Это утро началось для него куда раньше, чем обычно. Встав с первыми лучами солнца — которым не суждено было проникнуть в комнату, выделенную ему Барсуком — Каспиан побрёл в гостиную. Барсук с Никабриком ещё спали, но он обнаружил на столе недоеденный ломоть пшеничного хлеба. Корка зачерствела, но юный принц размял её сильными пальцами и тут же сунул в рот, стараясь не замечать безвкусность скудного завтрака. Затвердевший мякиш царапал нёбо, и потому тот глотал, почти не жуя. Схватив со стойки для кочерёг свой меч, наскоро подвязав кожаную броню, он выскочил из норы.
Утреннее Нарнийское небо ещё не успело окраситься пурпуром рассвета, а потому Каспиан молча наслаждался сумерками. Ещё вчера он подметил в десяти метрах от норы симпатичную поляну, усеянную сухими стволами молодых деревьев. Недавний пожар — со слов Никабрика, — поглотил половину поляны, навсегда лишив жизни разрастающиеся стволы, делая из них отличные мишени для тренировок.
Путь, длиною почти что в дюжину метров, занял у принца добрых десять минут. Он не торопился, медленно шуршал листвой деревьев, подвязывая наручи, вспоминал. В голове всплывал образ Мираза и его слова о том, что превыше всего в жизни принца — это ежедневные тренировки, затем всё остальное. Человек, всю жизнь растивший из него достойного воина-преемника, вырастил себе врага.
Но даже несмотря на это, его слова глубоко засели в юном монаршем мозгу, а потому даже сейчас Каспиан не изменял идеалам, тренируясь каждый день всё свободное время. Так он делал вчера, так будет делать сегодня, и завтра не станет исключением.
Уже двое суток он находился в нарнийском лесу. Ещё будучи наследным принцем, он был уверен, что не протянет в дикой Нарнии и часа, однако уже третьи сутки он успешно ведет быт со своим новым другом Барсуком и его ворчливым недалеким соседом. Навыки охоты и рыболовства помогали ему добывать пропитание для всей их компании, а ежедневные тренировки не давали потерять форму. Пару раз к ним заходила Вагна — молодая девчушка-фавн, живущая у ручья со своей семьей. Проводя вечера в такой компании за чашкой ароматной настойки, Каспиан и вовсе забывал о том, кто он есть, и что сейчас делает в кругу Нарнийцев. Таких вечеров было всего несколько, но их он запомнил лучше, чем любой другой вечер своей жизни.
Блестящее лезвие меча пролетело в миллиметре от крепкого ствола, отклоняясь вправо, и тут же повторило движение, на сей раз в левую сторону. Каспиан отрабатывал свой лучший удар, который спас ему жизнь уже не один раз. Оттачивание приемов на деревьях сменялось бегом, бег — физическими упражнениями, а упражнения вновь уступали приёмам. Так пролетело уже много часов. Солнце давно показалось на небе, его лучи залили сперва поляну, лежащую перед ним, как на ладони, а затем и весь лес. С веток деревьев послышались звонкие птичьи щебетания, где-то вдалеке послышался громкий медвежий рёв. Нарния проснулась.
Прошло ещё с тройку часов, прежде чем запыхавшийся Каспиан сделал двадцатое, заключительное в этом подходе, подтягивание на суку. Откинув былую королевскую манерность, он позволил себе свалиться на землю, тяжело дыша и ощущая такую приятную пульсацию в руках.
Парень готов был поклясться, что проведет так весь оставшийся день, и уже прикрыл глаза, дабы погрузиться в дрем, но недалёкий звук заставил нутро напрячься. Он приподнялся на локтях и прислушался — всепоглощающая лесная тишина заставила его задуматься: не сошёл ли он с ума? Но в следующее мгновенье шелест повторился, на сей раз уже левее, давая понять, что принц не сумасшедший. С каждой секундой он слышался всё отчётливее, приближался, угрожал своей неизвестностью. В мгновение ока Каспиан вскочил на ноги, и вооружившись мечом, огляделся.
Шум затих, но лишь для того, чтобы с новой силой раздаться по левое плечо. Он готов был разозлиться на то, что шумящее нечто играет с ним в прятки, и рявкнул.
— Кто там!? Выходи! — выражение лица исказил оскал. Не часто Каспиану приходилось показывать эту эмоцию.
Ответа не последовало. Он не видел оппонента, но прекрасно слышал шелест высокой травы, с которым он приближался к нему с каждой секундой, пока в один момент глаза не увидели шевелящийся след. Тонкая маленькая дорожка плутала между деревьями, нарочито следуя к нему. Лишь когда принц навострил меч и готов был вступить в схватку, причина шума выскочила из-за кустарника и набросилась прямо на него, обнажая шпагу в ответ. Каспиан не успел бы увернуться, не будь он так сосредоточен. Серый клочок пролетел мимо.
Он сильно расслабился, увидев перед собой… мышь? На секунду он был уверен, что это какая-то шутка, но рослый — вдвое ниже его самого, — грызун с удивительной благородностью огладил красное перо на своей голове и тряхнул шпагой.
— Моли о пощаде, тельмарин! — грозный тембр никогда бы не заставил подумать, что голос принадлежит мыши, если бы Каспиан не видел его собственными глазами. Зверь снова взмахнул шпагой, явно намекая на предстоящую атаку.
— Ты… Ты мышь? — он сдерживался изо всех сил, чтобы не улыбнуться в лицо, но зверь и без того устало попустил взгляд.
— Большего я и не ожидал.
Он выплюнул последнее слово, ставя точку в коротком диалоге, и тут же бросился на Каспиана. На сей раз мышь не промахнулся, и острый конец его шпаги пришёлся по молодому безбородому лицу. Скулу тут же окатила слабая струя крови, недостаточная для того, чтобы считать
это полноценной раной, но достаточная, чтобы принц понял — нарниец не шутит.
Преодолевая внутреннее чувство абсурда, он поднял меч, держа его на уровне бёдер — примерно там, до куда достаёт голова грызуна, — сделал первый выпад. Мышь оказался куда более изворотливым, и ловко перекатившись в траве, зашёл ему за спину, толкая его с невообразимой для его размеров силой. Каспиан пошатнулся, но не упал, лишь сделал взмах с разворота, концом меча подрезая вару верхних волосков красного плюмажа. Почти что в яблочко.
С каждой секундой мышь становился всё более изворотливым и быстрым, а Каспиан — более свирепым. Ещё неделю назад он бы никогда не подумал, что сможет с такой кровожадностью размахивать мечом перед другим мечником — отбрасывая факт его вида, — с желанием убить. Бой становился жарче с каждым ударом, и в самом разгаре походил на сальсу, итогом которой должна была стать смерть.
Прошло более десяти минут, прежде чем Каспиан допустил свою первую — и последнюю, — оплошность. Расслабившись после удачного выпада, он был обречен на ответ, тут же настигнувший его. Выбив из рук принца меч и повалив на землю, мышь вскочил сверху.
— Благодари Аслана, что я дал тебе возможность умереть достойно. — прошипел он прямо парню в лицо. Пробежав лапой по коротким светлым вибриссам он занёс шпагу в последний раз. И успел бы насадить на неё человеческий мозг, если бы не вовремя раздавшийся крик.
— Рипичип! Не смей! — мышь обернулся, и увидел Барсука, со всех лап бегущего со стороны своей лачуги. Сзади лениво поспевал Никабрик.
— Боровик? Что здесь, чёрт возьми, происходит? Почему ты не даешь мне расправиться с этой тельмаринской шестёркой?
— Потому что это не шестёрка, — добежав до места действия, Барсук остановился, пытаясь отдышаться, — а тельмаринский принц. Каспиан Десятый.
И без того круглые глаза Рипичипа округлились ещё сильнее, когда он взглянул обратно на Каспиана, лежавшего всё это время молча. Кровь заляпала глаза, но он не осмеливался поднять руку и вытереть её. Мышь медленно убрал шпагу.
— Что же ты тут забыл? Ваше величество. — он выплюнул титул в лицо, словно презирал одно лишь существование этих слов, и скривился.
— Он затрубил в рог. — вновь прервал его Барсук. — И призвал древних королей и королев.
— Но… короли? Это же всё выдумка! — Рипичип спрыгнул с подрагивающего тела, смотря лишь на Барсука, что помогал встать парню.
— Тебе не хуже меня известно о роге королевы Сьюзен, и о том, какая великая магия в нём содержится. Я удивлен, Рипичип, что ты искренне веришь в Аслана, но не веришь в королей.
— Я видел Аслана лично, но о древних королях мне известно не больше твоего. — тон приобрёл ноты злобы.
— О, помилуй, опять ты про свои сказки…
— Я уже не раз говорил тебе, что Его Высочество приходил ко мне во сне, возлагая на меня поруку о защите Нарнии. — он величественно поднял голову, как делал всегда, когда упоминал о судьбоносном сне. Надеясь выглядеть ещё доблестнее, в такие моменты он вызывал у Боровика только смех.
— Не надо было ему мешать. — буркнул Никабрик Барсуку, уходя назад.
— Видишь, большинство голосов «за». — Рипичип показательно взялся за эфес.
— Пойдём, Рипичип, чаю выпьем. — Барсук обнял за плечи старого друга. — Нам многое предстоит обсудить.
⋆˖⁺‧₊☽◯☾₊‧⁺˖⋆
— Значит, юный король хочет освободить Нарнию от тельмарского гнёта? — Рипичип сделал добротный глоток травяного чая. Напротив него сидели Барсук с Никабриком. У потухшего камина сидел, обрабатывая порез, Каспиан.
— Именно так. И мы все должны ему в этом помочь.
— Но как ты представляешь себе это? Нас остались единицы, а у этих проклятых тварей тысячи солдат.
— Если легенда о роге не врёт, а я уверен, что она не врёт, то вскоре у нас будет сильнейшее подкрепление, в лице королей древности. Они великие и мудрые, они непременно нам помогут. — Барсук в десятый раз стукнул маленьким кулаком по столу, отчего Никабрик зашипел на него, но тот лишь отмахнулся.
— Но ты сам только что сказал, что рог протрубил ещё три дня назад, почему их нет до сих пор?
Хлопковая ткань насквозь пропиталась кровью. Каспиан кинул её на тумбу, взяв в руки новую, чистую. Рана уже покрылась корочкой и больше не кровила, но он всё равно продолжал вытирать её, сидя у зеркала. Так он словно убегал от гнетущей реальности и погружался в свои мысли. Мысли, в которых он пытался понять, как можно было так глупо проиграть мыши.
— Мне кажется, — наконец он встал с насиженного места и присоединился к остальным. Чай, который заварил ему Барсук, давно остыл, но он всё равно выпил его залпом. — я знаю, в чём дело. Рог же связан с королями. Можно предположить, что он перенёс их не в случайное место.
— Хочешь сказать, они сейчас в месте, которое с ними связано? — Рипичип недоверчиво нахмурился, на что принц робко кивнул.
— Кэр Паравель. — выдал вдруг Барсук, растекаясь в улыбке. — Ну конечно, нам стоило додуматься раньше, что они окажутся дома.
— А если это не так? Что если вы оба ошиблись? — встрял вдруг Никабрик.
— Мы никогда не узнаем, пока не попробуем их найти. — выпалил Каспиан. Он быстро вскочил с места и принялся накидывать на себя броню, но его вовремя прервали.
— Не торопись, принц. Короли в Нарнии не первый день, они смогут разобраться. Куда важнее сейчас — собрать им войско. — Барсук медленно обвёл всех взглядом, ожидая реакцию своих слов. Он прекрасно знал, что оба понимают его.
— То есть ты хочешь… Собрать всех? — спросил Никабрик.
— Это невозможно! — Рипичип взмахнул лапами и вскочил с места, обходя кругом стол. — Ты же знаешь, что никто не захочет в этом участвовать. Особенно кентавры! Они нам просто не поверят.
— Да. Но у нас есть то, что убедит их поверить. — получив в свою сторону лишь парочку недоумевающих взглядов, он повернул голову к Каспиану. — Он.
Длинная неловка пауза прервалась тяжелым мышиным вздохом.
— Собрать всех будет тяжело. Я уже жалею, что решил зайти к Вам в гости…
⋆˖⁺‧₊☽◯☾₊‧⁺˖⋆
Безудержный крик окружил его с головы до ног. Разъярённые нарнийцы — от ягуаров до медведей, от фавнов до кентавров, — кричали в разнобой, стараясь перекричать соседа. Все звуки смешались в один единый, который вдалбливался в его голову, оглушая, заставляя теряться. До слуха доносились отдельные слова, касающиеся смерти.
— Пожалуйста, успокойтесь, — Барсук вскинул лапы. — Всё будет хорошо.
— В Нарнии не было ничего хорошего с тех пор, как подобные ему ступили на нашу землю! — взревел бурый медведь.
— Вы отняли у нас наши дома, нашу свободу, а теперь хотите, чтобы мы сражались на вашей стороне! — темноволосая кучерявая кентаврида кричала сквозь слёзы, отчего по спине Каспиана пробежали мурашки.
— А я говорил, что надо было сразу его убить. — шепнул Никабрик Боровику.
— Вы вините меня в грехах, которые совершил мой народ. — заговорил тут Каспиан, заставляя гам вокруг утихнуть. — Я понимаю вашу боль, и поверьте, будь я на вашем месте, я бы говорил точно также. Однако, я прошу вас быть благосклонными.
Он успел отругать себя за то, что не подготовил речь заранее, и сейчас единственным верным решением стало открытие собственного сердца. Все слова лились прямиком оттуда.
— Здесь я никто, но там, за лесом, я принц, я десятый король. Вернуть трон — не главная моя цель. Свергнуть с него Мираза, вот, ради чего я здесь, вот, ради чего я прошу вашей помощи. Без вас мне не удастся этого сделать, но общими усилиями мы сумеем одержать победу. А я, в свою очередь, навсегда дарую вам то, чего у вас не было тринадцать веков. Свободу.
— Почём нам знать, что ты не обманешь нас? — спросил кто-то из толпы.
На несколько секунд Каспиан замешкал. Он бросил взгляд на Барсука, и тот лишь молча кивнул, читая его мысли. Пошарив в полах мантии, он вытащил заветный предмет.
— Это, — он поднял резной рог из слоновой кости над головой, давая возможность всем и каждому разглядеть его. — рог королевы Сьюзен, одной из четырех древних правителей Нарнии. Он способен вызывать из иного мира королей и королев. Я призвал их, потому что с их помощью мы сможем достичь общей цели. Я хочу, чтобы вы знали об искренности моих намерений.
Нарнийская толпа взревела с новым шумом. Каспиан готов был поклясться, что сейчас они бросятся на него и разорвут в клочки.
— Это не правда!
— Ложь!
— Ты не можешь обладать такой вещью!
— Обманщик!
Разрозненная толпа умолкла лишь тогда, когда на ночной поляне послышался глухой топот копыт. Нарнийцы с особым трепетом наблюдали за вороным кентавром, самым сильным и самым большим среди всех остальных. Он молча прошел вдоль поляны, остановился напротив принца.
— Воистину, сын Адама. Пришла пора вершить судьбу. — наконец произнёс он.
— Но Гленсторм, — обратился к нему гном, — мальчишка говорит ересь!
— Нам нет причин не доверять ему, братья и сёстры, — продолжил он громче, — потому как Тарва, звезда победы, и Аландиль, звезда мира, встретились в небесном чертоге, предвещая нам всем время, несущее перемены. Великое время грядёт, и такие же великие люди за ним будут стоять.
— И если мы объединим наши усилия, — вмешался Каспиан, — с королевами и королями, мы сможем вернуть Нарнии свободу!
Нарнийцы ещё долгое время переговаривались, явно обсуждая слова мудреца. Юный принц больше не слышал ни криков, ни угроз в свою сторону. Поляна взревела, но взревела по-новому. Взревела желанием к жизни, взревела жаждой победы, взревела в ожидании свободы.
— Что прикажете делать, сир? — наконец обратился к Каспиану Рипичип.
Впервые он улыбнулся благородному мышу.
— Разделимся на два лагеря. Первый останется и начнёт подготовку. Второй выйдет на встречу королям древности. Гленсторм, — он несмело обратился к помогшему ему кентавру по имени, но тот вовсе не обозлился. — мы выдвигаемся в Кэр Параваль.
