Когда выбора нет

— Не хочу никуда идти! — капризно заявил Вэй Усянь, когда поутру его попытались поднять. — Зачем мне вообще идти на Совет? Что я там буду делать? Лучше еще понежиться в кроватке, а вы идите, вершите судьбы мира. Цзян Ванинь закатил глаза. — Если ты так и в Пристани Лотоса надеешься отлынивать от своих обязанностей, лучше бы тебе не разводиться, — проворчал он недовольно. Лань Ванцзы обнял его со спины и коротко поцеловал в шею над воротником. — Ступай, я подниму его, — сказал он. Цзян Ваньинь обернулся и посмотрел на него через плечо. — Хорошо, только не задерживайтесь. — Мгм. Лань Ванцзы не выдержал и поцеловал его. — А мне поцелуй! — тут же раздалось возмущенное с кровати. — Встань и догони, тогда поцелую! — ехидно ответил Цзян Чэн, выворачиваясь из объятий возлюбленного и направляясь к двери. — А я не тебе говорил! — обиженно заявил Вэй Усянь ему вслед. — Лань Чжань… — он улыбнулся и сладко вытянулся на постели, являя собой непристойный и желанный вид. — Иди сюда… Лань Ванцзы сглотнул. — Мы опаздываем, Вэй Ин, — тем не менее, твердо ответил он. — Поднимайся, иначе останешься без завтрака. Вэй Усянь игриво надулся. — Какие жестокие у меня супруги… — проныл он, нехотя все же садясь и спуская ноги на пол. — Хорошо, уже иду. Они завтракали быстро. — Надеюсь, Совет не затянется, — проворчал Вэй Усянь. — Нервничаешь? — заметил он напряжённость шиди. — Все в порядке, — отмахнулся тот. — Все будет хорошо, не бери в голову. Но Лань Ванцзы понял, что Вэй Ин прав. Он протянул руку и сжал плечо возлюбленного в жесте молчаливой поддержки. Цзян Вньинь криво ему улыбнулся, но немного расслабился. — Давайте, пора, — сказал он, наконец, отставляя пустую чашку. Трудность заключалась в том, что им вновь приходилось сидеть по разные стороны. Это была сущая нелепость, но Лань Ванцзы вдруг особенно остро и болезненно осознал, что так будет продолжаться весь следующий год, и этот год внезапно показался ему вечностью. Еще столько времени он будет оторван от своих любимых на всех важных мероприятиях, не сможет официально поддерживать Цзян Чэна, ведь он по-прежнему старший адепт Гу Су и должен блюсти интересы Облачных глубин. Брат мог передумать, если он станет вести себя слишком вызывающе. Быть настолько зависимым от него оказалось неожиданно больно. Лань Сичэнь, однако, встретил их приветливо, даже отвесил вежливый поклон Вэй Усяню, словно ничего и не произошло. — Я хочу выйти из клана, — тут же заявил тот. По лицу Цзэу-цзюна пробежала тень. Он глянул на Лань Ванцзы и произнес: — Вот как… Вы все же решили развестись? — Мгм, — подтвердил тот. — Но, — Лань Сичэнь нахмурился, — вы должны понимать, что обратной дороги не будет. — Мы поженимся вновь через год, — легкомысленно отмахнулся Вэй Усянь, — когда Лань Чжань станет старшим адептом Юньмэн Цзян. Лань Сичэнь едва заметно вздрогнул, словно эти слова причинили ему физическую боль. — Пожалуйста, прошу вас не говорить никому такие вещи, — сухо произнес он, недовольно глядя на Вэй Ина. — Пока ничего еще не свершилось. — Но так будет, — упрямо ответил Вэй Усянь, бросая ему вызов. — Вэй Ин, — негромко проговорил Лань Ванцзы, опасаясь, как бы их разговор не вылился в ссору. — Пожалуйста. Тот тяжело вздохнул и нахмурился. — Хорошо, как скажешь. — И добавил под нос: — Ненавижу лицемерие. Лань Цижэнь явился в зал одним из последних. Ни с кем не разговаривая и не удостаивая своих племянников даже взглядом, он занял свое место. И, хоть лицо его было непроницаемым, скрыть исходившие от него волны негодования он не мог. Лань Ванцзы молча поклонился ему, исполняя ритуал вежливости, а Вэй Усянь демонстративно отвернулся и громко хмыкнул. — Давайте вести себя прилично, — устало вздохнул Лань Сичэнь. — Я не хочу, чтобы люди подумали, что что-то случилось. Вэй Усянь открыл было рот, чтобы возразить, но тут, по счастью, вошел, наконец, Нэ Хуайсан, и Совет начался. — Мы с вами здесь, — произнес Верховный заклинатель, — чтобы подвести итог трагическим событиям, которые потрясли Цзянху не так давно. Это покушение на главу Ланьлин Цзинь, гибель ордена Юинь Лу и нападение на Юньмэн Цзян. Мир и порядок оказались под угрозой, поскольку все мы недостаточно бдительно отнеслись к мрачному наследию, что оставил нам Цзинь Гуанъяо. Мне особенно горько об этом говорить, ведь этот человек был принят в Нечистой Юдоли и воспользовался доверием моего брата, чтобы уничтожить его. — Лицо Лань Сичэня напряглось и посерело. — Но, — Не Хуайсан кашлянул, — это события минувших лет. Не только Цинхэ Не были уготованы испытания чужим коварством. Глава Цзян, не желаете ли начать? — он посмотрел на Цзян Ваньиня с легкой улыбкой. Лань Ванцзы ощутил тревогу, глядя, как тот поднимается со своего места, и в него мгновенно впиваются десятки жадных, насмешливых, любопытных взглядов. Захотелось вскочить и немедленно оградить его от этого, а особо наглым выбить пару глаз, чтобы не смели таращиться не на того человека. Но Второй нефрит смирил себя. Они не обсуждали того, что произойдет на Совете, Саньду Шэншоу был опытен в подобных делах и не просил помощи, но Второй нефрит все равно был готов ее дать, если понадобится, и волновался за него. — Благодарю, — сухо произнес тот. — В первую очередь Верховного заклинателя за то, что согласился отложить Совет до моего выздоровления. — Не стоит, — любезно ответил Не Хуайсан. — Без вас провести Совет было попросту невозможно. Цзян Ваньинь поклонился. — Благодарю снова. Несколько месяцев назад случилось нападение на наш орден. Вы все знаете, что Юньмэн Цзян проверяет своих адептов на приверженность Тёмному пути. Мы выявили вину одного младшего адепта, который вслед за собой утянул нескольких своих друзей. На нечистый путь совратил его некий неизвестный заклинатель, являвшийся ему в маске, которому на деле нужно было от младшего адепта лишь одно: первый Колокольчик Ясности, созданный самим Цзян Чи, основателем нашего ордена. Дети покаялись в искушении, и мы сочли, что это можно использовать чтобы поймать виновных, и сделали Колокольчик приманкой. Но я недооценил наших врагов, и Колокольчик был похищен, адепт убит, а мы кинулись в погоню. Внезапно Лань Ванцзы понял. - Преследуя преступника, вы оказались в том лесу неподалеку от Шитоу, - произнес он. - Так и было, - согласился Саньду Шэншоу. - Но, вместо темных заклинателей мы обнаружили лишь печать, с помощью которой была искажена суть Колокольчика Ясности. Тогда мы еще не знали, зачем это нужно. - И тогда же некто попытался убить главу Ланьлин Цзинь, - напомнил Не Хуайсан. - Это позволило нам понять, что опасность грозит не только Юньмэну, и что юный Цзинь Лин - одна из целей преступников. Мы начали расследование в Цзиньлинтае, поскольку была высока вероятность, что виновными окажутся остатки людей Цзинь Гуаньяо. Как позже выяснилось, мы были правы: несколько адептов ордена бесследно исчезли, еще нескольких позже главе Цзинь удалось уличить в измене. - Через два месяца поисков Верховный заклинатель сообщил мне об ордене Юинь Лу, чье название фигурировало в нескольких подозрительных документах из тайника Цзинь Гуаньяо. Поскольку Пристань Лотоса была связана давними торговыми соглашениями с этим орденом, я счел возможным его навестить, не вызывая при этом больших подозрений. По дороге к нам присоединился Ханьгуань-цзюнь, прибывший расследовать дело об исчезновении людей в Шэнлинцане. Мы решили помочь друг другу, и в итоге оказалось, что наши дела тесно связаны. Мы вместе поспешили в Юинь Лу, но было уже поздно. Однако мои люди все же выследили и догнали преступников через несколько дней в деревне возле Нечистой Юдоли, но искаженный Колокольчик Ясности оказался столь силен, что Мастер Артефактов Пристани Лотоса, пытаясь с ним разобраться, словил искажение ци и напал на родной клан. По счастью Ханьгуань-цзюнь помог нам его остановить, за что я приношу благодарность Облачным глубинам, - Цзян Ваньинь учтиво поклонился Лань Сичэню, - и приношу извинения Верховному заклинателю за доставленные хлопоты. - Ну что вы, вы не виноваты, - любезно произнес Не Хуайсан. - Однако вы избегаете одной важной темы: ваша сестра. По рядам собравшихся пролетел судорожный вздох, у кого-то потрясенный, у кого-то сочувственный. Очевидно, окольными путями случившееся в Пристани Лотоса уже разлетелось по Цзянху, и теперь, получив официальное подтверждение от Верховного заклинателя, одни негодовали, другие слушали с любопытством, пытаясь понять, не кроется ли за всем этим что-то тайное, что скрывают от них великие заклинатели, чтобы потом пересказать случайным зевакам в таверне за чашкой вина эту историю на свой лад. Лицо главы Цзян сделалось непроницаемым, Вэй Усянь нашарил и стиснул руку Лань Ванцзы. - Я понимаю, это событие принесло много страданий всем ее близким, - продолжал меж тем Не Хуайсан. - Очевидно, Цзинь Гуанъяо на это и рассчитывал, приказав превратить её в Лютого Мертвеца. - Есть доказательство, что в этом виновен именно Ланьлин Цзинь? - спросил посеревший Лань Сичэнь. - Или это просто догадки? - Есть доказательства, что в этом виновен Цзинь Гуанъяо, - любезно поправил его Верховный заклинатель. - И доказательства эти неоспоримы. В тех самых документах о печально известном ордене Юинь Лу говорилось, что там неоднократно прятали многие запрещенные вещи, а также переправляли их по реке в другие места. После падения ордена нам достался их архив. Еще мы нашли в подвалах Юинь Лу саркофаг, в котором долгие годы прятали Цзян Яньли. Мне жаль, глава Лань. Глаза Не Хуайсана холодно блеснули, и Цзэу-цзюн мрачно уставился в пол. Лань Ванцзы стало жаль брата, он знал, какую болезненную рану нанесли ему события в храме Гуаньмин и раскрытие истинной сути человека, которого он многие годы считал ближайшим другом, и которого не переставал пытаться в своей душе хоть как-то оправдать. Подобные доказательства падения Цзинь Гуанъяо били в самое уязвимое и заставляли Лань Сичэня всякий раз задаваться вопросом: был бы он внимательнее, проницательнее, сумел бы мир заклинателей избежать стольких потерь?.. - Теперь все закончилось. Не стоит об этом больше говорить, - попытался разрядить обстановку Цзян Чэн, за что Лань Ванцзы был ему чрезвычайно благодарен. Лань Цижэнь просидел весь Совет угрюмым видом. Второму нефриту казалось, что его дядя несколько раз что-то хотел сказать, что-то желчное, неприятное, и всякий раз сердце его сжималось в ужасе. Он не хотел, чтобы случившаяся размолвка повлияла на Цзян Чэна, навредила ему лишь оттого, что Лань Цижэнь был не способен принять их отношения. Судя по тому, как Лань Сичэнь в эти мгновения смотрел на дядю, беспокойство Лань Ванцзы было отнюдь не беспочвенным. Только несколько позже, по возвращению в Пристань Лотоса, они все узнали, какой беды и позора им удалось избежать. - Ты солгал, - негромко произнес Второй нефрит, когда Совет окончился, и они ждали, пока Вэй Усянь соберет вещи. - Разумеется солгал, - согласился Цзян Чэн. - Не думал же ты, что я стану прилюдно расписывать, как мой старший адепт на деле сошел с ума. - Разумеется, нет, - подтвердил Лань Ванцзы, думая, что его возлюбленный солгал не только в этом. - Я рад, что Верховный заклинатель согласился тебя прикрыть. - Это было в его интересах, - пожал плечами Цзян Ваньинь. - Он последний, кто заинтересован сейчас в большом скандале, способном пошатнуть равновесие в Цзянху. - Мгм. И все же на душе Лань Ванцзы повисла тяжесть. Он привык, что в Облачных глубинах все говорят правду, даже если цена тому была высока, никто не скрывал своих преступлений и не старался уйти от ответственности. Еще некоторое время назад он полагал главу Цзян таким же принципиальным в своей честности человеком: как иначе мог он объяснить, что тот убил Вэй Усяня? Но теперь, когда Второй нефрит знал правду, много опасной правды, которая хранилась глубоко в подвалах и в сердце хозяина Пристани Лотоса, он невольно задался вопросом: не придется ли научиться лгать и ему? Сможет ли он это делать, не моргнув глазом, сохраняя благородный и невозмутимый вид? Сможет ли всю жизнь выкручиваться и жить в страхе разоблачения, убивать и губить всяких, кто на эти тайны покусится? В этом заключалась политика между кланами? Если так, то она была отвратительна. Всю жизнь Лань Ванцзы избегал мирской грязи, старался сохранять нейтралитет и чистоту души, но, став старшим адептом Юньмэн Цзян, он уже не будет оставаться в стороне. Второй нефрит знал ,что готов на многое ради своих любимых, но это... Такая жизнь нанесет его душе не одну травму. "Но ты же сам хотел помогать Цзян Чэну, хранить его от грязи и тяжести этого мира. Как ты собирался это сделать, не замаравшись по самые локти?" - пронеслось в голове тоскливое. Лань Ванцзы вздохнул. Все это была правда, и он пока не знал, как с ней жить, но в чем точно было уверен, так это в своем выборе. Он посмотрел на Цзян Ваньиня, на его четкий профиль, выделявшийся на фоне белого бумажного окна, затем на копошащегося в дорожном мешочке Вэй Усяня, и его сердце затопила невероятная, безбрежная любовь. *** Лань Сичэнь поджидал его на крыльце. Извинившись, Второй нефрит подошел, чтобы попрощаться с братом. - Уезжаете? - спросил тот. - Мгм, - подтвердил Лань Ванцзы. Лицо брата сделалось печальным, но он попытался улыбнуться. - Что ж, желаю тебе счастья, - произнес он мягким голосом. - Я счастлив, - подтвердил Лань Ванцзы, чтобы его успокоить. По губам Первого нефрита скользнула горькая улыбка. - Будь осторожен, Ванцзы, - тихо произнес он. - Триады редко бывают устойчивы, кто-то обязательно остается с разбитым сердцем. Надеюсь, ты будешь удачливее меня. - Спасибо, - Лань Ванцзы сложил руки и поклонился, чтобы спрятать грусть. Охваченный собственными переживаниями, он как-то и забыл, что его старший брат уже переживал нечто подобное, и это давало ему дополнительный повод для беспокойства. Ему и Лань Цижэню, который почти год наблюдал, как его племянник убивает себя в добровольном заточении. - Мне жаль, - добавил он. - Все в порядке, - помедлив, сказал Лань Сичэнь. - Я пытаюсь забывать, но в таких местах... - он обвел взглядом двор Нечистой Юдоли, - все само по себе встает перед глазами. Однажды это пройдет, я уверен. Все в этом мире проходит. Он снова попытался улыбнуться, но улыбка его вышла кривой и тоскливой, а глаза блеснули влагой. - Пожалуйста, заботься о себе, - попросил Лань Ванцзы. - Если тебе понадобится моя помощь - я приду, как только позовешь. Даже если я уйду в другой орден, мы никогда не перестанем быть братьями. Лицо Первого нефрита несколько прояснилось, ему явно было важно и приятно услышать эти слова. - Иди, твои... друзья ждут тебя, - он споткнулся на этом слове, не в силах произнести то, которое отражало бы истинное положение дел, но Лань Ванцзы его не винил. В конце-концов здесь, на крыльце, было слишком много людей, которым не стоило знать лишнего. - Да, и еще... - Лань Сичэнь вдруг вынул из рукава плоскую шкатулку и попросил: - Передай это главе Цзян. Скажи ему... Скажи, что Облачные глубины не отрекаются от союза с Пристанью Лотоса, однако ему пока не следует появляться в Гу Су. Сам понимаешь. Я начну готовить бумаги о разводе, объявим о нем, когда вы будете готовы. - Мгм. Спасибо, брат. - Лань Ванцзы понимал, хоть это был и неприятно, что рассчитывать на большее сейчас каждый из них вряд ли мог. Они распрощались. Сбегая по ступеням навстречу своим возлюбленным, Второй нефрит вдруг подумал, а что будет, если у них и вправду ничего не выйдет? Или, что еще ужаснее, кто-то из них погибнет? Как он сможет жить с этим? Как оставшиеся будут существовать дальше? Сможет ли он собрать из осколков свое сердце, как мучительно делал это сейчас его брат? Впрочем, что теперь предаваться печальным мыслям, когда они сумели пережить бурю, и теперь у них, наконец, все было хорошо? *** Только вечером, допивая перед сном чай, Лань Ванцзы вспомнил про шкатулку и поспешил отдать ее Цзян Ваньиню. Тот, совсем домашний с распущенными волосами, в одних лишь нижних одеждах и легком летнем ханьфу, накинутом на плечи, с удивлением ее принял и открыл. Внутри оказались какие-то бумаги. - Что это? - Вэй Усянь тут же сунул нос ему через плечо. Цзян Ваньинь аккуратно развернул одно из них и скривился, резво убирая текст от взора Вэй Ина. - Письма Цзян Лияна, - произнес он, подпаливая уголок от стоявшего рядом светильника. - Письма? - удивился Лань Ванцзы. - Твоему дядюшке, судя по всему, - Вэй Усянь даже не пытался коснуться остальных, словно в шкатулке лежало нечто, насквозь пропитанное ядом. - О том, какой я негодяй, и как меня надо забрать в Облачные глубины и подвергнуть наказанию. А лучше посадить под замок на веки вечные, - желчно добавил он. Второй нефрит побледнел, по его спине поползли мурашки. "Так вот что не давало покоя дяде!" - с ужасом подумал он. Если бы эти письма предали огласке... Что ж, у Цзян Чэна были бы большие проблемы. Вероятно, не только возмутительные требования выдвигал Цзян Лиян, но и говорил о своих планах на случай, если Лань Цижэнь откажется его услышать. Пока Цзян Чэн не успел сжечь все, Лань Ванцзы вынул из шкатулки одно из писем и пробежался по нему глазами. - Какая мерзость, - произнес он, брезгливо роняя письмо на стол. - Хорошо, что дядя слишком благородный человек, чтобы воспользоваться чем-то подобным. - Да, - подтвердил Цзян Ваньинь, глянув на него. - Хорошо, что у вас в Облачных глубинах все такие честные и благовоспитанные. Я бы на месте Лань Цижэня как минимум оставил бы эти письма себе. Мало ли, как жизнь повернется. Глаза его сверкнули одновременно задорно и холодно. Сердце Лань Ванцзы вновь уколол страх: как он будет жить в Пристани лотоса? Сможет ли соответствовать представлениям Цзян Ваньиня о должном и правильном? Сможет ли Цзян Виньинь соответствовать его представлениям об этом, и что случится, если их мнения разойдутся? Второй нефрит перевел взгляд на Вэй Усяня. Он пережил уже нечто подобное с ним, но теперь они, вроде как, двигались в одну сторону. Супруг ему не перечил, уважал и подчинялся там, где это было действительно важно, а если и противился, Лань Ванцзы шутя мог его заставить. Потом они мирились, и Вэй Усянь соглашался в свойственной ему манере, что, вероятно, Лань Ванцзы был прав. Но Цзян Ваньинь... Такое вряд ли с ним пройдет, и теперь, когда Вэй Ин перейдет под его начало... Второй нефрит судорожно выдохнул, чувствуя, как кружится голова. Он многое приобрел, шагнув в эти отношения, бесконечное счастье и любовь, но теперь впервые четко осознал, как много ему предстоит потерять. Все изменится, не только его принадлежность к ордену, его брачный статус, частота, с которой его имя станут упоминать в скабрезных шутках, но, вероятно, и в нем тоже случатся перемены, они уже происходили. До некоторых пор Лань Ванцзы полагал, что неспособен полюбить кого-то, кроме Вэй Усяня, отдать себя полностью в руки другого, довериться до такой степени, обрубить все концы и уйти из ордена... Какие еще открытия ему предстоит сделать о самом себе, и не разрушит ли это его в итоге до основания? Они все стояли на пороге больших перемен, и, несмотря на горевшую в сердце любовь, Лань Ванцзы вдруг стало страшно. - Ты чего? - Вэй Усянь схватил его за руку и с легким беспокойством заглянул в лицо. - Из-за писем этих глупых что ли расстроился? Ну, брось. - Ничего. Все в порядке, - Лань Ванцзы снова вздохнул и крепко сжал руку возлюбленного в попытках вернуть себе хоть часть ускользавшего контроля. - Пойдемте спать, - Цзян Ваньинь вернулся с террасы, где высыпал пепел от сгоревших писем. Он выглядел утомленным и бледноватым, под потемневшими глазами залегли тени. Второй нефрит буквально почувствовал, как тот устал, и это было не удивительно после стольких бед, ран и бессонных ночей. Лань Ванцзы встал и положил руку ему на плечо, сердце его защемило от горькой нежности, и собственные переживания мгновенно отступили в тень. - Выглядишь усталым, - тихо произнес он. Цзян Ваньинь нехотя кивнул и бросил на него благодарный взгляд. - Значит только спать? - разочарованно протянул Вэй Усянь, сам уже бесконечно иззевавшийся. - А я-то думал... - У нас теперь много времени, - Цзян Чэн усмехнулся и вздернул его на ноги. - Считай все время этого мира. Пошли. - Ну уж нет! - возмутился Вэй Усянь, следуя за ним в спальню. - Каждый день - значит каждый день! - Что еще за каждый день? - донеслось до Лань Ванцзы. - Откуда ты взял такое дурацкое правило? - Ничего оно не дурацкое!.. Лань Ванцзы еще немного постоял, глядя в синее небо в проеме распахнутой в сад двери, слушая их препирательства. - Лань Чжань, где ты там! - раздался зычный голос главы Цзян, и Второй нефрит улыбнулся. У них и вправду было все время этого мира, а у него - еще целый год, чтобы разобраться в себе. Оставив терзания, с легким сердцем Лань Ванцзы поспешил присоединиться к своим возлюбленным. Вэй Усянь, почти голый, развалился на постели звездой и дразняще ему улыбнулся. - Лань Чжань, иди сюда. Лань Ванцзы двинулся к нему, и почувствовал, как со спины прижимается горячее, надежное тело. Мгновенно и Вэй Усянь прильнул к его груди. В четыре руки они принялись развязывать пояс, снимать слой за слоем одежды, а Второй нефрит стоял, окутанный их теплом и запахом лотосов. Так пахли его любимые люди, так теперь пах его дом. Какие бы испытания ни таило будущее, в одном Лань Ванцзы был уверен: так счастлив он не был еще никогда, и вряд ли будет.