Когда выбора нет

Не Хуайсан пригласил всех заклинателей прибыть накануне Совета на большой торжественный ужин. — Может портал? — предложил Лань Ванцзы в день перед отъездом. — Попросим Вэй Усяня проложить. — Не говори ерунды. Единственное, куда он сейчас захочет провести мне портал — это в гроб, — ответил Цзян Чэн с мрачной улыбкой. По мнению Второго нефрита он преувеличивал. Но и сам Лань Ванцзы не надеялся даже что Вэй Усянь встретит их, как в прошлый раз, со слезами и распростертыми объятиями. Всё это было непросто, непростой Совет, встречи, разговоры. Но они были необходимы для восстановления правильного порядка вещей. — Глава должен отправиться в повозке! — потребовал целитель. — Вот ещё, — проворчал Цзян Ваньинь. — Полетим на мечах. — А ты сможешь? — с сомнением спросил Лань Ванцзы. Саньду Шэншоу, за три недели порядком утомлённый разговорами о своём здоровье, закатил глаза. — Я в порядке, — произнес он непреклонно. — И хватит об этом. «В крайнем случае возьму его на свой меч» — подумал Лань Ванцзы. Он зря волновался, путешествие прошло благополучно, хоть на этот раз никто и не гнал друг с другом наперегонки. Вообще казалось, что Цзян Ваньинь напротив не слишком торопился. То ли берег силы, то ли пытался отсрочить ещё немного неизбежные встречи. Судя по его темневшему с каждым ли выражению лица, правдой было второе. Их снова встретил вежливый адепт, и Цзян Чэн сразу направился на поклон к Верховному заклинателю. Второй нефрит знал, что он хотел в приватной обстановке ещё до встречи с главами других орденов, прояснить ситуацию по поводу деревни неподалёку от Нечистой Юдоли, которую уничтожил Цзян Лиян. Сам же Лань Ванцзы поинтересовался, не прибыла ли ещё делегация из Облачных глубин, и, получив отрицательный ответ, попросил проводить себя к «господину Вэю». Его отвели все в те же покои, из которых Вэй Усянь таинственным образом исчез почти месяц назад. И вот они снова были здесь. Вэй Усянь в своих черно-красных одеждах выглядел буднично, и вид имел далеко не радостный, хотя обыкновенно не пускал случая повеселиться и хорошенько поесть, особенно за чужой счёт. Выражение его живого, подвижного лица было необычайно тусклым и мрачным. Он глянул на вошедшего супруга, и на миг в его глазах вспыхнул свет, но так же быстро пропал, словно свечу накрыли непрозрачным колпаком. — Вэй Усянь, — негромко позвал Лань Ванцзы. Он все разглядывал его и подмечал новые детали: похудел, осунулся, круги под глазами, словно дурно спал все эти недели. Его хотелось обнять, приласкать, утешить, сказать ему что-то правильное и приятное, но единственное, на что хватило Лань Ванцзы, так это молча притянуть его к себе и прошептать в макушку: — Прости, мне очень жаль. Вэй Усянь не вырвался, он остался неподвижен, точно статуя, и хмыкнул. — За что ты извиняешься, Лань Ванцзы? — За ложь, — честно ответил тот, отстраняясь, чтобы взглянуть ему в глаза. — Мне жаль, что я солгал, и тем самым причинил тебе боль. — Но?.. — жестоко подсказал Вэй Усянь. — Но у меня не было выбора. Я не мог поступить иначе. Руки его сами собой разжались и безвольно повисли вдоль тела. Он долго думал, что сказать Вэй Усяню при встрече, как оправдаться, но сейчас все его логичные и правильные доводы смешались в ком, оставив его самого большим, нелепым и неуклюжим. — Потому что он попросил? — произнес Вэй Ин стервозным тоном. В его глазах полыхала самая настоящая ярость. — Славно вы спелись, я погляжу! — продолжил он изливать свою злость, не дав супругу даже слова сказать. — Стоило мне лишь отвернуться — и у вас уже общие дела, общие тайны, общая постель. Скажи, зачем я вам там сдался? Кто я, по-вашему, несмышленный ребёнок, которого нужно защищать? Ничтожный слабак, на которого из милости своей двое великих обратили свое внимание?! — он уже почти кричал. — Я — Старейшина Илина, если ты не забыл! Я знаю и могу то, о чем другим не снилось! — И даже Призрачному Генералу? — негромко спросил Лань Ванцзы, печально глядя на него. Сейчас, в своей бессильной ярости, его возлюбленный напоминал себя прошлого, стоявшего на краю могилы. Требовалось успокоить его, привести в чувство, и тщательно выверенный вопрос прозвучал, как пощёчина. — Причём здесь Вэнь Нин? — спросил Вэй Усянь разом притихшим голосом. — А в кого ещё ты хотел превратить а-нян? — раздался с порога грубый голос. Они оба обернулась и увидели Цзинь Лина. В клановых одеждах, с алой киноварной точкой во лбу, луком за спиной и мечом на поясе, с сурово-требовательным выражением лица, он представлял собой зрелище довольно грозное. Как его дядя, доведись ему резко повзрослеть не в семнадцать, а в неполные пятнадцать лет. Юный глава ордена Цзинь действительно изменился. Тоже спал с лица и похудел, но глаза его… Это были уже не глаза избалованной молодой госпожи и не испуганного ребёнка. Это были глаза человека, который принял на плечи тяжёлую ношу, и которому суждено нести её всю жизнь. — Цзинь Лин? — неуверенно произнес Вэй Усянь. — Что ты здесь делаешь? — Приехал на Совет, — буркнул юноша очевидное. — А здесь ты что делаешь? — минутное замешательство оставило Вэй Усяня, и он обвиняюще ткнул в племянника пальцем. — Это личные покои, тебя сюда никто не звал! А если бы мы с Лань Чжанем предавались здесь любовным играм? — Хотел найти цзю-цзю, — нехотя признался Цзинь Лин, насупившись и порозовев. — И, кажется, не зря сюда завернул. Ты не стесняйся, продолжай говорить, какой ты невероятный, а я посижу, подожду дядю, раз вы все равно здесь никакими непотребствами не занимаетесь. Лань Ванцзы нахмурился. Ему не нравилось, каким тоном разговаривал мальчишка с его супругом, но… В последний момент он передумал его осаживать. Ему стало интересно, что будет дальше. Вэй Усянь же как-то растерянно оглянулся на Лань Ванцзы, словно ожидал как раз его поддержки. Не дождавшись, он усмехнулся, но как-то криво, и протянул: — Молодой господин Цзинь, пристало ли юноше твоего возраста говорить такие ужасные вещи? — Уж прости, отца и матери не было, чтобы научить хорошим манерам, — сухо отрезал Цзинь Лин, и в его голосе зазвенела сталь. Вэй Усянь удивлённо, ранено распахнул глаза, не ожидая такого отпора. — Кстати о матери. Расскажи, что ты собирался с ней сделать? Или мне рассказать? Потому что вряд ли это будет что-то новое, чего я уже не видел. — Откуда ты знаешь? — воскликнул Вэй Усянь, разом потерявший половину своей уверенности, но отчаянно пытался её вернуть, заводясь. — Я бы что-нибудь придумал! А если бы знал заранее, то!.. — То что?! — рявкнул Цзинь Лин, подавшись ему навстречу так, что они едва не столкнулись нос к носу. — Нашёл бы способ увести её у цзю-цзю, запер где-то и терзал её ещё тринадцать лет?! И зачем? Чтобы превратить в очередного Призрачного Генерала?! В марионетку, которой в любой момент могут воспользоваться, стоит тебе ослабить или потерять контроль?! Которая убьёт кого угодно: сына, брата, даже не подозревая об этом, которая будет вечно страдать и мучиться, но зато рядом с тобой?! Которую тебе все равно придётся однажды уничтожить. Или ты собирался передавать её по наследству, как переходящий приз?! — А вдруг это был бы не Призрачный Генрал?! — закричал в ответ Вэй Усянь, выливая на племянника все скопившеся в душе отчаяние. — А если я бы смог вернуть её обратно целиком?! — Это невозможно! — уверенно ответил Цзинь Лин. — Нет ничего невозможного! — голос Вэй Усяня эхом зазвенел по комнате и стих. — У Лютого Мертвеца нет души. Там нечего воскрешать, — тихо произнес Цзинь Лин, кажется, оглушенный его криком. — А даже если и так, даже если бы ты потратил кучу лет, совершил невозможное… Почему ты думаешь, что после стольких страданий а-нян захотела бы остаться с тобой, с нами, а не уйти на покой? Глаза Вэй Усяня вдруг начали стремительно наливаться слезами, плечи беспомощно опустились и затряслись. — Тогда я бы успел попрощаться. Сказать, как сильно её люблю. Попросить прощения за все, — проговорил он, всхлипывая, слезы безудержное потекли по его лицу, закапали с носа. Лань Ванцзы положил руку ему на плечо жестом молчаливой поддержки. Вэй Усянь рванулся к нему и уткнулся лицом в грудь, заливая слезами мантию. Второй нефрит лишь ласково, утешающе обнимал его в ответ и гладил по спине. — Помирись с цзю-цзю, — произнес Цзинь Лин устало, отворачиваясь от этого зрелища. — Он знал, что нам не достанет сил её отпустить, и он… Позволил нам не быть её палачами, — добавил мальчик совсем тихо. — Помирись с ним и скажи спасибо, а если так хочешь попрощаться с нян, приезжай в Башню Коя, так и быть, пущу тебе в Храм Предков. Или перестань ломать комедию и возвращайся в Пристань Лотоса. Там у цзю-цзю тоже есть табличка. Впрочем, не то что тебе нужно разрешение, чтобы залезть в чужой Храм, — произнес он ядовито, заставив Вэй Усяня оторвать голову от груди супруга и потрясённо на него посмотреть. — Молодой глава Цзинь, — на этот раз Лань Ванцзы счёл нужным предупредить очередной взрыв. Но взрыва не последовало. Вместо этого Вэй Усянь вдруг отпустил его, сделал несколько ломких шагов и обнял племянника. Мальчик ошеломленно дернулся, но потом едва заметно усмехнулся и все же обнял его в ответ. — Я гляжу весело тут у вас, — раздался с порога сердитый голос. — Орете на всю Нечистую Юдоль так, что все служки в курсе ваших разборок. Хоть бы полог тишины поставили. — Цзян Ваньинь стоял у двери, сложив руки на груди, и недовольно поглядывал на всю мизансцену. — А мне объятия полагаются? — добавил он холодным тоном, видя, что никто не спешит сдвинуться с места. — Цзю-цзю! — Цзинь Лин золотистым вихрем, точно пущенная в цель стрела, оказался у дяди на шее. — Я опять для тебя цзю-цзю, надо же, паршивец?! — взрыкнул Цзян Ваньинь, но в его голосе слышалась плохо скрытая и совершенно беспомощная любовь. — Прости, цзю-цзю! Прости меня! Я не хотел тебя убивать! И ранить не хотел, просто остановить! А потом… Я уже себя не контролировал. Прости, мне так жаль! — Цзинь Лин и так долго держался, делал вид, что он сильный и стойкий, а теперь беспомощно рыдал, выливая на дядю весь поток своих сожалений. Тот, помедлив для проформы, все же крепко обнял племянника в ответ. — Ещё раз так сделаешь — ноги переломаю, — проворчал Цзян Чэн, и голос его звучал, точно затихавшие раскаты грома. Лань Ванцзы ощутил облегчение, глядя, как они обнимаются. Надо было найти Лань Сычжуя и поблагодарить его за то, что все-таки вызвал Призрачного Генерала и уговорил молодого главу Цзинь с ним поговорить. Наверняка это было делом отнюдь нелёгким, но теперь хотя бы относительно этого можно было успокоиться. — Иди умойся и приведи себя в порядок, — распорядился меж тем Цзян Ваньинь, обращаясь к племяннику. — И чтоб таким тебя никто не видел. — Да, цзю-цзю, — мальчик улыбнулся сквозь слезы и попытался утереться рукавом, но только все безнадёжно размазал. Распрощавшись с племянником, Саньду Шэншоу тяжело поворотился к своим любовникам. — Так, еще объятия будут? — он испытующе взглянул на Вэй Усяня, такого же зареванного, как и его племянник. Тот посмотрел на Лань Ванцзы, затем на шиди и сделал крохотный, неуверенный шаг вперёд. — А ты мне ещё не все рассказал, так что объятий не заслужил, — произнес он своим почти обычным нагловатым тоном, хоть голос его дрожал. — Всё, что нужно, узнаешь завтра на Совете, а чего не узнаешь, того тебе знать не требуется, — небрежно ответил Цзян Чэн, делая сам едва заметный шаг навстречу. — Ну конечно… — язвительно протянул Вэй Ин. — Глава Цзян распоряжается нашими жалким судьбами, мы же, ничтожные, должны слепо ему подчиняться. — Кстати об этом, — перебил его Саньду Шэншоу, делая ещё один крохотный шаг. — Если хочешь быть в курсе дел моего ордена, а, судя по твоим претензиям, ты хочешь, — возвращайся в Пристань Лотоса, у меня как раз освободилась должность Мастера Артефактов. Вэй Усянь скривил недовольную гримасу, хоть глаза его вспыхнули, а сам он ещё немного подался вперед. — Не хочу быть Мастером Артефактов! Хочу снова быть старшим адептом, я ведь был так хорош в этой должности! — произнес хвастливо. — Ты был худшим старшим адептом в истории, — мрачно сообщил ему Цзян Чэн. — После тебя я до сих пор дерьмо разгребаю. — А кто же тогда будет старшим адептом? — искренне растерялся Вэй Усянь. Лань Ванцзы, наблюдавший за всем этим представлением, не выдержал, сгреб их обоих в объятия и твёрдо произнес: — Я. *** Это был очень неловкий ужин, и главная его неловкость заключалась в том, что Цзян Чэн сидел со своим кланом, а Лань Ванцзы и Вэй Усянь — с адептами из Облачных глубин. Второй нефрит как раз раскланивался с Сычжуем, благодаря его за участие, когда его настигли брат и дядя. — Лань Ванцзы, — прогремел Лань Цижэнь с плохо скрываемым раздражением. — Брат, дядя, — он учтиво поклонился. — Нам надо поговорить. — Надо, — взглядом Лань Цижэня можно было замораживать водопады. — После ужина, — умоляюще и тихо проговорил Лань Сичэнь, натужно улыбаясь проходившим мимо заклинателям, как человек, который изо всех сил пытался сохранить лицо, но это не совсем у него получалось. — Не красиво заставлять других ждать. Лань Цижэнь шумно вдохнул и выдохнул, смиряя своё нетерпение. — После ужина, — произнес он весомо, и его слова прозвучали, словно захлопнувшаяся крышка ловушки, в которую Лань Ванцзы вошёл добровольно. Он и сам понимал, что грядущий разговор слишком важен, требует времени и обстоятельности, но одна мысль о том, что в подобной предгрозовой атмосфере он вынужден будет провести ещё несколько палочек благовоний, ввергала его в уныние. Лань Ванцзы едва не забыл, что сидеть ему полагалось вместе с родственниками. Вэй Усянь догнал его в последний момент и весьма уныло поплелся за ним. В другое время Второй нефрит счёл бы этот ужин весьма приятным. Не Хуайсан расстарался, чтобы всё гости чувствовали себя комфортно, столы ломились от прекрасных яств, речь, произнесённая Верховным заклинателем, была краткой, атмосфера — непринуждённой… Только не на половине Гу Су Лань. Сначала, когда они вошли в зал, все бросали на них любопытные взгляды. Ещё бы, такая история, столько слухов, такой накал между Облачными глубинами и Пристанью Лотоса!.. Но постепенно страждущие заскучали, осознав, что ничего выдающегося перед ними здесь и сейчас не произойдёт, стороны конфликта ведут себя безупречно и не пытаются свести счеты… И любопытство утонуло в вине, которого здесь хватало. Конечно, о них говорили, перешептывались, гадали, пережевывали из уст в уста старую сплетню. Больше всего это задевало Лань Цижэня. — Никогда не думал, что имя Гу Су Лань будут трепать на площадях и по углам всякие проходимцы! — пробурчал он себе под нос. — Дядя, — примирительно произнёс Лань Сичэнь. — Люди всегда о чём-то судачат. Не стоит обращать на это внимание. Он сам не так давно пережил крупный скандал, связанный с его названными братьями. Скандал такой силы, что ему пришлось уйти в уединение, чтобы хоть как-то осознать, собрать себя. Быть может, ещё свежая память об этом, Нечистая Юдоль, где хранилось так много воспоминаний его юности, присутствие Не Хуайсана, — всё это заставляло его до сих пор чувствовать вину, и оттого быть снисходительным к вине брата. Доподлинно Лань Ванцзы этого не знал, мог только догадываться, но был благодарен брату за это. Когда официальная часть закончилась, обстановка сделалась непринуждённой. Заклинатели из разных кланов начали ходить друг к другу и пересаживаться, чтобы побеседовать. Лань Ванцзы не выдержал, извинился, и перебрался к Цзян Чэну. Вэй Усянь улизнул ещё раньше под крыло Не Хуайсана, спасаясь от гнева Лань Цижэня, и теперь пил с ним на спор и зубоскалил. Цзян Ваньинь восседал в одиночестве, лишь ярусом ниже виднелись фиолетовые одежды. У него не было ни семьи, ни старшего адепта, кто мог бы занять место рядом, и это выглядело удручающе, хоть сам Саньду Шэншоу имел, как всегда, вид гордый и независимый. Однако Второй нефрит видел, как напряжены его плечи, и как они заметно расслабились, когда он присел рядом. На них тут же кинули несколько заинтересованных взглядов с разных сторон. Людям не терпелось выяснить их истинные отношения. Правда ли, что между ними кровная вражда, или Юньмэн теперь зависим об Гу Су? Или?.. — Что? — спросил негромко Цзян Ваньинь, едва заметно кивнув в сторону родни Лань Ванцзы. — После ужина они хотят поговорить мной, — так же тихо ответил Второй нефрит, ощущая ком в горле. Он так не волновался, должно быть, никогда в жизни, даже в пору попыток уговорить дядю благословить их с Вэй Усянем брак. — Ты должен понимать, что всё может пойти не так, как нам бы хотелось, — добавил он виновато. Брови Цзян Чэна взлетели вверх. — Полагаешь, они тебя не отпустят? Разве есть среди этих ваших тысяч правил такое, что запрещает выход адепта из ордена? — Из ордена — нет, — Лань Ванцзы потупился. — Но не из семьи. Мне придётся с ними считаться, чтобы минимизировать ущерб и не нанести вреда их интересам. — Если так, то конечно, — согласился Цзян Ваньинь, но в его голосе слышалась едва заметная ядовитая нотка. — Но, сдаётся мне, речь пойдёт совсем не об этом, а об ущемленном самолюбии одного конкретного старика. Лань Ванцзы нахмурился. — Не говори так. Дядя и так слишком много для меня сделал, а я наношу ему удар за ударом. — Но ты не его собственность, и он не сделает тебя счастливым, — тихо, с плохо скрытой злостью проговорил Цзян Чэн. Второй нефрит вздохнул. — Он вырастил меня. Стоит проявить к нему уважение. Разве тебе было не больно, когда твой племянник отрёкся от тебя? По лицу Саньду Шэншоу пробежала судорога. — Как можно сравнивать?.. — начал было он. — Можно, — оборвал его Лань Ванцзы. Он знал, что его возлюбленный очень ценит семейные узы, и теперь пытался бороться за свою семью, Лань Цижэнь — за свою, а Лань Ванцзы оказался меж двух огней. — Я всё улажу, — твёрдо произнёс он. — Всё наладится, так или иначе. Только прошу тебя, не злись, если всё не получится с первого раза, — он нашёл под столом руку Цзян Ваньиня и крепко её сжал. — Хорошо, будь по твоему, — нехотя произнёс он. Его лицо оставалось мрачным. — Только обещай мне, что не поддашься на его манипуляции и не наделаешь глупостей. Лань Ванцзы кивнул. Его решение было твёрдо и единственно правильно. Он знал, что дядя рано или поздно тоже поймёт это и отступит. *** — Брат, дядя… — Лань Ванцзы не дал им сказать ни слова, когда дверь в покои закрылась, отрезая их от внешнего мира. Второй нефрит опустился на колени и почти вжался лбом в каменный пол. — Я обращаюсь к вам, как адепт к главе и старейшине ордена. Я нарушил много законов Гу Су Лань, моё поведение неприемлемо для адепта Облачных глубин и наносит ущерб репутации клана. Я прошу исключить меня из ордена, как недостойного. Лань Сичэнь тихо, потрясенно ахнул. — Что ты такое говоришь, брат? Исключить? Об этом и речи быть не может!.. — Таков мой долг и моё желание, — твёрдо возразил Лань Ванцзы по-прежнему в пол. — Нижайше прошу главу Лань принять его. — Вот как, — тяжело и мрачно произнёс Лань Цижэнь. Второй нефрит внутренне задрожал от звука его голоса. — Сбежать значит хочешь. И зачем, скажи на милость? Что ты собираешься делать? Куда пойдёшь? — В Юньмэн, не так ли? — негромко проговорил Лань Сичэнь нейтральным тоном. Лань Ванцзы едва заметно кивнул. — В Юньмэн?! — взревел дядя. — В Юньмэн?! И что, скажи на милость, ты собираешься там делать?! Это всё твой супруг, это Вэй Усянь! — он принялся нервно расхаживать по комнате. — Да, это он! Вечно наведёт смуту, создаст проблемы и скроется! Что, его на приключения потянуло? Домой захотелось, творить непотребства за спиной законного супруга?! Туда ему и дорога! Пусть отправляется хоть в Диюй, проклятое дитя разврата! Зачем ты только вышел за него?! Я надеялся… Я думал… — он подавился воздухов. — Дядя… — тихо сказал Второй нефрит с мягким укором. — Дядя, пожалуйста, успокойтесь, — попросил Лань Сичэнь взволнованным голосом. — Ситуация непростая. Мы должны во всём разобраться! — И разбираться нечего! — отрезал Лань Цижэнь. — Или оба возвращаетесь в Гу Су, он выносит наказание и вы живете дальше, как положено добродетельным супругам, или брак ваш будет расторгнут, и пусть этот гуй катится на все четыре стороны, а ты… — он смерил племянника грозным взглядом. — Примешь уединение до тех пор, пока всяческая блажь не выйдет из твоей головы! — Это не блажь, — тихо, но твёрдо ответил Лань Ванцзы. — Я понимаю, что наше поведение противоречит правилам ордена, потому мы желаем его покинуть, поскольку ничего изменить не можем. — Но зачем? — спросил Лань Сичэнь. — Хорошо, я понимаю, отчего этого может желать он. Но ты… Снова слепо идешь за ним, лишь бы… — Дело не только в Вэй Усяне, — Второй нефрит сглотнул, чувствуя, как горят лицо и уши. Вот они и подобрались к самой тяжёлой части разговора. — Дело также в Саньду Шэншоу. Он… — Что он? — нетерпеливо воскликнул дядя. — Угрожал тебе? — Нет, — возразил Лань Ванцзы. — Я люблю его. — Чт?.. На миг в комнате воцарилась оглушительная тишина. Затем Лань Сичэнь и дядя заговорили вместе наперебой. — Я догадывался об этом… — Что за чушь ты сейчас говоришь?! Да как такое может быть?!. — А Вэй Усянь? — Я люблю их обоих и хочу провести с ними остаток моих дней, — твёрдо и громко произнёс Лань Ванцзы, распрямляясь. — Нет. Нет, — ошеломленно проговорил Лань Цижэнь. — Нет, этого не может быть, это глупость какая-то. Тебя заморочили, запутали, а ты… Хочешь оборвать все связи с домом, с семьёй… Ради чего? Ради наваждения, которое рассеется? И что останется? Нет. Даже речи идти не может. Ты немедленно возвращаешься в Гу Су, целители тебя осмотрят. А если этот Вэй Усянь заразил тебя развратом, то уединение и медитации… — Они не помогут, — отрезал Лань Ванцзы. — Брат, дядя, — он поднял на них глаза и встретился с отчаянными — Первого нефрита, и шокированными — Лань Цижэня. — Я всю жизнь пытался смирить свою природу, быть прилежным учеником и образцовым адептом. Но правда в том, что всё это — не я. — А кто ты? — спросил дядя слабым голосом. — Развратник, потерявший человеческий облик? Сколько ещё любовников ты себе заведешь? Где трое, там и четверо, пятеро?!. Сколько ещё тебе будет нужно, чтобы опуститься на самое дно, куда тянет тебя этот порочный человек?! Да если бы не он!.. — Я бы никогда не узнал счастья, — закончил за него Лань Ванцзы. — Я не прошу принять меня таким, какой я есть. Я знаю, что это невыносимо и неправильно для любого адепта Гу Су, но не имею больше ни сил, ни желания отказываться от своего счастья. Я уеду в Юньмэн в любом случае, таково моё решение. Я лишь хотел поставить вас об этом в известность и надеялся, что вы меня услышите. Он снова поклонился, затем развязал лобную ленту и протянул её брату. Лань Сичэнь уставился на него потрясенно и ранено, точно не ленту ему протягивали, а ядовитую змею. — Брат… — сказал он свистящим шепотом. — Что же ты делаешь? Лань Ванцзы молчал, ему больше нечего было ответить. Не дождавшись, пока Цзэу-цзюн возьмет-таки ленту, он положил её на пол к его ногам. — Нет! Нет, — вновь заговорил дядя, бешено заходив по комнате, — ты сейчас же возвращаешься домой! Под замок! А станешь сопротивляться — тебя возьмут под стражу! Эй!.. Он явно кинулся позвать на помощь адептов. Ошеломленный Лань Ванцзы вскочил на ноги, рука его сама легла на рукоять меча. В голове стало пусто и звонко, он только понимал, что ни в коем случае нельзя позволить дяде привести в действие задуманное. Он этого не переживет, больше нет. — Хватит! — дверь неожиданно щелкнула у Лань Цижэня под носом, не позволив ему выйти. — Что?!. — обозленный, тот резко развернулся и наткнулся взглядом на своего старшего племянника. Лань Сичэнь стоял с вытянутой рукой, которой запер дверь, глаза его были полны слез, но взгляд, неожиданно жёсткий и непроницаемый, нечасто можно было встретить на его приветливом, улыбчивом лице. — Я сказал хватит, — голос его отчётливо разносился по комнате, являя огромную силу, такую, что даже Лань Цижэнь невольно повиновался. — Я глава ордена, и я выношу следующее решение, — он опустил руку и перевёл взгляд на своего брата, буквально пригвоздив того к полу. Внутри у Лань Ванцзы всё задрожало от невыносимого волнения. — Год, — произнёс он, наконец, весомо. — Я даю тебе год, чтобы пережить всё это и одуматься. Можешь ступать, куда захочешь и жить, с кем захочешь, разумеется, не выставляя напоказ. Впрочем, не думаю, что Саньду Шэншоу окончательно отказал здравый смысл… Так вот, если через год ваши чувства не изменятся, и твое решение будет твёрдо, ты сможешь уйти из ордена. Лань Ванцзы тяжело вздохнул, плечи его опустились от разлившегося в груди облегчения. Он понимал, что больше спорить бессмысленно, он получил максимальный компромисс, на который его брат был способен, и препираться дальше означало лишиться и этого. — А Вэй Усянь? — спросил он последнее. — Он может покинуть орден? — Только если ваш брак будет расторгнут, — голос Лань Сичэня зазвучал спокойнее. — Ты знаешь правило: младший супруг обязан войти в клан старшего, и никак иначе. Если он пожелает расторгнуть брак, чтобы присоединиться к Пристани Лотоса, я не стану препятствовать. Но подумайте, брат, подумайте вместе ещё раз, обсудите это прежде чем принимать подобное решение. — Я понял, брат. Благодарю, — Лань Ванцзы снова встал на колени и низко поклонился, коснувшись лбом пола. Когда он выпрямился, Лань Сичэнь протянул ему обратно налобную ленту. Второй нефрит не хотят взял её, понимая, что ему некуда деваться, и повязал. — Благодарю брата и дядю, — он сложил руки и снова поклонился. — Позвольте мне уйти и всё обдумать. — Ступай, — Лань Сичэнь слегка улыбнулся. Дверь щелкнула и отворилась. Дядя больше так и не сказал ему ни слова. *** — Что?! Целый год?! — закричал Вэй Усянь, когда Второй нефрит отыскал своих возлюбленных и пересказал им разговор с родственниками. Цзян Ваньинь стоял напряжённый, скрестив руки на груди. — Могло быть хуже, — трезво произнёс он. — Угомонись, Вэй Усянь, и так в ушах звенит. — Но!.. Лань Ванцзы успокаивающе обнял его за плечи. — Год пролетит быстро, — ласково произнёс он. — Главное, что мы сможем провести его вместе, и никто не станет чинить нам препятствий. — Так-то так. Но что насчёт меня, — Вэй Усянь выбрался из его объятий и принялся нервно расхаживать по комнате. — Тебе решать, — низко ответил Цзян Ваньинь. Они оба цепко наблюдали за его нервно мельтешащей фигурой. — Я не хочу разводиться! — заявил, наконец Вэй Ин, остановившись. Взгляд его был раздражённый и растерянный. — Но и оставаться в Гу Су тоже! Я хочу снова стать адептом Юньмэн Цзян и помогать своему шиди! Неужели я так много прошу? Цзян Ваньинь невесело усмехнулся и притянул его к себе. — Придётся выбирать, А-Сянь, — грустно произнёс он. — И это только ваш выбор. Вэй Усянь потерянно оглянулся на супруга, и тот подошёл ближе, тоже обнимая его. — Будет лучше, если мы разведемся, — сказал Лань Ванцзы, нежно поглаживая его по пояснице. — Это не имеет такого уж большого значения, А-Чэну сейчас в качестве адепта ты нужнее. Через год снова сможем сыграть свадьбу, если захочешь, — он слегка улыбнулся и поцеловал любимого в висок. В браке или нет, он всё равно никогда не перестанет любить этого человека. Их обоих. Вэй Усянь крепко задумался, а Лань Ванцзы вдруг наткнулся на потерянный взгляд Цзян Ваньиня. — То есть, — он смотрел на них во все глаза, — ты готов развестись с А-Сянем, чтобы он стал моим адептом? — Да, — Второй нефрит протянул руку и нежно коснулся его щеки. — Я знаю, какое тяжёлое сейчас положение в Юньмэне. Будет лучше, если хотя бы один из нас сможет официально тебя представлять. Если, разумеется, Вэй Усянь хочет. — Хочу, — тот медленно моргнул, переваривая своё решение. — Я этого хочу, если ты, Лань Чжань, не обидишься, не станешь думать, что я… — Не стану, — заверил его Лань Ванцзы, притянул к себе и крепко поцеловал. Вэй Усянь отчаянно вцепился в него, яростно отвечая на поцелуй. — Лань Чжань… — судорожно выдыхал он между поцелуями. — Мой Лань Чжань… Цзян Чэн по-прежнему стоял поодаль и молча смотрел на них. Вэй Усянь разорвал поцелуй, обернулся и протянул ему руку. — А-Чэн, иди сюда. — Нет, — тот отступил на шаг, какой-то потерянный и странный. — У меня ещё есть дела, оставлю вас вдвоём. Лань Ванцзы шумно выдохнул через нос, чувствуя поднимающееся раздражение. Он не даст всему погибнуть, когда они все на пороге счастья. Только не сейчас. Молча и зло он сделал несколько шагов, волоча за собой Вэй Усяня и мёртвой хваткой взял напряжённого Цзян Чэна сзади за шею. - Дела могут и подождать, - сказал он с угрозой. - Лань Чжань!.. - Вэй Усянь смотрел на него, широко распахнув глаза. Цзян Ваньинь сглотнул, его кадык дёрнулся - Могут, - согласился он хриплым голосом. И позволил себя поцеловать.