Сквозь века

      Ледяная океаническая вода охладила сонную голову. Пальцы рук покалывало, стоило опустить их в Восточный, но Сьюзен терпела — утреннее умывание было необходимой частью её утренней рутины. Она уже успела отругать братьев за то, что так и не разбудили её ночью и дежурили одни, после чего те ещё долго извинялись с неловкими улыбками на лицах. Так или иначе, рассвет принёс за собой новый день, а новый день обещал новые приключения.              У неё не занял много времени завтрак — за спиной приятной тяжестью висел родной колчан, полный стрел с красным оперением. Грудь сдавило от панической ностальгии, когда она надела его впервые за такой долгий срок. В голову забралось сомнение о том, что она и вовсе разучилась стрелять, но парочка стрел, выпущенных в могучие нарнийские ели и поразившие малюсенькие шишки на их верхушках, дали ей понять, что она ошибается. Следующая парочка была выпущена в водную гладь, пронзая копошащихся там рыбёшек насквозь. Наскоро пожарив их на затухающем костре, дети соорудили какой-никакой паёк.              — И что дальше делать? — спросил Эдмунд, обгладывая последний рыбий хребет.              — Первым делом исследовать пляж. Если память мне изменят, на побережье было много кос, соединяющих его с тропами, ведущими к Западному лесу.              Приятная прохлада разлилась по телу Эдмунда, стоило Питеру упомянуть лес, тот самый, именем которого тринадцать веков назад был коронован Эдмунд Справедливый.              — Думаешь, мы сможем найти кого-то в Аслановом кургане?              — Во всяком случае, нам стоит попытаться.              — Не похоже, что Нарния в беде.              — То, что леса не полыхают огнём, а в небе не летают боевые грифоны, ещё не значит, что нет никакой опасности, Лу. — Сьюзен пригладила волосы на голове сестры.              — Тогда вперед. Не будем терять времени. — сказал Эдмунд.              Тлеющие угли костра наблюдали за отдаляющимися силуэтами древних правителей, в напутствие им возвышая тонкую струю дыма в небо. Дорога к пляжу оказалась куда легче, чем на склон. Отдохнувшие и сытые, они преодолели её в два раза быстрее, чем вчера, и вот босые ноги снова касались раскалённого пляжного песка.              Океанический бриз напевал им вслед мелодию, ведомую только ему самому, пока Певенси стремительно шагали к ближайшей косе. Перспектива мочить ноги в холодном утреннем океане не вдохновляла, но других путей к лесу не было, а потому им оставалось лишь посильнее стиснуть зубы.              Сьюзен была готова поклясться, что ещё пара шагов — и она свалится замертво прямо здесь. Палящее солнце граничило с холодным ветром, бросая тело то в жар, то в холод, но королева упорно шагала вслед за братьями и сестрой в самом конце, искренне надеясь на то, что в конце пути — в Аслановом кургане, — её ожидает горячая баня и сытный ужин. Родные вели беседу, но девушка даже не вслушивалась в их слова, сосредотачиваясь на мыслях о том, как много нарнийцев они могут встретить в кургане, и сколько из них будут рады им. Как никак, десяток веков назад они покинули их, не сказав ни слова. Разум быстро взбудоражил крик сестры.              — Смотрите, лодка! — Люси тыкала пальцем на пролив, виднеющийся вдалеке. Не требовалось обладать большими знаниями, чтобы понять, что присутствие лодки обозначало наличие в ней живых существ. А потому все четверо бросились к ней, совершенно позабыв о горячем песке, что неумолимо жёг их ступни.              Лишь подбежав достаточно близко им удалось различить два человеческих силуэта. Лица скрывали большие медные шлемы, оклеймённые неизвестной печатью.              — Люди? Разве в Нарнии есть ещё люди? — задыхаясь от спешки успел пробубнить Эд.              — В наше время не было, но за такой долгий срок всё ещё могло измениться. — ответил Питер, не переставая бежать.              Они подбежали к самому берегу, когда люди подняли на руки непонятный лохматый свёрток, шевелящийся в их руках. Лишь когда те стали раскачивать его в разные стороны, стало понятно, что они хотят сделать.              Сьюзен не пришлось долго думать, прежде чем она выпустила в них стрелу, которая с громким свистом вонзилась в корму. Королева не зря была наречена великодушной — ей не хотелось проливать кровь без разборок.              — Бросьте его! — воскликнула она достаточно громко, чтобы солдаты — именно такой вывод она сделала, оценив их экипировку, состоящую из лат и шлема, — расслышали. Даже отсюда были видны их перепуганные лица. А затем и свёрток, летящий из их рук прямо в воду.              — «Болваны… Видит Аслан, я не хотела этого». — подумала она, и следующая стрела полетела прямо в грудь солдата, опрокидывая того в ледяную воду. Второй сиганул следом прежде, чем она успела занести следующую.              Питер с Эдом сразу бросились в воду, даже одежды не сняв. Вторая парочка болванов. Потом всю оставшуюся дорогу им с Люси предстоит слушать о том, как они замерзли.              Спустя минуту на поверхности показалась голова Питера, который зажимал под рукой барахтающееся тельце. Следом приплыл Эдмунд, за которым медленно следовала людская лодка.              Лишь после того, как брат вывалился на берег сам и вывалил груз, Сьюзен поняла, что волосатый свёрток — ничто иное, как гном. Люси упала перед ним на колени, помогая бедняге избавиться от верёвок, стискивающих руки и рот. Стоило это сделать, как тот тут разразился кашлем, изо рта фонтаном хлынула вода. Все четверо смотрели на карлика, пока тот плевался, и улыбнулись, когда тот неловко выжал воду из длинной бороды.              — Бросьте его… — недовольно пробурчал тот, поднимая суровый взгляд. — Получше ничего не могла придумать? Они бы и без тебя меня в воду кинули.              — Можно было просто сказать спасибо! — пробурчала Сьюзен в ответ, пряча лук за спину. На несколько секунд повисло молчание, которое, хвала небесам, прервала Люси.              — За что тебя так?              — Это тельмарины. Они всегда ведут себя как с… — гном проглотил окончание вместе с остатками солёной воды.              — Тельмарины? Кто они? В Нарнии никогда не было людей. — Эдмунд поправил ножны на поясе.              — Ага, как же, вы, видимо, пропустили последнюю тысячу лет здесь.              — Можно сказать и так. — Питер с неподдельной усталостью поднял с песка меч, чем привлёк внимание нового знакомого. Золотая голова Аслана сверкнула в свете солнца, пуская зайчика прямо ему в глаза, отчего гном зажмурился. А затем взглянул на четверку, величественно возвышающуюся над ним, и сердце рухнуло в пятки.              — Погодите-ка… — он несколько раз помотал головой, надеясь, что это поможет прогнать несуществующие галлюцинации. Но картинка не изменилась — двое парней и две девушки всё также стояли перед ним. — Нет, не может быть. Вы, должно быть, разыгрываете меня? Вы? Вы те самые короли и королевы Нарнии?              Молчание между ними затянулось слишком долго, но тут Питер сделал шаг вперед, отчего гном отшатнулся. Король протянул ему свою ладонь.              — Король Питер. Великолепный.              Лишь после того, как карлик посмотрел на него с недоумением он понял, что новый знакомый порыва благородства не оценил.              — Последнее было лишним, Пит. — хихикнула Люси, после чего все четверо сдержанно засмеялись, пока старший король ретировался.              — Тогда предлагаю познакомиться иначе. — для всех стало удивлением, когда верховный протянул гному свой знаменитый Риндон. Тот посмотрел на него с прищуром, не сулящим ничего хорошего.              — Уверен, парень?              — Не он сражаться будет. — подал вдруг голос Эдмунд, обнажая свой клинок. — Я.              Гном неловко взгляд с короля на короля перевел, словно пытался уловить нотку, с которой древние правители шутят над ним. И понял прекрасно, что они вовсе не шутят — король Эдмунд клинок в руке завертел, вокруг запястья мастерски вращая. И правда, по всей видимости, биться желает. Что ж, будь воля его величества.              Ещё ночью Эд Питеру жаловался на то, что навык свой подрастерял. Во времена золотого века за ним был закреплен статус лучшего мечника Нарнии, но год в Лондоне заставил руки забыть родное дело. Они даже биться пытались, пока сестры спали, но тихо не получалось вовсе, поэтому они оставили затею, пообещав друг другу завтрашним днём придумать что-то. А тут мишень сама себя нашла, и грех было возможностью такой не воспользоваться.              Младший Певенси усмехнулся тому, с какой неловкостью гном меч опустил, словно держал впервые. Даже расстроиться уже успел — не видать ему, видимо, битвы хорошей, — как вдруг прямо в лицо лезвие Риндона полетело. Так быстро, чётко, что тот еле увернуться успел. За спину сопернику зашел и только удивиться успел тому, как ловко такой маленький человечек — если его так назвать вообще можно было, — с мечом обращается. Тут же следом ещё один удар прилетел, но на сей раз король юный готов к нему был — два лезвия столкнулись с характерным шумом, заставляя вибрацию сквозь руки пройти и дойти до самой головы.              В третий раз гном на ноги замахнулся, но не тут-то было — с завидной ловкостью Эд меч перепрыгнул, но внимание на мгновение потерял, и мгновения этого хватило, чтобы карлик рукоятью прямо в бровь ударил. Он почувствовал, как защипало над глазом, а затем сквозь веки потекла горячая струя, на которую он не обратил никакого внимания. Ярость закипела в королевской крови, и в миг он дал себе обещание заставить коротышку пожалеть о содеянном.              Словно коршун налетел на него, обрушивая удары такой мощи, что у гнома едва хватало сил их отбивать. Слева, справа, снова слева, сверху — он бил так, словно надеялся, что под конец битвы бородатая голова падёт к его ногам — так, как когда-то падали к его ногам головы неверных.              Страсть ослепила глаза, и рука на автомате занесла клинок над головой, когда меч гнома выпал из его рук, но перепуганный взгляд бедолаги заставил его вовремя одуматься, вспомнить кто он есть, и кем быть не должен. Во всяком случае, в этой жизни.              — Что ж… — тяжело протянул гном, вставая с колен. — Теперь я понимаю, что недооценивать их величества было глупой затеей.              Эд видел, как виновато смотрит на него новый знакомый, и чувствовал, как яростное дыхание постепенно сходит на нет. Против его собственной воли улыбка тронула губы, и он пожал гному руку. Пальцы тронули бровь — там, где недавно была золотая голова Аслана с рукояти. Пальцы окрасились алой кровью, и он тут же вытер их о льняные брюки, которые нашел в сокровищнице. Быстрее, чем он успел опомниться, перед глазами возникло лицо Сьюзен. Он почувствовал горячие ладони на своих щеках, пока вместе с сестрой медленно осел на песок.              — Дай посмотрю, сильно задело? — девушка пристально рассматривала рану, так тщательно, словно под рукой была припрятана хирургическая иголка с нитью, способная её зашить.              — Жить буду. — Эд усмехнулся и хотел вырваться из цепких лап сестры, но та не позволила, лишь шикнула на него.              — А ну сидеть! У тебя кровь, надо вытереть хотя бы.              Королева одними лишь зубами натянула на запястье рукав шерстяного фиолетового платья — также найденного в сокровищнице, — и слабо прикоснулась им к ране над бровью. Парень сдавленно застонал — неприятное жжение сковало всё лицо, да так, что хотелось расплакаться. Но наткнувшись на строгий взгляд сестры он до побеления закусил нижнюю губу, ожидая конца мук. Девушка с особой тщательностью вытерла кровь с его лица, совершенно не заботясь о своём королевском внешнем виде. Взгляд упал на рыжие веснушки морщившегося брата, и она тут же рассмеялась.              — Дурак. Тебе лишь бы хихоньки-хахоньки. — она слабо толкнула его в плечо, а после легко приобняла. — Больше к гномам драться не лезь, а то помрешь до того, как мы узнаем, что здесь происходит.              — Даю слово. — ответил он улыбаясь, и кивком поблагодарил её.              Питер с гномом о чём-то говорили всё это время, но Сьюзен с Эдмундом пропустили весь разговор. Лишь под конец фразы, заключавшейся в том, что им надо куда-то идти, они включились в беседу.              — Если выдвинемся сейчас, то к завтрашнему вечеру сможем прибыть. — грубым басом вещал гном, смотря на короля снизу-вверх.              — О чём вы? — Сьюзен встала рядом с гномом.              — Он говорит, что оставшаяся часть нарнийцев сейчас сосредоточена у Бобровой дамбы. Надо направляться туда, там будет какой-никакой тыл.              — Оставшиеся? — взвизгнула Люси. — что это значит?              — О, моя королева, всё куда более грустно, чем вы думаете. — поклонился гном.       

⋆˖⁺‧₊☽◯☾₊‧⁺˖⋆

              Сьюзен очень обрадовалась, когда было решено добираться до запруды вплавь на лодке. Великодушной королеве всегда было по душе мореходство, пусть и в такой примитивной форме. Она всегда ссылала это на водный знак зодиака, но в глубине души знала, что вода просто притягивает её необъяснимой силой, и всё на том.              А потому она лишь устало повисла у борта, наблюдая за тем, как кончики пальцев колышат ровную водную гладь, сотрясаемую лишь вёслами гребущего Питера. Между тем гном вел свой рассказ.              — Спустя пару сотен лет после вашего исчезновения в Нарнию пришли люди. Никто не знал, как они там оказались, но все точно знали, что это было не напрасно. Аслан никогда ничего не делает напрасно. Они назвали себя тельмарины — народ, пришедший из Тельмары к нам. Вместе со своим величием они принесли в Нарнию свой уклад, иерархию, и подчинили Нарнию себе. Восемь поколений они правили в Нарнии, придавая гонениям нас, нарнийц. Нас истребляли почём свет стоит. Король Каспиан Восьмой скончался, и все знали, на престол должен был взойти его первенец, Каспиан Девятый, но тот неожиданно скончался, уступая трон своему младшему брату Миразу. Вот тут-то и началась жаровня. — гном выплюнул изо рта соломинку, подобранную ещё на береге. — Он злой и жестокий тиран, узурпатор, лелеящий только себя.              — Что же случилось с нарнийцами? — спросила Люси, что всё это время ни на секунду не отрывала взгляда от нового друга.              — Нарнийц осталось совсем мало. Многие погибли на месте, оставшиеся бежали в Бобровую дамбу у запруды.              — И каков наш план действий? — встрепенулась вдруг Сьюзен, вытирая пальцы о подол платья. Рукав с запёкшейся Эдмундовой кровью намок в солёной воде, мутным пятном расплываясь на руке.              — Для начала наш новый маленький друг покажет нам дорогу к дамбе. А там мы сможем разобраться в том, что Миразу нужно от Нарнийц. — Питер тяжело кряхтел, наваливаясь на левое весло. Правое занимал Эдмунд.              — Попрошу вас, ваше… величество. — буркнул гном, стоило Люси прыснуть в руку. — Такое наречие не совсем подобает воину. Предпочту, если меня будете звать Трампкин. Или просто Трам. Для друзей… — добавил он.              — Скажи, Трам, — Люси придвинулась ближе к гному, подгибая колени под себя. — Почему тебя хотели утопить? Ты что-то сделал Миразу?              Гном нахмурил брови. Он отвернулся, чтобы их величества не видели смеси эмоций на его лице. Перед глазами тут же всплыли последние события, осевшие в памяти до того, как он погрузился в дрём. Вот он выскочил из норы Боровика — Никабрик кричал ему что-то вслед на счёт мальчишки, лежащего перед их лачугой, но он не послушал его, — и бросился прямо в лапы тельмаринам. Он был достаточно пьян от медовухи, чтобы возомнить себя великаном, способным разобраться с дюжиной королевской гвардии. Но гному хватило сделать лишь пару ударов, прежде чем злые люди ударили его по голове чем-то тупым и тяжёлым. А затем темнота. Пустота. Неизвестность, в которой он пробыл большую часть времени, прежде чем прибыл в королевский дворец. А затем… Затем…              — Должно быть тот болван и вправду затрубил рог, раз вы здесь. — Трампкин проигнорировал вопрос молодой королевы, вновь прокручивая в голове момент встречи с тельмаринским солдатом. Ему хватило мгновения, чтобы окинуть взглядом его и местность, и увидеть лежащий неподалёку рог королевы Сьюзен — самая знаменитая и почитаемая реликвия в нарнийских легендах. Каждый знал предания о том, что рог способен вызывать королей и королев, и — о, чудо! — они и впрямь оказались здесь.              — Какой болван? И что-за рог? — на сей раз ближе подвинулась и Сьюзен.              — Не знаю кто это был и зачем ему это, — начал гном, — но я уверен на сто процентов, что в появлении королевских величества в Нарнии повинен именно тот мальчишка.