтожить проклятый Колокольчик? Взгляд Второго нефрите метался от лица к лицу в поисках ответа. - Если глава ордена уподобился безрассудному юнцу, ведомому лишь своими низменными страстями, кому-то следует призвать его к ответу, - сурово ответил меж тем старик. - Неужели вы враз забыли все несчастья, что принес Юньмэну этот неблагодарный человек?! Напомнить вам, как скверна, что притащил он в своей проклятой душе, едва не погубила орден?! Каких усилий и жертв стоило нам тогда сохранить Юньмэн Цзян от уничтожения! Неужто вы забыли? А сколько адептов до сих пор попадает под очарование Темного пути и идет под нож? Скольких вы сами приказали мне искушать Темным путем, чтобы вылавливать слабые души до того, как те успеют навредить ордену? Сколько крови с тех пор на наших руках?! И вот теперь этот, как ни в чем не бывало, принят в Пристани Лотоса, словно дорогой гость, точно не он - причина всех наших бед и страданий! А вы, тот, на ком держится Юньмэн, бросили его, забывшись в страстях, недостойных зрелого мужа, позволили себе поставить под угрозу репутацию Юньмэна, сделали его уязвимым, лишили будущего! И все из-за него! - О чем он говорит? - тихо спросил Вэй Усянь, во все глаза потерянно уставившись на своего шиди. Сердце Лань Ванцзы сжалось: сейчас, сейчас его супруг все узнает, и его раздавит тяжесть непомерной ноши. - Не важно, - отмахнулся Цзян Ваньинь. - Я не отрицаю прошлые грехи Вэй Ина, но он не может быть повинен в судьбе каждого идиота, которому вздумалось повторить его путь, поскольку всякому доподлинно известно, чем он закончился! А остальное... Не твое дело. - О, да, - язвительно ответил Цзян Лиян. - Всем очевидно, что за приверженность Темному пути выдают воскрешение и безнаказанность творить все, что душе угодно! Разве не так, глава Цзян? Все разом забыли обо всех его прегрешениях, словно их и не было, стоило этому шлюхиному сыну Цзинь Гуанъяо объявиться на горизонте. Что один, что другой - преступники, и оба одинаково заслужили смерти, да только Цзянь Гуанъяо в могиле, а этот продолжает творить всякие гнусности и разрушать жизни другим людям! Раньше у меня еще была надежда, что Ханьгуань-цзюнь сумеет его обуздать, но теперь очевидно, что только его смерть обезопасит Юньмэн от падения. В душе Лань Ванцзы взметнулся вихрь. Притихший Вэй Усянь с опаской поглядывал на разворачивающееся перед ним действо и боялся сказать лишнее слово, чтобы не усугубить положение и не опрокинуть все окончательно. Еще больше он старался не смотреть наверх, туда, где стояла его мертвая шицзе. - А мое слово здесь не в счет? - очень холодно спросил Второй нефрит, все же делая шаг и становясь с главой Цзян плечом к плечу. - Формально Вэй Усянь все еще мой супруг и принадлежит к клану Гу Су Лань. Какое право его имеет судить кто-то из другого ордена? Если у вас есть конкретные претензии, можете отправить официальный запрос Верховному заклинателю. Пусть устроят публичный суд, на котором и станет ясно, кто и в чем виновен. Старик расхохотался. - Верховный заклинатель - сопляк! С детства в рот смотрит этому паршивцу! Что он сделает, чтобы спасти Юньмэн Цзян от позора? - Он прав, - неожиданно тихо произнес Цзян Ваньинь, мрачнее тучи. - Даже если ты добьешься публичного суда, остальные ордена сделают все, чтобы навредить Юньмэну как можно больше. Если Вэй Усяня и удастся спасти, мой орден все равно окажется уничтожен. Прости, я не могу на такое пойти. Все решится здесь и сейчас. Итак, твои условия, Цзян Лиян? - Вы женитесь, глава Цзян, если хотите сохранить орден, - холодно ответил Цзян Лиян. - Женитесь на достойной девушке и продолжите род, как того хотели ваши родители. А этому проходимцу позволите умереть. Он больше не станет смущать честные сердца своей гнилой, распутной сутью! В противном случае орден Юньмэн Цзян закончит свою судьбу здесь и сейчас. Я не желаю более смотреть, как то, чему я отдал всю свою жизнь, медленно умирает. - Что ты говоришь?! - возмутился Вэй Усянь. - Да с Цзян Чэном Пристань Лотоса стало великой, как никогда! - Она была таковой, пока ты не вернулся! - прошипел в ответ старик. Лань Ванцзы едва слышно вздохнул. Все это было ужасно, но начало его утомлять. Пора было сделать хоть что-то. Он надеялся на какое-то чудо, на неожиданную подмогу, но ничего не менялось, значит следовало полагаться лишь на самих себя. Меж тем зашевелился Цзинь Лин и дернулся в попытках встать, но был пригвожден к земле железной пятой матери. - Чт... Дядя? - воскликнул он неуверенно, первым увидев Саньду Шэншоу, застывшего со сжатыми кулаками. Взгляд мальчика еще был мутным, но постепенно прояснялся. - А... - он попытался вновь подняться и посмотрел наконец наверх. То, что он увидел, предсказуемо заставило его смертельно побледнеть, затем покрыться пятнами и закричать. - Лежи тихо, Цзинь Лин, - поморщился Цзян Чэн. - В самом деле, юный глава Цзинь, я бы не советовал вам совершать резких движение, - ласково произнес Цзян Лиян. Колокольчик по-прежнему был угрожающе зажат в его руке. - Только посмотрите, до чего наследие Проклятого Старейшины довело бедного мальчика! Неужели вам не жаль своего племянника, глава Цзян? Цзинь Лин рванулся вопреки приказу и со смесью недоверия и ярости уставился на Вэй Усяня. - Так это твоих рук дело?! - взрыкнул он, приобретая невероятное сходство со своим дядей. - Нет! - протестующе воскликнул Вэй Усянь. - Я... - Но разве не твое наследие привело к тому, что сделали с госпожой Цзян? - на этот раз Цзян Лиян не расточал елей, а глядел с ненавистью, но в этой ненависти было скрыто море боли. Нет, эта ненависть не была случайной, она была выпестована годами и была рождена из горьких зарубок на сердце. Лань Ванцзы бросил взгляд на Цзян Ваньиня и вспомнил явственно ту ночь, когда преклонил колени в чужом Храме предков без дозволения на то его хозяина. Все, что занимало тогда его сердце и мысли - Вэй Усянь. Лань Ванцзы шел за ним, как слепой, и все другое разом стало казаться не важным. Чужие чувства, раны, горе, - ничто не стоило на весах по сравнению с таким чудом обретенным драгоценным человеком. Цзян Ваньинь тогда, в своей злости и своем горе, показался ему раздражающим и отвратительным, кто и мизинца Вэй Усяня не стоил. Теперь ему было стыдно за эти мысли, и причины ненависти Цзян Лияна он понимал. Вэй Усянь вовсе не был идеальным, он совершал ошибки и преступления, пусть и стремился творить добро, но потерялся во тьме и потерял себя. И сам стал невозвратной потерей в сердцах столь многих, словно из мироздания вырвали важную, необходимую ему для гармоничного существования часть. Но не все так считали, об этом стоило помнить. У Вэй Усяня было достаточно врагов и при жизни, и после смерти, и Лань Ванцзы забыл об этом, позволив себе расслабиться, подумать, что все кончилось. Но, конечно, это было не так, и вот теперь они были здесь, перед человеком, чья душа была испещрена зазубринами, оставленными Вэй Усянем. Но разве это могло послужить оправданием такому поведению? - Это ведь ты исказил природу артефактов своего родного ордена! - продолжал обвинять меж тем Цзян Лиян. - Ты отравил столько душ своими идеями и пропал, оставив разбираться с последствиями других! И чем ты отплатил, когда вернулся? Как обычно: эгоизмом и черной неблагодарностью! А эта проклятая техника Лютых Мертвецов? Если бы не ты, надоумило бы чертова сына шлюхи использовать ее для создания собственной армии?! - Заткнись! - рявкнул было побелевший от злости Цзян Чэн, но Вэй Усянь, какой-то серый и уставший, тихо произнес: - Нет, продолжайте. В чем еще я виноват? Что вы имели в виду, когда говорили, что я едва не уничтожил орден? Старик задохнулся от негодования, полностью сосредоточив внимание на Вэй Ине. В тот же миг Цзян Ваньинь сделал резкий выпад и притянул лежавшую у ног связанного шисюна Чэньцин. Время, казалось, застыло, растянулось, как смоляная нить. Ошеломленный Лань Ванцзы калейдоскопом выхватывал из охватившей его круговерти то потрясенные, испуганные глаза Цзинь Лина, то вспыхнувший хищно и довольно взгляд Вэй Усяня, то ошарашенное, злое лицо старика. И Колокольчик Ясности в его руке. Колокольчик, который зазвенел, но и этот звон казался растянутым в вечности. В тот же миг зазвучала флейта, резкие ее звуки входили в резонанс с искаженным Колокольчиком Ясности, перебивая, заглушая его. Цзян Яньли стояла, покачиваясь, не зная, то ли следовать приказу хозяина то ли нет, метались ожившие адепты, не давая приблизиться к старику. Флейта и Колокольчик боролись между собой, Лань Ванцзы видел, сколько сил Цзян Ваньинь вкладывает в мелодию, чувствовал, как две противоборствующие энергии входят в противодействие. Задрожали Колокольчики на поясах порабощенных адептов, и начали вдруг лопаться один за другим, не выдерживая накала сил, вслед за этим освобожденные адепты падали на землю и оставались там неподвижно лежать. Лань Ванцзы искренне надеялся, что они были просто без сознания, а не мертвы, потому что в противном случае он не знал, не представлял себе, как будет приводить в чувство Цзян Чэна, который сейчас терял все, что у него было, все, чтобы спасти Вэй Усяня. В груди зашлось от острой, болезненной нежности. Он сдернул с плеча гуцинь и буквально упал на колени, чтобы присоединиться к этой мелодии, чтобы объединить энергии и совместными силами уничтожить, наконец, Колокольчик. Теперь три энергии входили в резонанс, но артефакт был слишком силен. Однако другие Колокольчики Ясности продолжали лопаться, освобождая все больше живых или мертвых адептов в фиолетовых мантиях. Играть с Цзян Чэном было совсем не то же самое, что в Вэй Усянем, не было той гармонии, в которую сливались две души, напротив, они словно вибрировали, бесконечно отталкиваясь друг от друга. "Нам нужен Вэй Усянь! - подумал Лань Ванцзы - Без него никак!" Очевидно, Цзян Ваньинь подумал о том же, потому что начал наступать на старика, шаг за шагом сокращая расстояние между ними, перешагивая через распростертые тела своих адептов, но также и приближаясь к Вэй Усяню. Тот не отрывал взгляда от своего шиди и, казалось, даже не дышал, словно ждал чего-то. Колокольчик дребезжал все беспорядочнее, заставляя Цзян Яньли метаться, потерять над собой контроль. Она взрыкнула и отбежала от пленников на несколько ломких шагов. Из рукава Саньду Шэншоу вылетели вдруг три бумажные куколки и закружились вокруг нее, дразня, отвлекая, заключая в треугольник. - А-нян! - закричал Цзинь Лин, с трудом вскакивая и призывая свой меч. - А-Лин, развяжи меня! - воскликнул Вэй Усянь, но мальчик его не слышал, он рванул навстречу своей мертвой матери, но наткнулся на барьер, созданный тремя душами, и принялся яростно махать мечом в попытках его преодолеть. Старик захохотал. - Смотрите, смотрите, юный господин Цзинь, во что они превратили вашу мать! - хохотал, как безумный, старый заклинатель. Очевидно, он действительно сходил с ума, поддаваясь искажению собственных сил, которых не хватало, чтобы одновременно управлять Колокольчиком и сдерживать натиск двух великих заклинателей. Тогда Лань Ванцзы глубоко вдохнул, выдохнул, чтобы очистить мысли, и закрыл глаза. Ему требовалась вся его концентрация, все мастерство, чтобы продолжать играть, но вместе с тем управлять мечом. Бичэнь выскользнул из ножен. Вспышка, и он вонзился в грудь Цзян Лияна. Старик вскрикнул, смех его оборвался, он упал, но Колокольчик не выпустил, он продолжал звенеть. - Разрежь веревки! - умоляюще воскликнул Вэй Усянь. Лань Ванцзы повиновался зову любимого. Бичэнь покинул тело умирающего Цзян Лияна и рассек путы, сковавшие Вэй Ина. Тот проворно вскочил на ноги, но в этот миг Колокольчик, наконец, замолчал, выпав из ослабевших пальцев, и покатился по земле прямо к ногам Вэй Усяня. Тот наклонился, чтобы поднять его, но Цзян Ваньинь, бросив играть, крикнул: - Стой! Однако Вэй Усянь его не послушал, поднял Колокольчик, старательно зажимая в ладони, и проговорил: - Вот же сволочь! Использовал мою технику и дополнил ее искаженными мелодиями Молин Су. И зачем!.. Он резко повернулся и уставился во все глаза на Цзян Яньли, скованную тремя душами, вокруг которой продолжал мельтешить Цзинь Лин в тщетных попытках до нее добраться. - А-Лин, успокойся, - громко позвал Вэй Усянь. - Все закончилось! Все кончено! Колокольчик у нас! Теперь мы сможем... Сможем расколдовать шицзе! - Она мертва, Вэй Ин! - рявкнул Цзян Ваньинь, стремительно приближаясь к нему. - У нее нет ни разума, ни памяти, а душа страдает тринадцать лет! Отдай Колокольчик, его надо уничтожить! - Нет! - легким движением Вэй Усянь ускользнул от него, глаза его горели и были полны слез. - Нет! Послушай, Цзян Чэн, это же наша шицзе! Я смогу!.. Смогу все исправить! Она будет с нами снова! Цзинь Лин сможет, наконец, узнать свою мать, поговорить с ней! Ты же хочешь этого, А-Лин? Мальчик, чей взгляд в ужасе и смятении метался между двумя дядями, услышав эти слова резко расправил плечи и воскликнул: - Да! - глаза его вспыхнули надеждой и решимостью. - Да, хочу! Оставь его в покое! - закричал он на Цзян Ваньиня. - Не смей отбирать Колокольчик! Лань Ванцзы закончил паковать гуцинь, и теперь снова убрал его за спину. - Глава Цзян прав, - сухо произнес он, присоединяясь к трем противоборствующим заклинателям. - Она давно уже мертва, ее душа повреждена и страдает. Цзянь Яньли - низкоуровневый Лютый Мертвец, она никогда не обретет ни речи, ни разума. - Откуда ты знаешь, Лань Чжань?! - запальчиво воскликнул Вэй Усянь. По его лицу потекли слезы. - Откуда ты можешь знать?!! Может, этот артефакт сковывает ее! Может, когда я во всем разберусь, то к ней вернется и душа, и речь, и разум! Лань Ванцзы печально и устало покачал головой. Сражение несколько истощило его силы. - Послушай... - начал он, но Вэй Усянь его перебил: - Вы заодно?.. - спросил он неверящим шепотом, потрясенно, ищуще вглядываясь ему в лицо. - Вы заодно... Вы давно уже сговорились! Ты знал! - закричал он, нацелив палец Лань Ванцзы в грудь. - Знал - и не сказал! Вы оба знали! - Вы знали, что моя а-нян - Лютый Мертвец?! - воскликнул Цзинь Лин. Он тоже беззвучно плакал. - Да, - тихо ответил Цзян Ваньинь. - Мы знали. Прости. - Прости?! Прости?!! - лицо Вэй Усяня исказилось от горя и ярости. - Если хотите, чтобы я вас простил - не мешайте! С этими словами он повернулся с явным намерением увести Цзян Яньли за собой, Колокольчик звякнул в его руке, но в тот же миг раздалась вдруг вспышка портала, из которого начали выходить Не Хуайсан, Лань Сичэнь в сопровождении дяди, Лань Сычжуй и его друзья. - Мы сумели перехватить след портала в последний момент! - радостно сообщил Лань Сычжуй, пока остальные с ужасом рассматривали открывшуюся картину. - Что здесь?.. - начал было Лань Цижэнь, но в этот миг Саньду Шэншоу воспользовался тем, что его шисюн отвлекся на прибывших, вырвал у него из рук Колокольчик Ясности, и швырнул высоко в небо. Вэй Усянь вскрикнул, пошатнулся и упал. Цзян Ваньинь меж тем разорвал расстояние между ними, одновременно поднося к губам флейту. Полилась колыбельная, заставив глаза Вэй Усяня широко распахнуться в отчаянии и безмолвном горе, потому что мелодия была немного другая, она отличалась от той, чистой, что Лань Ванцзы слышал прошлой ночью на террасе в Нечистой Юдоли. "Сколько времени ему понадобилось, чтобы превратить колыбельную сестры в заклятие? - пронеслось у него в голове. - Он начал это еще в Пристани Лотоса? А потом полночи репетировал, когда мы его застали? Вот оно что..." Куколки вспыхнули ярким красным светом, образуя вокруг ревущей Цзян Яньли плотную завесу. Теперь она стала видимой, а души, жертвуя собой, отдавая последний долг своему главе, вспыхнули огнем, который мгновенно охватил все тело Лютого Мертвеца. - Что?.. - в ужасе прошептал Лань Сичэнь. Остальные лишь наблюдали, скованные потрясением, не в силах отвести взгляда. Вэй Усянь бросился к своей горящей, как факел, шицзе, но его отшвырнуло прочь, и он снова упал, и снова попытался подняться. Лань Ванцзы кинулся к нему, обхватил обеими руками, прижал к себе. - Тихо, тихо, Вэй Ин, я с тобой, - шептал он, прижимая к себе бьющееся в отчаянии тело. - А-нян!!! - страшно закричал Цзинь Лин, и в следующий миг золотистая вспышка Суйхуа вошла Саньду Шэншоу в грудь. Тот, истощенный чудовищным напряжением, никак не смог уклониться, и рухнул на колени, отдавая последние силы в звуки затихающего заклятия. Искаженный Колокольчик Ясности упал на землю между ними и рассыпался в прах так же, как тело Цзян Яньли. Наступила тишина. А затем к Цзинь Лину подбежали его друзья, крепко схватили его, но тот больше не вырывался и не пытался что-то сделать, лишь молча плакал, отвернувшись. Лань Ванцзы, продолжая сжимать в объятиях дрожащего, плачущего Вэй Усяня, повернул голову и увидел застывшего на коленях, безмолвного Цзян Ваньиня. Голова его была опущена, изо рта на фиолетовую мантию капала кровь, а из груди торчал меч родного племянника. - А-Чэн! - ужас охватил его, настолько сильный, что он выпустил из объятий Вэй Ина и бросился к нему, внутренне разрываясь между двумя своими возлюбленными и не понимая, кому сейчас нужнее. Он схватил Цзян Ваньиня за плечи, провел ладонью по лицу, пытаясь понять, жив тот, или умер, и, услышав слабый хрип, на миг сам чуть не скончался от облегчения. "Жив! Он жив!" - пронеслось в голове. Но этого было мало. Борьба с Цзян Лияном и заклинание уничтожения душ смертельно истощили Саньду Шэншоу, настолько, что у того не хватало сил хотя бы попытаться закрыть рану. Хорошо, что меч все еще был в нем и мешал быстро истечь кровью... Лань Ванцзы переместился, бережно прикасаясь ладонью к животу возлюбленного, там, где вспыхивало толчками золотое ядро. Ядро, принадлежавшее когда-то Вэй Усяню. Великая жертва. Сколько жертв эти двое принесли друг за друга?.. Лань Ванцзы принялся вливать силы в меридианы Цзян Ваньиня, но те скользили, уходя, словно в решето. Раздались шаги. Второй нефрит увидел край золотистых одежд и негромко попросил, понимая, что ничего не сумеет сделать и все зависит от воли хозяина Суйхуа: - Пожалуйста, не вынимайте пока меч. Ваш дядя истечет кровью. В следующий миг меч, разумеется, выскользнул из раны, и Саньду Шэншоу тяжело, безвольно начал заваливаться. Лань Ванцзы подхватил его, принял в свои объятия, безнадежно пачкая в крови белые одежды и внутренне сгорая от боли и отчаяния. - Да пусть истечет, не жалко! - рявкнул запальчиво Цзинь Лин. - Он мне больше не дядя! Видеть его не желаю! Развернулся и широким, решительным шагом зашагал прочь, его окружили зароптавшие друзья, пытавшиеся то ли поддержать, то ли вразумить, то ли все сразу, но мальчишка отмахнулся и от них. Лань Сичэнь и Лань Цижэнь в сопровождении Верховного заклинателя меж тем проверяли адептов Юньмэн Цзян и пытались оказать им помощь. Из их разговоров Лань Ванцзы понял, что большинство живы и скоро придут в себя. - Слышишь? - прошептал он на ухо безвольному Цзян Чэну. - Они живы. Все будет хорошо. Давай, борись! Второй нефрит продолжал вливать в него силы, но его возлюбленный оставался по-прежнему неподвижным и слабым, словно и не пытался цепляться за жизнь. Это было так не похоже на сильного, стойкого главу Цзян, что сердце Лань Ванцзы разрывалось на куски. Он знал, успел узнать, как сильно тот любил свою сестру, какую страшную муку причинила Цзян Ваньиню ее гибель и чудовищное перерождение. И пусть он поступил трижды правильно, должно быть, и в его душе до конца жизни будет трепетать вопрос "А вдруг?.." и вина за то, что лишил себя и своих близких даже шанса на попытку. Лань Ванцзы поднял голову и нашел взглядом Вэй Усяня. Тот сидел, маленький и жалкий сейчас, и молча смотрел на них. Второй нефрит протянул супругу перепачканную в крови руку, но тот нахмурился, явно колеблясь. - Ты нужен ему, - тихо попросил Лань Ванцзы. - Ты нужен мне, но ему сейчас еще больше. Помоги мне, иначе он умрет. Или ты тоже хочешь, чтобы он истек кровью? Это были жестокие слова, но они подействовали. Преодолевая себя, словно через силу, Вэй Усянь шатко поднялся на ноги и сделал несколько неуверенных шагов, а затем не выдержал и упал подле них. Он выглядел измученным и больше походил на Лютого мертвеца, чем на живого человека. Лань Ванцзы притянул его к себе, сжимая в объятиях их обоих. - Все будет хорошо! - упрямо прошептал он. Вэй Усянь всхлипнул и положил свою руку поверх ладони супруга на животе шиди, его энергия была слабой и ее было совсем мало, но достаточно, чтобы Цзян Ваньинь вдруг сделал хриплый вдох и, наконец, начал бороться. - Я уезжаю домой! Немедленно! - спорил меж тем Цзинь Лин с Варховным заклинателем, который, кажется, увещевал его возвратиться в Нечистую Юдоль. - Нет, мне нужно сейчас быть в Цзиньлинтае со своим орденом! Я приеду на Совет. Все равно этот... - он презрительно глянул на дядю, - еще не скоро оправится, а без него вы Совет проводить не будете. Не Хуайсан склонил голову, пряча за веером легкую улыбку. - Что ж, если вы так решили, глава Цзинь... Удачной дороги. Только, умоляю, возьмите с собой своих друзей. Цзинь Лин, помедлив, кивнул. Над прижавшейся друг к другу троицей возникли две тени. Лань Ванцзы не хотел поднимать головы и видеть ни дядю, ни брата. Он чувствовал их замешательство, готовое перерасти в негодование, но не мог сейчас подарить им ни мгновения: весь он был сосредоточен на двух самых дорогих людях, что прижались к нему в поисках опоры. - На Совете, - произнес он, так и не встречаясь с ними взглядами. - Я все объясню на Совете. - Хорошо, - после заминки ответил Лань Сичэнь. Дядя, видно, хотел возразить, но и сам понял, что сейчас от племянника толку не добиться. Тяжелой поступью он направился прочь, помедлив, Лань Сичэнь присоединился к нему, чтобы раскланяться с Верховным заклинателем. Они остались вчетвером, не считая постепенно приходивших в себя адептов. Не Хуайсан приблизился к ним и спросил: - Какая помощь нужна? Просите что угодно. - Целителя, - немедленно ответил Лань Ванцзы. - Нам нужен целитель. - Уже послано, - отозвался Не Хуайсан. - Еще я послал за прислугой: надо дать оправиться всем пострадавшим. - Благодарю, - произнес Лань Ванцзы. Вэй Усянь продолжал безмолвствовать, но в тот момент, когда Не Хуйасан собрался уходить, вдруг вырвался из объятий Лань Ванцзы, неловко вскочил на ноги и воскликнул: - Погоди! Я поеду с тобой в Нечистую Юдоль! Лань Ванцзы потрясенно смотрел ему вслед. - Вэй Ин! - позвал было он, но его супруг лишь подобрал Чэньцин и независимо передернул лопатками. Вскоре они с Не Хуайсаном скрылись в вспышке портала. Лань Ванцзы остался один с бесчувственным Цзян Чэном на руках, чувствуя, как медленно осыпается его мир.